– Но я же не один, а с вами, так? Примите мою помощь, Владимир Всеволодович: одна голова хорошо, а две…

– …ошибка природы! – пробормотал Мономах, тем не менее неожиданно, даже для себя, обрадованный предложением Михаила. – Ладно, давай попробуем.

Суркова придет в ярость!

– Что вы планируете делать?

– Пожалуй, встречусь с таинственной бывшей девушкой Костика. Возможно, она не просто так бегает от Маши и действительно что-то знает. Почему, спрашивается, она даже на кладбище не появилась?

– Они же расстались…

– Да, но встречались около года. Разве это не повод проводить человека в последний путь?

– Может, разбежались нехорошо?

– Вот у нее и спросим.

– Спросим?

– Ты же сказал, что в деле?

– А я от своих слов и не отказываюсь, можете на меня рассчитывать!

Зазвонил телефон, и в трубке раздался истерический вопль Марии:

– Вовка, они нашли наркотики!

– Погоди, какие наркотики? Кто нашел?!

– Полиция… Следственный комитет… да не знаю я, не поняла толком… Вовка, они сами все подбросили, даже не сомневайся!

– Я приеду. Буду через полчаса… Адрес скинь, ладно?

– Что случилось? – встревожено поинтересовался Михаил.

– Пока не пойму, – пробормотал Мономах. – Жду тебя завтра в отделении… Там решим, что делать.

* * *

Коллеги Вероники Иващенко говорили о ней исключительно в превосходной степени: трудолюбивая, безотказная, добрая и вежливая с покупателями, многие из которых знали ее по имени. Несмотря на то что большинство работников магазина, где молодая женщина трудилась кассиром, являлись представителями казахской и узбекской национальности, они тепло относились к ней и не могли припомнить ни одного случая, когда Иващенко стала участницей какого-либо скандала или даже небольшой перепалки, будь то с начальством или с клиентами. Когда Дамиру уже стало казаться, что ничего полезного по месту работы жертвы выудить не удастся, подошла очередь самой молодой ее коллеги.

– Ника и вправду была очень хорошей, – подтвердила она все вышесказанное. – Жила, как говорится, от звонка до звонка: работа – дом, дети…

Опер заскучал настолько, что принялся обдумывать пути отхода, однако девушка добавила:

– Но один раз я все же видела ее с мужчиной.

– С этим? – Он вывел на экран телефона снимок Сергея Полетаева.

– Нет, – уверенно ответила девушка. – Этот какой-то… потрепанный, что ли, сразу видно – гопник!

– А тот, кого вы видели, выходит, выглядел иначе? – обрадовался Дамир.

– Совершенно! В костюме такой мужичок, при галстуке… Гладкий, в общем.

– А каких-то особых примет не припомните?

– Особых? Это типа шрама или родимого пятна?

– Ну да.

– Нет, ничего такого не заметила… Он на машине за Никой приехал.

– Что за машина?

– Да я как-то в них не очень разбираюсь… Ну такая темно-синяя, кажется. Иномарка.

– Хорошо, а как давно вы видели их вместе?

– Примерно за неделю до того, как мы узнали о том, что Нику…

– Он приезжал только один раз?

– Да.

– А как вам показалось, они с Вероникой, гм… находились в отношениях или то была просто деловая или дружеская встреча?

– Тот парень, он подарил ей букет. Большой. Дорогой, наверное!

– Вот как! Ни за что не поверю, что вы не пытались узнать у нее об этом кавалере!

– А как же, пыталась, да только Ника улыбалась да отговаривалась тем, что, дескать, рано еще о чем-то рассказывать.

– То есть у вас создалось впечатление, что рассказывать было о чем?

Девушка кивнула.

– Скажите-ка, когда этот неизвестный ухажер приезжал за Вероникой, он подъезжал к самому магазину?

– Да, прямо к дверям.

– И камера наблюдения на входе у вас работает?

* * *

Окинув взглядом комнату, Мономах отметил про себя, что сотрудники органов не слишком церемонились при осмотре жилища Константина: все было перевернуто вверх дном, словно обшаривали жилище как минимум террориста или торговца героином!

– Зачем ты их впустила? – спросил Мономах, поворачиваясь к подруге. – Вряд ли у них был ордер, ведь Костик – жертва, а не преступник!

– Ты прав, ордера не было.

– Так какого рожна…

– Они спросили моего разрешения на осмотр, и я согласилась, потому что была уверена, что они ничего не найдут!

– О господи, Машка, ну ты что, вчера родилась?!

– Но, Вовка, я же не сомневалась, что Костик…

– Сама же говоришь, что подбросили!

– Но я…

– Ладно, проехали. Что конкретно обнаружили?

– Сульфат морфина и трамадол.

– Много?

– Да нет, пару упаковок.

– Маловато для торговли! Что тебе сказали?

– Да ничего они не сказали: оформили как это… изъятие и ушли, оставив после себя вот этот бардак!

– Ты, выходит, со следователем не разговаривала?

– Так не было следователя… по-моему.

– Очень интересно! Ты что-нибудь подписывала?

– Ну да, они какую-то бумагу подсунули, а я так обалдела, что…

– Почему ты не позвонила мне?! Нельзя было ничего подписывать, как же ты не понимаешь?!

– Я натворила дел, да, Вовка?

Голос Марии прозвучал так жалобно, что у него не хватило духу продолжать ругаться: он просто обнял ее и прижал к себе.

– Что мне делать? – всхлипнула она, зарывшись лицом в его свитер. – Я не знаю, куда мне теперь идти!

– Никуда не ходи, – ответил он. – Я сам всем займусь.

– Ты… правда сделаешь это? – Она подняла на него красные от слез глаза. – Для меня?

– Ну конечно. – Он погладил ее по голове, словно ребенка. – Для чего же еще нужны друзья? А пока… давай, что ли, приберемся чуток?

* * *

Хоть в этом и отсутствовала необходимость, Алла решила, как она выражалась, «растрясти жиры», самолично отправившись в тренажерный зал, который при жизни посещала Лосева. В последнее время, правда, к вящему удовлетворению следователя, «жиров» в ее значительно постройневшем теле поубавилось, однако она по-прежнему считала, что ей есть еще к чему стремиться.

Раньше Алла старалась даже не приближаться к тренажерным залам, боясь усмешек и переглядываний персонала за спиной, ведь эти стройные, загорелые «небожители», должно быть, в душе издевались над толстухой, по какой-то нелепой случайности забредшей на территорию, где ранее не ступала ее нога! Зато сейчас ей нечего стыдиться: тренажерных залов она не посещала, зато являлась постоянным членом альпинистского клуба, к которому приобщил ее доктор Князев по прозвищу Мономах. Так что ее физическая подготовка на данный момент ничуть не хуже, чем у большинства посетителей данного заведения, а вот формами своими Алла еще не вполне была довольна, поэтому до сих пор предпочитала свободную одежду, хотя все ее подруги и знакомые, включая адвоката Бондаренко, уверяли, что она вполне может себе позволить и более облегающие вещи. Видимо, проблема в комплексах и стереотипах, которые Алла сама себе создала.

У стойки регистрации, предварявшей вход в сам зал, ее и Антона встретила улыбчивая девушка-администратор. Алла мгновенно оценила ее стандартную красоту: искусственный загар (с которым она явно перестаралась и рискует к тридцати годам нажить себе меланому!), виниры, отражавшие свет ярких ламп и слепившие глаза, осветленные донельзя волосы, татуированные брови и, разумеется, потрясающая фигура – именно таким, по мнению владельцев подобных заведений, должно быть лицо, встречающее посетителей.

– Чем могу помочь? – дружелюбно поинтересовалась администратор.

Интересно, подумала Алла, как ей удается одновременно широко улыбаться и разговаривать: этому учат на каких-то курсах или подобный дар передается по наследству от предков?

В ответ посетители молча продемонстрировали корочки СК. Глаза девушки округлились – то ли от изумления, то ли от уважения к должностям визитеров.

– Нас интересует Екатерина Лосева, – сообщил Шеин.

– Э-э… простите, я тут только третий день работаю, поэтому…

– Хорошо, тогда с кем из постоянных работников или начальства мы можем поговорить?

– Я сейчас вызову менеджера.

Администраторша сделала звонок, и через пару минут из боковой двери вынырнул приземистый, сильно перекачанный парень лет тридцати, одетый в облегающие шорты и футболку, бугрящуюся на груди и руках. Что заставляет людей так уродовать свое тело, ведь это совсем не красиво! Алле представлялось, что в зал ходят, чтобы создать привлекательные формы, но это – явный перебор! Интересно, что он ест, чтоб вырастить такие мышцы – уж точно не обошлось без анаболиков… Возможно, даже запрещенных. От ключицы через всю левую руку молодого человека вился кольцами китайский черно-белый дракон. Алла подумала, что татуировка выполнена с удивительным мастерством: при малейшем движении создавалась оптическая иллюзия того, что мифическое существо и в самом деле шевелится! Алла не являлась сторонницей подобного рода украшательств: она считала человеческое тело неприкосновенным, а всякие там татушки и пирсинги – баловством и дурновкусием, однако и она не могла не признать, что мастер, набивший этого мифического ящера, создал произведение искусства.

– Это вы из Следственного комитета? – задал он вопрос.

– Точно, – кивнул Антон.

– Меня зовут Георгий, я здесь и инструктор, и менеджер.

– Где мы можем побеседовать? – спросила Алла, сочтя, что говорить об убийствах на глазах у посетителей не слишком этично.

– Пройдемте в тренерскую, – предложил Георгий. – Там сейчас пусто.

В тесной каморке действительно никого не оказалось: видимо, тренеры находились в зале, работая с народом.

– Ужасно то, что случилось с Катей, – первым заговорил менеджер, когда они расселись на маленьком диванчике из кожзама. – Мы все потрясены!

– Значит, вам известно, что с ней произошло? – уточнил Антон.

– А как же, все местные новости только об этом и трещат! Говорят, маньяк объявился… Это правда?

– Видимо, журналистам известно больше, чем нам, – хмыкнул старший опер. – Расскажите нам о Лосевой.

– Э-э… что именно вас интересует?

– Как часто посещала тренировки, с кем общалась, кто ее забирал – короче, все, что сможете вспомнить! – пояснила Алла.

– Ну… насколько мне известно, она приходила регулярно, но в какие дни – не скажу… Можно посмотреть по журналу посещений, если хотите.

– Хотим! – кивнул Шеин.

– Насчет того, с кем… Обычно Катя была не одна, а с какой-нибудь подружкой из своего круга.

– Своего круга?

– Детки богатых родителей, знаете ли. Они ходят сюда не для того, чтобы достичь каких-то особых высот, а просто пообщаться – особенно девчонки. Иногда Катя просто так занималась, но обычно все-таки с личным тренером…

– У нее был личный тренер? – вскинулась Алла. – Он сейчас здесь?

– Она. Да, кажется, я видел Зою. Позвать ее? Думаю, она вам больше о Кате расскажет, ведь я с ней почти не общался!

– Отличная мысль! – сказала Алла. – Зовите вашу Зою!

– Не понимаю я нынешнюю молодежь, – вздохнул Антон, когда за Георгием закрылась дверь. – Все у них есть – деньги, машины, спортзалы, лучшие учебные заведения, а они прожигают жизнь, ничем особо не занимаясь!

– Сколько вам лет, Антон? – с усмешкой спросила Алла.

– Вы же знаете… А что?