«Госпожа, я хорошо помню, как ранее вы говорили мне по поводу мужчин, порицающих нравы женщин и всецело осуждающих их, что чем дольше золото остается в топке, тем тоньше оно становится, что означало: чем больше женщин обвиняют напрасно, тем больше славы они заслуживают. Но скажите мне, пожалуйста, почему столько авторов высказывались против женщин в своих книгах, и какая у них на то была причина, ибо я уже чувствую, благодаря вам, что все это клевета. Природа ли подталкивала к такому мужчин или ненависть? Откуда это взялось?»

Она отвечала мне так: «Дочь моя, чтобы позволить тебе еще более глубоко копать, я отделю и уберу эту первую груду. Знай, что не Природа их к тому подталкивала, даже наоборот, ведь не существует на свете более прочной и неразрывной силы, чем великая любовь, которую Природа, по милости Божьей, создала между мужчиной и женщиной. Но есть множество различных причин, которые подталкивали и все еще подталкивают стольких мужчин порицать женщин, особенно это касается авторов тех книг, которые ты читала. Некоторые делали это с благими намерениями: чтобы наставить на путь истинный мужчин, которые сбились с него, посещая порочных и распутных женщин, чтобы отвратить их от такого пристрастия, чтобы все мужчины избегали жизни во грехе, пороке и разврате. И вот, они порицали всех без исключения женщин, чтобы представить их омерзительными».

– Госпожа, – сказала я, – извините, что вас прерываю. Сделали ли они тогда доброе дело, ведь руководствовались они благими намерениями? Ибо, как говорят, по намерению судят человека.

– Это ошибка, милое дитя, ибо грубое невежество ничего не извиняет. Если тебя убьют из благих намерений, по глупости, хорошо ли поступят? Действуя таким образом, они злоупотребили бы своим правом. Также несправедливо нанести ущерб одной стороне, думая, что спасаешь другую, и осуждать нравы женщин вопреки истине. Я покажу тебе это на своих примерах. Допустим они так поступили, имея намерение отвратить дураков от глупости, как если бы я осуждала огонь, хорошую и нужную стихию, под предлогом того, что некоторых он сжигает, или воду, поскольку некоторые тонут в ней. Так можно сказать о всех благих вещах, которые можно использовать как во благо, так и во вред. Женщин не следует бранить из-за того, что глупцы злоупотребляют ими. Ты сама не раз поднимала эти вопросы в своих сочинениях^[82]. Те, кто долгое время позволяли себе такое, всё предвзято свели к одному суждению, как если бы кто-то, заказывая себе платье, выбрал широкий отрез ткани, зная, что та обойдется ему бесплатно и что никто ему не возразит, таким образом присвоив себе всю ткань, на которую имели права и другие. Но, как ты очень хорошо сказала в своем сочинении, если бы авторы искали способ образумить мужчин, чтобы те не погрязли в невоздержанности, и ставили под сомнение жизнь и нравственность любой женщины, чье распутство было бы очевидным, ты признала бы, что они совершают великое, удивительно благое и прекрасное дело. Ведь никого в этом мире не следует так избегать и сторониться, как злых и развратных женщин, ведущих порочную жизнь. Такие женщины по природе своей – чудовища и подделки, ведь от природы женщине положено быть простой, спокойной и честной. Но уверяю тебя, я не побуждаю обвинять женщин. Поскольку среди женщин есть достойные, то эти мужчины допускают очень большую ошибку, как и все те, кто за ними следует. Так выбрось же с этой строительной площадки эти грязные, черные и неотесанные камни, ведь никогда не послужат они тебе в строительстве твоего прекрасного града.

Другие мужчины обвиняли женщин по иным причинам: одни из-за собственных пороков, другие из-за немощи своего тела, третьи – из чистой ревности, кто-то – из удовольствия позлословить, ведь такова их природа. Были и такие, кто хотели тем показать, как много читали, и лишь цитировали слова других, повторяя вышесказанное.

Мужчины, которых подталкивали на это собственные пороки, растратили свою юность и вели распутную жизнь, множество раз предаваясь любви с разными женщинами. Многочисленные похождения заставили их лгать, и так состарились они в грехе без покаяния, сожалея о своих прошлых безрассудствах и своей юности. Но Природа, охладив их пыл, не позволяет им удовлетворить бессильные желания. Поэтому они пребывают в печали, видя, что век, который они называли хорошим временем, для них закончился, а молодежь теперь, как им кажется, живет так же праздно. Вот и не находят они другого способа избавиться от печали, кроме как порицать женщин, думая таким образом вызвать у других мужчин отвращение к ним. Речи этих стариков похотливы и бесчестны, в чем можно убедиться, читая Матеолуса, который сам говорит о себе как о старике похотливом, но немощном. Этот пример доказывает истинность моих слов, и я глубоко убеждена, что то же самое можно сказать и о многих других.

Но эти старики, неизлечимо больные, подобные прокаженным, не из числа тех древних благородных мужей, которые, благодаря мне, с возрастом становятся мудрыми и добродетельными. Ведь не все пожилые так порочны, иначе было бы худо; добрые старики, как им и подобает, честны и искренни в своих словах, и тем самым подают хороший пример. Они презирают грех и злословие, не клевещут и не порицают ни мужчин, ни женщин. Ненавидя пороки вообще, они никого в них не обвиняют, но советуют избегать зла, стремиться к добродетелям и не сходить с правильного пути. Те же, кем движет немощь собственного тела, – люди бессильные, с обезображенными членами, резким и злым характером. У них нет иного способа отомстить за печаль, вызванную их же бессилием, кроме как порицать тех, кто приносит радость другим. Таким образом, они полагают лишить других мужчин удовольствия, которое сами не в силах испытать.

Те же, кто клевещет на женщин из ревности, – недостойные мужчины, которые узнав или встретив многих женщин гораздо умнее и благороднее себя, испытали боль и огорчение. Вот почему их ревность заставляет порицать всех женщин. Делая так, они думают, что приуменьшат их славу и составят им плохую репутацию, подобно какому-то автору, который в трактате «О философии» пытается доказать, что не подобает мужчинам высоко чтить женщину, какой бы она ни была. А те, кто раз из раза проявляет уважение к женщинам, извращают само название его книги, то есть философию превращают в филофолию^[83]. Но я ручаюсь и заверяю тебя, что автор этот сам превратил содержание своей книги в истинную филофолию, своими придирками и лживыми заявлениями.

Неудивительно, что природные клеветники распускают сплетни про женщин, ведь они порицают всех без исключения. Все же уверяю тебя, что у того мужчины, которому доставляет удовольствие говорить о женщинах гадости, на самом деле подлое сердце, ведь поступает он вопреки Разуму и Природе: вопреки Разуму, поскольку он неблагодарен и не признает благ, которые приносят ему женщины, – благ столь великих и многочисленных, что он не сможет за них расплатиться и постоянно чувствует в них потребность; вопреки Природе, поскольку нет на земле ни зверя, ни птицы, который по природе своей не тянулся бы ко второй половине, то есть самке. Было бы противоестественно, если бы одаренный умом мужчина поступал иначе.

Поскольку нет ни одного достойного труда, который не хотели и не замышляли бы подделать, многие, даже достойные авторы, гордятся тем, что пишут. Ведь они полагают, что не могут ошибиться, раз другие написали в книгах то, что они хотели сказать; так рождается эта клевета, о чем мне хорошо известно. Некоторые принимаются писать стихи, не утруждая себя размышлениями, но их произведения – ни что иное как пресный бульон или бесчувственные баллады, повествующие о нравах женщин, правителей или других людей, тогда как сами они не в силах понять или исправить свои собственные порочные наклонности и слабости. Но люди простые, такие же невежественные, как и сами авторы, считают их сочинения лучшими в мире.

IX.
Как Кристина копала землю, а именно какие вопросы она задала Даме Разум и что та ей отвечала

– Я задумала и организовала для тебя великое дело. Копай же усердно землю там, где я наметила. – Итак, чтобы подчиниться ее приказанию, я принялась работать своей мотыгой:

– Госпожа, как вышло, что Овидий, почитаемый как государь поэтов, (хотя многие ученые думают, как и я, если только вы не захотите меня поправить, что Вергилий заслуживает больше похвал), сказал так много плохого о женщинах в своих сочинениях, будь то в книге, которую он называет «Искусство любви», или в той, что он именует «Лекарство от любви» или еще в других?

На это дама Разум мне отвечала: «Овидий был знатоком искусства и поэзии, и во всех его сочинениях виден живой и могучий ум. И все же он погряз в плотских и пустых радостях, и не с одной любовницей, а распутничая со всеми женщинами, с какими только мог, без меры и верности, не цепляясь ни за одну. Вел он такую жизнь пока был молод, получив в конце подобающую плату: потерю репутации, имущества и мужских частей тела. Из-за неуемной похотливости Овидия, как в делах, так и в словах, и за то, что он давал советы другим вести подобную жизнь, его отправили в изгнание.

Точно так же он был возвращен из изгнания благодаря вмешательству его сторонников, молодых могущественных юных римлян, и поскольку он не мог удержаться от того, чтобы снова не творить бесчинства, за безнравственное поведение его покалечили и оскопили. Это соотносится с тем, о чем я тебе говорила раньше, ведь когда он увидел, что больше не может вести жизнь, в которой получал столько удовольствий, то начал порицать женщин, приводя много искусных доводов и стараясь таких образом вызвать отвращение к ним у других мужчин».

– Госпожа, это правда, но я читала книгу другого итальянского автора, думается мне, что происходил он из Тосканы или Марке, по имени Чекко д’Асколи. В одной из глав его труда^[84] он поведал невероятные ужасы о женщинах, какие не рассказывал никто другой, вещи, которые ни один человек в здравом уме не стал бы повторять.

Она мне отвечала: «Не удивляйся тому, что Чекко д’Асколи плохо говорил обо всех женщинах, дочь моя, ведь он считал их верхом зла и испытывал к ним ненависть и презрение, которые в ужасающей злобе своей хотел разделить со всеми мужчинами. И получил он за это по заслугам, ведь за свой преступный порок он заплатил позорной казнью на костре».

– Я видела еще одну маленькую книгу на латыни, госпожа, называющуюся «О тайнах женщин»^[85], которая говорит, что природа допустила очень много ошибок, создавая женское тело.

Она мне отвечала: «Свое тело ты знаешь, как никто, а что до книги, то она без сомнения – чистая фантазия; прочитав ее, легко понять, что она вся соткана из лжи. И хотя некоторые говорят, что она была написана Аристотелем, невозможно поверить, чтобы такой великий философ сочинял столь глупые вещи. Женщины из собственного опыта могут ясно понять, что некоторые вещи, о которых говорится в книге, – ложь и полная глупость, и сделать вывод, что и другие предметы, описанные в книге, такая же чистая ложь. Помнишь ли ты утверждение из самого начала книги, будто какой-то папа мог отлучить от церкви любого мужчину, который осмелился прочесть или предложить эту книгу женщине?»

– Конечно помню, госпожа.

– Знаешь ли ты, с каким коварным умыслом эта глупость помещена в начало книги на обозрение невежественных и простодушных людей?

– Нет, госпожа, но объясните мне.

– Это сделано, чтобы женщины не узнали о существовании этой книги и ее содержании, ведь автор хорошо знал, что, если женщины прочитают его книгу, то быстро поймут всю ее глупость, опровергнут ее и посмеются. Итак, благодаря этой хитрости автор хотел обмануть и ввести в заблуждение мужчин, которые прочтут его книгу.