Глава 2

Порт встретил меня гулом голосов, скрипом досок и пронзительными криками чаек. А тёплый ветер доносил запах соли, водорослей и свежей рыбы – такой знакомый, что на секунду показалось, будто я вернулась в свой родной приморский городок. Но стоило оглядеться, и иллюзия рассеялась: деревянные пирсы, лодки с потрёпанными парусами, мужчины в грубых холщовых рубахах – всё здесь было из другого века, другого мира.

Я медленно шла вдоль пристани, разглядывая рыбаков, разбиравших сети и выгружавших утренний улов. Не знаю, как я собиралась найти этого Марка Хольта среди десятков мужчин, надо было аккуратно расспросить Эммму, но, как оказалось, мне повезло.

– Госпожа Лесса? – раздался позади удивлённый мужской голос. – Вы… с вами все в порядке!

Я обернулась и увидела высокого, широкоплечего мужчину лет тридцати с небритым лицом и выгоревшими на солнце русыми волосами. А его голубые глаза смотрели на меня с таким изумлением, будто перед ним было привидение.

– Марк Хольт? – неуверенно спросила я, хотя интуиция подсказывала, что это именно он.

– Да, госпожа, – кивнул он, продолжая меня удивленно рассматривать. – Доктор Янис сказал, что вы очень слабы и вряд ли встанете с постели в ближайшие дни. Не ожидал увидеть вас… здесь.

– Я крепче, чем кажусь, – улыбнулась я, и мне показалось, что Марк слегка смутился. – Спасибо, что спасли меня.

– Это долг каждого моряка, – ответил он, отводя взгляд. – К тому же я знал вашего отца. Он был хорошим человеком.

– Да, хорошим… – тихо ответила и натянуто улыбнувшись, поспешила перевести тему нашего разговора, – Господин Хольт, я пришла поговорить о рыбе. Вернее, о торговле.

– О торговле? Прямо сейчас? – Марк удивлённо поднял брови, хотя казалось куда еще выше.

– А почему нет? – я пожала плечами. – Я собираюсь возобновить работу лавки. И мне нужны поставщики рыбы.

Он выглядел совершенно сбитым с толку. Вероятно, настоящая Лесса никогда не проявляла такой решительности. Что ж, им придётся привыкать к новой мне.

– Но ведь… все знают, что вы… – Марк заколебался, подбирая слова. – После всего, что случилось, мы думали, вы продадите лавку.

– Все ошибались, – твёрдо сказала я, глядя ему прямо в глаза. – Я не собираюсь продавать дело моего отца. И я надеялась, что вы могли бы помочь.

Марк несколько секунд пристально смотрел на меня, словно пытался разглядеть что-то за моим лицом. Наконец, он медленно кивнул:

– Пойдёмте. Нам лучше поговорить в другом месте.

Он повёл меня к небольшой деревянной хижине на краю порта. Внутри оказалось тесно, но чисто – несколько стульев вокруг простого стола, на стенах развешаны рыболовные снасти и сети.

– Это наш склад, – пояснил Марк, указывая мне на стул. – Здесь хранятся инструменты для лодок. Но сейчас тут никого нет, можем спокойно поговорить.

Я присела, чувствуя лёгкую слабость в ногах. Как бы я ни храбрилась, но тело ещё не оправилось полностью от пережитого.

– Госпожа Лесса, – начал Марк, тоже присаживаясь, – я не хочу показаться грубым, но… Вы уверены, что понимаете, о чём говорите? Ваш отец задолжал Кроксу значительную сумму. Без денег вы не сможете возобновить торговлю.

– Именно поэтому я и пришла к вам, – ответила я. – Мне нужен рыбак, который согласится поставлять товар в долг, пока я не встану на ноги. Эмма сказала, что вы лучший рыбак в Мареле.

Марк невесело усмехнулся:

– Ваша служанка мне льстит. Но даже если бы это было правдой… Я не могу себе позволить отдавать рыбу без оплаты. У меня команда, которую нужно кормить, лодка, которую нужно обслуживать.

– Я понимаю, – кивнула я. – Но я не прошу отдавать даром. Я предлагаю сделку, которая будет выгодна нам обоим.

– И какую же? – с сомнением спросил он.

– Сейчас вы продаёте улов Родерику, племяннику олдермена, верно? И по какой цене?

– Три медяка за фунт хорошей трески, – неохотно ответил Марк. – Меньше, чем хотелось бы, но выбора нет.

– А сколько вы потеряете рыбы, пока довезёте её до города и продадите?

Он пожал плечами:

– В жаркий день, как сегодня – четверть, а то и треть улова становится несвежей.

– А если я скажу, что знаю способ сохранить рыбу свежей дольше? Что, если вместо трёх медяков я предложу вам четыре, но буду брать только самую свежую рыбу и платить по мере продажи?

Марк недоверчиво посмотрел на меня:

– Четыре медяка? Родерик скорее удавится, чем даст такую цену.

– Я не Родерик, – заметила я. – И я знаю, что свежая рыба в городе стоит минимум шесть-семь медяков за фунт. Родерик наживается за ваш счёт, потому что у вас нет выбора.

– И откуда вы это знаете? – прищурился Марк. – Простите, госпожа, но ваш отец никогда не посвящал вас в дела лавки. Вы всегда… – он снова замялся, подбирая слова.

– Занималась вышивкой и чтением стихов? – подсказала я, вспомнив проблеск из памяти Лессы. – Люди меняются, господин Хольт. Особенно когда проходят через то, что пережила я.

Что-то в моём голосе, видимо, убедило его, потому что Марк неожиданно смягчился:

– Хорошо. Допустим, я поверю вам. Но чем ваша лавка будет отличаться от других? Родерик давно занимается рыбной торговлей.

– Мастерством разделки, – уверенно ответила я, вставая. – Пойдёмте, я покажу, и прихватите с собой корзину с рыбой.

Вернувшись в лавку, где я сейчас же отправила ошарашенную Эмму за льдом и свежими травами, а сама достала набор ножей, которые нашлись в ящике за прилавком. Разложила рыбу на столе и придирчиво ее осмотрела.

– Хороший улов, но смотрите…

Взяв самый острый из ножей, я принялась за работу. Точными, экономными движениями вскрыла брюшко первой рыбы, но не просто выпотрошила её, как обычно делали рыбаки, а бережно извлекла печень, икру и молоки, отделив их в разные миски.

– Вы выбрасываете эти части? – спросила я, хотя уже знала ответ.

– Обычно да, – кивнул Марк. – Разве что печень иногда берут для ворвани. А икру солят, если её много.

– А зря, – покачала я головой. – Из печени можно приготовить деликатес, который богатые горожане будут покупать втридорога. Икра, правильно засоленная с травами, тоже ценится. Но это не всё.

Я взяла другой, более тонкий нож, и начала филировать рыбу особым способом – не просто отделяя мясо от костей, а нарезая его так, чтобы каждый кусок содержал как жирную часть от брюшка, так и постную от спинки.

– Так филе получается не только красивее, но и вкуснее при любом способе приготовления, – пояснила я, демонстрируя ровные, аккуратные куски. – А если его слегка подсолить и сбрызнуть соком лимона и маслом, оно простоит свежим на льду вдвое дольше обычного.

Марк с явным интересом наблюдал за моими руками.

– Никогда не видел, чтобы рыбу так разделывали. Где вы этому научились?

– Кое-что подсмотрела у отца, когда он принимал товар от северных купцов, – ловко соврала я. – Они умеют обращаться с рыбой как никто другой. А остальное… придумала сама.

По мере моей работы в его глазах появлялось всё больше удивления и уважения.

Вернулась Эмма с мешком льда и пучками свежих трав.

– А теперь финальный штрих, – сказала я, раскладывая филе на чистых льняных салфетках. – Перед тем как уложить на лёд, каждый кусок, нужно слегка натереть солью с измельчёнными травами – розмарином и тимьяном. Это не только сохраняет свежесть, но и придаёт рыбе неповторимый аромат.

Я продемонстрировала весь процесс, затем аккуратно уложила приготовленное филе в ящик со льдом, переложив каждый слой рыбы тонкими пластинками льда и веточками трав.

– Вот так, – закрыла я крышку. – Теперь это не просто рыба, а деликатес, готовый к продаже прямо с прилавка. Без запаха, красиво разделанный, с ароматом свежих трав. Его даже готовить не нужно – можно сразу подавать на стол с маслом и лимоном.

– И вы действительно думаете, что сможете продать это дороже, чем Родерик привычный всем вид рыбы?

– Уверена, – кивнула я. – Люди готовы платить за качество. И я планирую не просто продавать рыбу, но и готовить блюда для продажи.

– Блюда? – удивился Марк. – Как в таверне?

– Нет, готовые блюда для дома, – пояснила я. – Копчёная треска, солёная сельдь, маринованные мидии… Я знаю несколько рецептов, которые здесь могут понравиться.

– Откуда? – В его голосе снова зазвучало подозрение.

– У меня было много времени, чтобы читать книги, – соврала я. – Отец не подпускал меня к делам, но не запрещал интересоваться готовкой.

– Допустим, – протянул Марк, задумчиво почесав подбородок, – но как вы собираетесь расплачиваться с Кроксом? Даже если ваша затея удастся, на выплату долга уйдут месяцы.

– Я попрошу отсрочку, – сказала я. – Эмма говорит, он иногда даёт её. Я составлю план выплат и представлю его Кроксу.

– Вы рискуете, госпожа Лесса, – покачал головой Марк. – Крокс – не тот человек, с которым можно шутить. Если вы не выполните обещания, он заберёт лавку и дом, а вас выставит на улицу.

– Я знаю, – кивнула я. – Но у меня нет выбора. Не идти же мне в служанки к олдермену Моргану.

– Вы и правда изменились, госпожа. Прежняя Лесса никогда бы не заговорила так. – Марк внезапно рассмеялся – искренне, с теплотой, которая преобразила его суровое лицо.

– Прежняя Лесса осталась на дне моря, – тихо ответила я, чувствуя странную печаль. – Теперь я другая.

Он снова внимательно посмотрел на меня, и в его взгляде я увидела что-то, похожее на понимание.

– Что ж, я согласен попробовать. Завтра принесу первый улов – посмотрим, действительно ли ваш метод работает. И если всё пойдёт хорошо… возможно, я смогу убедить ещё пару рыбаков присоединиться.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Вы не пожалеете.

– Очень на это надеюсь, – ответил он, поднимаясь. – Мне пора возвращаться к лодке. До завтра, госпожа Лесса.

Когда за рыбаком закрылась дверь, Эмма, всё это время молча стоявшая в углу, наконец не выдержала.

– Госпожа, что с вами произошло? Вы никогда не интересовались лавкой, а теперь говорите как… как опытный торговец!

Я вздохнула. Не могла же я сказать ей правду – что я действительно опытный торговец, только из другого мира и другого времени.

– Когда тонешь в море, многое переосмысливаешь, Эмма, – уклончиво ответила я. – Я поняла, что не хочу быть беспомощной. Не хочу зависеть от милости родственников или замужества. Я хочу сама решать свою судьбу.

– Но откуда вы знаете все эти… приёмы разделки? – она кивнула на ящик с красиво уложенным рыбным филе. – Никогда не видела, чтобы кто-то так обращался с рыбой.

– Отец всё-таки рассказывал больше, чем ты думаешь, – соврала я снова. – А также к нам иногда заходили северные торговцы с особыми методами обработки рыбы. Я запоминала, наблюдая за ними. Просто никогда не показывала, что это меня интересует.

Эмма покачала головой, явно не очень убеждённая моим объяснением, но не стала спорить.

– Что ж, если вы серьёзно решили заняться лавкой, нам понадобится многое. Лёд, соль, травы для маринада, новые ножи…

– И деньги на всё это, – кивнула я. – Что у нас есть из ценностей?

– Немного монет в шкатулке вашего отца – около двух флоринов. И ваши украшения, конечно.

Я задумалась. Продавать украшения Лессы не хотелось – они могли быть память о матери или дорогих сердцу моментах. Но выбора, похоже, не было.

– Хорошо, – решила я. – Завтра отнесу одно из украшений ювелиру. Это должно дать нам начальный капитал. А теперь, Эмма, нам нужно привести лавку в порядок. К завтрашнему дню здесь должно быть чисто.

– Как скажете, госпожа, – кивнула старушка, но я заметила, что в её глазах появился огонёк надежды. – Хотите, я приготовлю вам чай? Вы выглядите уставшей.

Я действительно чувствовала себя измотанной – сказывалось всё пережитое и непривычная активность тела, которое ещё недавно лежало без движения.

– Да, пожалуйста, – согласилась я, опускаясь на стул. – И Эмма… спасибо, что не оставила меня.

– Вы меня напугали, госпожа. Думала, потеряла и вас, как вашего отца… Никогда больше так не делайте, слышите?

– Не буду, – пообещала я, понимая, что она говорит о попытке самоубийства. – Теперь у меня есть причина жить.