– Нет, но твоё уныние заражает всех остальных, – немного даже разозлилась Лия. Ей сейчас нужна была поддержка и порция бодрости, но никак не чужое отвратительное настроение. Вдруг показалось, что их счастливая и большая семья разваливается на глазах. И скоро от неё ничего не останется.

– Не получается у меня… – отвернулся и тихо проговорил Крей.

– Что, не получается?

– Жить без Ри, не думать о ней постоянно. Вот как она там?.. Не могу избавиться от мысли, что попала она в беду. А мы тут…

– Что, мы тут? Разве ты не понимаешь, что уходить всем вместе было опасно? Да и ей одной в лесу легче затеряться, – вздохнула Лия. – Мне тоже её не хватает.

– А я так не могу! – лихорадочно выговорил Крей, шаря по лицу сестры взглядом в поисках поддержки. – Я чувствую, что со мной ей было бы проще убегать.

– Так чего же не пошел с ней? – зло фыркнула Лиана. – К чему теперь все эти стенания?

Она прекрасно понимала, что не сделал этого брат из-за родителей, подчинившись их воле. Но злость не хотела униматься в душе, изливаясь на невинную голову. И сразу же ей стало стыдно.

– Прости. Ляпнула со зла.

Но брат, кажется, даже не обиделся на неё. Слышал ли он её вообще? Или опять ушел в себя с головой? Вот и смотрит на неё так, словно и не видит.

– Ладно, пойду помогу маме, да проверю, как там раненный, – нехотя поднялась Лиана.

Еще и безделье сводило с ума. Дома всегда было чем заняться, здесь же все дни превратились в одинаковые, длинные и беспросветные. Знать бы ещё, когда это закончится? И почему мама держит в секрете, куда они направляются?

– Угу, – машинально кивнул Крей, снова уже глядя куда-то вглубь леса.

Анита хлопотала возле очага, а по хижине уже разносились ароматы похлебки. Завидев дочь, она снова заворчала:

– Воняет от него, жуть, – кивнула она на спящего. – Может, он нищий или бандит. Ты бы думала сначала, прежде чем что-то делать.

– Не похож он на нищего или бандита, мам. Ну ты сама посмотри… Не удивлюсь, если он из благородных, – снова вгляделась в лицо спящего Лия.

– Уф, не говори ерунды! Благородные по лесу не шляются и в капканы не попадают. Кликни брата – дров нужно натаскать. А то у меня огонь скоро погаснет.

Лия снова вышла на крыльцо, но на этот раз оно пустовало.

– Мам, а Крея нет, – вернулась она растерянная в хижину.

– А где же он? Тоже решил прогуляться по лесу? Ох, доведете вы нас до беды, помяни мое слово.

Но Лия не слушала мать, вспоминая свой разговор с братом. И чем дольше она размышляла, тем прочнее в голове укоренялась страшная правда.

– Мам, кажется, Крей отправился на поиски Нарии…

Глава 9

Нария жила в мире, полном любви и взаимоуважения. У неё была любящая семья. Самые лучшие в мире родители, замечательные брат с сестрой. С детства она привыкла трудиться не покладая рук. В её семье было так заведено – у каждого были свои обязанности, и никому даже в голову не приходило отлынивать от них. Ну кроме Крея, возможно, который единственный считался немного ленивым и строптивым в семье. Но все его так любили, что даже не сердились на него за это.

Такое чувство, как ненависть, Нария ни к кому и никогда не испытывала. Даже в те моменты жизни, когда скрывать свою особенность было тяжелее всего, когда приходилось призывать на помощь всю выдержку, осознавая несовершенство мира, в котором живет, она не испытывала ни к кому ненависти. Даже к инквизиции – её личному злу, живущему с ней бок о бок на протяжении девятнадцати лет.

И вот сейчас, сидя на полу в каком-то придорожном постоялом дворе, привязанная за ногу к толстой металлической трубе, глядя на мужчину, что, не обращая на неё внимания, словно её и нет в этой комнате, снимал с себя сначала верхнюю одежду, а потом и сорочку, она впервые испытывала это чувство. То самое, когда хочется призвать на помощь всю свою магию, чтобы стереть ненавистного человека с лица земли, не оставив о нём даже напоминания. И не просто стереть, а помучить его как следует перед смертью, заставить его искупить все грехи…

Этот мужчина заставил Нарию пройти через унижение, какого не испытывала за всю свою жизнь. Он заставил её справить нужду у него на глазах. Сил терпеть у Нарии уже не осталось, и она вынуждена была сесть на горшок под взглядом инквизитора. А он даже не подумал отвернуться – так и взирал на её позор сверху-вниз. И лицо его при этом не выражало ни единой эмоции. В точности так же он бы смотрел на молодую телку, оставившую после себя лепешку навоза. И как тёлку он держал Нарию за веревку, пока она делала свои дела.

Унижение лишь на долю секунды породило стыд, который сразу же перерос в жгучую ненависть. Теперь Нария знала, как это, когда ненавидишь кого-то люто, нестерпимо. В кончиках пальцев покалывала магия, прочно запертая черным обсидианом. Если бы не ошейник, то от инквизитора бы уже осталась горстка пепла. Никогда в жизни Нария никого не убивала. Напротив, ей всегда было жалко загубленной души, будь то человек или букашка… Жизнь она ценила превыше всего, осознавая, что дана она всем живым в награду за что-то. Но сейчас хотела убить, и мысль эта была ей приятна.

– Ешь, – поставил инквизитор перед Нарией тарелку с похлебкой и ломоть хлеба.

Сочные куски мяса так и притягивали взор. А пахла похлебка настолько аппетитно, что во рту обильно выделялась слюна. Нария её сглатывала незаметно и на похлебку старалась не смотреть. А есть хотелось очень. Сколько же она уже не ела нормально? Последнего зайца она поймала, кажется, вчера. А может, это случилось еще раньше. Перед тем, как устроиться на ночлег в укрытии, где её и нашел инквизитор, она поела лишь горстку ягод, да корень сельдерея, на который случайно наткнулась в лесу. А мясо… его она в последний раз ела дома.

– Ешь, пока я не влил в тебя похлебку силой, – с угрозой проговорил инквизитор. – Только такое тупое создание может морить себя голодом, когда перед ней стоит еда, – презрительно добавил.

Нария бросила на него косой взгляд. К тому времени он уже успел оголиться по пояс, и она заметила, как бугрятся у него под кожей мышцы. Он был намного выше неё и почти вдвое шире. Без магии справиться с ним у неё почти нет шансов. Если только не подвернется удобный момент и не поможет хитрость, которую Нария всю мысленно призвала на помощь.

А ведь в одном он прав – не в её интересах отказываться еды. Если ей что-то сейчас и нужно, то это силы. И не только физические. От сытной пищи и дух наш крепчает. И если для этого ей придется принять пищу из рук врага, то и это она сделает ради собственного спасения.

Нария взяла в руки тарелку, испытав блаженство от того, что похлебка была еще горячая. И какая же она показалась ей вкусная! Словно ничего вкуснее в жизни не ела.

Инквизитор уселся за стол и принялся размеренно хлебать свою порцию похлебки. Свой бокал он наполнил темно-красным вином. Нарии же сунул кружку с водой. Но и ей она была рада, поняв, насколько сильную испытывает жажду.

Тишину в комнате нарушал лишь стук ложек, да приглушенный звук, когда ставил инквизитор бокал на столешницу. Но вскоре в дверь постучали. Заглянула горничная и поинтересовалась, когда «господин» пожелает принять ванную.

– Можно уже наполнять, – коротко велел он.

– Тогда, через четверть часа можете спускаться в банную…

– Здесь!

– Желаете принять ванную в номере? – не сдержала горничная удивления.

– Именно это я только что и сказал, – припечатал её инквизитор тяжелым взглядом, под которым девушка заметно стушевалась.

– Поняла, – выскочила она за дверь, но вскоре вернулась с другой горничной. Вдвоем они внесли в комнату большое и явно тяжелое корыто, которое и наполнили горячей водой в несколько заходов, таская полные ведра.

За всем этим Нария наблюдала молча и тайком. Инквизитор, тем временем, закончил ужинать. Горничная очень быстро убрала со стола. Не забыла она прихватить и пустую тарелку Нарии, приблизившись к ней с опаской и бочком. Быстро схватила миску и умчалась из комнаты.

На полу сидеть было неудобно, жестко, но Нария понимала, что уже то хорошо, что инквизитор на какое-то время словно забыл про неё. Причем, в буквальном смысле забыл. Когда Нария поняла, что он собирается обнажиться полностью, чтобы принять ванную, то в первый момент опешила и не знала, куда деть свой взгляд. Но потом вспомнила, как глазел он на неё на горшке и решила ответить ему тем же. Когда мужчина стягивал штаны, она без стеснения принялась рассматривать его гениталии. Надо сказать, что вид мужского члена её не то чтобы впечатлил, нет. Она видела орган своего брата, правда, когда Крей был еще маленьким. Когда брат подрос, купаться они стали уже порознь. Наверное еще и потому член инквизитора показался Нарии неестественно крупным. И стоило ей только отвести от него взгляд, как она встретилась с презрительным взглядом инквизитора.

– Это лишь доказывает, что все вы шлюхи, – словно выплюнул он эти слова. – Видно, похоть в вас затмевает те крохи разума, что еще есть в головах… – отвернулся он, сверкнув накаченными ягодицами, и забрался в воду.

Подавив приступ невольной зависти (как бы и ей хотелось смыть с себя грязь и пот!), Нария призадумалась над очередной несправедливостью. Вот её только что обвинили в распутстве, а ведь она и член-то взрослого мужчины видит впервые. И об интимной стороне жизни мужчины и женщины знает очень мало. Все её знания сводятся к каким-то догадкам и собственным умозаключениям. И уж точно не её ему обвинять в похоти.

Ванну инквизитор принимал долго и со смаком. Несколько раз он погружался с головой под воду, а выныривая довольно отфыркивался. Должно быть, вода изрядно остыла, когда он соизволил выбраться из ванной. И снова Нария увидела его голым, даже не подумав отвернуться. Если она для него не человек, то и он для неё – тоже.

– Раздевайся и полезай в ванную. Сил нет терпеть твою вонь, – вздрогнула Нария от голоса инквизитора.

Что? Он предлагает ей искупаться в ванной, в которой только что плескался сам??? И, должно быть, снова собирается на всё это глазеть? И сколько еще унижений ей приготовила судьба?

– Ты глухая? Хочешь, чтобы я сорвал с тебя одежду? Тогда везти тебя дальше мне придется голой, – приблизился к ней мужчина, источающий запах чистого тела.

– Не хочу, – посмотрела на него Нария снизу-вверх. – Но еще меньше я хочу, чтобы кто-то смотрел на меня, когда купаюсь.

– Можешь забыть о слове «хочу». Для тебя оно умерло. Делать ты будешь теперь только то, что захочу я, пока я тебя не передам в надежные руки. А теперь встала! – повысил он голос.

И снова Нария подчинилась, чтобы спасти ту одежку, что была на ней. Не сомневалась, что угрозы инквизитора – не пустые слова. Не разденется сама, он порвет её одежду.

Стыд накатывал волнами, когда снимала с себя юбки, жакет, блузу… Пока не осталась перед инквизитором в чем мать родила. И тогда он не торопился отводить её к ванной, скользя по её телу задумчивым взглядом. Хотелось прикрыться, съежиться, но Нария стояла неподвижно. Оказывается, ненависть может стать еще сильнее, хоть казалось бы сильнее некуда. Но под взглядом инквизитора ненависть Нарии всё разрасталась. А пальцы уже не покалывало, а выкручивало со страшной силой.

Вода оказалась едва теплой. Она совершенно не согревала, а напротив. Стоило только Нарии забраться в корыто, как кожа сразу покрылась мурашками. Но она постаралась не обращать внимания ни на это, ни на то, что на нее продолжает глазеть инквизитор. Взяв мочалку и намылив ту щедро, она принялась тереть кожу, словно с грязью стирала с себя и липкий мужской взгляд…

Глава 10

Больше всех в жизни Крей любил свою сестренку Нарию. Она была ему не только сестрой, но еще и другом, доверенным лицом, опорой и поддержкой буквально во всём. Он же с раннего детства привык считать себя её защитником. Как часто он дрался с поселковыми мальчишками из-за Нарии. Из-за всего подряд, порой из-за малейшего пустяка – если даже ему просто казалось, что кто-то косо посмотрел на сестру. За это Нария его потом распекала, внушала ему, что так нельзя. Но через время все повторялось.