Наверное, последняя мысль была слишком поспешной. Стоило переступить порог парадной комнаты, как взгляд зацепился за кое-что, при виде чего захотелось испуганно зажмуриться. Точнее, при виде кого. В кресле возле камина сидела бабка из как минимум позапрошлого века. Лицо её было изборождено морщинами настолько глубокими, что было трудно понять, как вообще она могла когда-то выглядеть. Волосы или, скорее, то, что от них ещё оставалось – седая пакля, были собраны в тугой узел на затылке, а на лбу и висках бурыми пигментными пятнами темнели залысины. Руки, судорожно сжимавшие металлический набалдашник трости, «украшали» длинные жёлтые ногти. Но больше всего впечатлил не внешний вид, а взгляд бабки. Блёклые и вместе с тем пронзительные глаза буквально вонзились в меня – не отодрать. Я запнулась и почувствовала, как Джулиан взял мою руку в свои ладони, согревая и успокаивая.

– Бабушка, отец, позвольте представить мою невесту, Аманду Вейн. Мэнди, это мой отец, лорд Болдрик де Бург, герцог Эргонский. Моя бабушка, Майра де Бург, вдовствующая герцогиня. Надеюсь, вы друг другу понравитесь.

То, что я им не понравлюсь, стало ясно сразу. Бабка состроила такую мину, словно пыталась выплюнуть таракана, но тот застрял в горле и вызывал сильный приступ дурноты. Что же касается главы семейства, обнаружившегося на диванчике с газетой в одной руке и раскуренной сигарой в другой, при виде меня он вопросительно вскинул брови. После чего отложил корреспонденцию, небрежно бросил сигару в пепельницу.

– Джулиан? – Это было единственное, что успел произнести, прежде чем в гостиную ворвалось облако удушающе сладкого парфюма.

К сожалению, оно явилось не одно, а как дополнение к высокой худосочной даме, тут же повисшей на шее у де Бурга.

– Джулиан! – с явной радостью воскликнула дама, не торопясь отстраняться.

Мне даже пришлось подвинуться – настолько бесцеремонно эта мадам вклинилась между нами. Пока она висела на шее у сына, я вернулась к изучению де Бурга-старшего. Что здесь сказать, Джулиан явно пошёл в отца. Оба светловолосые, с серыми глазами, и даже ямочка на подбородке у них одинаковая. У обоих хищный профиль, и эту хищность ещё больше усиливал орлиный нос и широкие брови. Разница была лишь в возрасте. Ну и в причёске: у Джулиана волосы до плеч, всегда собранные в хвост, Болдрик же носил короткую стрижку и бакенбарды, выбеленные прожитыми годами.

– Наконец ты вернулся, мой мальчик! – отлепившись от сына, прослезилась всё ещё не герцогиня.

Пока вот этот милый божий одуванчик с тростью и когтями не отправится в рай или куда пониже, мать Джулиана может забыть о титуле.

– Вернулся и не один, – улыбнулся мой жених.

Только после этого леди де Бург изволила перевести взгляд на меня. Лицо особо не изучала, куда внимательнее прошлась по скромному платью, кружевным перчаткам, шляпке и тоже застыла с застрявшим в горле тараканом.

– Джулиан, – наконец тихо выдохнула. – Кто… кто эта девиц… Я хотела сказать, лэсси.

– Моя невеста, – с удовольствием сообщил маме блудный сын и добавил, явно решив добить: – В конце лета мы с Амандой поженимся. Аманда, это моя мама, леди Эмберлинн. Очень скоро и ты сможешь называть её мамой. Если пожелаешь.

Кажется, её этим тараканом сейчас всё-таки стошнит.

Немая сцена вышла красочная, и будь я сторонним наблюдателем, насладилась бы моментом и выражением лиц «милого» семейства. Но когда на тебе скрещены подобно острым шпагам откровенно враждебные взгляды, наслаждаться моментом не получается. Только и смогла что улыбнуться и попыталась подсластить леди Эмберлинн горькую пилюлю:

– Официальной помолвки ещё не было.

– Но будет. Очень скоро, – с готовностью вставил Джулиан. – Мама, ты же поможешь организовать по этому поводу званый вечер? Пригласим всех соседей.

Леди побледнела. На месте Джулиана я бы придержала её за талию на случай, если надумает в шоке падать, но де Бург почему-то решил, что сейчас самое время обнять меня. Ещё и коснулся поцелуем моего виска.

Паяц!

Заметила, что Эмберлинн, так и не уйдя в обморок, открыла рот, явно собираясь возмутиться, но её опередил муж:

– Рад, что ты одумался и вернулся, – невозмутимо проговорил глава семейства, после чего посмотрел мне прямо в глаза: – Лэсси Вейн, вам мы тоже искренне рады. Я уже не чаял дождаться дня, когда мой сын, наконец, остепенится.

Даже так? Прозвучало неожиданно и на удивление искренне.

Взяв газету, герцог поднялся. Сигара, так и не затушенная, осталась тосковать в хрустальной пепельнице, испуская тонкую струйку дыма. Я дым терпеть не могу. Добавить к нему приторные духи Эмберлинн, и можно представить, каких усилий мне стоило мило улыбаться, а не кривиться от стоящих в гостиной миазмов.

– Эмберлинн, распорядись насчёт спальни для нашей гостьи, – заявил напоследок герцог, не преминув уточнить: – Где-нибудь подальше от спальни Джулиана, чтобы не соблазнялся до свадьбы.

Леди недовольно поджала губы, но промолчала. А вот бабка, не выдержав, от души стукнула по полу тростью. Удивляюсь, как не сделала дыру в паркете-ёлочке.

– Дурной мальчишка! Ты кого в дом привёл?! Разве она подходит?!

– Джулиан не маленький мальчик и сам в состоянии решить, кто для него подходящая пара, мама, – ещё больше удивил его светлость.

Не будь у него при этом каменного выражения лица, и я бы даже прониклась симпатией, но пока что проникаться не получалось.

– Рад был тебя видеть, ба, – приблизившись, Джулиан примирительно поцеловал «милую» старушку в щёку. – Ты, как всегда, само воплощение гостеприимства и такта. Мама! – обернулся к родительнице. – Пожалуйста, позаботься о моей невесте. Ничего не имею против спальни подальше. У меня по отношению к Мэнди более чем серьёзные намерения. Могу вас заверить, моя невеста – девственница!

После этого заявления захотелось отобрать у старушки трость и засунуть де Бургу в горло. Нашёл о чём говорить спустя две минуты знакомства! Может, ещё зубы попросит продемонстрировать и раздеться донага для полного досмотра?

Вдохнув и выдохнув, постаралась успокоиться. Тьма с этим болтуном! Пока всё идёт по плану, поэтому нечего нервничать и злиться.

– Что-то не верится, – буркнула старушка.

И тут же ожила Эмберлинн:

– Идёмте со мной, Аманда. Покажу вашу спальню.

* * *

Наверное, впервые в жизни я узнала, что из себя представляет неловкое молчание. Мать Джулиана не спешила нарушать тишину, и служанки, тенью следовавшие за госпожой, не проронили ни слова, пока мы степенно двигались к гостевым покоям. А идти, должна сказать, пришлось долго. Во-первых, дом действительно был огромный. И очень старый, должна отметить. За зашкаливающим количеством дорогого антиквариата скрывались трещины и налёт времени. Налёт не одного десятилетия, а вполне возможно, что и столетия: он отражался в сколах на мебели, в потускневшей латуни светильников, в зеркалах, настолько старых, что себя в них можно было разве что представить.

Что же касается «во-вторых»… То ли гостевое крыло у них располагалось в особняковой заднице, то ли меня действительно решили поселить как можно дальше от Джулиана. Поднявшись на третий этаж и пройдя по бесконечно длинному коридору, мы наконец упёрлись в дверь, недовольно заскрипевшую, когда всё-ещё-не-герцогиня попыталась её открыть. Толкнула раз, другой – дверь поддалась с трудом.

– Надеюсь, вам у нас понравится, Аманда, – заявила её светлость, окатив меня, как снежной лавиной, ледяным вниманием. – Располагайтесь и отдыхайте. Уверена, вы устали после дороги. Нати и Мона, – едва удостоила взглядом служанок, – в вашем распоряжении. Помогут принять ванну, привести себя в порядок к ужину. Ваши вещи тоже скоро принесут. У вас же имеются личные вещи?

Что называется, почувствуй себя нищенкой с большой дороги.

Сказано это было с таким видом и таким тоном, словно я действительно была бродяжкой, явившейся к ним за чёрствой буханкой. Сделав вид, что издёвка меня не задела (по-хорошему, так и не задела – плевать я хотела на эту леди), ответила с милой улыбкой:

– Вещи остались в экипаже. Благодарю за гостеприимство, ваша светлость.

Подумывала назвать её «мамой» (Джулиану было бы приятно), но решила не портить наши и без того слабые зачатки отношений. Я девушка неконфликтная, к провокациям привычная и в принципе во многом пофигистка. Пусть брызжет ядом сколько душе угодно, во мне за годы работы скопилось достаточное количество антидотов.

– Что ж, – леди выглядела неудовлетворённой, – тогда оставлю вас. Нати, Мона, скорее наберите ванну! Видите же, как сильно лэсси в ней нуждается.

Плюнув очередным ядовитым дротиком в сторону нежданной гостьи, леди со свинскими манерами наконец убралась. Я осталась в компании молчаливых служанок и мрачного антуража. Спальня выглядела так, словно её выковыряли из какого-нибудь средневекового замка и впихнули в этот дом, чтобы придать ему ещё больше мрачности: каменные полы, кровать на возвышении под массивными колоннами балдахина, постланная у камина шкура. Де Бурги слыли заядлыми охотниками, и, видимо, такой «красотой» напичкан весь дом. Так ли это, скоро узнаю. Надо только как-то избавиться от надзора служанок.

Но для начала искупаться действительно не помешает.

– Приготовить для вас ванну, лэсси? – зачем-то уточнила одна из девушек, румяная, пышная, рыжеволосая, словно запечённая до золотистой корочки сдобная булочка.

– Буду благодарна, На…

– Мона, – не слишком-то любезно перебила девушка.

Следовательно, вторая – наоборот, высокая и худая, Нати.

– Буду благодарна, Мона, – выделила я последнее слово.

Пока девушки возились в дальнем углу, где и располагалась за видавшей виды ширмой чугунная ванна, я бегло осмотрелась. Окна «средневековой спальни» выходили в сад, и вид обласканных солнечными лучами деревьев и лужаек помог расслабиться. Если честно, комната мне не понравилась. Стоило переступить порог, как сердце на мгновение сжалось и появилась мысль убраться отсюда как можно дальше. Странное, ничем не обоснованное чувство страха… Такого колючего, въедливого, липкого, что ещё больше захотелось искупаться.

К счастью, воду натаскали быстро и ещё быстрее принесли мой саквояж. Служанки порывались остаться. Зачем – непонятно, спину себе потереть я и сама в состоянии. Дважды повторив, что, если понадобятся, я дёрну вон за тот толстенный шнур возле кровати, дождалась, когда за дружным дуэтом закроется дверь, и пошла купаться.

Раздевшись, с наслаждением забралась в чугунного монстра на некогда золочённых, а теперь облупившихся ножках. Выдохнула, прикрывая глаза – от воды исходил тонкий, нежный аромат. Одно из окон было приоткрыто, пропуская не только солнечный свет, но и напоенные ароматами весны ласковые порывы ветра. Вот за что люблю провинцию, так это за чистый воздух и красивейшую природу. В Шомонде, нашей славной столице, только в центре можно нормально дышать, а в некоторые районы лучше не соваться вовсе, чтобы не рисковать здоровьем.

Долго я блаженствовать себе не позволила. Не то чтобы меня торопили, но бездельничать на работе в привычку не входило. Чем раньше выполню заказ, тем быстрее леди де Бург и все остальные вздохнут свободно. Да и Джулиан, уверена, не сильно расстроится, когда его невеста исчезнет. После сегодняшней сцены в его светлых чувствах я окончательно разуверилась.

Напротив ванны висело ещё одно мутное зеркало, настолько древнее, что покрытие с внутренней стороны стекла всё растрескалось. Устав пялиться на своё нечёткое отражение, я вышла из ванны и, завернувшись в полотенце, приблизилась к туалетному столику. М-да… Всё с вами ясно, здесь тоже прихорошиться не удастся. Проще уже расчёсываться перед лужей…

Вздохнув, стала одеваться.

С Джулианом я познакомилась случайно, когда заканчивала выполнять другое задание. Придумывать новую роль было поздно, поэтому я так и осталась Амандой Вейн. Девушкой без громкого имени, связей и денег. Опасалась, что де Бург не заинтересуется безродной провинциалкой, а значит, и подобраться к его семье не удастся, но всё сложилось как нельзя лучше. Я в Буази, да ещё и на правах невесты.