– А ещё моя тётя, – отозвался Марк и поцеловал её в щеку, – а эти двое мои племянники.

В общем, я запуталась сразу. Двое детей, двое их родителей, одна бабушка и парень с девушкой неизвестной родственной принадлежности.

– А вот и наши молодожёны! – Марк первым заметил подъехавший джип и махнул рукой.

Из него вышла молодая пара и с ними ещё двое.

Всей толпой мы ввалились в помещение, и попали в заботливые руки работников центра. Нас разделили на команды.

Провели инструктаж и выдали оборудование.

Я покрутила странное детское ружьё. Пластиковое. Лёгкое. Поправила повязку. Убрала волосы. Внимательно постаралась запомнить членов моей команды. Марк не отходил от меня.

Мы зашли в тёмный коридор, и…

И началась игра!

Огромное помещение, залитое флуоресцентным переливающимся светом, и заставленное щитами с «окнами». Большое количество поворотов, переходов, коридоров. Где-то там впереди есть «Флаг», который нужно захватить одной из команд.

В первом раунде меня подстрелили довольно быстро. Я, пока осваивалась и крутила головой, успела пульнуть лишь пару раз, и лёгкая вибрация сообщила мне, что всё. Я выпадаю из игры.

В следующем раунде я продержалась дольше и даже успела подстрелить кого-то. Уклониться от атаки и сообразить, что, если выглядывает в окно, то лучше это делать с расстояния, а не сразу из-за угла. Но я больше пряталась, чем бегала, и это моя основная ошибка!

Ага!

В третий раз я уже сама неслась в бой, профессионально пригнувшись, выглядывала из-за поворотов и стреляла на любое подозрительное движение вправо-влево!

Азарт зашкаливал!

Адреналин бил по нервам и придавал происходящему неповторимое впечатление! Кровь стучала в висках. Свет, музыка, звуки, запахи – всё это создавало атмосферу компьютерной игры. Будто ты внутри монитора!

А когда я добежала первой до флажка, то не сдержалась и с воплем победителя исполнила победный танец мумбо-юмбо, высоко подпрыгивая, размахивая руками и подкидывая колени!

Восторга моего не испортило и то, что по мне попали! Ерунда! Я смогла!

Я – лучшая!

Двенадцатая глава

Мы отыграли ещё один раунд и после собрались в зоне отдыха за столом, возбуждённо и бурно обсуждая игру. Ведущая, очень милая девушка, что всю игру была рядом, вручила нам награды и шикарные фотографии. Мне особо понравилась одна, там, где я счастливо улыбаюсь в победном жесте, выбрасывая руку вверх. Такая свободная и молодая, что даже не сразу себя узнала.

Девочка, племянница Марка, буквально заставила сделать селфи со мной и спросила разрешения выложить фото у себя на страничке. Почему бы нет?

Марк всё время оберегал меня и был неподалёку. Но не давил. Давал мне возможность действовать самостоятельно. В общем, не напрягал присутствием. Наоборот, его поддержка вдохновляла меня и дарила уверенность.

Мария Леонидовна поглядывала на нас с улыбкой, но ничего не говорила. Только попросила обращаться к ней без отчества. Да и в целом, после совместной игры я чувствовала себя членом команды, как это ни странно.

И это чувство было для меня новым и непривычным.

Наверное, ещё час мы просидели, вместе обсуждая игру, подшучивая и подкалывая друг друга. Но время позднее, пора и по домам.

По дороге обратно, хотя она и была вроде бы недолгой, но я прогрелась и расслабилась. Адреналин схлынул, и мой организм решительно требовал отдыха. Уже в лифте я клевала носом и с благодарностью опиралась на плечо Марка.

Посмеиваясь, он завёл меня в квартиру и, чмокнув на прощание в нос, оставил. Только настойчиво попросил перезвонить утром. Обязательно перед тем, как я покину дом.

Я готова была пообещать ему всё, что угодно, в этот момент абсолютно не понимая, что от меня хотят, и, стоило Марку покинуть квартиру, как я со стоном упала на кровать.

Лежала звездой и улыбалась, глядя в потолок.

Затем со стоном поднялась, мобилизуя оставшуюся силу воли, и, кряхтя, словно бабуся, разделась. Мышцы подрагивали от непривычных нагрузок. И если я сегодня не прогрею их хотя бы под душем, завтра меня ждёт неприятный сюрприз.

Как я после ванной дошла до кровати и уснула, уже не помнила. Такое чувство, что сон настиг пеня по пути.

Зато утром проснулась бодрая и с улыбкой. Такого не было уже много лет.

Даже хмарь ранней московской весны за окном не раздражала. Щёлкнула чайником и вздрогнула. Нечасто в моей квартире звучит звук входного звонка.

За дверью обнаружился улыбающийся Марк с подносом под два стаканчика кофе и бумажным пакетом из булочной неподалёку.

– Разрешишь? – спросил, поведя правой бровью.

Я распахнула дверь пошире и отошла в сторону:

– Проходи, я сейчас.

– Секунду! – Марк широко шагнул и, отставив руку с кофе и пакетом в сторону, другой рукой прижал меня к себе и закопался носом в мои волосы:

– Ты такая сладкая утр-р-ром… – промурчал словно большой кот, и вибрация отражалась дрожью в его груди.

Я замерла, ошарашенная своей реакцией на этого парня. Мне хотелось, как кошке потереться о его щетину и пожамкать его спину.

Странная реакция.

– Выпей со мной кофе, – попросил Марк, отстраняясь, и добавил, – пожалуйста!

Я хлопнула глазами, неловко дёрнулась и согласилась, приглашая его на кухню.

Утром всё произошедшее вчера казалось сном. Странным, ярким, завораживающим, но нереальным. От этого появление Марка и его поведение меня немного смутило. Выбило из накатанной за долгое время колеи. Я чувствовала неловкость.

Но капучино был превосходным, крошечные творожные кексики божественны, а шутки Марка и, главное, его восторженный, жаждущий взгляд сгладили моё неудобство.

Фиг с ними, с пожелтевшими обоями и начинающими отставать панелями кухонной мебели! Это всё такая ерунда, когда на вас смотрят такими глазами!

Марк попросил у меня ключи от квартиры, чтобы клининговая компания могла ликвидировать последствия вчерашнего потопа, и я их отдала.

На работу добиралась с улыбкой на губах. Таксист попался молчаливый и не мешал мне ни музыкой, ни разговорами.

Я работаю помощником инженера в большой компании, занимающейся дорожным строительством. Невероятно скучная и до последнего чиха регламентированная работа. Ни шага вправо-влево. Всё по инструкциям. Всё по распоряжениям.

Может быть, кому-то это было сложно, но мне удобно. Я не люблю проявлять инициативу и в условиях жёстких рамок чувствую себя комфортно.

Начальник нашего отдела, внушительный лысый мужчина ближе к шестидесяти, меня ценил. Всегда относился с пониманием и не обижал меня никогда. Он ходит постоянно в чёрных костюмах и в целом производит впечатление крота из древнего мультика про Дюймовочку. То ли из-за коротких ручек, которыми вечно что-то перебирает, то ли из-за очков с толстыми линзами в тяжёлой немодной роговой оправе. Смешной и в целом безобидный, он, встретив меня нынче у входа, как то странно оглядел с ног до головы и спросил, стоило оказаться с ним в лифте вдвоём:

– Елизавета Андреевна, голубушка, а вы ведь в разводе, я верно помню?

– Да, вы правильно запомнили. Я уже четыре года, как разведена, – ответила, чуть дёрнув плечом.

– Прелестно! Психологи уверяют, что именно такой срок нужен, чтобы забыть бывшего мужа. Я узнавал, – закивал с довольным видом наш крот.

И замолчал. К чему это он?

А, когда мы вышли из лифта на нашем этаже, продолжил:

– Милейшая Елизавета Андреевна! Зайдите ко мне перед обеденным перерывом. У меня к вам будет личный разговор.

Упс.

Я согласно махнула головой и поторопилась на своё рабочее место судорожно размышляя, что же от меня понадобилось? Уволит? Где я ошиблась?

Вот уж нежданчик!

Тринадцатая глава

Может быть, для кого-то моя работа покажется скучной, неинтересной и кропотливой. Возможно, не всем в жизни нравится следовать чётко прописанной инструкции, но мне эта деятельность приносила успокоение и чувство хорошо выполненного дела. Мне комфортно и хорошо было в офисе с моими циферками. Я отдыхала душой. Пять раз в неделю восемь часов в день.

Пускай за эту работу я и получала небольшие деньги, но моё пребывание там, моё занятие полностью оправдывало затраты.

Мне кажется, что только благодаря моей работе я пережила ад развода и усмирила горечь обиды.

Пусть это смотрится как побег от действительности, как закапывание в песок моей головы, но это способ выжить. И мне он подходит.

Поэтому угроза увольнения меня напугала и вывела из равновесия. Я не хочу перемен! Не умею с ними справляться…

И ещё мне нравится наш коллектив. Я давно и прочно заняла в нём определённое место и могу теперь сосуществовать вполне комфортно. Тихо сидеть хоть весь день за своим столом. И никто не тревожит меня. Не пристаёт с болтовнёй и ненужными мне подробностями своей личной жизни.

Дело в том, что одна из дам, Галина Васильевна, считала себе старшей над остальными и ревностно следила за тем, чтобы во время работы сотрудники не отвлекались. И чтобы не попасть под её звуковую волну, способную, похоже, смести с лица земли всё лишнее, все остальные предпочитали не связываться. Очень уж впечатляюще она вопила.

Я до обеда еле высидела. На работе сосредоточиться было очень сложно, поэтому я провела полдня, разбирая свои завалы и раскладывая бумаги, приводя всё в порядок.

Если меня увольняют, то нужно быть готовой к этому.

Обед прошёл нервно. Спустилась в столовую с коллегами, стараясь вести себя естественно. Делала всё, как обычно. Но когда за нашим столом повисла гнетущая тишина, я подняла глаза от тарелки и поняла, что все смотрят на меня.

– Лиз, у тебя всё нормально? – спросила одна из девочек, глядя на меня с подозрением, – ты вообще не отвечаешь ни на один вопрос. Что случилось?

– Крот вызывает после обеда. Волнуюсь. – ответила и встала из-за стола.

Как ни оттягивай неизбежное, а идти нужно.

В миру нашего начальника звали Вениамин Борисович Шульц, о чём всем сообщала латунная полированная табличка перед дверями его кабинета.

Вдохнула поглубже, послала всех к чёрту и вошла, предварительно стукнув в дверь.

Крот сидел за столом. Перед ним стоял здоровенный старинный письменный прибор из зелёного камня с прожилками. Малахит, наверное, впрочем, это неважно.

Когда я вошла, начальник приветственно кивнул, затем сделал движение привстать, но остановился на полпути и сел обратно в своё кресло.

– Рад вас видеть, Елизавета Андреевна, – произнёс он ласково и блеснул стёклами очков.

– Вы просили меня зайти, – стараясь говорить ровно, произнесла и замолчала.

Пусть он сам скажет. Сам озвучит причину моего увольнения.

– Да, да, спасибо, что согласились! Видите ли, в чём дело… – начал Крот и смутился.

Он помялся немного, пожевал губами и продолжил:

– У меня к вам дело сугубо личное.

Вениамин Борисович замолчал, а я глупо хлопнула ресницами и с трудом удержала вспотевшие руки на коленях. Очень хотелось вытереть их о юбку на бёдрах.

– Я давно присматриваюсь к вам, – вновь заговорил начальник, облизывая губы, – и вы мне очень нравитесь. Вы сдержаны, экономны. Вы очень спокойная и уравновешенная женщина, Елизавета Андреевна. Я следил за вами. И знаю, у вас есть три или четыре юбки, которые вы разбавляете несколькими блузками все семь лет, что работаете у меня, не позволяя себе транжирить деньги на ерунду. И мне это очень нравится.

Я наблюдал за вами во время развода и ни разу не заметил нервных срывов за вами. И это мне тоже очень нравится!

Начальник замолчал, а я сидела сама не своя и боялась дышать. О чём это он? Мамочки!

– Лизонька, позвольте мне вас так называть, – произнёс Вениамин Борисович, вновь облизывая свои и без того мокрые губы, и продолжил: – я предлагаю вам скрасить остаток моих лет! Будьте моей женой, Елизавета Алексеевна!