Блайт Хоторн всегда восхищалась этим цветком – столь же смертоносным, сколь и прекрасным, и достаточно стойким, чтобы даже в запустении цвести веками. И все же, когда она раздавила лепесток пальцами и позволила цвету впитаться в кожу, ей стало жаль вистерию, ведь им была уготована одинаковая участь. Как трагично, что они навсегда останутся в саду Ариса, а их великолепие растрачивается впустую на таких, как он.

Но Блайт обладала одним преимуществом перед глициниями – у нее были шипы. И она твердо решила использовать их против Ариса Драйдена.

Блайт бросила взгляд через сад, где десятки гостей замерли в ожидании. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны вистерий, окутывая двор золотистой дымкой света, и люди прищуривались, разговаривая, а воздух наполнялся паром от их дыхания.

Блайт завидовала их прекрасным пальто. Сама она покрылась мурашками от осенней сырости, а тонкие, как паутинка, рукава платья ничуть не спасали от холода. В ноябре редко устраивали свадьбы, хотя она решила, что рядом с Арисом всегда стоит быть готовой к чему-то необычному. Если предполагаемый принц решил жениться осенним утром, в час, когда солнце еще не успело высушить росу на мху, то кто они такие, чтобы задавать вопросы?

Такие люди, как Арис Драйден, всегда получают желаемое. Просто этот день оказался редким исключением, потому что его заставили жениться на женщине, которую он терпеть не мог.

И, честно говоря, это чувство было взаимным.

– Ты не обязана этого делать, – сказал отец Блайт, Элайджа Хоторн. – Только скажи, и я вытащу тебя отсюда.

В любом другом мире Блайт тут же сбежала бы из Вистерия Гарденс. Но чтобы обеспечить безопасность Элайджи после ложного обвинения в убийстве, Блайт Хоторн пролила кровь на золотой гобелен и связала себя с Арисом – с Роком судьбы – на всю оставшуюся жизнь. Это подтверждала сияющая полоска света на безымянном пальце, такого слабого золотистого оттенка, что была едва различима.

– Со мной все будет хорошо, – пообещала она отцу. Бесполезно переубеждать его сладкими словами, уверяя, как сильно она любит Ариса или как счастлива выйти замуж за такого грубияна. К тому же сейчас она дрожала от сырого воздуха и чесалась под множеством слоев тафты, так что приходилось сдерживать чихание каждый раз, когда вуаль щекотала нос. Поэтому у нее не осталось сил лгать, а Элайджа не был дураком; он знал, что Блайт никогда не собиралась выходить замуж.

– Из тебя получится прекрасная принцесса, – прошептал он, и Блайт согласилась бы, будь Арис действительно членом королевской семьи. – Но хочу напомнить, что двери Торн-Гров всегда для тебя открыты. Неважно, в какой день или час, ты всегда сможешь вернуться домой.

– Знаю, – откликнулась Блайт, уверенная в этом, как ни в чем другом.

Только когда Элайджа, казалось, убедился, что отговорить ее не удастся, он наклонился и поцеловал дочь в макушку. Он поправил вуаль, когда отошел, отчего она поморщилась и отвернулась, чтобы чихнуть.

Когда мелодичные звуки арфы заиграли неторопливую мелодию, Элайджа протянул руку.

– Готова?

Никогда. Разве что спустя миллион лет Блайт, возможно, будет готова. Но вместо правды она сказала отцу:

– Конечно. – Потому что, если эта свадьба убережет его от виселицы, ее жертва будет ненапрасной.

Как бы Блайт ни старалась сосредоточиться, мир вокруг закружился, когда она ступила во двор. По земле вилась дорожка из каменных ступенек, вокруг каждой рос яркий клевер; Элайджа поддержал ее, когда она чуть не поскользнулась на них, так как выбрала не самую устойчивую обувь.

Сердце Блайт бешено колотилось в груди, заглушая звуки арфы, мелодия которой замедлилась, чтобы соответствовать ее осторожным шагам. Девушка посмотрела на толпу, на лица, которые расплывались, превращаясь в острые осколки слишком белых зубов и голодные глаза, пожиравшие ее с каждым шагом, словно готовились содрать кожу с костей. И хотя ее руки тряслись, Блайт упрямо вздернула подбородок, не позволяя никому почувствовать ее страх.

Только увидев свою подружку невесты, Сигну, Блайт расправила плечи и вдохнула полной грудью. Кузина стояла в первом ряду в красивом кружевном платье, Ангел смерти маячил у нее за спиной. Его тени обвивались вокруг ее дрожащих рук.

По спине Блайт пробежали мурашки, когда она увидела, как он прикасается к кузине. Все в ней стремилось прочь от Смерти, и все же… Сигна выбрала именно его. Блайт не понимала почему, но если Сигна счастлива, а Элайджа свободен, то и у нее все хорошо.

Когда Блайт прошла мимо Сигны, звуки арфы стихли, и ее отец остановился. У Блайт не осталось иного выбора, кроме как обратить внимание на золотоволосого мужчину, который стоял перед ними в костюме цвета сапфира. Она полагала, что окружающие считают его красивым, но Блайт видела только негодование, которое, словно яд, нарастало в душе Ариса Драйдена. Он замаскировал его язвительной улыбкой, словно был готов присоединиться к стае хищников, готовых сожрать ее.

Арис шагнул вперед, протягивая Блайт руку. Если бы Элайджа не напрягся под ее хваткой, напоминая Блайт о своем присутствии, девушка, возможно, так и не приняла бы ее.

– Привет, любимая. – Пусть Арис прошептал эти слова, но его голос был ножом, вонзившимся в Блайт по самую рукоять. – Я надеялся, что ты сдашься.

Она сжала его руку и выдавила улыбку, желая казаться хотя бы наполовину такой же хладнокровной, как и он.

– Я бы ни за что на свете не пропустила такое, дорогой. Хотя не сдерживай себя, если захочешь развестись завтра же. – Нить между их пальцами ярко засияла, так сильно впиваясь в кожу, что Арис рассмеялся, чтобы скрыть гримасу.

– И избавить тебя от страданий на всю оставшуюся жизнь? Вряд ли. Ты даже не представляешь, как решительно я настроен… – Он замер и склонился так низко, что их головы почти соприкоснулись. – Что, черт возьми, на тебе надето?

Блайт не нужно было следовать за его взглядом, чтобы понять, что он имеет в виду ее зеленые бархатные тапочки. На самом деле это была ее любимая пара. Она поправила платье ровно настолько, чтобы он смог их увидеть. Арис был таким чопорным, что Блайт не сомневалась, он их заметит.

Как и гости. В зале послышалось тихое хихиканье, и, хотя Блайт не обратила на это внимания, челюсть Ариса напряглась. Он сжал ее руки, прошипев сквозь фальшивую улыбку:

– Ты не выйдешь за меня замуж в домашних тапках. Иди переоденься.

Блайт зарылась в бархат пальцами ног.

– И сорвать свадьбу? Об этом я не могла и мечтать.

Если до сих пор она не понимала, насколько могуществен Арис, то теперь осознала это в полной мере, когда его глаза вспыхнули золотом и мир замер. Элайджа остановился на полпути к гостям, и Блайт протянула руку, чтобы погладить пальцем брюшко колибри, которое застыло рядом с неподвижными крыльями. Рты нескольких гостей остались приоткрытыми, шепот оборвался, тела изогнулись, и никто даже не моргнул от удивления. Только Сигна и Ангел смерти продолжали двигаться, укрытые тенями. Сигна шагнула вперед, но Арис остановил ее хмурым взглядом, который обжигал, как солнце.

– Надень туфли. – Арис склонил голову, не скрывая презрения перед окаменевшими гостями. – Это нелепо. Я отказываюсь играть в твои игры.

Блайт заслужила именно ту реакцию, на которую рассчитывала от такого гордого человека, и не прятала свою улыбку.

– Кажется, ты не заметил, любовь моя, но ты уже играешь.

Миллионы окружавших их золотых нитей замерцали. Несколько обвились вокруг ее запястья, и, когда Арис сделал движение, как будто хотел потянуть девушку к себе, Блайт напряглась. Но именно Арис отшатнулся, схватившись за собственное запястье и зашипев от боли. Он повернулся к Сигне и посмотрел на ее каменное лицо.

Неужели кузина тоже заключила сделку с Судьбой? Казалось, он не мог причинить ей вреда, и, осознав это, Блайт злобно рассмеялась, встав вплотную к груди Ариса. Точнее, к его животу, учитывая, что он был на добрую голову выше.

– Я прожду всю жизнь и не сойду с места, если это будет означать победу над тобой, – сказала она ему, вкладывая смысл в каждое слово. – Освободи остальных от заклятия, и продолжим этот фарс.

Наступило тягостное мгновение, в течение которого Арис ничего не предпринимал. Настолько долгое, что даже Ангел смерти нетерпеливо заерзал. Хотя Блайт знала, что жнец хочет помочь, она напряглась, когда его тени приблизились. Все, что она могла сделать, это не сводить глаз с Ариса, стараясь не обращать внимания на присутствие Смерти, вкладывая в свой взгляд всю свою ярость. Она не знала, как долго Арис выдерживал этот взгляд, пока в конце концов не стиснул зубы и, схватив ее за юбки, не прикрыл ими домашние тапочки. Только тогда нога Элайджи со стуком опустилась на землю, а тихие перешептывания возобновились. Колибри пролетела над головой Ариса, когда священник приблизился.

– Берешь ли ты эту женщину в законные жены… – начал он, и не успели слова слететь с его губ, как мир Блайт пошатнулся. Она зарывалась стопами в землю, с каждой новой клятвой все глубже погружаясь в нее. – Клянешься любить ее… забыв обо всех остальных… до конца ваших дней? – И хотя она пропустила большую часть речи священника, последний вопрос обрушил ее мир окончательно. Блайт искоса взглянула на Ариса, который не поднимал головы и так сильно сжал челюсти, что ей показалось, что у него вот-вот хрустнут зубы.

– До конца ее дней, – согласился он так резко, что священник вздрогнул, прежде чем переключить внимание на Блайт.

– Берешь ли ты этого мужчину в законные мужья, чтобы жить вместе по божьему повелению в священном браке? Клянешься повиноваться ему, служить, любить, почитать и оберегать его в болезни и здравии; и, оставив остальных, будешь ли принадлежать только ему, пока смерть не разлучит вас?

Арис бросил на Блайт мрачный взгляд, заставив ее подавить смешок. Она прочистила горло и сказала со всей искренностью:

– Я выйду за него замуж и буду любить его даже больше, если он заболеет.

Священник достал золотое кольцо в виде змеи, глаза которой украшали нефриты.

– Повторяйте за мной. Этим кольцом я венчаю тебя, своим телом я поклоняюсь тебе…

Каждое слово было ядом на губах Блайт, кольцо обжигало, когда Арис надевал его ей на палец, произнося клятву. Блайт прикусила язык, когда он так сильно прижал украшение к костяшкам пальцев, что ей пришлось бы смазать кольцо маслом, чтобы снять. Что она, несомненно, и сделает, как только они скроются с глаз публики.

– Здравствуй, жена, – тихо прорычал Арис, избегая чужих ушей.

Блайт улыбнулась, превозмогая боль, и сжала его руки так, что впилась ногтями ему в ладони.

– Привет, муж.

Ни один из них не отвел взгляда, когда священник жестом пригласил новобрачных опуститься на колени для церемониальной молитвы, но Блайт уже не слушала его, лишь чувствовала, как безымянный палец жгло золотое кольцо.

Это было не кольцо, а кандалы. Которые ни ей, ни Арису, похоже, не удастся сбросить в ближайшее время.

Глава 2

Блайт часто находила утешение в том, что надевала свое любимое бальное платье. Однако в день свадьбы она ерзала, чувствуя себя в клетке под тонной тафты. Ноги замерзли, утренняя роса впиталась в ткань и намочила бархатные подошвы. Если бы она так упорно не старалась разозлить Ариса, то давно бы переоделась во что-нибудь потеплее.

Девушка напомнила себе, какой сладкой была эта маленькая победа, пока тапочки хлюпали при каждом шаге, а холод пробирал до костей. Она улыбалась, стоя под навесом из вистерий рядом с Арисом, который был вынужден приветствовать гостей. Повсюду мелькали знакомые лица. На самом деле их было слишком много. Это была не семейная церемония, а праздник, достойный принца, с нежнейшими шоколадными конфетами и миниатюрными пирожными, украшенными золотыми листьями и торжественно поданными на позолоченных подносах. На запястьях и шеях дам сверкали их лучшие драгоценности.

Шарлотта и Эверетт Уэйкфилды приветствовали молодоженов улыбками и словами ободрения. Герцог и герцогиня прижались друг к другу, и в их глазах вспыхнул огонек, заставивший Блайт задуматься, каково это – быть настолько влюбленными. Скорее всего, она никогда не узнает.