– Некая мисс Уондерли, которая съехала сегодня утром. Я хотел бы уточнить кое-какие детали.

– Пойдем, – сказал Фрид, – посмотрим, что у нас есть для тебя.

Спейд не двинулся с места, лишь покачал головой.

– Не хочу светиться.

Фрид кивнул и вышел из ниши. В вестибюле он внезапно остановился и вернулся к Спейду.

– Прошлой ночью дежурным гостиничным детективом был Гарриман, – сказал он. – И он наверняка видел Арчера. Может, попросить его не упоминать об этом?

Спейд покосился на Фрида.

– Лучше не надо. Это не имеет никакого значения, пока не выявлена связь с этой самой Уондерли. Гарриман хороший парень, но любит почесать языком. Лучше, чтобы он не думал, будто тут есть о чем умалчивать.

Фрид кивнул и удалился. Вернулся он через пятнадцать минут.

– Приехала в прошлый вторник, в регистрационной карте указано, что из Нью-Йорка. Чемодана не было, только несколько сумок. В номер никто не звонил, и она, кажется, получала мало писем, если вообще получала. Единственный, с кем ее видели – высокий брюнет лет тридцати шести. Выходила сегодня в полдесятого утра, вернулась часом позже, оплатила счет, попросила отнести багаж в такси. Коридорный, который грузил сумки, говорит, что это был «Нэш-турер» с открытым кузовом, взятый, по всей видимости, напрокат. Она оставила свой новый адрес – «Амбасадор», Лос-Анджелес.

– Спасибо тебе огромное, Фрид, – сказал Спейд и покинул «Сент-Марк».

Когда он вернулся в контору, Эффи Перин прекратила отстукивать письмо на печатной машинке и сообщила:

– Приходил твой приятель Данди. Хотел взглянуть на твои пистолеты.

– Ну и…?

– Я сказала, чтобы зашел попозже, когда ты вернешься.

– Молодчина. Если придет снова, покажи ему, пусть взглянет.

– И еще мисс Уондерли звонила.

– Давно пора. Что она сказала?

– Хочет с тобой встретиться.

Девушка взяла лист бумаги со стола и прочитала карандашную заметку на нем:

– Она в апартаментах «Коронет» на Калифорния-стрит, номер тысяча первый. Спросить мисс Леблан.

– Дай-ка сюда, – протянул руку Спейд.

Взяв листок двумя пальцами, он вытащил зажигалку, щелкнул ею, поджег листок и держал, пока он не превратился в скукоженный черный пепел. Тогда Сэм бросил его и растер подошвой по линолеумному полу.

Девушка наблюдала за этими действиями с явной укоризной во взгляде.

Он усмехнулся, сказал:

– Вот так, дорогая, – и вышел.

Глава 4. Черная птица

Мисс Уондерли в зеленом шелковом платье, подпоясанном ремешком, сама открыла дверь номера 1001. На лице ее горел румянец. Темно-рыжие волосы, разделенные пробором с левой стороны и свободными волнами ниспадавшие на правый висок, были слегка взъерошены.

Сняв шляпу, Спейд произнес:

– Доброе утро.

В ответ на его улыбку она тоже слегка улыбнулась уголками губ. Но ее синие, почти фиолетовые глаза по-прежнему глядели тревожно. Она опустила голову и сказала тихим, робким голосом:

– Входите, мистер Спейд.

Она провела его мимо открытых дверей кухни, ванной и спальни в кремово-красную гостиную, бормоча извинения:

– Все вверх дном. Я еще даже не все вещи распаковала.

Она положила его шляпу на стол и села на козетку орехового дерева. Спейд расположился напротив нее на обитом парчой стуле с овальной спинкой.

Она уставилась на свои крепко сплетенные пальцы и сказала:

– Мистер Спейд, я должна сделать ужасное… ужасное признание.

Спейд молча изобразил вежливую улыбку – втуне, поскольку она не поднимала глаз и ее не увидела.

– Та… та история, которую я вам вчера рассказала, была всего лишь… выдумкой, – пробормотала она и наконец подняла на него несчастные, испуганные глаза.

– Ах, это, – беспечно сказал Спейд. – Да мы в нее не очень-то и поверили.

– Значит… – К печали и испугу в глазах добавилось недоумение.

– Ваши две сотни долларов оказались вполне достойны доверия.

– Вы имеете в виду, что…? – Похоже, она действительно не понимала.

– Я имею в виду, что вы заплатили нам гораздо больше, чем если бы рассказали правду, – вежливо объяснил он, – и этого вполне хватило, чтобы мы приняли все как должное.

Ее глаза вдруг загорелись. Она даже привстала с козетки, снова села, разгладила юбку и, подавшись вперед, выпалила:

– И даже теперь вы не откажетесь…?

Спейд упреждающе поднял ладонь. Верхняя часть его лица хмурились. Нижняя улыбалась.

– Зависит от обстоятельств, – сказал он. – Но вопрос вот в чем, мисс… как вас все-таки величать – Уондерли или Леблан?

Зардевшись, она пролепетала:

– На самом деле я – О’Шонесси – Бриджит О’Шонесси.

– Вся загвоздка, мисс О’Шонесси, в том, что пара убийств… – Он поморщился, – …подряд, как в нашем случае, обычно всех поднимает на уши, полиция усердствует, так что все усложняется и требует больших расходов. Это вам не…

Он умолк, потому что она перестала слушать и просто ждала, пока он договорит.

– Мистер Спейд, скажите мне правду. – Ее голос дрожал на грани истерики, глаза безумно метались, лицо выражало отчаяние. – Я виновата в том… в том, что случилось ночью?

Спейд покачал головой.

– Нет, если только вы ничего от меня не скрываете, – сказал он. – Вы же предупреждали, что Терсби опасен. Конечно, вы солгали насчет вашей сестры и всего остального, но это не имеет значения – все равно мы вам не поверили. – Он пожал могучими плечами. – Не думаю, что это ваша вина.

Очень тихо она сказала:

– Спасибо. – А потом закрутила головой. – Но я всегда буду винить себя. – Она судорожно прижала руку к горлу. – Вчера днем мистер Арчер был таким… таким жизнерадостным, таким крепким и сердечным… он…

– Хватит, – оборвал ее Спейд. – Он знал, на что подписался. Нам приходится рисковать.

– Он был… был женат?

– Да, но это был брак с женщиной, которая его не любила, без детей, зато со страховкой в десять тысяч долларов.

– Ох, пожалуйста, не надо! – прошептала она.

Спейд снова пожал плечами.

– Так уж сложилось. – Он взглянул на часы и пересел со стула на козетку рядом с ней. – Нет времени переживать об этом. – Его голос был доброжелателен, но непреклонен. – Вокруг рыщут стаи полицейских, помощников окружного прокурора и репортеров. И все они носом землю роют. Что я должен для вас сделать?

– Я хочу, чтобы вы защитили меня от… от всего этого, – ответила она дрожащим голосом и робко тронула его за рукав. – Мистер Спейд, они знают обо мне?

– Пока нет. Сперва я хотел с вами увидеться.

– Что… что они подумают, когда выяснится, что я к вам приходила и… что солгала?

– Это, конечно, вызовет у них подозрения. Вот потому-то я и откладывал свой рассказ до поры, пока не встречусь с вами. Думаю, не стоит выкладывать им все. На всякий случай мы должны запастись подходящей историей, чтобы усыпить их бдительность.

– Вы же не думаете, что я как-то связана… с убийствами… правда?

Спейд ухмыльнулся и сказал:

– Кстати, забыл вас об этом спросить. Так связаны или нет?

– Нет.

– Это хорошо. Итак, что мы расскажем полиции?

Она поерзала на своем краешке козетки, и глаза ее, обрамленные густыми ресницами, дрогнули, словно она попыталась отвести взгляд – и не сумела. Она казалась такой маленькой, такой беззащитной, такой юной.

– А это обязательно – рассказывать им обо мне? – спросила она. – Я до смерти боюсь этого, мистер Спейд. Не могу объяснить, почему, но, пожалуйста, защитите меня от них, избавьте от необходимости отвечать на их вопросы! Сейчас я просто этого не вынесу. Я умру. Вы спасете меня, мистер Спейд?

– Может быть, – сказал он. – Но мне надо знать, в чем тут дело.

Она встала перед ним на колени и сжала руки в немой мольбе. Бледная, напряженная, она смотрела на него снизу вверх испуганными глазами.

– Жизнь моя была неправедной, – говорила она сквозь слезы. – Я поступала дурно – куда хуже, чем вы можете себе представить, но я не закоренелая преступница. Посмотрите на меня, мистер Спейд. Вы же знаете, что я не такая, правда? Вы же видите это? Могу ли я рассчитывать на малую толику вашего доверия? О, я совсем одна, и мне совсем некому помочь, если вы не поможете. Я знаю, что не имею права молить о доверии, не доверяя вам. Но я действительно вам доверяю, только не могу всего рассказать. Сейчас не могу. Но обязательно расскажу потом, когда будет можно. Я боюсь, мистер Спейд. Боюсь вам довериться. То есть, я не это имею в виду. Я вам доверяю, но… я доверяла Флойду как… никому другому, мистер Спейд, как никому другому. Вы можете мне помочь. Вы сказали, что можете. Если бы я не верила, что вы сможете меня спасти, я сегодня не посылала бы за вами, а сбежала куда глаза глядят. Если бы я думала, что кто-нибудь другой сможет меня спасти, разве стояла бы я перед вами на коленях? Знаю, что не вполне откровенна с вами. Но будьте великодушны, мистер Спейд, не просите меня об откровенности. Вы такой сильный, находчивый, храбрый. И вы, конечно же, сможете уделить мне немного этой силы, находчивости, храбрости. Помогите мне, мистер Спейд. Помогите, потому что я крайне нуждаюсь в этом, и потому что если вы откажетесь, то где мне найти того, кто сможет, а не только захочет. Помогите мне. Я не имею права просить вас помогать мне вслепую и все-таки прошу. Будьте великодушны, мистер Спейд. Только вы можете меня спасти. Только вы.

Спейд, который выслушал эту речь затаив дыхание, шумно выдохнул сквозь сжатые губы и сказал:

– Вам вряд ли так уж понадобится чья-то помощь. Вы неподражаемы. Просто неподражаемы. Особенно хороши глаза, на мой вкус, и дрожащий голосок, когда вы чирикаете что-то вроде: «Будьте великодушны, мистер Спейд!»

Она вскочила. Лицо ее стало пунцовым, но голову она держала прямо и так же прямо посмотрела Спейду в глаза.

– Поделом мне, – сказала она. – Я это заслужила, солгав вам, но… ох, я действительно хотела, чтобы вы мне помогли. И теперь хочу и очень нуждаюсь в этом, очень. И ложь моя заключалась вовсе не в том, что я рассказала, а в том – как я это сделала. – Она отвернулась, плечи ее поникли. – Я сама виновата, что вы мне теперь не верите.

Спейд побагровел и уставился в пол.

– Попал я в передрягу, – проворчал он.

Бриджит О’Шонесси подошла к столу и взяла его шляпу. Потом вернулась и встала перед ним со шляпой в руке, не протягивая ее ему, а просто держа так, чтобы он сам мог взять при желании. Лицо у нее было бледное, осунувшееся.

Спейд посмотрел на шляпу и спросил:

– Что случилось минувшей ночью?

– Флойд пришел в отель в девять вечера, и мы пошли прогуляться. Я сама это предложила, чтобы мистер Арчер смог на него посмотреть. Мы зашли в ресторан – на Гири-стрит, кажется – поужинали там, потанцевали и вернулись в отель где-то в половине первого ночи. Флойд простился со мной у двери, и я видела из холла, как мистер Арчер пошел за ним следом – вниз по улице, по противоположной стороне.

– Вниз? То есть, в сторону Маркет-стрит?

– Да.

– Вы не знаете, что они делали неподалеку от перекрестка Буш и Стоктон, где в Арчера выстрелили?

– А разве это не по соседству с отелем, где жил Флойд?

– Нет. Это крюк кварталов на десять в сторону от того пути, по которому он должен был идти от вашего отеля к своему. Так… А что вы делали после его ухода?

– Легла спать. А сегодня утром я спустилась к завтраку, увидела заголовки газет и прочитала – о чем, вы знаете. Потом я пошла на Юнион-Сквер, где раньше видела автомобили напрокат, наняла один и поехала за багажом к себе в отель. После того, как я обнаружила, что вчера мою комнату обыскивали, я поняла, что должна переехать, и вчера же пополудни нашла эту квартиру. Перебравшись сюда, я позвонила вам.

– Ваш номер в «Сент-Марке» обыскали?

– Да, пока я была у вас в конторе. – Она закусила губу. – Я не собиралась вам об этом рассказывать.