Держу лицо, пытаюсь делать равнодушный вид, а на самом деле до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что у мужа есть любовница, и что нашей семейной жизни настал конец.

Словно на автопилоте добираюсь до дома, вхожу в спальню, чтобы переодеться, и, устремив взгляд на кровать, застываю.

Перед глазами проносятся картинки, как Кирилл кувыркается с блондинкой на этой кровати.

Затем вхожу в кухню-гостиную, беру из шкафчика стакан для воды, и задерживаю взгляд на фужерах для вина, стоящих на верхней полке.

Я снова невольно представляю, как муж с любовницей пили из этих фужеров. Закрываю шкафчик, зажмуриваюсь, чтобы прогнать видение, через пару секунд распахиваю глаза, смотрю на столешницу и вижу, как муж усаживает на нее блондинку.

Меня воротит от всех предметов, на которые падает взгляд.

Я схожу с ума.

Чувствую ее присутствие в нашем доме. Как будто муж прямо сейчас в эту секунду занимается с ней любовью.

У меня начинается головокружение, дыхание учащается, в ушах раздается страстный стон блондинки.

– Прекрати! – кричу, прижав ладони к ушам. – Хватит!

– Мамочка?

Я резко разворачиваюсь и вижу перед собой испуганное лицо Таси.

Меня начинает медленно отпускать. Дыхание выравнивается, головокружение прекращается.

– Нагостилась, зайка? – через силу улыбаюсь и обнимаю дочь.

– Да. Тетя Люда нас покормила пюрешкой, так что я сытая.

Тетя Люда – мама Тасиной подружки из соседнего дома. Когда мы с мужем на работе, она присматривает за нашей дочкой, а когда ей приходится уходить на работу до позднего вечера, то ее дочка Варя гостит у нас.

– Смотри, какую поделку мы с Варей сделали, – дочь показывает мне сердечко из бумаги, на котором аккуратно выведено: «Мамачке и папачке».

Я беру сердечко и, глядя на него, сжимаюсь в комок.

– Очень красиво, – улыбаюсь, пытаясь сдержать слезы.

Тася бежит в свою комнату смотреть новую серию мультика, а я подхожу к комоду, где хранятся остальные ее поделки. Кладу сердечко в стопку с рисунками, на которых детской рукой изображена наша семья, закрываю ящик и перевожу взгляд на кухонный стол.

Несколько секунд, не моргая, смотрю на кружку с надписью: «Самому лучшему мужу и папе».

Сердце кровью обливается, в горле наматывается колючая проволока.

– Боже, дай мне сил все это пережить… – шепчу, роняя горячие слезы, и в следующую секунду вздрагиваю от звонка.

Подхожу к двери и вижу на экране видеодомофона незнакомого высокого мужчину в черном костюме.

– Вы к кому? – спрашиваю, вглядываясь в лицо.

– К Марии Андреевне.

Я вытираю рукавом халата слезы, выхожу на улицу и подхожу к кованым воротам.

– По какому вопросу? – хмуро смотрю на брюнета с аккуратной черной бородкой и выразительными темно-карими глазами. Затем перевожу взгляд на черный «Мерседес», стоящий за ним.

– Я отец Дениса Киреева, которому вы сегодня спасли жизнь. Приехал лично поблагодарить вас за сына.

Глава 6

Маша

Я в растерянности смотрю на отца молодого парня, который сегодня чуть не умер у меня на операционном столе.

Ко мне домой еще ни разу не наведывались родственники пациентов.

– Сын отмечал с друзьями свое совершеннолетие. Воспользовался моим отъездом в командировку, без моего согласия взял яхту и… – Мужчина набирает полную грудь воздуха. – Дальше вы сами все знаете, – недовольно выдыхает. – Он обязательно ответит за то, что по его вине пострадали люди. Я ни в коем случае не снимаю с него ответственности и очень зол на него, но… он мой единственный сын, и я бы точно не пережил его смерть.

Он расправляет широкие плечи, обтянутые стильным черным пиджаком, поворачивает голову к «Мерсу» и кивает мужчине, сидящему за рулем. Тот выходит из машины, открывает пассажирскую дверь и берет с сиденья огроменную корзину с красными розами.

Господи, сколько их там? Тысяча?

Брюнет берет корзину у водителя и вплотную подходит к калитке.

– Откроете?

– Что вы, не стоило, – открещиваюсь я и машинально делаю шаг назад. – Я просто выполняла свой долг.

– Мария, – пристально смотрит на меня мужчина, – у вас есть дети?

– Да, дочка, – киваю я.

– Тогда вы поймете меня как никто другой, – произносит с горечью в голосе, и набирает полную грудь воздуха. – Несколько часов назад мне позвонили и сообщили, что мой сын находится в больнице с черепно-мозговой травмой. Всю дорогу до аэропорта я был на связи с главврачом, который убеждал меня, что жизни Дениса ничего не угрожает. На каких-то сорок минут перелета я остался без связи, а когда самолет приземлился в Сочи, и я снова набрал врачу, мне сообщили, что у сына открылось внутреннее кровотечение и он находится в критическом состоянии.

Мужчина замолкает на несколько секунд и хрипло произносит:

– Мне посоветовали готовиться к самому страшному исходу.

Держа двумя руками корзину роз, выпрямляется, и пристально смотрит в глаза.

– Но, когда я приехал в больницу, мне сообщили, что операция прошла успешно и рассказали о вашем подвиге.

Таким взглядом на меня еще никогда не смотрели родственники пациентов. Его темно-карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, без лишних слов передают всю его благодарность за спасение сына.

– Цветы, – кивает он на корзину, – это самое малое, что я могу для вас сделать. Вы вытащили Дениса с того света, и за это я буду обязан вам до конца жизни.

– Ничем вы мне не обязаны. Доктора и существуют для того, чтобы спасать жизни.

– Хорошо, – едва заметно улыбается он. – Я не буду с вами спорить. Просто откройте калитку и все. Если хотите, я оставлю цветы здесь, сяду в машину, уеду, а вы потом их возьмете.

– Не нужно идти на такие крайности, – усмехаюсь я, открывая калитку.

Через секунду на уровне моего лица появляется корзина с ярко-красными пышными розами.

– Вы сказали, что доктора существуют для того, чтобы спасать жизни, – пристально смотрит в глаза, приподнимает широкую черную бровь и чеканит каждое слово: – Но далеко не каждый доктор будет бороться до конца, Мария. Насколько я знаю, вас неоднократно просили зафиксировать время смерти Дениса, но вы продолжали вытаскивать его с того света.

Он обходит меня, идет по каменной дорожке к крыльцу, ставит на него корзину и, подойдя обратно, достает из внутреннего кармана пиджака визитку.

– Можете обращаться ко мне по любому вопросу. Еще раз спасибо за сына. – Он дотрагивается до моего плеча, задерживает на мне взгляд, и выходит за ворота.

Водитель открывает ему дверь, машина трогается с места, а я изучаю визитку.

«Киреев Руслан Александрович

Генеральный директор судостроительного завода ''Штурвал''»

Втягиваю носом воздух и смотрю на бархатные бутоны роз.

– Пожалуйста, Руслан Александрович, – отвечаю ему, провожая взглядом удаляющийся «Мерс». – И берегите своего Дениса.

Сын, кстати, очень похож на него. Такой же симпатичный, крепкий, смуглый парень. Только глаза у него голубые, в отличие от отца.

Поднимаю тяжеленную корзину, заношу ее в гостиную и ставлю на комод.

Получать цветы, конечно, всегда приятно, но, увы, сегодня мне от них ни тепло, ни холодно…

На душе кошки скребут, а в области сердца до сих пор покалывает. И уже достаточно давно. С того момента, как я увидела блондинку в палате мужа.

Надо выпить лекарство, чтобы отпустило.

Разворачиваюсь и вижу перед собой удивленное лицо дочери.

– Вау! Это тебе папа подарил?

Тася подлетает к корзине, с широкой улыбкой обнимает ее, и зарывается носом в бутоны.

– Вот это арома-а-а-т, – протягивает она. – Ну, папа! Ну, молодец!

Собираюсь сказать, что это цветы от родственника пациента, но в этот момент на кухонном столе звонит мой мобильник.

Дочь молниеносно подлетает к столу, хватает телефон и восторженно тараторит в трубку.

– Пап, вот это цветы! Ты еще ни разу маме такие не дарил! Она просто в восторге от твоего сюрприза.

А ничего, что я стою с каменным лицом?

– Как это какие цветы? – смеется Тася. – Пап, ты чего?

– …

– Ну да, целая корзина красных роз, – продолжает смеяться дочь.

– …

– Не от тебя?.. – Тася, глядя на меня выпученными глазами, вытягивает лицо. – Ой… а я думала, что это ты маме сюрприз сделал.

– …

– Трубку ей передать? Ага, сейчас, секунду.

Глава 7

Кирилл

За пять минут до звонка жене

Ненавижу чувствовать себя беспомощным.

Как калека, ей-богу!

Не могу нормально сесть, встать. Еще эту идиотскую утку принесли, как будто я вообще ни на что не способен. Черта с два я буду мочиться в нее.

Переставляю ногу на пол, кое-как встаю с кровати, пытаюсь дотянуться до костылей, которые медсестра зачем-то переставила к стене, касаюсь рукой, но они падают и с грохотом приземляются на пол.

– Мать твою! – цежу сквозь зубы.

Вся эта ситуация начинает выводить меня из равновесия.

Сегодня изначально все пошло не по плану: жена не должна была таким образом узнать, что я встретил другую женщину. Я собирался рассказать ей о своем романе с Анжелой, но чуть позже и в спокойной обстановке, а не лежа на больничной койке с загипсованной ногой и с уткой для мочи под кроватью.

Черт, как же все это нелепо выглядело.

Теперь Маша догадывается, что все это время я не ездил ни в какие командировки. По крайней мере она точно знает, что вчера вместо того чтобы быть на совещании в Питере, я прохлаждался на яхте с любовницей.

Надо же было так вляпаться!

Со свидания на яхте прямиком попал в отделение, в котором работает жена.

Жесть!

Я думал, что такое бывает только в кино.

Вспоминаю побелевшее лицо Маши, когда она обошла Анжелу и встала передо мной у кровати. Никогда прежде жена не смотрела на меня таким испепеляющим взглядом. Наверное, если бы в тот момент между нами появился какой-нибудь предмет, то он вспыхнул бы и превратился в пепел за считанные секунды.

Представляю, что происходило у нее внутри. Она никак не ожидала увидеть меня с любовницей.

Нужно позвонить ей и проверить в каком она состоянии.

Боюсь, как бы она не наделала глупостей.

Сразу напрягаюсь, когда трубку берет не Маша, а Тася. А потом вообще перестаю понимать, что происходит.

– Пап, вот это цветы! – восклицает дочь. – Ты еще ни разу маме такие не дарил! Она просто в восторге от твоего сюрприза.

– Какие цветы? – хмурюсь я.

– Как это какие? – смеется Тася. – Пап, ты чего? Тут целая корзина красных роз.

– Это не от меня, – заторможено изрекаю.

– Не от тебя?.. Ой… а я думала, что это ты маме сюрприз сделал.

– Передай маме трубку, – сдержанно произношу, не понимая, в чем дело. Про какие цветы говорит дочь?

«Интересный расклад получается, – закипаю, сжимая в руке мобильник. – Я весь день переживаю за состояние жены, звоню, чтобы узнать, как она, а у нее оказывается все в полном порядке. Она не рыдает в подушку, не крушит мебель в доме, не режет мои вещи, а спокойно принимает от кого-то цветы?»

В трубке раздается бодрый голос.

– Слушаю.

– Звоню узнать, как ты, но уже и так понял, что ты в полном порядке.

– Верно, – равнодушно хмыкает Маша. – Это все или еще что-то хотел?

– Про какие цветы говорила Тася?

– Тебя это не касается.

Этот ответ выводит меня из себя.

В смысле «не касается»? Она пока что моя жена и мы живем в одном доме! Мы даже развестись не успели, а ей уже кто-то присылает цветы?

– То есть ты считаешь это нормальным?

– Что именно? – усмехается Маша. – Что почти незамужней девушке дарят цветы? Да, я считаю это нормальным. Ты же, будучи женатым, катаешься на яхте с любовницей и ни о чем не паришься, так ведь?

И тут я начинаю понимать в чем дело.