– Вот ещё, была охота среди недомерков толкаться! – недовольно скривилась Марика. – Лучше бы дали отоспаться. Может, без меня обойдётесь?

– Нет, все отправимся! Вот, держите. – Дарен подал Ланеку семь медных монет. – По одной вам на подношение, одну за меня, остальное на угощение. Только глупостей не натворите. Самое главное – помалкивайте.

Когда шаги мастера затихли внизу, Марика рухнула на кровать, раскинув руки, и капризно протянула:

– Вы что, опять его послушаетесь? За день ноги не сбили?

– Нет, пойдёмте, это же интересно! – Аника схватила сестру за руку, пытаясь поднять.

– Тебе же сказали: все должны там быть, мы обещали, и обманывать теперь неправильно. – Ланек подбросил на ладони деньги и спрятал в карман. – Главное – не мелькать на глазах у стражи.

В дверь робко постучали.

– Вас на праздник зовут, – донёсся детский голос.

Марика недовольно вздохнула и позволила сестре себя поднять. Корчма уже опустела, но спрашивать дорогу не пришлось – жители посёлка в нарядах, украшенных синими и белыми лентами, тянулись вверх по улице. Там, перед зданием управы, выстраивались в колонну и двигались в сторону крепости по дороге, огороженной высокими шестами, увитыми белой блестящей мишурой. И дети, и взрослые под аккомпанемент флейт и бубнов напевали хором протяжный гимн. Троица пристроилась в конце колонны. Над толпой низкорослых речных цвергов возвышались десятки людей, большей частью таких же проезжих. Ланек озирался, стараясь разглядеть капитана Кермика, но тщетно. Зато заметил наблюдателя Равновесия с золотым глазом на плече серого форменного кафтана.

Там, куда упирались ряды шестов, на чёрной стене башни висела огромная маска, сотканная из синих и белых лент, – лицо Хозяйки зимы. То самое, что смотрело на Ланека из-за завесы бурана! Жители и гости кланялись лику, опускали дары в две каменные чаши и присоединялись к толпе, окружившей площадь. Широкоплечие горные цверги стояли у самой стены, особняком: видно, они закончили шествие первыми.

Бросив в чашу монетки, друзья смешались с толпой, сразу с площади уходить не стали. И не зря. Когда подношения кончились, на концах шестов вспыхнули огненные фонтаны, рассыпая синие искры. Юноши и девушки обоих цверговых родов закружились в танце под звуки бубнов и флейт, а дети устроили в центре площади весёлую игру, швыряя друг в друга мячи, обтянутые белым мехом. Ланек уже присматривался к лотку с пышками и яблоками в меду, собираясь купить сестричкам угощение, когда Аника схватила его за руку и повела из толпы в круг.

– Идём, Пакля!

Ланек не стал слишком сильно упираться, и они оказались в окружении других парочек. Девочка тянула за собой, увлекая в общий хоровод, Ланек неуклюже старался повторять движения остальных танцоров. Пары кружились, взявшись за руки. Аника звонко засмеялась, её волосы разлетелись веером, открыв правый, изумрудный глаз, обычно спрятанный под прядью.

Вдруг рядом раздался истошный визг. Все остановились, даже музыка смолкла. Посреди толпы детей замерла девчушка, с ужасом глядя на мяч у себя в руках. На нём появилась трещина, из которой глядели блестящие глаза. Девчушка отбросила кубарика, тот развернулся на лету, выпустив ноги, и пустился наутёк. Ланек заметил, что одно крыло пробито. Старый знакомый! Дети с криком бросились врассыпную, побросав мохнатые игрушки. Белый прыгун не мешкая затерялся среди них. Стражи кинулись вперёд с копьями наперевес, прокалывая и разбрасывая шары. Ланек оказался в самом центре кутерьмы, Аника схватила его под локоть и, уворачиваясь от прыгучих мячей, потащила к краю площади. А потом дальше, в узкий проулок. Прижалась к стене, придерживая под плащом что-то круглое.

– Молчи, Пакля, молчи, пожалуйста!

Аника выпустила свою ношу. Кубарик выпал на снег, раскрылся, вскочил и прижался к её ногам, глядя на Ланека и тихо поскрипывая.

– Где он! Эй, ищите! – доносились крики с площади. Цверги бестолково бегали в своих пузатых доспехах, размахивая оружием.

– Вы куда удрали? Чего я должна вас искать? – Рядом возникла Марика, заметила прыгуна и отпрянула, потянулась рукой к кинжалу на поясе. – Ты что, с ума сошла! Зачем его приволокла? Отгони сейчас же!

– Марика, перестань, он же не нарочно! Он маленький ещё, и у него крыло пробито, и от остальных отстал, вот и увязался за мной.

– Так ты знала, что прыгун за нами тащится? И не сказала? – надвинулась на сестру Марика и снова отскочила, стоило кубарику шевельнуться.

– Вы бы его прогнали, и мастер Ди наверняка бы прогнал!

– И правильно, не хватало из-за него влипнуть!

– Тише вы! – прикрикнул на девочек Ланек. – Надо думать, как удрать, пока нас с ним не поймали.

– Эй, дылды, слышите меня? Давайте сюда.

Из прохода меж домом и каменным забором махал давешний знакомый в шапке с торчащим рваным ухом.

Аника подхватила кубарика и бросилась к Регину, Марика следом.

Ланек последний раз обернулся, встретился взглядами с плетёным ликом на стене башни.

«Значит там, на дороге, сама Хозяйка со свитой вышла нас приветствовать! И за что такая честь?»

Глава третья
Подполья Змеева Насеста

Почти полвека назад Равновесие разбило армию цвергов Драмского хребта, взяв приступом крепость Змеева Насеста. Тогда же советники попытались снести этот символ власти горных князей. Только вот блоки стен оказались слишком прочными, колдунам-искателям не разметать. Да и чёрный гранит под магическим огнём последней битвы местами сплавился намертво. Уцелевшие горные цверги, что умели работать с камнем, попрятались по тайным катакомбам, а от речных здесь толку мало. Наконец, кое-как сбросив верхние ряды блоков, советники махнули на крепость рукой. Так и остались полуразрушенные квадратные бастионы на своих местах, напоминая о былом величии. Дарен покачал головой, разглядывая тончайшие швы кладки, дивясь мастерству древних каменотёсов, потом накинул капюшон и вышел на площадь у подножия главной башни.

Ветер раздувал пламя факелов, трепал ленточки огромного бело-синего лика на чёрной стене. От этого Хозяйка казалась живой, строго глядела на крохотных смертных, что копошились внизу. У чаш для подношений скучали стражники. Смотрели они в дальний конец улицы, залитой светом фонарей, – там уже играла музыка и виднелись первые ряды праздничного шествия, его возглавляли старшины горных родов в расшитых серебром мантиях. Наверняка где-то там сейчас наблюдатели Равновесия, а может, и капитан Кермик. Вот уж с кем встречаться нет никакой охоты. Но в управу попасть нужно, значит, придётся толпу обойти. Дарен прижался к стене башни, придерживая ножны, чтобы не звякали, прокрался за спинами цвергов и нырнул в тень переулка верхнего квартала. В лабиринте изломанных улочек легко затеряться, но над круглыми крышами домов был отлично виден остроконечный шпиль с большим сияющим шаром на конце.

Механик добрался до заднего крыльца управы как раз вовремя, когда праздничное шествие удалилось в сторону площади, и достал крохотную бусину-светильник. Входов в здание было два. Главный охраняла стража, а на этой, задней двери висел хитроумный замок. Конечно, он не преграда для мастера механики. Куда хуже, если здесь есть ещё и охранное заклятье.

«Эх, жаль пропавшего Болтуна, полезный был парнишка. Конечно, странно это – делить с кем-то тело, но ведь он мне не мешал, а помогал изрядно. Честно от магов защищал, пока не обессилел вконец. И здесь бы сразу колдовство почуял. Может, там, под приютом, после вспышки разрывного зелья он в самом деле восвояси отправился? Обещал же, что мы с ним разойдёмся в подходящий момент. Куда уж лучше-то? Когда бомба грохнула, все чары в пещере как ветром сдуло. Марика вон до сих пор колдовать не может. Может, и нашу связь просто обрезало? Не хочется думать, что парнишку-призрака развеяло дочиста. Ладно, пора внутрь пробираться. Обычно горные цверги больше механике доверяют, чем колдовству, но лучше проверить. Придётся потратить последнюю щепоть проявляющего порошка».

Тончайшая пыль из опустевшей склянки, поблёскивая в лучах светца, облачком стекла под ноги. Если бы на её пути встретились нити плетений заклятья, она бы обязательно их показала. Теперь можно смело вскрывать замок. Дарен достал походные инструменты и уже через минуту шагал по пустым и тёмным залам. Обшарив стены узким лучиком светца, нашёл нужную дверь, прокрался в кабинет, устроился в глубоком кресле и приготовился ждать. Уж это он умел. За витражным окном заиграли сполохи фейерверков, праздник у цвергов в самом разгаре. Может, хозяин и не явится сегодня? Тогда все труды зря. Дарен даже задремал, убаюканный тиканьем настольных часов, как вдруг встрепенулся – в коридоре послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, вспыхнул свет, и в кабинет вбежал цверг в кафтане имперского управника, сорвал с шеи гирлянду белых и синих лент, шагнул к зеркалу и крикнул, обращаясь к отражению:

– Нет, ну разве не бестолочи эти выдры? Стража называется! Устроили панику! Зато горцы спокойны, как всегда, но с места не сдвинутся! Ниже их достоинства.

Хозяин кабинета был так же невысок, как и все его сородичи, но к какому из родов цвергов он принадлежит? Лицо округло, как у речников-ульганов, светло-жёлтые волосы собраны в тугую косу, но без подвесок-оберегов. И в плечах он широк, хотя до детей Драма не дотянул. Дарен знал ответ на загадку: управник был полукровкой – сыном рудокопа и дочери лодочника. Потому Равновесие и поставило его на этот пост, ведь он был роднёй обоим племенам. Ему известно то, что никогда не откроют чужаку-человеку.

Кресло под механиком скрипнуло. Полукровка мгновенно повернулся, вскинул руку, готовый защищаться, но вгляделся в спокойную улыбку гостя и облегчённо выдохнул.

– Дарен? Издали бы нипочём не признал. Оброс. Брови-то как сумел отрастить? Или наклеил? Вылитый северный дикарь. Когда ты перестанешь меня так пугать?

– С началом зимы, Брун. Сейчас меня Андерс зовут. А ты, вижу, повеселился на славу.

– Какое там! У башни был настоящий снежный прыгун! Настоящий, представь! Такого даже старшины не помнят! Стража суетится, ловит, а его, наверное, уже след простыл.

– Думаешь, не найдут?

– Найдут или нет, лучше не будет. Весь посёлок всполошился, как курятник, в который лиса влезла. Так что не тяни, выкладывай, зачем явился?

– Хотел узнать, надолго ли я здесь застрял. Что, жёлоб в самом деле пересох?

Полукровка вздрогнул, оглянулся, шагнул к двери, задвинул засов, потом сел в кресло напротив гостя, но только на самый краешек.

– Вот что, Дарен, тебе по старой гильдейской дружбе скажу: воды в жёлобе едва выше колена. Барки и до первого шлюза не дойдут.

– Как я помню, Надгорный жёлоб наполняется из Змеева стока, а тот – из горных ручьёв, для которых драманы новое русло прорубили к верхней пристани. Так что, в горах все ручьи пересохли?

– При чём тут ручьи? – отмахнулся управник. – Всё это сказки для равнинников. Если старики не врут, сток начинается в Змеевом Гнезде, озере на вершине пика Великанов. А там никто не бывал уже сотни лет! – Брун откинулся на спинку сиденья, устало вздохнул и прикрыл глаза. – Только ведь и прыгунов все сказкой считали, а теперь они по площади скачут. И вы, значит, с ними на тракте подрались? Правду старики говорили: не к добру Двери зимы открываются…

– А тебе уже обо всём доложили?

– Управник всё должен знать первым.

– Что за Двери зимы? Второй раз уже слышу.

– И ещё услышишь. Ведь вы, люди, тоже смерть старого года празднуете. Цверги верят: в это время граница земного мира с иным совсем тонкой становится. А раз в столетие миры сходятся настолько близко, что двери между ними распахиваются настежь, и с той стороны может всё что угодно явиться. Потому нам и нужна защита Хозяйки. А когда именно это время наступит, старики по тайным книгам угадывают… Вот так-то, господин механик. Народ у нас суеверный, этим сказкам верит, а мне расхлёбывать.