Зал замирает, я во все глаза смотрю на матушку с отцом. А они…

– Нет! Это не мы! Мы ничего об этом не знаем! Какой грех! Какой стыд! Мы бы не посмели! – в голос заявляют родители.

И каждое их слово ржавым тупым гвоздем впивается в сердце. А ведь я думала, эта бедняжка Силия познала уже все муки боли и предстательства…

– Занятно. Я все еще считаю, что без вашего участия не обошлось. – Прищуривается лорд. – Но вы утверждаете, что ваша дочь сама все провернула? Верно я вас понял?

– Если это ее рук дело, то она мне не дочь! – отрезает отец, вгоняя в сердце еще один гвоздь.

Он говорит испуганно, уверенно, и ему наплевать на то, какими глазами сейчас на него смотрит родная дочь, которую нагло обвиняют в страшном преступлении.

Он видит слезы, слестязе в ее глазах. Видит, я уверена, но даже не пытается помочь.

– Нет, – наконец-то с уст Силии срывается шепот. Тихий, робкий.

Ее почти не слышат. Точнее не хотят слышать, и она это знает, потому в следующую секунду чуть ли не кричит:

– Я ничего не подделывала! Клянусь! Папа!

Все еще зовет отца, которому плевать…

– Тогда как ты это объяснишь?! Совсем из ума выжила? Негодница! – рявкает он, сердито отвернувшись, как от прокаженной.

Мать отворачивается следом, и лишь Зелла смотрит в глаза.

– Сестра! Ты ведь видела, когда зажглась метка! Скажи им! Я ничего не делала! – голос срывается от отчаяния.

А Силии все еще наивно верить, что сестра поможет, что она скажет правду!

– Я ничего не видела! Не нужно на меня наговаривать! – с пугающим остервенением выплевывает Зелла.

– Сестра…

– Не смей меня так называть! Ты такая глупая, что себя под виселицу подвела! Не втягивай в это дело остальных! – отсекает Зелла строгим голосом, но в ее глазах я вижу опасные искорки.

Ей все это нравится?!

– Что ж. Будь то глупость или хитрость, инквизиция во всем разберется, – говорит мой нареченный. – Взять леди Силию Сайлен! – командует он кому-то в конце зала, и букет торжественных нарядов тут же разбавляют синие униформы городских жандармов.

Два, четыре… Да их тут полдюжины и все они топают ко мне с такими злыми лицами, будто на месте порвут.

“Стойте! Нельзя же без суда и следствия!” – должна бы завопить Силия, но она молчит, а у меня властью над телом все еще нет.

И это тело, кажется, собралось сбежать.

Черт! Силия в прямом смысле кидается в сторону, хотя и так понятно, что поймают. Вот только кидается она не из зала, а к отцу. Падает в ноги, моля ей поверить и спасти, но он даже не смотрит в глаза. Отворачивается и ждет, когда стражники схватят меня и отрывают от ног отца.

– Ай! – выкрикиваю, когда кто-то хватает меня за ту самую опаленную руку, и вспышка невиданной боли бьет в голову.

В глазах темнеет, мир ускользает от меня, и все, что я вижу сейчас, – это жестокий взгляд мужчины, которого так самозабвенно любила. И ни капли жалости…

Глава 2. Защитник или враг

Голова гудит так, будто ее сунули в колокол и долбили по нему добрых четыре часа.

Сейчас бы аспиринчика.

Медленно разлепляю веки и несколько секунд смотрю в потолок. Не натяжной, как у меня в квартире. И лепнины нет, как у Гриши.

Да это вообще каменный потолок! А значит, я все еще сплю и вижу этот пугающе правдоподобный сон. Точнее, кошмар! Только чужих мыслей в моей голове больше нет. Это, наверное, хорошо? Или плохо?

Силюсь встать, кровать подо мной тихо поскрипывает. Зябко здесь как-то. В нос бьет запах сырости и мха. Случайно задеваю рукой матрас. Ай! Больно!

Несколько секунд гляжу на то самое запястье, которое немногим ранее изуродовал у всех на виду мой же жених, а меня опозорили. Ну, хоть бинтом перевязали на совесть. Но все равно адски болит.

А в груди еще больнее. Сердце щемит так, что терпеть нет сил. В горле горький ком. И воды нет.

Тут вообще ничего нет. Комнатушка, похожая на келью в монастыре, с крохотным окном с решеткой. Темница?

Докатилась. В собственном сне стать пленницей. Еще и в чужом теле.

Так, когда же это закончится?

Мне нужно проснуться. У меня, вообще-то, свадьба на носу. С нормальным мужчиной, между прочим, а ни с каким не чешуйчатым грубияном, что даже невесту не выслушал.

Это надо же вот так девочке руку опалить!

Больно!

Сердце вновь пронзает укол от одной мысли о нем.

Это еще что? Как-то все сверхреалистично для сна. Я на такое не подписывалась.

Может, ущипнуть себя? А толку, если рука болит так, будто ее раскалённым маслом полили? Наверняка вся в волдырях под бинтами.

Изверги! И семейка тоже хороша…

– Очнулась? – раздается грубый голос за дверью.

Тут же гремят ключи, и щелкает замок.

Сюда входит невысокий угловатый мужчина лет пятидесяти с внушительной нижней челюстью и крючковатым носом. И усы у него по моде девятнадцатого века – густые, пышные и подкрученные на концах.

– Ну что, доигралась в истинную, дурочка?

Он это мне?

– Вставай, у меня таких, как ты, вагон и маленькая тележка. Быстро все оформим, и отпущу с миром, – велит мужчина.

Звучит в целом неплохо. Я вот тоже хочу с миром и подальше отсюда. В идеале в свое тело и в свою реальность.

Но пока что меня окружают каменные стены, решетки, а теперь, выведя из клетки в помещение немного большего размера, еще велят сесть на привинченный к полу деревянный табурет у массивного стола.

Со светом тут беда. Только крохотное окошко, света из которого совсем не хватает, да лампа с фитилем.

Что ж ты со мной творишь, фантазия?

– Значит так, настоятельно рекомендую тебе чистосердечное признание. – Мужчина усаживается напротив меня.

Судя по всему, он тут следователь. Или если взглянуть на лампу с фитилем, то скорее хочется назвать его дознавателем.

– Могу даже похлопотать за тебя перед лордом. Опала лучше темницы или виселицы, ведь так? – Мужчина играет густыми черными бровями.

Чего? Опала? Темница? Виселица?

Может быть, я тронулась умом из-за нервов перед свадьбой?

Хотя какие там нервы, Гриша, мой жених, очень талантливый психолог, он мои эмоции быстрее, чем я сама, считывает. Не дал бы чокнуться.

А значит…

Нет. Это все не может быть настоящим!

Я бы еще подумала о каком-нибудь розыгрыше от девчонок вместо девичника, вот только руку мне никто бы калечить не стал. И выглядела бы я как я, а не как Силия.

– Ты слышишь, что я говорю? – тем временем продолжает дознаватель.

– Простите, а где мы?

– Где-где? Не видишь, что ли? В темнице. Ей-богу, ты не в себе, девочка?

Это еще мягко сказано. Кхм…

– А моя семья…? – спрашиваю я, а в сердце опять боль.

Семья, которая отказалась от дочери, даже не попытавшись ей помощь или ее защитить.

А ведь Силия не виновата…

Боже, почему ее боль пронзает меня так же остро, как собственная?

– Они от тебя отказались. И правильно сделали. Из-за глупостей влюбленной дуры весь род мог пострадать. Ну же! Пиши! – Он сует мне в руку перьевую ручку.

Ого… Раритет.

Вот только я не понимаю тех символов, что красуются во главе листа. Должно быть, это слово «Заявление».

Если я скажу, что писать не умею, меня точно идиоткой посчитают. А если поймут, что я не Силия, а вообще непонятно кто, даже не из этого мира, то что тогда?

На костер отправят?

Точно, тот лорд у алтаря сказал про инквизицию.

Больно! Черт! Опять этот укол в сердце. Когда же это прекратится?

– Ты писать будешь?

– Мне нечего писать. Я не виновата, – говорю ему с чистой совестью. И не только за себя, но и за ту несчастную, в теле которой оказалась. Где она сейчас? Тоже здесь? Спит? Спряталась?

– Гоблины! – рявкает мужчина, ударяя кулаками по столу. – Признаешься сама, будет тебе ссылка. А если отрицать будешь, только хуже сделаешь, потому что улики у нас железные. Имя твое в списках покупателей есть. Да и видели тебя там! Так что пиши!

Ага, так я ему и поверила. Сама на себя наговорю, и тогда ничего не спасет. А так хоть шанс будет, да?

А у них тут есть адвокат? Или как по-местному? Защитник?

Об этом и хочу аккуратно спросить, чем вызываю целую волну гнева.

– Видят боги, я давал тебе шанс! Некогда мне больше с тобой возиться! – Служивый вскакивает. – Вот теперь сиди и жди!

– Чего?

– Вечером тебя перевезут в ведомство, а на рассвете будет суд! – выдает он мне.– Готовься к виселице!

Ой! Вы чего? Погодите! Какая еще виселица?!

Только спросить не успеваю. Гражданин усатый запихивает меня обратно в комнату, и тут же с лязгом захлопывается железная дверь.

Вот это я попала… Уму непостижимо! Нужно срочно очнуться! Любой ценой!

Но что-то мне подсказывает, что так просто это не выйдет, ибо никакой это не сон, а раз так… то я попала дважды.

И мне надо срочно понять, во что я так смачно вляпалась и как мне вернутся.

Или же… как спастись. Ведь завтра меня могут отправить на виселицу, как сказал тот кривозубый господин.

Боже…

Так, не раскисать, не паниковать. Думать!

***

Ничего путного на ум не приходит. Зато мне удается немного покопаться в своей голове. В голове Силии технически, но я теперь знаю, что живу в мире, где существует магия и… драконы.

Вот тут бы пять капель корвалола не помешали. Но сначала аспиринчик, ибо голова все еще очень сильно болит.

К сожалению, никаких толковых воспоминаний увидеть не удается. Лишь обрывки из детства и звонкий голос в голове, зовущий: «Зелла! Зелла!».

Как же ты верила ей, глупышка. Не знаю, видела ли ты тот ее взгляд у алтаря, когда тебя отдавали стражникам, слышала ли те слова, когда она при всех от тебя отмахнулась. Или там была уже только я?

Не знаю…

И дико трудно соображать, когда сердце переполняют боль и отчаяние… Эти чувства такие тяжелые, что трудно дышать. Такие темные, что все затягивают собой.

Смаргиваю и подхожу к тому крохотному оконцу, чтобы вдохнуть. Смотрю сквозь решетку на двор с каменным высоким забором с вытоптанной травой. Там дальше виднеются черепичные крыши домов. Это все так непривычно.

И это не сон, как бы мне хотелось наивно себя убеждать. Все слишком реально. Чересчур.

И в этом новом, пока еще не до конца понятном мире мне грозит вполне реальная угроза.

Виселица.

Даже вздрагиваю, когда думаю об этом. В жизни я видела подобное только на экране в кинофильме и то зачастую отворачивалась, ибо такое не по мне.

Вот так девичник перед свадьбой. Как там Гриша? Почему, черт возьми, я здесь?! Как спастись?

Одно я знаю точно: признаваться в том, чего ни я, ни Силия не совершали, я не буду. Буду настаивать на невиновности в зале суда. Вдруг здесь все-таки есть презумпция невиновности, а этот усатый дознаватель только пытался меня напугать.

Да и вообще речь ведь о какой-то поддельной метке, а не о похищении или другом страшном преступлении. Почему сразу виселица?

Точно, тот дознаватель пугал меня, чтобы выбить признание. Будь у них железные улики, он бы не стал предлагать мне сознаться. Значит, дело там нечисто.

Ну, Силия, открой мне хоть часть своих воспоминаний, кроме тех, что так сильно гложут тебя. Нам нужно спасаться! Даже если ты не хочешь, нужно!

Маленькой вспышкой возникает воспоминание. Бальный зал, гости в дорогих камзолах и платьях, и он… тот самый дракон, от взгляда на которого подпрыгивает сердце. Высокий статный шатен с голубыми глазами. Лорд Вэримор.

– Сегодня нас представят ему! – суетится Зелла.

А я, видя, что он идет сюда, с испугу путаю фужер и выпиваю что-то, совсем не похожее на пунш. Гадость!

– Ты что?! – Зелла вспыхивает такой злостью, что готова этот самый фужер мне на голову надеть.