Но даже в этот момент в голове вспыхивает ее лицо. Воспоминания о том, как прижимал ее к стене и вдыхал едва уловимый аромат кожи. За секунду до…

Телефон на столе вибрирует. Легкая дрожь разносится по стеклянной поверхности. Я опускаю взгляд на экран. Кэт. Моя любовница. Яркая, удобная, предсказуемая. Женщина, с которой все просто, без обязательств, без лишних вопросов. Но сейчас… Сейчас даже ее имя на экране вызывает раздражение.

Я переворачиваю телефон экраном вниз, не желая сейчас ни с кем говорить. И снова уплываю в свои мысли.

– Ты сам не свой, – вкрадчиво замечает Тимофей.

Я пожимаю плечами, не желая комментировать.

– Все нормально.

– Да ну? – хмыкает Герман и подозрительно прищуривается. – Давай, колись, что тебя гложет.

Я медленно потягиваю виски и усмехаюсь. От друзей ничего не скрыть, да и нет в этом практического смысла. Нам нечего делить.

– Одна девочка сегодня пыталась меня обокрасть, – говорю я лениво. – Но я решил дать ей шанс. Красивая, пропадет в этой дыре.

Коротко рассказываю, как съездил на малую родину за документами и зацепился на весь вечер в каких-то невнятных траблах. Но, чем больше рассказываю, тем отчетливее понимаю, что совершенно не жалею потраченного времени.

Реакция друзей разная. Марсель усмехается и качает головой, будто я совершил самую нелепую ошибку в жизни. Тимофей оценивающе смотрит, анализируя не мои слова, а мои мысли. В глазах Ратмира нет ни удивления, ни осуждения – лишь холодная, выжидающая настороженность. А вот Герман… Он загорается неподдельным интересом, его взгляд становится хищным, цепким, и это мне не нравится. Он слишком резонирует на эту тему.

– И что, ты вот так просто приведешь ее домой? – хмыкает Герман.

– Почему нет? – неопределенно пожимаю плечами и отпиваю из своего бокала обжигающую горло жидкость.

– Она тебя обчистит, – фыркает он.

– Не думаю, – спокойно отвечаю и вытягиваю ноги. Этот момент, как ни странно, волнует меня меньше всего. Павла не похожа на воровку. Маленький перепуганный волчонок.

– Или друзей наведет.

– Не нагнетай, – так же лениво усмехается Марс, принимая мою сторону.

– Я думаю, можно узнать больше про ее мать, – подает идею Тим, разглядывая меня так, будто уже знает, что я не смогу просто взять и закрыть глаза на это.

– И? – дергаю бровью, предлагая продолжить мысль. – Что это даст?

– Это даст понимание, во что ты вляпался, – поясняет за него Ратмир. – Ты слишком уверен, что знаешь, что делаешь. Но так ли это?

Он медленно улыбается, хотя его глаза остаются холодными.

Я откидываюсь назад, медленно допиваю остатки виски. Разговор постепенно сходит на нет, каждый возвращается к своим мыслям. Я чувствую, как тяжелеют веки, но мозг продолжает работать. Пора уезжать.

Через полчаса я покидаю клуб, ощущая прохладу ночного воздуха. Трезвый водитель уже ждет у входа, машина плавно трогается с места, и город за окнами плывет в свете фонарей. Павла все еще в моей голове. Зараза, так и не исчезла за весь вечер. Я позволяю себе одну последнюю мысль о ней, прежде чем закрыть глаза.

Когда я просыпаюсь, солнце уже пробивается сквозь шторы. Время – ровно семь утра. Я никогда не даю себе права на слабость. Завтрак, душ, строгий костюм – все идет по плану. В девять Павла должна быть здесь. Вопрос лишь в том, придет ли она.

Пью кофе в кабинете, откинувшись в массивное кожаное кресло и постукивая пальцами по подлокотнику. Взгляд скользит по циферблату часов. Девять утра. Павлы нет. Я знал, что она опоздает. Нет, даже не так – я был уверен, что она сделает это специально.

Каждая упущенная минута раздражает. У меня нет времени сидеть и ждать. Сегодня день расписан буквально по секундам, но я хотел сам ввести девчонку в курс дела. Показать, что не собираюсь давать поблажек, но и держать ее в клетке не планирую. Пока.

Встаю, прохожу к окну, беру сигарету из дорогого портсигара, прикуриваю, вдыхая густой дым. Беру чашку с кофе, делаю глоток. Горький, горячий, но даже он не помогает избавиться от странного ощущения. А что, если она вообще не придет?

Эта мысль возникает внезапно и раздражает еще больше. Особенно осознание, что я не буду ни принуждать, ни требовать компенсацию от Павлы. Все это было сказано лишь для того, чтобы гордячку привести в чувства. Не захочет по-хорошему – ее право. Но второго шанса я никому не даю.

Окно приоткрыто, но даже свежий утренний воздух не помогает убрать раздражение. Глубокий вдох, выдох. Зачем она это делает? Проверяет границы? Дразнит меня? Или просто не придает этому значения? В любом случае бесит.

Полдесятого. Звук дверного звонка. Наконец. Я в последний раз бросаю взгляд на часы и медленно выдыхаю. Черт бы ее побрал.

Резко тушу сигарету в пепельнице, движение точное и контролируемое. Сжимаю челюсти, едва не скрипя зубами, и направляюсь к двери, холодно, без лишних эмоций. Внутри кипит раздражение, но снаружи – ледяное равнодушие.

Павла стоит на пороге, нагло ухмыляется, будто это она ждала меня, а не наоборот. Руки в карманах, подбородок чуть вздернут. Никакого сожаления, никакого раскаяния. Только дерзкий вызов в глазах.

– Ты опоздала, – говорю спокойно, выдавливая из себя ледяное спокойствие, хотя в голосе уже проскальзывает напряжение.

– Ой, да ладно, всего полчаса, – тянет она, картинно закатывая глаза.

Я впиваюсь в нее взглядом. Ее уверенность раздражает еще сильнее, и в то же время мне интересно, как далеко она готова зайти. Павла даже не пытается оправдываться. Она наслаждается этим. Она знает, что бесит меня. И, похоже, делает это специально.

– Полчаса – это не "всего", – роняю я, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на повышенный тон. – Мы договорились на девять. Или ты не считаешь нужным соблюдать договоренности?

– Какой ты душный, – Павла морщит нос и надувает из жвачки пузырь

– Чего?

– Не мы, а ты договорился. А точнее, поставил перед фактом.

Пожимает плечами, как будто ей наплевать. Да не как будто, а так и есть. Спокойно, нагло, с ленивой усмешкой. Мне кажется, скрип моих зубов слышно в космосе.

– Ну все, разрыв контракта? – фыркает она, заглядывая мне за спину. – Или ты просто хочешь держать меня на пороге, чтобы побеситься в свое удовольствие?

Втаскиваю ее в дом и прижимаю к стене, сокращая расстояние, заполняя собой все ее пространство. Нависаю над ней, контролирую каждую мышцу, чтобы не выдать, как сильно мне хочется схватить ее за подбородок и заставить перестать дерзить. Глаза в глаза. Ее губы дрожат. На долю секунды мне кажется, что сейчас она отступит. Но нет. Павла не моргает. Смотрит так же нагло, как и раньше. Зараза! В груди взрываются разом тысячи фейерверков.

– Иди за мной и слушай. Внимательно. Если, конечно, хочешь здесь задержаться. Либо проваливай. У меня нет времени разбираться с твоими выходками.

Павла прикусывает губу. Всего на миг. Как будто раздумывает – продолжить свою игру или все-таки остановиться. Но ничего не говорит. Лишь молча идет за мной в кабинет. Я чувствую ее взгляд на спине, он прожигает меня насквозь. Но она идет за мной, но не потому, что я заставил. Потому что сама решила. Это злит еще больше. Игры закончились. Время показать ей, на что она подписалась.

Глава 8 Павла

Просыпаюсь рано, еще до будильника, но не спешу вставать. Лежу, уставившись в потолок, и медленно считаю трещины на побелке. Если не задумываться, то вполне можно сделать вид, что ничего не происходит. Что все так же, как всегда. Что мне не нужно вставать и ехать в дом этого богача.

Я закрываю глаза и тяжело вздыхаю. Может, просто не пойти? Что он мне сделает?

Нет, рисковать я не хочу и этот вариант отбрасывается сразу. У меня нет права на гордость. Нет права на слабость. Я сжимаю кулаки и медленно выдыхаю. Все. Хватит.

Рывком сажусь на кровати, опускаю ноги на холодный пол. Встаю, заставляя себя двигаться. Вода в кране ледяная, но это помогает хоть немного прийти в себя. Глубокий вдох, выдох. Нужно собраться.

Я вспоминаю маму. Ей стало чуть лучше. Даже улыбнулась мне вчера. Ради этого я должна держаться. Ради нее. Но мысли все равно возвращаются к нему. Марк. Богатый придурок, который думает, что купил меня. Он считает, что я у него в кармане. Что мне деваться некуда и я буду благодарной, услужливой. Думает, что если я должна ему, то буду плясать под его дудку. Как бы не так.

Мое отражение в зеркале дерзко смотрит на меня. Я не собираюсь прогибаться.

– Поехали, – шепчу сама себе и натягиваю куртку. Сегодня будет долгая борьба.

Опоздание – принципиально.

Я выхожу из дома раньше, но не спешу. Время есть. Остановка недалеко, но я делаю крюк, захожу в круглосуточную забегаловку и беру кофе. Гадкий, но горячий, крепкий и приятно согревает руки. Медленно, нарочно медленно, делаю глотки, греюсь, растягиваю этот момент.

Марк там ждет. Бесится, наверное. Так ему и надо, а то возомнил себя. Я усмехаюсь, представляя его холодное, злое лицо. Пусть подождет. Это единственная мелочь, которой я сейчас могу его достать.

Подъезжаю к его дому в половину десятого. Спокойно выхожу, как будто ничего не произошло. Я не тороплюсь. Я не виновата. Он сам виноват, что думает, будто может мной командовать.

Когда дверь открывается, я сразу чувствую его глухую ярость. Она густая, тяжелая, висит в воздухе, давит, как шторм перед ливнем. Глаза холодные, почти лишенные эмоций, но я замечаю, как он сжимает челюсть. Злится. И мне нравится это.

Я улыбаюсь. Пусть терпит.

После небольшой взбучки, Марк все же впускает меня в дом и велит следовать за ним. Приходится подчиниться. Все же лучше дозировать игры с хищником. Хочется еще пожить.

Шагаю по просторному дому Марка и невольно ощущаю, насколько чужое это место. Просторные холлы, высокие потолки, огромные окна. Полированное дерево, мрамор, дорогая мебель. Зачем ему столько пространства? В этом доме можно затеряться, исчезнуть, и никто даже не заметит. Это не просто жилье. Это демонстрация власти.

Пытаясь скрыть свое замешательство, я складываю руки на груди и скептически оглядываюсь.

– Ты здесь один живешь? – спрашиваю, специально вкладывая в голос легкую насмешку.

Марк спокойно смотрит на меня, его раздражает мой тон, но он этого не показывает.

– Нет. У меня есть сестра. Она сейчас в городе, учится.

Я хмыкаю. Ну конечно, семейный особняк. Какой пафос.

Моя нога скользит по идеально чистому полу. Здесь все вылизано до блеска.

– Убрать весь этот дворец мне одной надо неделю не меньше, – фыркаю я, глядя на Марка.

– Ты не одна, – спокойно отвечает он.

Я прищуриваюсь, скрещиваю руки на груди. Мне хотелось бы знать, сколько стоит мой "долг". Какую цену он на меня поставил.

– И во сколько же ты оценил мой труд? Сколько мне на тебя горбатиться, чтобы мы были в расчете?

Марк хитро усмехается, чуть качает головой.

– Я не покупаю ничего вслепую, – говорит он спокойно. – Сначала покажи, что умеешь работать.

Я закатываю глаза, демонстративно вздыхаю. Покажи, что умеешь работать. Как мило. Думает, что я сейчас начну перед ним прыгать.

– Если выдержишь хотя бы день, поговорим вечером, когда я вернусь, – добавляет с издевкой, бросая на меня оценивающий взгляд.

Это вызов? Намекает, что я не справлюсь?

Марк идет дальше, даже не оглядываясь. Я задерживаюсь на секунду, но потом нехотя следую за ним.

Мы выходим через боковую дверь, попадаем в небольшой внутренний двор, вымощенный камнем. В конце – домик для персонала. Марк открывает дверь и пропускает меня внутрь.

– Здесь живет обслуживающий персонал. Ты будешь работать с ними, – говорит он ровным голосом. – Познакомишься, освоишься.

Я ничего не отвечаю. Освоиться? Освоиться – значит смириться. А я не собираюсь смиряться. Этот дом чужой, эти люди чужие. Я для них никто. И задерживаться здесь не собираюсь.