Что скрывала Кея? Кто убил ее? Перед глазами застыли слова из письма: угрозы, компромат… Чем занималась сестра в столице? Почему отдалилась от семьи? Неужели из-за какого-то глупого конфликта? А может, было что-то еще?

– Что же случилось, Кея? – Губы едва шевелились, голос дрожал и терялся в перезвоне колокольчиков. Имя сестры задребезжало в воздухе, рассыпаясь острыми осколками горя.

Нура отчаянно желала понять, почему ее близняшка умерла. Хотелось верить, что однажды удастся получить все ответы. Пускай это не вернет Кею, но, по крайней мере, наказание для убийцы послужит утешением.

Трясущаяся рука опустилась к бескровному лицу, и подушечки пальцев осторожно коснулись ледяного лба.

– Прощай, сестренка.

На мгновение почудилось, что в колокольчиках запутался чей-то голос, откликаясь едва слышно: «Прощай».

На деревянных ногах Нура вышла за ограду и встала между братом и мамой. Голова кружилась все сильнее, а Жнецы уже принялись за дело.

Всего на миг воцарилась тишина. Даже звон прекратился. Только в воздухе затрепетало дыхание, а сердце разгонялось внутри. Вспышка. Белая, яркая настолько, что защипало в глазах. Птицы вспорхнули с ближайших деревьев, а Нура смотрела в магический огонь, за которым ничего не было видно. Но и так ясно, чем занималось пламя. Оно жадно перемалывало гроб вместе с телом Кеи. Запахло оставленными под цветами благовониями, скрывавшими вонь жженой плоти.

Колокольчики пели надрывно, и в их звон вплетались гортанные молитвы Жнецов. Пламя тухло постепенно, пока не показался оставшийся на постаменте пепел. Легкий, почти невесомый, он улетал прочь, подхватываемый ветром.

– Да будет душа ее легка, – распевно заканчивал молитву Жнец, – как пепел тела ее. И пусть дух ее крепнет и возвращается новой искрой пламени жизни. Амэн.

Последнее слово будто сорвало весь дурман предыдущих дней, все стало ясным и видимым. Все стало слишком реальным.

Кея мертва. Ее больше нет и не будет.

Нура взвыла, уткнувшись маме в плечо и рыдая так, как не рыдала никогда до этого. Она плакала, кажется, весь оставшийся день, словно все эмоции от смерти сестры наконец нашли выход. Уставший и опустошенный организм нашел единственное спасение – сон. Глубокий, лишенный грез и кошмаров.

Ночь они провели в арендованной квартире сестры. Нура и мама переночевали вместе в спальне на широкой кровати между балконом и огромным зеркалом почти во всю стену. Брат остался на диване в гостиной.

Утром мама приготовила омлет, пока брат сонно щурился, а Нура умывала припухшее после слез лицо. Когда она вышла на кухню, мама похлопала ее по плечу и вернулась в спальню, собираться. Брат занялся тем же, запихивая в рюкзак мелочи, вроде своего футляра с зубной щеткой. Нура медленно пережевывала свой завтрак, запивая его почти остывшим кофе. Она сидела на барном стуле за высоким столом-стойкой, разделявшим кухню и гостиную, и глядела на город за окном зала. А по левую руку тянулся коридор, ведущий к ванной и спальне.

– Кея все завещала тебе. Вряд ли у нее за душой было что-то стоящее, так что… Думаю, ты тут ненадолго, – начал брат. – Я договорился с хозяином квартиры, декада у тебя точно будет. Если что, его зовут Элат Реих, он тут не живет, но сам зайдет. Магазины тут рядом, но если не найдешь, поищи по карте, она на полке лежит. Деньги есть?

– Есть, – буркнула Нура, сползая со стула и относя посуду в мойку.

– Хорошо. Не забудь разобрать вещи Кеи. Ее байк подогнали на парковку у дома. И документы посмотри, там, – брат кивнул на выдвижные ящики под полупустыми полками, – бардак был полный. Я еле ее паспорт нашел, чтобы сдать. Мама убралась, но лучше перепроверить и оставить только нужное. Свидетельство о смерти в папке.

Нура подошла ближе, заметив на кофейном столике упомянутую папку и какой-то бумажный пакет на полу рядом.

– Это твой?

– Нет. Там вещи Кеи, которые были на ней, когда она…

– Разве это не улики? – удивилась Нура.

– Дело закрыто.

Два слова. Они будто ударили под дых, выбивая весь воздух из легких. На миг пространство перед глазами поплыло, но потрясение оказалось слабее нарастающей злости.

– Матс, что значит «закрыли»? Какого Морока?^[6] Почему?

– Потому что Кея упала сама. Что касается письма… Ты видела, сколько тут оставалось пустых бутылок? А самокрутки? Я не уверен, что Кея была в себе, когда все это писала. А ты?

– А я верю сестре!

– Думаю, зря.

– Ну так не думай, все равно выходит погано! – Горе Нуры сменилось гневом.

В глазах Матса вспыхнула ярость, но тут же погасла. Он отбросил рюкзак на серый угловой диван, подошел ближе и мягко заговорил:

– Понимаю, ты переживаешь больше моего, но… Кея напилась, уехала на своем жутком байке за город, свалилась у какого-то заброшенного многоэтажного дома, увидела его и зашла внутрь. Поднялась по лестнице, а у окна споткнулась… Я не знаю, как именно это происходило, но она упала. Сама.

Нет, Нура не верила, что Кея просто упала. Она всегда была немного… рисковой, но зачем ей вообще было идти в какое-то заброшенное здание? А в письме она упоминала, что ей угрожали!

– Следов там не обнаружили, – продолжал брат, – так что дело закрыто. Тела Кеи больше нет, а мы подписали все бумаги в морге, помнишь?

Нура не помнила. Она была в таком раздрае, что с трудом могла воспроизвести прошедшие пару дней. Но что делать? Мчаться в полицию и убеждать, что подписала бумагу с затуманенным от горя рассудком? Вряд ли они отнесутся с пониманием…

Все уже списали на несчастный случай, и убийца избежал ответственности. Он все еще оставался на свободе, все еще ходил по земле, все еще дышал и наслаждался жизнью, а прах Кеи развеялся по ветру… Ее убили, а остальные отвернулись, закрыли глаза на это. Никто не хотел верить, никто не хотел даже предположить, что Кею убили. Им некогда было думать о человеке, от которого остались лишь пепел и слова в письме, проще забыть, свернуть дело. Проще смириться, ведь это так удобно…

Но Нура не могла. Не могла отмахнуться от письма, стереть его из памяти. И для нее стало шоком, что Матс и мама смогли. Наверное, Кея догадывалась о таком исходе. Предполагала, что они не будут добиваться правды, что поверят в ее испорченность и безрассудство, решат, что Кея сошла с ума. Потому она адресовала письмо именно близняшке. И Нура оправдает доверие. Она найдет убийцу сестры. Обязана сделать это!

Брат и мама уехали за некоторое время до отправления поезда. Как только дверь за ними захлопнулась, квартира погрузилась в безмолвие. Непривычная тишина была почти физически ощутима, как и пустота… Никого и ничего знакомого, только оглушающее молчание чужих стен. Но решительность начать свое расследование не угасала.

– Расследование, – под нос фыркнула Нура.

Слово казалось слишком громким и амбициозным. А она больших ставок на себя не делала. В итоге нужно только найти улики, выяснить о сестре все, чтобы заставить полицию возобновить дело. Но что нужно предпринять? Нура знала о расследованиях только из детективных романов и статей о громких преступлениях далекого прошлого, вроде убийств Аконита или Глифа, происходивших на другом материке зим сто назад.

Итак, с чего начать? Обычно в книгах опрашивали свидетелей и близких. Но с кем Кея дружила здесь? Неизвестно. Предстоит найти ее приятелей, а пока… Что еще можно сделать?

Взгляд упал на то, что должно было стать уликами, – на пакет с вещами Кеи. Все, что в нем хранилось, Нура вытаскивала поочередно. Сверху лежала кожаная куртка. Локти были стесаны. Видимо, это случилось из-за падения с байка перед… перед тем, как Кею убили. На штанинах джинсов остались капли грязи, как и на подошвах высоких ботинок, с которых крупными кусками откалывалась присохшая земля.

– И что это дает? – скептично спросила вслух Нура. – Знание того, что Кея ходила по грязи? Да уж, достижение…

На дне пакета валялись мелкие предметы. Наверное, они были в карманах: треснувший нусфон, полупустая упаковка сигарет, зажигалка, какой-то чек и свернутый мятый листок. Нура заинтересованно раскрыла его. Это было заявление об увольнении с должности администратора клуба «Серпентс». Дата соответствовала числу за день до обнаружения тела… То ли она так и не отдала заявление, то ли просто не выбросила черновик. Но в любом случае место работы Кеи теперь известно. Сходить туда стоит.

Нура сложила вещи обратно в пакет. Это все еще улики. Пока что только для одного конкретного недодетектива, но, если получится, этот пакет вернется в полицию, и им придется повнимательнее изучить все вещи убитой. Сейчас же важно найти этот «Серпентс».

К счастью, в квартире осталась потрепанная карта города. Наверное, ее купила Кея, когда переехала в Рагнар. Нура перелистывала страницу за страницей, пока не обнаружила наконец значок клуба и название небольшими буквами. «Серпентс» оказался неподалеку от дома Кеи, но за окном все еще было светло, а клуб вряд ли работал днем. Нужно дождаться вечера. Однако сидеть сложа руки тоже нельзя, потому Нура решила изучить квартиру в надежде отыскать новые улики.

После маминой уборки везде царил почти пугающий порядок. Даже рамка с детским изображением близняшек, обнимающих старого рыжего кота Винсента, стояла на тумбочке ровно по центру. Слишком идеально. Кея никогда так не жила. Вокруг нее всегда образовывался творческий беспорядок из фантиков, армии немытых кружек и стопок журналов. А здесь слишком пусто…

Нура заглянула в гардеробную у входа. Кажется, мама не успела добраться сюда. Некоторые вещи затолкали в угол, другие не висели на вешалках, а просто были перекинуты через штангу для одежды. Что ж, это могло дать хоть что-то…

Кея всегда запихивала в карманы все, что только можно, а потом забывала. Она не изменила привычкам и в последние годы: в карманах курток, пальто, пиджаков и штанов то и дело попадались какие-то мелочи.

Итак, Нура нашла: цветные скрепки; зажигалки; бережно свернутую бумажку, на которой было нарисовано дерево с дуплом и три черточки с небольшой буквой «С»; мятые сигареты; несколько чеков из булочной с покупкой одной и той же выпечки с клубникой; кучу чеков из кофейни; еще чеки, но уже из бара, на одном из которых стояла кривая подпись «У»; визитку стриптиз-клуба с нарисованной от руки бабочкой; свернутую брошюру храма Маан-Маан^[7] с выписанными на краю цифрами; нераспечатанный презерватив с рисунком змеи и надписью «2max» и еще кучу всего… Нура не понимала, что из всего обнаруженного можно считать уликой.

В ящике с документами тоже ничего примечательного не обнаружилось. Стандартный набор. Что ж, пока негусто. Но, в конце концов, любая мелочь могла стать уликой, которая выведет на убийцу Кеи.

Когда стемнело, Нура решила, что пришло время для «вылазки». Внутри боролись противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось забиться в угол, рыдать, вспоминая сестру, и трястись от ужаса; а с другой – стоило лишь вспомнить, что кто-то посмел убить Кею, и желание мести разгоралось все ярче. Потребность в справедливости не покидала, но беспокойство подтачивало ее. Сможет ли Нура что-то найти? Хватит ли у нее сил? А что, если с ней поступят, как с сестрой?..

– Если не ты, то никто, – сказала Кея из зеркала. Точнее, Нура… Осталась ведь только она…

В горле тут же образовался ком. Пришлось поскорее отвернуться от собственного бледного лица с покрасневшими от слез веками, которое слишком сильно походило на лицо сестры. Легкая поступь горя снова слышалась где-то рядом, и Нуре захотелось сбежать из пустой квартиры. К счастью, и повод был – пора собираться в «Серпентс».

Знания Нуры о клубах заканчивались на уверенности в том, что пускали туда только в соответствующем наряде. А с собой был только ограниченный набор черных вещей. Единственной цветной одеждой стала безразмерная университетская футболка, которую Нура использовала в качестве пижамы. На зеленом фоне там была изображена белая горлица – символ альмаматер.