– Прекрасно. Что именно ты хочешь знать? И зачем тогда ты вообще появился на рыночной площади, если знал, что все подстроено? И почему ты позволил этому зайти так далеко?

Я смотрю на его высокую фигуру перед окном.

Мне не хочется сравнивать его с Миелом или Лираном, но сознание все равно это делает. Возможно, он немного крупнее. Но я чувствую, что дело тут не в реальных размерах тела, а в его духе. Он выглядит так, словно он в ладу с самим собой, и это делает его сильным. И главное, это делает его красивым.

Сейчас он скорее напряжен. И держится почти агрессивно. Ноги и руки у него скрещены, подбородок слегка приподнят, при этом он опирается на подоконник, демонстрируя небрежную позу, будто все это его не очень трогает. Однако кончики пальцев у него нервно барабанят по груди, словно тело наказывает его за эту попытку притворства.

– По нескольким причинам, – наконец говорит он, все еще пристально глядя на меня. (И мне трудно выдержать его взгляд.) – Во-первых, мне было любопытно, как ты будешь выполнять их задание. Но тут я быстро принял решение не дожидаться твоих дальнейших действий.

– Почему же? – перебиваю я.

Он снисходительно смеется.

– Потому что мне не нужно, чтобы кто-то ко мне прижимался, чтобы получить то, чего хотят другой мужчина и чокнутая сестра, – говорит он без обиняков.

Это оскорбительно. Хотя он прав.

– А другие причины есть?

Он делает глубокий вдох.

– Я плохо переношу, когда чувствую, что тебе больно. Я пытался сдерживаться. Но…

– Долго ты не продержался, – язвительно говорю я.

– А ты осознаешь, как долго тебя мучили, после того как я вернул тебя туда, Навиен?

Похоже, положение у меня безвыходное. Я даже не заметила, как Марви его таким сделал.

Это все не входило в мой план, и я понятия не имею, как теперь из этой ситуации выбираться. Но, скорее всего, все шансы на успех уже давно потеряны. Я потерпела неудачу. В очередной раз.

– Нет, – признаюсь я, пытаясь вспомнить.

В сознании остались только пробуждение и наставления Арка. Боль. Затем его удары и темница. Сразу после этого – рыночная площадь.

– Четырнадцать дней. Четырнадцать дней они тебя пытали и мучили. Я все это слышал. Через связь с тобой. Как они ругались, что этот чертов архангел до сих пор не появился. Я чувствовал твою боль и эту тьму внутри тебя. Твою волю, которая пробудилась и пыталась сопротивляться.

У меня перехватывает горло.

– Ты лжешь.

– Я лгу? – переспрашивает он с горьким смешком. – Я не умею лгать, Навиен.

Он качает головой, отходит от окна и подходит ко мне.

– Ты хочешь все это увидеть?

Я смотрю на него снизу вверх и колеблюсь.

– Откуда мне знать, что ты не покажешь мне ложные образы?

– Кто из нас двоих образованный герой? Если я покажу тебе придуманную мной иллюзию, ты поймешь это по деталям. Они в таких случаях никогда не бывают полностью правильными.

Я ненадолго задумываюсь, но понимаю, что он прав. Меня учили замечать все несоответствия. Особенно в лицах и мимике. Если бы он показал мне ненастоящих Лирана, Авиелл или Миела, я бы сразу узнала подделку. К тому же до меня доходит, что он неспособен меня так одурачить. Об этом говорят его глаза, я могу заглянуть так глубоко в них, что станет видна его чистая душа.

Невольно я спрашиваю себя, было ли у меня так с Лираном и Миелом. И говорили ли они правду. Это все доказывает, что я не слишком хорошо разбираюсь в людях.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Марви спокойно смотрит на меня.

– Меня даже немного обижает, что за все эти годы, проведенные рядом с апокрифами, ты ни разу не прочитала, что ангелы не могут лгать.

– Но они могут искажать правду, – поправляю его я.

Кажется, я читала об этом. Хотя в основном там говорилось, что они использовали мнение о невозможности своей лжи, чтобы обманывать людей полуправдой.

– Позволю себе выразить сдержанное удивление, что они давали вам прочитать именно такие истории, – говорит он и подходит ко мне еще ближе.

Секунду спустя он прикладывает пальцы к моим вискам, как это делала Серра, когда меня лечила, и в следующее мгновение его глаза озаряются белым светом.

Я хочу затеряться в этом свете и любоваться им, но внезапно все вокруг окутывает тьма, и передо мной на полу посреди едва освещенной комнаты появляется мое собственное тело.

…Изо рта и носа у меня течет кровь. Рука лежит рядом с телом под странным углом, лицо начинает опухать и темнеть с каждой секундой. На запястьях я замечаю порезы и засохшую кровь.

Я не прихожу в ужас. Это все скорее знакомое и уже привычное зрелище. Затем я замечаю Миела и Арка, стоящих над моим телом.

– Это действительно было необходимо, Арк? – спрашивает Миел сердито, но без удивления. Будто ответ ему уже известен.

– Конечно, это было необходимо. – Арк бросает на него раздраженный взгляд. – Если этот ангел не появится, ее повесят. Ты ведь это понимаешь?

– Да, – говорит Миел, и внутри у меня что-то рушится. Но возникшая трещина тут же заполняется тенями, к которым теперь я почти привыкла. И мне уже не так больно, когда Миел продолжает говорить.

– Но он придет. Я видел его взгляд.

– Какой взгляд?

Авиелл сидит на кровати и рассматривает свои ногти. На запястье у нее браслет. Что с ней случилось? Она не могла так долго меня обманывать. Да, чрезмерно любящей она никогда не была. Но она все-таки меня любила. Я это знаю.

– Ты бы этого не поняла, – с горечью произносит Миел.

Авиелл закатывает глаза и фыркает.

– Мы же знали, что, если мы освободим ее от связи со мной, чтобы ее демоническая часть не была привязана к чистому человеческому существу, я изменюсь. Теперь живи с тем, что осталось.

– Только без нее ничего не осталось. Ты – оболочка. Не более того. И осмелюсь сомневаться, что ты когда-нибудь была чистой.

– Не смей со мной так разговаривать, Миел.

– Почему? Потому что ты прекрасно знаешь, что Лиран слишком труслив, чтобы сказать тебе это сам?

Она злобно сверкает на него глазами.

– Ты можешь мне не верить, Миел. Но мне тоже было нелегко ее потерять. Все эти сильные эмоции, которые я чувствовала. Любовь. Это…

Она пытается найти слова, которые, наверное, никогда не найдет, и тут я начинаю понимать. Все нежные чувства, которые испытывала Авиелл, она переживала из-за связи со мной. Я помню, как ее мать однажды сказала, что в ней чего-то не хватает. Ави рассказала мне об этом плача.

– Мне просто интересно, почему из вас двух герой оказался с душой, а ты представляешь собой… вот это.

Миел кивает на нее, будто она безжизненная кукла.

И когда я смотрю в глаза Авиелл, я понимаю, что это правда. Сколько раз моя сестра говорила мне, что я должна найти себя, свою личность, свою собственную душу. Что, если она просто боялась, что у нее самой ничего нет? Что, если это я давала ей все это долгие годы?

Я помню день, когда на нас напали. Судя по тому, что она сказала в самом начале, похоже, что это было спланировано ею и остальными. Поэтому она не оказывала сопротивления? Или просто потому, что Ави, какой я ее себе представляла, никогда не существовало?

Если она всегда была просто частью меня? Я не могу отрицать, что по-настоящему стала собой только после того, как наша связь оборвалась. Тогда я начала обретать себя. И я все больше и больше понимаю, что успела найти в себе очень много. За то время, воспоминания о котором они у меня отняли.

– Что ж, пусть так. Но поверь: на самом деле ты не знаешь этого маленького монстра. Она несколько раз чуть не убила меня и мою семью.

Авиелл взмахивает рукой, а я недоверчиво качаю головой. Этого всего не может быть.

– А теперь вернемся к моему вопросу: какой взгляд ты заметил?

– Он любит ее, Авиелл. Он любит Навиен, – грустно объясняет Миел.

Авиелл громко и заливисто смеется.

– Архангел? Любит демона? – Она смеется еще громче. – Он же ее совсем не знает.

– Похоже, он знает ее достаточно хорошо. Я видел это, когда в нее стреляли.

– Ты это видел? – Она весело качает головой. – Это видел Лиран. Приведи свою голову в порядок, демон!

Я смотрю на Миела. Пытаюсь найти его лилию и только сейчас осознаю, что она не всегда была у него на лице. Я тогда об этом не думала, потому что многие герои скрывали свои лилии, а иногда их повелители вырезали их, когда герои были еще детьми.

– Это не имеет значения. Неважно, как именно он ее любит. Он готов ради нее на все. Поверь мне.

– Прекрасно. Во всех этих эмоциях, наверное, есть что-то хорошее. Тем не менее мне они не нужны, я и так смогу править княжеством. А теперь продолжим все по плану. Ты будешь ее пытать. Этот чертов ангел обязательно появится. Он должен появиться.

Авиелл смотрит на Арка, склонив голову.

– Вытащи из нее как можно больше информации. Если у нее все еще есть сомнения, найди их источник и уничтожь его. И… – Она смотрит на Миела. – Его отправь прочь. Он сыграл свою роль, а Лиран готов заставить ее страдать. Он нам будет только мешать.

Изображение расплывается, и в следующий момент я снова оказываюсь в темнице. Арк швыряет мое тело на пол, как мусор. Но при этом я замечаю, что он следит за тем, чтобы моя голова не ударилась о какой-нибудь камень.

Его глаза темнее, чем обычно. Почти как у Ка тогда, в лесу, у дворца Истины. Когда он напал на меня и Авиелл вместе со своим братом Ларакаем. Он был одержим. Арк тоже?

Я делаю глубокие вдохи и выдохи, чтобы успокоить свои мысли. То, что начинается потом, будто вонзает в меня тысячи ножей. Они часами мучают меня. Пинают и бьют. Арк продолжает задавать мне одни и те же вопросы. Я харкаю кровью, когда пытаюсь ответить. Задыхаюсь. Прошу воды.

– Ты получишь воду только в том случае, если расскажешь мне, что для тебя значит ангел.

– Ничего! – слабо выдавливаю я.

Он накрывает мне лицо тряпкой и выливает на нее воду. Когда он ее снимает и я пытаюсь отдышаться, он пинает меня в ребра, и мне кажется, что я сейчас задохнусь.

– Я не знаю, – выдыхаю я. – Я не могу вспомнить, что он для меня значит. Ты отнял у меня эти воспоминания. Ты отнял у меня все!

По щекам у Навиен льются слезы. У той, которую я вижу сломленной, и у той, которая на это смотрит.

– А как насчет Миела?

– Кажется, я люблю его, – признается мое ослабевшее «я».

Я смотрю в сторону, где стоит Марви, но он абсолютно спокоен.

– После всего, что он сделал, ты все еще его любишь? – Арк насмехается надо мной.

– Что такое любовь, если ты отказываешься от нее при малейшем ударе? – жалобно кричу я ему.

При этом мое измученное «я» давно знает, что не любит Миела. И никогда не любила по-настоящему.

– Как зовут ангела?! – ревет Арк.

– Он не называл мне своего имени, – говорю я, слабо скуля.

– Как его зовут, Навиен?

– Я не знаю! – повторяю я снова и снова.

Я задыхаюсь. Я не хочу это видеть. Тем не менее я храню молчание и заставляю себя смотреть на эти пытки. Пока не приходят охранники. Они пинают моего лишившегося чувств двойника, а потом появляется Лиран.

– Подождите, – говорит он.

Но вместо того, чтобы помочь мне, он поднимает руки, и с них ко мне устремляются тени. Почему у него есть такие демонические способности?

Мое «я» там, на полу, начинает говорить. Глаза по-прежнему закрыты, и я понимаю, с кем оно говорит.

Я отворачиваюсь и утыкаюсь лбом в грудь Марви, когда это осознаю. Тот герой в темнице был иллюзией. Они хотели только подкрепить мою преданность им и мое недоверие к Марви.