Я направилась вдоль русла ручья; тело быстро перестроилось на размашистый шаг. Вовсе не такой походкой я ходила по тротуарам от дома до университета и обратно. Здесь же, на пересеченной местности, ноги с легкостью несли меня вперед.

– А если бы я не поехала этой дорогой? – спросила я, углубляясь все дальше в пустыню. – Если бы Целитель Брод по-прежнему жил в Чикаго?

Мысль о том, что Джаред и Джейми где-то рядом, не позволяла отказаться от бессмысленного плана.

Не знаю,– призналась Мелани.– Наверное, я все равно попыталась бы, но я боялась Душ. Я и сейчас боюсь. То, что я тебе доверилась, может погубить их обоих.

При этой мысли мы вздрогнули.

Но сейчас, когда мы так близко… Я должна попробовать. Пожалуйста…– внезапно умоляющим голосом произнесла она.– Не используй эти знания против них. Прошу тебя.

– Я и не собиралась… вряд ли я смогу причинить им вред. Я скорее…

Что? Скорее умру, чем предам нескольких беглецов Искателям?

И снова мы содрогнулись. Мое отвращение к этой идее успокоило Мелани. А меня напугало.

Русло уходило дальше на север, Мелани предложила отправиться на восток, к третьему ориентиру – одинокой скале, напоминающей палец, указывающий в безоблачное небо.

Мне было не по душе покидать русло, как и машину. Отсюда можно вернуться к дороге, а по дороге – к шоссе. Да, обратный путь займет несколько дней, но стоит свернуть – и я точно потеряюсь.

Верь, Странница. Мы найдем дядю Джеба, или он нас.

Если он еще жив.– Я со вздохом ступила с проторенного пути в пустыню, до горизонта заросшую кустарником.– Мне незнакомо понятие «вера». Я не знаю, что это такое.

А «доверие»?

К кому? К тебе? – Я рассмеялась. Горячий воздух обжег горло.

Только представь,– сменила тему Мелани.– Возможно, мы встретимся с ними уже вечером.

Мы обе страстно желали их увидеть; лица мужчины и мальчика ожили в наших общих воспоминаниях. Я зашагала быстрее, не уверенная, что ноги слушаются именно меня.

Становилось все жарче. Волосы намокли от пота, светло-желтая футболка неприятно липла к телу. Днем поднялся обжигающий ветер; в лицо полетел песок. Раскаленный воздух высушивал пот, покрывал волосы пыльной коркой, надувал парусом задубевшую футболку. А я шла и шла.

Очень хотелось пить. Мелани корила меня за каждый глоток, предостерегала, что на завтра не хватит. Но я и так слишком много ей уступала, поэтому пила, как только чувствовала жажду, то есть ежеминутно.

Ноги двигались будто сами по себе. Ритмичный хруст песка создавал однообразную утомительную мелодию.

Смотреть было не на что; всюду кривые колючие кусты. Пустынный пейзаж наводил скуку – взгляд цеплялся лишь за очертания гор на фоне белесого выцветшего неба. Я сверялась с ними через каждые несколько шагов, пока не поняла, что могу нарисовать их вслепую.

Все вокруг словно застыло. Я то и дело вертела головой в поисках четвертого ориентира – большой куполообразной вершины, выщербленной с одного края, которую Мелани показала лишь сегодня утром. Хорошо бы это был последний указатель, ведь наши силы на исходе. Однако Мелани, похоже, что-то скрывала… и нашему путешествию не видно конца.

Я даже не заметила, как за день прикончила коробку злаковых батончиков.

Когда солнце село, на пустыню стремительно опустилась тьма. Мелани уже подыскала место для ночлега.

Ложись вот сюда, подальше от кактусов. Ты ворочаешься во сне.

Я взглянула на ворсистый кактус, покрытый тоненькими белесыми колючками, и содрогнулась. Что?! Спать прямо на земле?

Есть другие предложения? Мелани почувствовала мою панику, и ее тон смягчился, словно из жалости. Послушай, здесь лучше, чем в машине. По крайней мере, будешь лежать на ровной поверхности. Кроме того, здесь слишком жарко, чтобы местная живность учуяла тепло твоего тела…

– Живность? – громко вскрикнула я. – Какая еще живность?

В воспоминаниях Мелани явились крайне неприятные образы – огромные кровососущие насекомые, клубки змей… Я встала на цыпочки, желая оказаться подальше от скрывающихся в песке опасностей.

Да ты не волнуйся. Никого не трогай, и тебя никто не тронет. И вообще, ты слишком крупная добыча. – В памяти мелькнула еще одна картинка: небольшой хищник размером с собаку – койот.

– Прекрасно, – простонала я, опускаясь на землю. – Быть растерзанной дикими псами. Какое разочарование – умереть столь… банально. Вот погибнуть от лап когтистых тварей с планеты Туманов – это, я понимаю, достойная смерть…

Мелани фыркнула, и я живо представила, как она закатывает глаза. Ну что ты как маленькая. Никто тебя не съест. Ложись, отдыхай. Завтра будет трудный день.

– Отличная новость, – проворчала я. Тоже мне командирша. Невольно вспомнишь местную поговорку: «Дашь палец – руку откусит». Однако сил на пререкания уже не оставалось. Стоило улечься на жесткую каменистую почву, как меня мгновенно накрыл сон.

Не успела я сомкнуть глаз, наступило утро, ослепительно-яркое и невероятно жаркое. Проснувшись, я принялась стряхивать с себя налипшие камушки и обнаружила, что едва могу шевельнуть правой рукой – отлежала. Я потрясла ею, восстанавливая кровообращение, и полезла в сумку за водой.

Мелани неодобрительно заворчала, но мне не было до нее дела. Я перебрала бутылки в поисках початой, и тут до меня начало доходить.

Со смутной тревогой я дважды пересчитала запас воды. Пустых на две больше, чем полных. Осталось меньше половины.

Говорила же, много пьешь.

Я молча надела рюкзак, не сделав ни глотка. В пересохшем рту стоял привкус рвоты. Стараясь не водить сухим, как наждачная бумага, языком по зубам, я двинулась вперед.

Солнце палило все жарче. Игнорировать противный вкус во рту оказалось легче, чем жалобы желудка. Внутренности бунтовали, требуя пищи. К середине дня голод стал невыносимым.

Ничего,– усмехнулась Мелани.– Бывало и похуже.

Не сомневаюсь, – огрызнулась я. У меня не было настроения предаваться воспоминаниям о ее стойкости.

Я уже почти утратила надежду, когда нам наконец улыбнулась удача. Машинально окинув взглядом горизонт, я заметила на севере куполообразную вершину с небольшой щербинкой и повернула в ту сторону.

Мы близко,– решила Мелани, столь же взволнованная.– Ищи следующий ориентир. – Она явила мне очередной образ, и я принялась оглядываться, хотя и понимала, что еще рано.

Надо смотреть на восток. Север, восток, снова север. Вот он, маршрут.

Воодушевленная находкой, я продолжала упрямо идти вперед, невзирая на растущую усталость. Мелани подгоняла: скандировала подбадривающие слоганы, стоило мне замедлить шаг, напоминала о Джареде и Джейми, когда я падала духом. Медленно, но верно я приближалась к цели. В пересохшем горле нещадно саднило, но я не делала ни глотка без разрешения Мелани.

Надо признать, я стала гордиться своей выносливостью. И, словно в награду, рядом зазмеилась тропа, ведущая на север. Однако Мелани заупрямилась.

Не нравится она мне.

Сквозь кустарник вилась утрамбованная полоса желтоватого песка – полустертые следы шин, сходящиеся в тропку.

Пройдем по ней, сколько сможем.– Я уже шагала между колеями.– Все лучше, чем продираться сквозь колючки.

Мелани не ответила, однако ее беспокойство передалось и мне. Я продолжила искать следующий ориентир – два одинаковых вулканических пика, сросшихся в идеальную букву «М», – и одновременно вглядывалась в пустыню в поисках опасности.

Благодаря повышенной бдительности мне удалось заметить в отдалении серое пятно. Сперва я решила, у меня просто рябит в глазах, и сморгнула, стряхивая пыль с ресниц. Цвет слишком яркий для камня, форма слишком ровная для дерева. Странно…

Я снова моргнула, и пятно приобрело четкие очертания. Небольшое выцветшее строение, совсем рядом.

У Мелани случился приступ паники. Я соскочила с узкой тропки и бросилась под сомнительное укрытие чахлого кустарника.

Не волнуйся ты так. Дом наверняка заброшен.

С чего ты взяла? – Мелани упиралась так сильно, что ноги едва меня слушались.

Кто здесь поселится? Мы, Души, живем сообща. В моем объяснении слышалась горечь – еще бы, ведь я в прямом и переносном смысле нахожусь на краю света. Почему я оставила общество Душ, будто… не хочу к нему принадлежать? Может, именно по этой причине я прожила столько жизней и не смогла найти дом? Я всегда была ущербной или стала такой из-за Мелани? Эта планета изменила меня или выявила заложенное изначально?

Мелани не желала пережидать мой кризис личности – ей хотелось убраться как можно дальше от строения, и поскорее. Ее мысли вмешивались в мои, не давали сосредоточиться.

Успокойся,– приказала я.– Если здесь кто-то и живет, то человек. Уж поверь, среди Душ отшельников не бывает. Может, твой дядя Джеб…

Мелани решительно отвергла это предположение.

Здесь, на открытой местности, не выжить. Ваши тщательно прочесали все жилища. Хозяева этого дома сбежали или стали одними из вас. У дяди Джеба должно быть укрытие получше.

Если они стали одними из нас, то их тут нет. Так может жить только человек… – Я осеклась.

Что такое? – Мелани просканировала мои мысли, пытаясь понять, чего я испугалась.

Вдруг здесь люди… но не дядя Джеб, Джаред и Джейми? А если нас найдет кто-то другой?

Мелани тщательно обдумала эту мысль. Ты права. Нас немедленно убьют. Точно.

Я попыталась сглотнуть, смыть из пересохшего рта привкус ужаса.

Никого там нет. Откуда?– рассудительно проговорила она.– Вы же всех нас повыловили. Спастись могли только те, кто и раньше прятался. Давай сходим посмотрим. Ты уверена, там нет твоих, а я уверена, там нет наших. Вдруг найдем что-нибудь полезное, что пригодится в качестве оружия.

При ее мысли об острых ножах и металлических инструментах, которыми можно орудовать как дубиной, меня передернуло. Никакого оружия.

Уф-ф. И как нас победили столь бесхребетные твари?

Числом и хитростью. Любой из вас, даже ребенок, в сто раз опаснее любого из нас. Но вы действуете поодиночке, как термит в муравейнике, а нас – миллионы, и вместе мы достигаем общей цели.

И снова, описывая единство Душ, я испытала растерянность и панику. Кто я?

Прячась за кустами, мы приблизились к небольшому сооружению. Обычный жилой дом, невзрачная лачуга. Зачем его построили здесь, в жаркой пустыне?

Признаков жизни не наблюдалось: дверь сорвана с петель, в оконных рамах торчат осколки стекла, пол и подоконники засыпаны песком, серые обшарпанные стены покосились от ветра.

Стараясь унять тревогу, я несмело ступила на крыльцо; похоже, мы здесь одни… как вчера и сегодня. Желание оказаться в долгожданной тени пересилило страх. Ноги уверенно и быстро несли меня вперед. Я прошмыгнула внутрь, прижалась спиной к стене: сработал инстинкт, выработавшийся у Мелани за годы скитаний. Темнота ослепила: пришлось ждать, пока глаза привыкнут.

Как и ожидалось, хижина была пуста, никаких признаков присутствия хозяев. Посреди комнаты стоял скособоченный стол, кренясь на двух целых ножках; рядом – ржавый металлический стул. Сквозь дыры в потертом засаленном ковре проглядывал бетон. Кухонный уголок с проржавевшей раковиной, буфетные шкафчики, низенький холодильник с дверцей нараспашку, демонстрирующий черное заплесневелое нутро. У дальней стены – остов дивана без подушек. Над диваном – чудом уцелевшая, лишь слегка покосившаяся картина в раме: собаки играют в покер.

Уютно,– заметила Мелани; вместе с облегчением к ней вернулся сарказм.– Даже наряднее, чем у тебя в квартире.

Я бросилась к раковине.

Мечтать не вредно.