– Ну да, а признание, как мы знаем, мать всех доказательств… Так что же вам удалось выяснить?

– Полетаев не отрицает, что увивался за Иващенко и даже подрался с ней, когда увидел с кавалером. Его бесило то, что она не отвечала на его ухаживания, – не удивительно, ведь у нее за плечами уже были неудачные отношения и вряд ли она желала повторения! Узнав, что случилось с Вероникой, он ударился в бега, так как одна ходка у него уже имеется и загреметь на нары по обвинению в убийстве ему не улыбается – сами знаете, какова степень доверия бывших сидельцев к правоохранительной системе!

– Больше всего нас должно интересовать его алиби!

– К несчастью, оно есть, причем железобетонное: вечер и ночь, когда погибла Иващенко, Полетаев провел в «обезьяннике» в участке Невского района после распития и драки с нанесением легких телесных. Составлен протокол об административке.

– Н-да, тупик! – сокрушенно покачала головой Алла. – А что за кавалер, с которым убиенную застал Полетаев? Он с ним знаком?

– Говорит, что нет, но это можно выяснить: наверняка Иващенко рассказывала о нем кому-то из подруг. И коллег с работы нужно опросить: вдруг нам повезет и он окажется из их числа?

– Вы выбрали верное направление! – похвалила Алла. – Где она работала?

– В продуктовом магазине известной торговой сети.

– Кем?

– Кассиром.

– Да, на зарплату кассира детей прокормить…

– Она еще подрабатывала уборщицей в элитном кондоминиуме. Тетка говорит, там платили даже больше, чем в магазине, но работа была тяжелая, и каждый жилец норовил объяснить Веронике, как следует работать, чтобы им нравилось. Поэтому Иващенко буквально перед гибелью намеревалась уволиться: сделать это не составляло труда, ведь она официально не оформлена.

Алла подавила вздох и, подойдя к окну, посмотрела на ухоженный внутренний дворик. Почему жизнь так несправедлива? Молодая женщина старалась изо всех сил, тянула двоих детей, пыталась устроить личную жизнь и тяжело работала, а вон как все закончилось!

– Так что с Полетаевым, Алла Гурьевна? – спросил Антон, так как молчание затягивалось.

– А что с ним? Отпускайте! Попытаемся зайти с другой стороны: узнайте, кто был ухажером Иващенко, а также с кем из коллег она близко общалась. Скорее всего, в этот раз мы действительно имеем дело с маньяком-коллекционером, а не просто с серийным убийцей, поэтому у жертв непременно должно быть что-то общее!

– Ну внешность у всех разная, – с сомнением покачал головой Шеин. – Цвет волос, тип лица, телосложение – на первый взгляд ничего общего!

– Вот именно что на первый, Антон, значит, нам понадобится второй, а то и третий, и четвертый взгляд! Так что действуйте, а я попробую…

В этот момент дверь распахнулась и в кабинет влетел Александр Белкин, даже не удосужившись постучать.

– Алла Гурьевна, включите телевизор, Пятый канал!

– Александр… – начала было она, но парень сам схватил пульт и принялся жать на кнопки.

На экране появилась молодая ведущая в костюме, жизнерадостный розовый цвет которого не вязался с серьезностью новости, которую она презентовала.

– …очередной душегуб! – с воодушевлением тараторила она, продолжая начатую тираду. – У него уже появилась кличка – Лоскутный Маньяк, потому что он вырезает у своих жертв куски кожи с разных мест на теле…

– Что-о?! – взвилась Алла, но тут же умолкла, так как ведущая не закончила.

– В общем и целом на данный момент есть информация как минимум о трех жертвах, но в таких случаях никогда нельзя быть уверенным в том, что это точная цифра. Что, если были и другие, просто тела пока не нашли? А вдруг это гастролер, раньше орудовавший в других городах и весях, а теперь избравший Северную столицу для своих грязных дел? Остается лишь гадать…

Белкин приглушил звук и повернулся к другим присутствующим с вопросом:

– Ну, как вам такое?

– «Как тебе такое, Илон Маск», м-да… – пробормотал Шеин, ероша волосы на затылке. – Что это было?

– Утечка! – сердито рявкнула Алла, едва не сломав карандаш, который вертела в руке. – И у кого это, интересно, язык без костей?!

– Точно у кого-то из СК: в СМИ не давалась информация о срезанной коже!

– И я о том же. Если так пойдет, каждый наш шаг будет известен преступнику!

Сказать, что Алла разозлилась, означало не сказать ничего: она пришла в такую ярость, что у нее даже губы побелели, – пожалуй, опера впервые видели ее в таком состоянии и не знали, как реагировать. Строго говоря, каждый из них ощущал примерно то же самое: слив столь важной информации репортерам означал предательство в их собственных рядах! Такое случалось и раньше, однако сейчас речь шла в прямом смысле о жизни и смерти. Маньяк, которого они пытаются поймать, определенно жаждет славы, и журналисты дают ему то, к чему он так стремится!

– Алла Гурьевна, вы хотите, чтобы мы выяснили, кто… – начал было Антон, но она решительно тряхнула головой:

– Забудьте! Новость уже стала достоянием гласности. Как говорится, фарш невозможно провернуть назад, и придется работать, принимая во внимание утекшие сведения… В любом случае в наших действиях ничего не меняется: действуем, как наметили. Самое главное – установить связь между жертвами, а для этого необходимо использовать все доступные средства: социальные сети, записи с камер видеонаблюдения и, само собой, опрос родственников, друзей и знакомых убитых. Александр, хорошо, что вы здесь, потому что вам, как самому продвинутому из нас в сфере технологий, предстоит заняться технической стороной вопроса.

– Соцсети и камеры? – уточнил молодой оперативник, уже смирившийся с тем, что на его долю выпадает сидение в кабинете за компьютером.

– Точно! Особое внимание следует уделить камерам, расположенным вблизи мест жительства и работы жертв: где-то по пути они могли встретиться со злодеем!

– И не забудь тренажерные залы, бассейны, салоны красоты и тому подобные места, – вставил Шеин. – Если, конечно, женщины посещали таковые: маньяк мог познакомиться с ними там.

– Верно! – согласилась Алла.

– Ну Иващенко точно не являлась их клиенткой, у нее просто не было на это денег, – заметил хранивший молчание на протяжении всего разговора Дамир.

– Правда ваша, но Лосева, к примеру, имела возможность посещать любые из вышеперечисленных мест; мы выяснили, что жертв преступник выбирает не по внешности и не по социальному статусу. На данный момент у нас настолько мало информации, что невозможно строить версии, необходимо узнать об убитых все, что только возможно! За работу, коллеги, нельзя, чтобы СМИ нас опередили!

* * *

– Я собирался тебе звонить и не думал, что ты придешь сам! – воскликнул Мономах, в конце рабочего дня увидев в дверях Михаила Пака.

– Я нужен вам в больнице, верно? – уточнил тот. – Вы об этом хотели поговорить?

– Откуда «дровишки»?

– От Севана.

– Ясно.

– Я согласен.

– Что?

– Ну выйти из отпуска и отгулять после Нового года, если вы так хотите.

Мономах внимательно посмотрел на молодого человека: ну что ты с ним будешь делать?! «Если вы так хотите…»

– Скажи, это имеет отношение к тому, что случилось с Костей? – задал он вопрос.

Парень замялся.

– Даже не знаю, – ответил он спустя минуту. – Меня… честно говоря, меня кое-что беспокоит.

– Что?

– Дело в том… в общем, я видел его незадолго до смерти.

– Кого?

– Костю.

– Где?

– На детской площадке.

– Где-где?!

– Я возвращался домой и увидел его на качелях.

– Погоди, но ведь Костя не жил с матерью…

– Верно, потому-то я и решил, что он, наверное, к ней в гости приходил. Но оказалось, это не так.

– Продолжай.

– Я подошел, поздоровался – казалось, он был рад меня видеть, но вел себя странно.

– В смысле – странно?

– Как будто хотел что-то сказать, но не решался.

– С чего ты взял?

– Мы ведь давно не общались, Владимир Всеволодович, и я о Косте узнавал только от мамы, а она – от его матери! Я слышал, что ему нравится его место работы, что в том центре все оборудовано по последнему слову медицинской техники, снабжение медикаментами отлажено, – я так понял, что Костя был в восторге…

– В тот вечер он тебе тоже рассказывал, что все прекрасно?

– Меня кое-что удивило.

– Удивило?

– Он был пьян.

– Костик?!

– Вам тоже не верится?

– Ну мы с ним тоже давненько не виделись, но все, что мне о нем известно…

– Вот и я о том же! – перебил Мономаха Михаил. – Это я могу выпить, а Костя, насколько я его знаю, не только сам этого не делал, но и избегал компаний, где много пьют! Во врачебном сообществе, сами знаете, это не редкость, поэтому и близкие друзья среди коллег у него вряд ли водились. Думаю, потому-то и на кладбище никто не появился!

– По поводу последнего я с тобой не согласен, но давай-ка вернемся к вашей встрече тем вечером: о чем вы говорили?

– В сущности, ни о чем – так, как дела, как вообще… Признаться, я так устал в тот день, что мечтал только о горячем душе и постели, поэтому не стал выяснять, в чем дело. Может, зря?

– Может, и так, – вздохнул Мономах. – Считаешь, он вот так взял и вывалил бы тебе все свои проблемы?

– Вряд ли, не такой он человек.

– Вот и мне так кажется! Я спросил, все ли у него хорошо на работе, а он как-то странно среагировал.

– Странно?

– Хмыкнул, словно я чушь сморозил!

– Сказал что-то?

Пак покачал головой:

– Наверное, следовало копнуть поглубже, но мы были не в тех отношениях… Черт, я виноват, да?

– Виноват тот, кто убил Костю, а вовсе не ты, – возразил Мономах, чувствуя, как в нем поднимается волна возмущения.

Почему хорошие люди испытывают муки совести, в то время как всякие ублюдки не считают себя виновными, даже если в буквальном смысле вонзают нож в человеческую плоть?!

– Вы так уверены, что это убийство? – задал вопрос Михаил.

– Практически на сто процентов. Следователь по делу тоже так считает, между прочим. Скажи, когда это случилось?

– Что?

– Ну ваша встреча на детской площадке.

– Теперь я понимаю, что дней за пять до того, как Костя… А я ведь не воспринял все всерьез! Если бы я только…

– Перестань, это не имеет смысла! – оборвал Михаила Мономах. – Кто мог знать, что так случится? Скорее всего, убийство носило запланированный характер, и никакие твои действия ничего бы не изменили!

– Но зачем кому-то его убивать?! – воскликнул молодой человек. – Он что, олигарх какой-то, богатый наследник или…

– Или он узнал что-то, из-за чего от него захотели избавиться. Вот хоть режь меня, а не зря никто из коллег не появился на его похоронах!

– Думаете, убийца – кто-то из них?

– Или они подозревают, кто это может быть… И боятся, что им окажется тот, на кого они думают.

– Только не говорите, что вы намерены вмешаться!

На лице Михаила отразилось смятение.

– Знаешь… а ты прав!

До этого самого момента Мономах не собирался принимать участие в расследовании, но неожиданно пришел к пониманию, что не может все так оставить. Следачка Медведь, возможно, и хороша, если верить Алле Сурковой, но она одновременно ведет сразу несколько дел, и у нее нет причин сделать приоритетным убийство молодого ординатора! А вот он, Мономах, можно сказать, лично заинтересован в том, чтобы парня перестали считать наркоманом и, самое главное, вором: если в первое еще можно поверить, то второе – просто чушь несусветная! Нельзя позволить, чтобы Машка одна в этом всем барахталась, а значит, он должен что-то предпринять.

– Что ж… тогда я тоже в деле!

– Ты?!

– А что? Я, в конце концов, тоже был знаком с Костиком, знаю его маму и не верю, что он мог заниматься тем, в чем его обвиняют!

– Не стоит тебе…

– А вам?

– Это не одно и то же!