Когда я сейчас думала о портале, то складывалось ощущение, что в другое место я бы и не вышла. Где я? Судя по тому, как спокойно и даже равнодушно местные приняли новости о том, что я невеста императора, либо я попала в совершенно другой мир, либо тут всем на него начихать с высокой колокольни. Но не шагни я сюда, однозначно погибла бы.

Отмыв ноги, я вернулась в комнату и села на кровать.

Что мы имеем?

Да примерно то же самое, что и раньше. Денег нет, но вы держитесь. Видимо, не суждено мне стать императрицей, как ни крути.

А ведь всё так хорошо начиналось!

Ещё пару часов назад я стояла на пороге нашей квартиры, мысленно прощаясь с домом и матерью. Ей я оставила коробку денег и записку. Возможно, стоило попрощаться лично, но я не захотела трепать себе нервы очередной ссорой.

У нас вообще слова любви дома были не в ходу, всё больше претензии, ультиматумы и скандалы. Когда я говорю, что мы часто ссорились, то это, конечно, эвфемизм. На самом деле со мной ссорилась мама, мне же участвовать в этом балагане даже не было никакой необходимости. Однажды она умудрилась вдрызг со мной разругаться, пока я слушала музыку в наушниках. Я даже не в курсе была, что за стеной кипят такие страсти. Только к наказанию и подоспела, выйдя на кухню попить водички.

Ладно, что уж теперь.

Для мамы я оставила очень внушительную компенсацию. Она любила попрекнуть меня любой тратой, каждой копейкой, и не забывала рассказывать о том, насколько непосильным финансовым бременем я для неё стала. Что ж, надеюсь оставленная на кухонном столе коробка денег примирит её с моим исчезновением. Смешно, конечно: целая коробка денег. Никогда столько не держала в руках.

Кроме того, Шаритон поклялся вылечить маленьких двоюродных племянниц. У меня было две кузины: Лена и Алина. Старшая два с половиной года назад родила больных близняшек. Её благоверный ушёл из семьи так быстро, что дети едва ли успели запомнить, как он выглядит. Ленке хотелось помочь, она, бедная, уже выглядела тусклой развалиной, а ведь всего на пять лет старше.

Оставляя дом, с собой я ничего не взяла: в мир Шаритона, Карастель, можно прийти только обнажённым, например, родиться там. Такое вот интересное условие. Выражение «родился в рубашке» – это не про этот мир.

Окинув прощальным взглядом квартиру, я в сотый раз подметила детали нашей бедности: старую мебель, потёртый линолеум в коридоре, окна, которые мы по старинке конопатили, потому что денег на новые, пластиковые, не хватало.

У нас было чисто, покрашено, отмыто и побелено, уж за этим мама следила строго. Советская мебель была починена, смазана, где-то даже отполирована, но я всё равно терпеть её не могла. Громоздкая чехословацкая стенка в зале, стол-книжка в моей комнате, тёмно-коричневые лакированные спинки панцирных кроватей. Такие только и остались в старых детских лагерях, задрипанных санаториях и у нас дома. Без сожаления я оставила прошлое внутри и захлопнула дверь.

Закрыла квартиру и занесла ключи соседке. Заодно и с Глафирой Павловной попрощалась. Хорошая старушка, душевная.

Выйдя из обшарпанного подъезда, присела на покалеченную лавочку, изучая знакомую яму перед крыльцом. Нас с ней связывали длительные и трепетные отношения. Каждое лето её заделывали, и каждую осень она возвращалась, являя миру свои щербатые бока. В ней я играла в детстве, она подкараулила меня перед вступительными экзаменами, воспользовавшись сонным состоянием и рассеянностью, в ней утонул мой первый сотовый телефон.

В яме, конечно, была лужа. Её дно было мифично, как лох-несское чудовище: никто никогда его не видел, но многие предполагали, что оно есть. Лужа не пересыхала даже в самые жаркие времена. Я считала, что её питают подземные ключи. Глафира Павловна думала, что водопровод, но это противоречило логике. Всё-таки воду у нас периодически отключали, а на уровень наполненности лужи это никак не влияло.

Неужели мы с этой лужей больше не встретимся? Даже не верится.

Я ждала пока за мной приедет Шаритон, тот самый маг, который нашёл меня и уговорил участвовать в этом грешном конкурсе невест.

Машина показалась из-за поворота. Лакированный блестящий бок подмигнул на солнце, и я спокойно села в прохладный салон.

Контора Шаритона расположилась на верхнем этаже одного из лучших в городе офисных зданий. Только вот никаких привычных работ в этой конторе не вели.

Я вошла в просторное помещение одной из первых, помимо меня в комнате были только две девушки, и обеих я окинула придирчивым взглядом. Если судить по внешности, то мне они были не соперницы. Или в другом мире и стандарты красоты отличаются? Меня, безусловно, интересовало, как будет проходить отбор. Кто же знал, что я на него не попаду?

Или шансы ещё есть?

Тогда, стоя в снятом магом офисе я наблюдала за одной из городских площадей. Ни ностальгии, ни щемящей нежности родной мир у меня не вызывал. Он мне вообще не особенно нравился, будем откровенны. С мамой мы жили бедно, поэтому все удовольствия, которые он мог предложить, лет до шестнадцати были для меня недоступны. А затем стали доступны только в компании какого-нибудь ухажёра.

К мысли о том, что мне придётся как-то капитализировать свою красоту, я привыкла давно. Не могла ничем другим выдающимся похвастаться. У двоюродной сестры Алины, к примеру, был прекрасный голос, вот только внешность немного подкачала. Симпатичная, конечно, но уж точно не звезда эстрады. А у меня голоса не было, как и слуха, как и художественного таланта, как и особенных мозгов. Даже пресловутая алгебра давалась мне непросто. Приходилось строить глазки одноклассникам, чтобы кто-нибудь помогал с учёбой.

И это не значит, что я не пыталась сама! Просто мой мозг работал как-то по-другому и отказывался тратить ресурсы на логарифмы, синусы и косинусы. Зато мужики за мной таскались в товарных количествах. К бросаемым на меня взглядам я всегда относилась с равнодушием, а любой, кто вёлся на красивые глазки и начинал пускать слюни, сразу же переставал меня интересовать.

Поэтому воздыхателей у меня был вагон и маленькая тележка. Но толку?

Меня заваливали ненужными подарками (у моих двоюродных племянниц была целая коллекция из мягких игрушек, которые мне тащили ухажёры), конфетами (от них портилась кожа, поэтому их я тоже передаривала), цветами, сертификатами в спа, комплектами белья (видимо, в надежде меня в них увидеть). Подарки я принимала, почему нет? Я же никого не вынуждала их делать и всегда честно говорила об отсутствии чувств к их дарителям.

И жила я нормально, пока не встретила Тиграна. Старый прожжённый бандюган воспылал ко мне нездоровой страстью, и каждый отказ воспринимал как личный вызов. Даже к матери ходил, настырный. Когда непрошенные ухаживания перешли в откровенные угрозы, я и приняла предложение Шаритона. Очень удачно оно подвернулось.

Стоя в офисе мага, я представляла перекошенное лицо Тиграна, когда он поймёт, что я умудрилась от него свалить. Наш последний разговор закончился тем, что он дал мне неделю на раздумья:

– Либо ты ляжешь под меня сама, Карина-джан, либо я тебя силой уложу, поняла?! И второе будет гораздо неприятнее, – угрожал Тигран, кривя свежевыбритое лицо, отливающее на щеках синевой.

Как по мне, так и первое было не особенно приятно, так что Тиграну я смиренно кивнула, пообещала подумать и в тот же день дала согласие Шаритону.

Перед открытием портала в офисе мага царило оживление. Вокруг сновали его сотрудники, одетые в по-военному лаконичные мундиры. Девушек становилось всё больше, а вот Шаритона пока не было, и это нервировало, потому что именно с ним я заключила магический договор.

Появление новых лиц я поначалу оставила без внимания, но потом знакомая фигурка мне помахала, и всё равнодушие с меня мигом послетало. В компании своей подруги у входа стояла Алина, моя двоюродная сестра-одногодка.

Помахав в ответ, я принялась лихорадочно обдумывать ситуацию. Одно дело обставить незнакомых девиц, а совсем другое – кузину! Неужели она тоже будет участвовать в конкурсе? Хотя, наверное, это логично. Шаритон говорил, что участниц отбирали по специфической магической реакции крови, поэтому не стоит удивляться, что у моей ближайшей родственницы она тоже была.

С другой стороны, проиграть именно Алине мне было бы не обидно. Подруг у меня никогда не водилось, а кузина была пусть не близким, но родным человеком. Тогда я решила, что если вдруг император вызовет у неё чувства, то я ей помогу. В конце концов, Шаритон упоминал, что у Его Величества есть ещё и неженатый брат.

Как девушка, любви к мужчине никогда не испытывавшая, я относилась к этому чувству с любопытством и уважением. На свидания с несвободными представителями противоположного пола никогда не ходила, но, к сожалению, свой статус от меня частенько скрывали, поэтому тут, конечно, бывали накладки.

Я подмигнула Алине и показала на свободное место рядом со мной. Она кивком поздоровалась и продолжила о чём-то шептаться с подружкой, кажется, её звали Наташей. Я сначала подумала, что она тоже с нами на конкурс собралась. Другие девушки всё прибывали, при этом не все делали это самостоятельно. Одну потенциальную невесту в нашу компанию буквально швырнул пропитый мерзкий мужик.

Алина сразу же кинулась её поддерживать. Вот такая у меня кузина, открытая и душевная, только постоять за себя не может совершенно. Для чего стараться подружиться с абсолютно незнакомой будущей соперницей? Сегодня ты ей поможешь, а завтра она тебя ударит в спину. Но кузина, видимо, так не считала.

– Привет, я Алина, а это – Наташа. Но Наташа в портал не пойдёт, она тут со мной за компанию. Тебя как зовут? – дружелюбно поинтересовалась сестра.

Прекрасно, Наташа с возу – конкурсу легче.

Алина болтала с новой знакомой и сияла, как начищенная монетка, и я мысленно расслабилась. Всё-таки, хорошо, что я тоже участвую в конкурсе. Ну вот куда она без меня одна такая радужно-наивная?

– Уважаемые девушки, – заговорил Шаритон, – через десять минут мы откроем портал. Проходить по одной, за руки не держитесь, не толкайтесь, проходите по одной и не нервничайте. С той стороны вас встретят. Прохождение абсолютно безболезненно, вы просто сделаете шаг в портал, а затем ещё один шаг в наш мир, Карастель. Там вас уже ждут. Мы пойдём следом за вами, поэтому прошу вас на выходе из портала не толпиться, отходить в сторону. Вас встретят и всё объяснят. Провожающих прошу отойти вон к той стене.

– Мы выйдем из портала без одежды? – уточнила я на всякий случай.

Не зря же я последние два дня потратила на то, чтобы в обнажённом виде выглядеть идеально.

– Да, но на той стороне вам выдадут и одежду, и обувь. Сейчас прошу вас подойти ко мне, я должен подготовить вас к переходу.

Я подошла поближе к Алине и ободряюще погладила её по руке.

– Не переживай, я о тебе позабочусь, – искренне сказала я.

Вообще, заботиться о ком-то я любила, только вот объект опеки от меня частенько пытался удрать. Этим я в маму. Причинять заботу и насаждать добро я научилась у неё.

Вот и Алина выдала мне кисловатую улыбку, но я не расстроилась. Решила: кузина быстро оценит преимущества того, что нас будет двое, когда мы окажемся по другую сторону портала.

Шаритон что-то колданул, и все девушки поголовно потемнели волосами и глазами, став брюнетками разных оттенков. Меня это, конечно, не коснулось: я и так была кареглазой и черноволосой, в отца. Поэтому с рыжей Алиной мы были не просто не похожими, а настолько разными, что никто о нашем родстве не мог догадаться, если мы о нём не говорили сами. Наши мамы были рыжеволосыми сёстрами-близняшками.

Я ободряюще улыбнулась кузине и пошла в портал первой. И зря! Вот трусила бы, как остальные девочки, может, и не оказалась бы здесь. Но тогда я шла к цели на твёрдых ногах. С достоинством кивнув магам, я смело шагнула в портал, переливающийся всеми оттенками чернильного и лилового.

И вышла тут…

Тот факт, что меня обнажённую видела толпа мужиков, вызывал двоякие чувства. С одной стороны, было как-то неловко. А с другой – чего мне стесняться? С такой фигурой, как у меня, не стыдно ходить голой, стыдно голой не ходить.