Часы показывали 16 часов. И на приборной панели «Алтая» опять мигал красный огонек. Вот же бл… Ни минуты покоя. Чем хорош «Алтай»? Тем, что, считай, у тебя в машине собственный сотовый телефон с выходом в городскую сеть. Чем плох «Алтай»? Тем, что у тебя в машине собственный сотовый телефон, по которому начальство всегда тебя может дернуть.

Я поднял трубку и узнал, что меня вызывает лично Ивашутин. А по какому вопросу – неизвестно.

Делать нечего, поперся в ГРУ. А там… сотрудников выгнали из здания, ходят серьезные мужчины в костюмах химзащиты, проверяют все счетчиками Гейгера.

Я подошел к курящему Гурьеву:

– Что случилось?

– У Полякова обнаружили следы остаточной радиации. Товарищ Сонин! – начальник американского отдела помахал рукой грузному мужчине, держащему противогаз под мышкой. – Вот еще сотрудник, контактировавший с…

– Можно без фамилий, мне без разницы… – Сонин подозвал дозиметриста, меня проверили. Все было чисто. Я достал платок, вытер выступивший пот. Холодный такой.

– Жарко сегодня. На солнце все тридцать градусов. По «Маяку» сказали.

– Напишешь докладную на имя Ивашутина… – Гурьев вздохнул. – Где, когда, как долго контактировал с Поляковым.

– Так точно! – вяло ответил я. – Мне надо поставить мое начальство в известность.

– Алидину уже звонили.

Дозиметристы закончили обследовать здание, нас пустили внутрь. Я поднялся на этаж к Ивашутину и в приемной нос к носу столкнулся с невысоким мужчиной в штатском. Что-то в его крестьянском лице мне показалось знакомым. Где-то я его уже видел.

– Товарищ Орлов? – первым протянул руку мужчина. В руках он держал большую папку.

– А вы…

– Калашников. Михаил Тимофеевич.

– Тот самый?

Изобретатель самого известного в мире автомата заулыбался.

– Тот самый. Мне передали ваши соображения насчет укороченной версии. Для десанта и специальных войск. Кое-какие наброски мы в ЦНИИточмаше и на Ижевском заводе уже делали. Под патрон 5.45.

Как оказалось, в 1966 году Главное ракетно-артиллерийское управление выдало задание оружейникам на разработку нового автомата под калибр 5,60 мм – так обозначался калибр малоимпульсного патрона по дну нарезов. После принятого в СССР измерения калибра по полям нарезов обозначался как 5,45 мм. Уменьшение калибра давало уменьшение массы патрона более чем в 1,5 раза. Значительно увеличивалась начальная скорость пули, траектория полета стала более настильной, дальность прямого выстрела увеличивалась примерно на 100 метров, уменьшались время полета пули к цели и ее снос боковым ветром, импульс отдачи – все это способствовало улучшению меткости, особенно при стрельбе очередями. И тут подоспел заказ от ГРУ.

– Так это мы вам обязаны этим конкурсом?

– Уже и конкурс объявили? – удивился я.

– Объявили. И там не только мы, но и Константинов со своим СА-006 хочет заявиться. Тоже под патрон 5.65.

Так тут у нас целая конкуренция получается. Может, оно и к лучшему? Судя по тому, что в будущем в числе «коротышей» автомата Константинова не будет, а будет только «Ксюха» – ничего ковровцам не светит. Победит Калашников. Но ему бы еще помочь надо чем-то… А чем? Помнится, «Ксюха» быстро перегревалась и начинала «плеваться» при стрельбе длинными очередями. Но тут я ничем не помогу – не копенгаген. Это надо знать всякие марки стали и прочие хитрости. Не про меня. Зато я много чего помню про обвесы! Простые же доработки, а как повышают качество жизни автоматчика!

Рассказывать в форме «придумок Грома» пришлось уже на совещании Ивашутина. Мрачный генерал быстро просмотрел заявку Калашникова, эскизы. Подписал все. Дал взглянуть и мне. Я тут же попросил ручку, чистый лист бумаги. Первое, что вписал, причем и на АКМы тоже – коллиматорный прицел. Известен уже ведь, дешевый… Чего не ставят по умолчанию на все автоматы? Уж всяко лучше, чем простая мушка с целиком. Лет двадцать прослужит, а потом… А потом эра автоматчиков вообще закончится. Война на Украине покажет – теперь все дистанционно, из пушек, градов, дронами… Перестрелки из автоматов станут экзотической редкостью. Нет, пулеметы останутся, снайперы тоже. Но большая часть военных будут таскать «Ксюхи» просто так, для понтов. Или на самый крайний случай, когда внезапно зажала засада.

– Товарищи! Считаю, что коллиматорными прицелами надо комплектовать все новые автоматы. Точность стрельбы повышается кратно, обучить пользоваться легко. Теперь насчет пистолетной рукояти.

Я как мог нарисовал тактическую рукоятку.

– Улучшается хват, удобство использования автомата. Рукоять можно сделать полую и поместить туда, например, ЗИП. Монтаж сделать максимально простой – такая деталь прикручивается к ствольной коробке болтом изнутри. Кому не удобно, открутить – одна минута.

Так… лазерных прицелов тут еще нет – просто нет достаточно компактных приборов. Ага, телескопический приклад. Удобная же штука. Вписываем.

Я под внимательными взглядами почесал в затылке. В кабинете царило гробовое молчание.

Дульные насадки СпецНИИ уже передал на тестирование в ЦНИИточмаш… Ага, специальный тактический ремень! Очень полезная штука, можно автомат носить на груди, в положении вниз дулом и даже параллельно телу. Оружие постоянно рядом, а руки свободны. Вскинуться и приготовиться к стрельбе – пара секунд. Ремень и крепления к нему – не бином Ньютона. Набросал и его вид.

– Михаил Тимофеевич, – Ивашутин покачал головой, разглядывая мои соображения. – Может, Орлова отдать к вам в Ижевск?

– Я в аренду не сдаюсь… – смеялся натужно, не глядя на изумленного Калашникова.

– Предложим самые лучшие условия! – заявил оружейник. – Отдельная квартира, служебный транспорт… Хотя о чем это я… На вас же «Гром»!

А теперь еще и «земляне». Судя по последним новостям, самолет американцам отдали, военных тоже – дело опять сдвинулось с мертвой точки.

– Я бы хотел съездить в «Гром», пообщаться с сотрудниками, – произнес Калашников. – Такие интересные доработки рождаются в отряде…

– Не вижу проблем, – пожал плечами я. – Согласую с Алидиным, и добро пожаловать. Можем даже показательные выступления со «Скорпионами» устроить. Так сказать, показать, чем компактный автомат для спецназа лучше… – Тут я осекся.

Калашников сморщился, Ивашутин пнул меня под столом. Ага, неделикатно получилось. Замнем.

– Ладно, совещание закрыто, всем спасибо, Николай, останься на пару вопросов.

Думал, генерал будет мне выговаривать за Калашникова, а нет. Петра Ивановича интересовал Поляков. Устроил мне натуральный допрос: сколько раз и где мы с ним занимались учебой, были ли неформальные встречи…

– Да что происходит-то? – не выдержал я. Жопой чуял – надо изобразить удивление.

– Очень подозрительная смерть, – вздохнул генерал. – Внезапная нейробластома в головном мозге. Инсульт и кома. На вскрытии…

– На вскрытии?!

– Да, полковник вчера ночью умер. – Ивашутин начал перекладывать бумажки на столе. – Врачи сказали, что никогда не видели столь быстро прогрессирующей опухоли.

– А эти дозиметристы?

– На вскрытии была обнаружена остаточная радиация. Поэтому опрашиваем всех, кто контактировал с Поляковым. Тебе надо будет зайти в сто седьмой кабинет и пообщаться со следователем военной прокуратуры. Это формальность, но обязательная.

– Ну раз надо…

– Как все некстати! – генерал прихлопнул рукой по столу. – Сейчас придется формировать следственную группу и посылать в Бирму. Возможно, Дима оттуда что-то привез…

– Может, дома стоит поискать?

– Там уже был обыск. Как и у вас в кабинете.

Во рту стало сухо, я покачал головой – совсем по краешку прошел. Надо завязывать с такой самодеятельностью. Тут против меня играют профессионалы – вон как быстро начали следствие. Расколют на раз, два, три.

– Тебе волноваться не о чем… – Ивашутин по-своему понял мои качания головой. – Не принимай эти обыски на свой счет. Работай спокойно.

– Надо искать тех, кто хорошо знал Полякова… – я решил слегка в другую сторону направить следствие. – Мотив должен быть. Если это точно убийство.

– Без тебя догадываемся… – усмехнулся генерал. – Иди, дел по горло.

* * *

В связи с тем, что американцы сократили число советских служащих «землян», в ПГУ решили натаскивать всех на оперативную работу – не только меня. План занятий составили для Байбала, Незлобина, обоих Ильясовых и Байкалова. Мне пришлось устроить общую встречу, объяснить цели и задачи. В духе, что каждый советский комитетчик в командировке – это считай разведчик страны. Всем могут поручить участие в специальных операциях. Хотите поехать в Нью-Йорк на целый год? Именно на такой срок нам обещали выдать визы американцы. Извольте соответствовать. Никто не отказался и даже не скривил лицо. Всех волновал финансовый вопрос. Ладно, холостые Ильясовы и Байкалов… А как быть семьям и женам Байбала, Незлобина?

– Жены будут получать в финчасти дивизии зарплату мужей в «Громе» в рублях. А вы в долларах в Штатах. Вторую зарплату. Саму валюту ввезти не получится, но я попробую договориться об аренде трюма на советском судне. Сможете ввезти автомобили.

Это вызвало оживление у присутствующих. Американские машины хотели все. Тем более в Штатах продавались японские, европейские – можно было выбрать.

– Тебе, товарищ Иванов, – я кивнул Байбалу, – надо подналечь на английский. И вам тоже… – Мой палец уставился на Ильясовых.

– Придется учить американских бойцов, устанавливать с ними контакт. Кстати, среди них могут быть, да и скорее всего будут агенты ФБР. Имейте в виду.

После накачки костяка нового отряда я с Незлобиным отправился в ПГУ. Там нам прочитали первую лекцию про то, как не должен выглядеть разведчик в городе. Шляпы, поднятые воротники, темные очки. Строго запрещено. Также нельзя милитари – никакой формы. Было несколько рекомендованных стилей – спортивный, классический с костюмом… Показывали фотографии скрытой съемки американских и английских разведчиков. Был даже небольшой фильм. Как они ведут себя в обычной жизни. Задача – максимально походить на горожан. Отлично работают букеты с цветами – отвлекают на себя внимание. Велосипед! Сейчас в американских городах просто бум этих двухколесных друзей человека. И еще десятки ценных деталей и лайфхаков. Бесценный опыт, как слиться с окружающей средой, чего уж там.

На следующий день были занятия по контрслежке, в которой участвовали сотрудники «семерки». Несколько часовых маршрутов – пеших и на общественном транспорте – нам нужно было понять, следят за нами или нет. А если следят, то кто.

Задания выполнялись вместе и поодиночке. И мы провалили все! Понять, следят ли за тобой, было невозможно. «Седьмые» так виртуозно вели нас, что никакие способы проверки не помогали. Что мы только ни делали – шли против движения по односторонним улицам, внезапно сбегали в метро и прыгали в поезд в последний момент… Все без толку.

Контрслежка на личном автомобиле. И тоже провал. Я маневрировал в потоке, пытался запомнить машины, которые следуют за мной, даже записывал номера. Бесполезно. И это при том, что трафик в Москве – совсем детский, особенно днем.

– Плохо! – Гурьев на разборе устроил нам с Незлобиным выволочку.

– Вы хотите выучить пэгэушника за две недели? – возмутился Веня.

– У спецназовцев тоже должна быть натренирована наблюдательность! – отрезал куратор. – У вас ее нет!

– Наблюдательность наблюдательности рознь, – возразил я. – Армейский спецназ учат работать в лесу, джунглях, горах. Для работы в городе в отряде «Гром» мы учим вниманию к деталям в помещениях.

– Ладно! – махнул на нас рукой Гурьев. – Попробуем отрыв от слежки. Бывают ситуации, когда умри, но задание выполни. Любой ценой. Сегодня вас будут вести в открытую. Ваша задача оторваться и прийти на точку без хвоста.

* * *

Летняя Москва пуста. Мы идем вдвоем по Горького, позади двигаются топтуны. Их четверо. Первый рывок мы сделали в ГУМе. Хорошее место – толпы народу, очереди. Но топтуны хитры, на всех выходах у них люди с рациями, мигом нас засекают, обкладывают.

Ладно, попробуем в переулках. Ночью я покумекал над картой, нашел пару мест. А слежка наглеет. Пасут почти вплотную.