Хозяин кабинета уселся напротив Кермика, но на край кресла, глядя с услужливой улыбкой, готовый предугадать любое желание гостя.

«Полукровка что-то скрывает, это ясно. Обвинить его напрямую? В чём? К тому же без этого проныры пока не обойтись. Это не Гунт, солдат Равновесия здесь нет, да и стражу набирают из речных пройдох. Хоть бойцы из них бестолковые, но к драманам после большого бунта доверия нет. Ульганы тогда их не поддержали, побоялись армии Совета. Но кого они станут слушать теперь, если дело до серьёзной свалки дойдёт? Конечно, своего начальника, того, кто выдаёт им жалованье».

Кермик кивнул, сделав вид, что поверил.

– Может, и так, господин управник. Но сейчас мне хотелось бы знать: что вызвало переполох на площади? Стоит мне опрашивать свидетелей и стражу или сами всё объясните?

– О нет, не беспокойтесь! – всплеснул руками Брун. – Недоразумение связано с местными суевериями. На празднике был живой снежный прыгун, а жители посёлка увидели в том плохой знак. Считается, что снежные твари не могут приближаться к владениям цвергов, а если явятся, то принесут несчастье.

– Хорошо, если так. Мне было показалось, что начались беспорядки. И ваша стража выглядела совершенно беспомощной!

– Что с них взять, господин капитан. – Управник сжался, развёл руками и почти умоляюще взглянул на посетителя. – Стража – тоже цверги и верит в проклятие. Вы понимаете?

– Ваше счастье, что неразбериха быстро утихла. – Кермик отвернулся от полукровки, разглядывая картину на стене, и холодно добавил: – Вы обещали найти следы преступников, за которыми я прибыл. Сегодня все явились на праздник, даже проезжие. Неужели ваши люди так и не приметили среди них громилу-среднеземца со шрамом, белобрысого мальчишку и толстяка?

– Нет, господин капитан. – Управник задумчиво качнул головой, припоминая. – Кажется, мальчишка в посёлке появился, ученик мечника, но толстяка и среднеземца со шрамом не припомню.

– От вас никакого проку. – Кермик поднялся и шагнул к двери, собираясь уходить. – Советникам стоит задуматься о вашей замене.

– Постойте! – Полукровка вскочил, догнал капитана и умоляюще поднял ладони. – Порошу вас, не спешите. Вы ищите кого-то, кто хочет отбыть в столицу. Тогда рискну предположить, что он попытается проникнуть на последнюю барку, которая отходит завтра после полудня.

– Уже завтра? Я слышал, что только через два дня?

Управник гордо улыбнулся.

– Наши горные мастера постарались! Справились раньше, двигатель уже работает. Только охраны у нас мало, а желающих отплыть слишком много. Прошу вас, помогите обеспечить порядок на пристани, без ваших солдат мои недотёпы не управятся.

Кермик помедлил мгновение, потом кивнул.

– Хорошо, я пришлю людей, а вы приструните наконец своих подчинённых!

– Конечно, лично займусь. Обещаю, такого позора, как сегодня на площади, больше не повторится! Сам вытрясу из каждого стражника все замшелые предрассудки.

На улице Кермик полной грудью втянул сырой холодный воздух, выдохнул облако пара и погладил кончиками пальцев грани камней-глаз бронзовой гончей. В голове немного прояснилось, но многодневная усталость никуда не исчезла.

«Скользкий тип этот управник, надеяться на него нельзя. Придётся завтра проследить за всем самому, значит, с утра нужно быть бодрым. Пора выспаться. Механик никуда не денется, в Насесте он как в ловушке».

* * *

Марика приотстала от мальчишек, разглядывая округлые домики из тёмно-бурого плитняка. Аника плелась следом, кутаясь в плащ. Эта долгая ночь, пляски на площади, беготня по подвалам и расставание с прыгуном изрядно её утомили. Захотелось даже обнять сестрёнку, согреть, как в детстве, когда она рыдала над мёртвым жуком или уже окоченевшим птенцом, выпавшим из гнезда.

«Вот ведь дурочка! До сих пор всех жалеет, сколько бы её ни били, ни унижали. А кто её саму пожалеет, кроме меня? Ладно, сейчас до корчмы доберёмся, там тепло и одеяла. А то уже глаза слипаются, хоть пальцами держи… Стоп, а это что?»

На дверных досках, потемневших от влаги и ветра, тускло блеснул небольшой, меньше ладони, герб: скрещённые посох, прямой меч и два языка пламени над ними.

«Чеканная латунная бляха подёрнулась патиной, значит, висит давно. Но откуда здесь знак дома Антамаров? Кто там живёт? Родня? Подданные? Бывшие слуги?»

– Смотри! – Марика встряхнула прижавшуюся к ней сестрёнку, указывая на дверь. – Это же наш герб.

– А? Ну и что? Идём, я замёрзла и спать хочу.

– Ты никого в доме не чувствуешь?

– Не знаю, голова болит, – поморщилась Аника и широко зевнула. – Давай завтра.

– Ладно, догоняй белобрысого, а я тут немного осмотрюсь.

Марика поднялась на низкое крыльцо и осторожно толкнула дверь. Петли ответили глухим, едва слышным скрежетом, но створка открылась легко. Внутри было темно и тихо.

– Эй, есть тут кто?

Звук голоса утонул, словно в вате.

«Кажется, правда нет никого. Чего я сюда лезу, а? И светец остался у Пакли. Ничего, сейчас глаза привыкнут. Чуть-чуть света от фонаря у соседнего дома в окно попадает».

Пальцы нащупали самоцветную рукоять зачарованного кинжала. Дарен хотел, чтобы она запрятала трофей как можно дальше, слишком уж это дорогое оружие, дочке простого торговца не по карману. Любой поймёт, что такая игрушка под стать аристократу. Но Марика отказалась расставаться со своим оберегом, лишь перевесила его на бок, ближе к спине, чтобы был незаметен под плащом. Хотя теперь, когда она осталась без священного внутреннего огня, чары кинжала уже недоступны, разве что могут подарить немного удачи. Но ведь сталь клинка-то хуже не стала, по-прежнему и подброшенный волос легко режет, и железный гвоздь. Девочка выдохнула и, перешагнув порог, вышла на середину комнаты.

«Пока вроде всё спокойно. Стульев нет, огромный стол, на полках пусто. Ничего интересного. Куда дальше? Обычно кухня в домах цвергов сразу после зала. Может, там что-нибудь найдётся».

Над очагом висели три древних, тусклых светошарика. На полках не было ни утвари, ни посуды: когда хозяева уходили, они забрали всё.

«Интересно, почему на двери оставили бронзовую гербовую бляху, а из дома забрали даже старые горшки?»

Сбоку почудилось движение – там была дверь в кладовую и лестница вниз, в подвалы. Из подполья тянул тёплый ветерок, и где-то в глубине шевелились тусклые тени и пятна света. Девочка остановилась перед лестницей, попыталась заглянуть вниз, не решаясь спускаться. Мало ли кто там бродит.

– Эй! – позвала она ещё тише, чем в прошлый раз. – Вы там?

Никто не ответил.

– Всё, иду назад! – пробормотала Марика под нос. – Правильно Аника сказала: нечего тут делать. Похоже, это не она, а я дура!

Девочка развернулась и направилась к выходу. Вдруг дверь перед ней резко захлопнулась, сзади на голову накинули мешок, а руки так быстро и сноровисто стянули за спиной, что она не успела даже потянуться к оружию.

– А ну пустите меня! – взвизгнула Марика, но её уже повалили, спутав и ноги тоже.

Орать бы со всей мочи, чтобы Ланек услышал, но рот закрыли повязкой прямо поверх грязной дерюги мешка.

Множество рук подняли её и поволокли. Сначала Марика отчаянно дёргалась и извивалась, визжала сквозь кляп, но потом устала и поняла: бесполезно. Глупо тратить последние силы. Пока что её не обыскивали, не пытались раздеть, не били, даже кинжал не забрали. Да и несли бережно, если это можно так назвать. Когда паника начала отступать, сердце перестало колотиться и дыхание выровнялось, пленница попыталась понять, что происходит, кто её скрутил и зачем.

«Это не грабители и не наёмные убийцы – зачем им волочь меня куда-то? Тут же, в подвале, пристукнули бы. Или устроили сначала что похуже, слышала я, что творят наёмники и дезертиры».

Марику даже передёрнуло от ужаса, и она принялась себя успокаивать, но получалось плохо. А потом её и вовсе поставили на пол.

«Уже пришли? Почему молчат? Что хотят делать? А если…»

Дыхание перехватило от ужаса.

«Может, если их попросить, разрыдаться… Глупо, не поможет. Нужно дотянуться до кинжала. Сейчас, как только руки освободят…»

Но здесь её снова подняли и понесли.

«Нет, у этих другие планы, я им нужна живой и невредимой. Зачем только?

Нет, не может быть, только не это! Только не замуж! Кто-то хочет узаконить владение нашими землями? Выдать меня за какого-нибудь знатного урода! Как только выследили? Откуда узнали? Я же думала, про нас с Аникой уже все забыли! А теперь увезут в замок, обвенчают и посадят в башню на всю жизнь!»

Пленница снова принялась дёргаться, но скоро устала и затихла.

«Проклятые наёмники, боитесь мне навредить? Вам повезло, что мой огонь погас, а то бы все визжали, обожжённые. Только развяжите руки, я покажу, что и без колдовства драться умею!»

Послышалось звяканье, скрип петель. Марика насторожилась, прислушиваясь. Воздух посвежел, кожа рук почувствовала дуновение ледяного ветра.

«Значит, мы поднялись наверх. И что? Даже крикнуть не могу.

Дурёха я, хуже Аники! Ну чего в этот дом полезла? Мало ли, откуда здесь наш герб? Может, ещё с тех пор, как дед торговлю со столицей вёл».

Пленницу положили на жёсткие носилки. Марика снова прислушалась, но кроме звука шагов ничего услышать не удавалось, похитители были на редкость неразговорчивы.

«Ну почему, почему меня, почему сейчас? Где громила с белобрысым, когда они нужны? Не хватились ещё? А когда хватятся…

Жалеть себя поздно, думай, как выбираться. Получится сбежать? Или нет? Кем прикидываться? Может, хватит играть в дочку торговца? Сыграю глупую наследницу, в Гунте получилось. Если они знают, кто я… да если и не знают. Твердить, что я из знатных, тогда испугаются или попробуют выкуп получить».

Путешествие в неизвестность всё тянулось, тело ужасно затекло. Иногда доносился звук осыпающихся камней, подъём сменялся спуском. Послышалось журчание текущей воды, кожа рук ощутила мелкие, обжигающе холодные брызги. Шуршание гальки, плюхающие шаги стали громче и звонче. Теперь звуки дробились и множились.

«Мы в каменных коридорах, с ручьями под землёй? В катакомбах?»

Пленницу сняли с носилок, посадили, развязали ноги, убрали повязку со рта.

– Отпустите меня сейчас же! – как можно визгливей заорала Марика. – Вы знаете, с кем связались? С вас головы снимут только за то, что прикоснулись ко мне! Ну, быстро развязывайте!

Вокруг послышался испуганный и удивлённый шёпот множества голосов. Руки ей действительно развязали и сдёрнули мешок с головы. Марика молниеносно выдернула из ножен кинжал, вскинула голову и замерла, не зная, что делать дальше. Вокруг, преклонив колени и склонив головы, стояли ульганы в разноцветных накидках, с белыми масками на лицах. Вперёд вышел ульган в синем плаще, низко поклонился пленнице и протянул вперёд раскрытые ладони.

– Приветствуем тебя в нашем святилище, госпожа Антамар!

* * *

Ланек проснулся и сразу сел, пытаясь понять, где находится. В ушах гулко ухал пульс, пальцы сжимали колючее одеяло, мокрая рубаха прилипла к спине. Перед ним всё ещё проносились недавние видения: свист и вой злого зимнего ветра, пляшущие тени бурана и – совсем рядом, на расстоянии руки, – снежный лик Хозяйки в облаке развевающихся волос и с пронзительным, проникающим в самую душу взглядом синих глаз. А теперь вокруг было слишком тихо, лишь кто-то сопел рядом. На соседней кровати свистела носом Аника, уткнулась в белёную стену, укутанная по самую макушку в шерстяное одеяло.