Это понимание тогда, что она что-то сделает с собой. Это ощущение, что все может выйти из-под контроля, что я снова увижу ее окровавленную, полумертвую…или ее не станет. От одной мысли об этом мне рвало ребра как от взрыва мины внутри груди.

Я пытался быть внимательным, заботиться о ней, показывать, что её благополучие для меня действительно важно. Насколько вообще умел. Но каждый раз, когда я пытался быть мягче что ли, это оборачивалось против меня. Мои попытки заботы казались ей лживыми, мои слова утешения звучали в её ушах как насмешка. Я видел эту загнанность в глазах, страх, ненависть. Она ведь меня реально ненавидела.

Меня это злило. Сводило с ума. Я не привык чувствовать себя таким бессильным, не в силах изменить ситуацию, которая меня не устраивает. Я Марат Салманов, черт возьми, я всегда брал то, что хотел. Но теперь… Я сталкивался с проблемой, которую не мог решить ни силой, ни властью. Это ее душа, ее сердце. Я не знал, что в них творилось. Всегда чувствовал, понимал людей, а ее нет.

Мои эмоции были как взбешенные волны в штормовом море, готовые в любой момент вылиться наружу. Я чувствовал, как во мне накапливается гнев, ярость к тому, кто посмел трогать мою женщину. Шах. Его имя вызывало во мне такую бешеную ярость, что казалось меня сейчас разорвет нахрен. Я поклялся, что его смерть…он будет о ней умолять.

Но в то же время, я видел, как Алиса медленно меняется. Она становится сильнее, учиться бороться с демонами своего прошлого. И это внушало мне надежду. Слабую. Тупую. Презренную надежду, что однажды она посмотрит на меня иначе.

Но пока я стою на этом пути, я понимаю, что каждый шаг дается мне с огромным трудом. Я должен измениться ради неё, ради нас. Но сможет ли когда-нибудь Марат Салманов стать другим человеком? Сможет ли он отбросить маску безразличия и жестокости, за которой так долго прятался?

Время покажет. Но одно я знаю точно – я должен попробовать. Для неё. Для нас.

С каждым днем, проведенным в этом доме, я вижу, как Алиса находит утешение в общении с Шамилем. Что за ирония судьбы – женщина, которую я привел в свой дом, не жена, не любовница, по сути никто, все наши отношения сотканы из лжи, эта женщина становится светом для моего сына. Мне всегда казалось, что в моем мире нет места нежности и уязвимости. Но глядя на них вместе, я начинаю сомневаться в своих убеждениях.

Алиса и Шамиль… Они находят общий язык, который недоступен мне. Она говорит с ним тихо, ласково, и Шамиль кажется, слушает ее. Он не отвечает, его мир закрыт для нас, но иногда мне кажется, что он чувствует ее доброту и заботу.

В своей жизни я мало видел подобное. Мои сестры и бабушка давно перестали предпринимать попытки общения с моим сыном. Его вычеркнули. Инвалид. Невербальный. Что можно от него хотеть. Притом он сам показывает, что не нуждается ни в ком из нас.

Но их общение сейчас – это символ надежды, светлый луч в этом мрачном мире. Алиса делает для Шамиля больше, чем я мог когда-либо представить. Она не только терпит его и его странности, но и принимает его, обнимает его мир своим сердцем. Когда так говорила мне мама. «Я обниму твой мир своим сердце, Марат. Оно большое…в него поместится вся твоя Вселенная».

Мне сложно признать, но я благодарен ей. Ее доброта к моему сыну размягчает даже мое черствое сердце. Вижу, как Шамиль отзывается на ее присутствие, и это заставляет меня чувствовать к ней нечто большее. Может быть, в глубине души, я начинаю уважать ее. Потому что страсть, похоть, желание и нечто безумное, что я испытывал к ней имело мало связи с уважением.

Но я не привык ни к каким эмоциям. Моя жизнь – это борьба и выживание. Мне не присущи нежность и уязвимость. Моя сила – в моей жесткости и властности. И хотя я вижу, что происходит между Алисой и Шамилем, я не могу позволить себе стать слабым. В этом мире слабость может стоить тебе жизни.

Итак, я наблюдаю за ними, скрывая свои истинные чувства под маской равнодушия. Но в глубине души я благодарен Алисе. Она приносит в наш дом свет, которого здесь так долго не было. И может быть, однажды, я найду в себе силы признать это не только перед собой, но и перед ней.

Алиса осторожно подошла ко мне, когда я сидел на террасе, глядя в никуда. Бросил на нее взгляд, отмечая, что сегодня она не такая бледная как обычно, потом царапнул глазами по ее животу. Еще не видно. Как я переживу когда станет видно? Как я смогу вообще с этим жить?

– Марат, я хотела с тобой поговорить о Шамиле, – начала она, и я сразу напрягся, но решил дать ей продолжить. – Он такой особенный мальчик. Ты не думал найти для него специалиста? Может быть, кто-то мог бы помочь ему общаться с миром… по-своему.

– Шамиль не нуждается в общении.

Её слова вызвали во мне смешанные чувства. С одной стороны, я видел, как она искренне хочет помочь, но с другой – я уже прошёл через это, прошёл через отчаяние и разочарование.

– Всё безнадёжно, Алиса, – резко ответил я, стараясь держать эмоции под контролем. – Как есть, так есть. Шамиля не изменить. Я уже пробовал, верил, надеялся… и разочаровался.

Алиса вздохнула, но не сдалась:

– Но Марат, иногда нужно просто найти подход. Может быть, не всё потеряно. Может быть, есть специалисты, которые могли бы помочь…

– Я не верю в чудеса, Алиса, – перебил я её, чувствуя, как моё сердце сжимается от боли. – Я не могу позволить себе верить и снова терпеть разочарование. Шамиль… он мой сын, и я люблю его таким, какой он есть. Не могу подвергать его и себя испытаниям, которые, вероятно, ни к чему не приведут.

Мои слова повисли между нами, как тяжёлый, вязкий туман. Алиса кивнула, показывая, что понимает мою позицию, но в её глазах всё ещё теплилась надежда.

– Хорошо, Марат. Я понимаю твоё решение, – сказала она мягко. – мне просто очень хочется помочь ему. Ты знаешь…сегодня он ненадолго посмотрел мне в лицо. Прямо в глаза. И мне показалось, что он что-то хочет сказать.

– Тебе показалось.

– Я могу больше времени проводить с ним? Пожалуйста…

Я кивнул, соглашаясь, но внутри меня всё ещё кипела буря сомнений и страхов. Несмотря на наше отчуждение, на все что мы с ней вместе пережили, в этот момент между нами витало что-то вроде хрупкого перемирия.

***

Но с каждым днем Шах становился всё настойчивее и опаснее. Его люди маячили на каждом углу, его глаза следили за нами из темноты. Сукин сын, гребаный вонючий паразит. Он начал угрожать не только мне, но и моей семье, что заставляло меня дрожать от напряжения и каждый день ждать подлянки. Боя еще не было. Мразь хочет унизить меня, заставить проиграть впервые в жизни. На потеху себе и своим прихвостням.

Однажды утром мне пришла смска от ублюдка. "

« Попробуй взбрыкнуть и не проиграть и твои дни сочтены, Марат. И если ты думаешь, что можешь защитить своих, подумай ещё раз.»

Каждое его слово жгло меня изнутри. Шах перешёл все границы, и я понял, что должен действовать.

Я созвал своих людей, лучших из лучших, чтобы обсудить план защиты. «Никто не тронет мою семью,» – сказал я, глядя на каждого взглядом, острее бритвы. «Мы укрепим безопасность дома, поставим круглосуточное наблюдение. Я хочу знать обо всех, кто приближается к нашим воротам.»

Но мои меры не ограничились лишь физической защитой. Я начал играть в ту же игру, что и Шах – игру разведки и контрразведки. Информация стала моим оружием, и я отправил своих людей выяснить, где он прячется, какие у него планы. В какие сделки он влазит, с кем знакомится, с кем трахается.

Ночами я не спал, бороздя темноту на своем джипе, в ожидании любых признаков опасности. В каждом шорохе я слышал угрозу, в каждой тени видел врага. Я был на стороже двадцать четыре на семь. Я бы сделал всё, чтобы защитить Алису и Шамиля, мою семью, от сраного сукиного сына возомнившего себя Аллахом.

С каждым днем в моей душе углублялась рана, наполненная яростью и болью от предательства Шаха. Но я знал, что придёт момент, и я столкнусь с ним лицом к лицу. И тогда я отомщу за всё, что он нам причинил. Отомщу жестоко, жутко. Он даже не знает на что я способен.

***

Каждый день для меня – это борьба. Борьба с демонами прошлого, с ненавистью к Шаху, который причинил мне столько боли и страданий. Но ещё сложнее бороться с ощущением, что Марат смотрит на меня с презрением, что он никогда не простит меня за то, что случилось.

Я чувствую, как во мне постепенно пробуждается желание справиться с этой травмой, стать сильнее и выйти из этого ада, в который я погрузилась. Но каждый шаг вперед даётся мне невероятно тяжело. Мои мысли постоянно возвращаются к тому ужасному дню, и я чувствую, как моё сердце сжимается от боли и страха.

Я замечаю, что Марат старается измениться. Он стал более терпимым, в его голосе иногда проскальзывает нотки заботы, которые я раньше не слышала. Но в то же время, я всё равно ощущаю между нами стену непонимания и отчуждения. Мне кажется, что в его глазах по-прежнему тлеет гнев, а в сердце – адское презрение за все, что произошло со мной.

Каждый раз, когда он смотрит на меня, я чувствую себя уязвимой и беззащитной. Я боюсь его гнева, его возможной жестокости, но в то же время я вижу, как он борется с собой, пытаясь быть другим. Это пробуждает во мне чувство надежды, несмотря на всю мою ненависть и страх.

Мне также тяжело с Шамилем. Нет, не тяжело общаться…Тяжело видеть его беззащитность и невинность. Они напоминают мне о моей собственной уязвимости. Иногда, глядя на него, я нахожу в себе силы идти дальше, бороться за свет в конце туннеля. Он ведь непременно будет. Когда-нибудь я выйду из мрака.

Я знаю, что путь впереди будет трудным. Но в глубине души я надеюсь, что смогу простить и возможно, даже понять Марата. Я хочу найти покой и силы, чтобы двигаться дальше, живя каждым днем, стараясь залечить свои раны и построить что-то новое на обломках прошлого.

Лежа в темноте своей комнаты, я почувствовала, как во мне зарождается решимость. Всё, что произошло в последнее время, – мой страх, моя боль, моё отчаяние, – всё это как будто слилось в один момент озарения. Я поняла, что не могу больше позволить страху контролировать мою жизнь. Я должна взять её в свои руки, ради себя и ради ребенка, который растет во мне.

Марат, Шах, вся эта ситуация с бандами и угрозами… Это стало частью моей реальности, но я больше не могу позволить этому определять моё существование. Да, я боюсь. Я не знаю, что меня ждет в будущем. Но я знаю одно – я должна бороться.

Я решила, что сделаю всё возможное, чтобы обеспечить безопасность и будущее моему ребенку. Неважно, кто его отец, этот ребенок – часть меня, и я буду его защищать всеми силами. Я больше не хочу от него избавляться…да мне и не дадут. Наверное, я должна принять его. Принять как часть себя. Если смогу. Пусть Бог решит, как будет дальше. Если ему суждено родиться – так тому и быть. Боже, как же я когда-то ждала малыша от Никиты, как молилась на свою беременность и как сейчас ненавижу ее. Смотрю в зеркало, ищу перемены в своей внешности.

Моя решимость не означает, что я полностью простила Марата или забыла обиды. Но я понимаю, что моя ненависть и гнев не помогут мне выжить. Я должна использовать эту ситуацию как шанс стать сильнее, стать лучше.

Завтра утром я встану и посмотрю в лицо новому дню с новой силой в сердце. Я буду искать способы защитить себя и своего ребенка. Я буду искать союзников, буду учиться доверять снова, несмотря на всю боль и предательства прошлого.

Мое решение может показаться безрассудным, и возможно, это так. Но я больше не могу жить в страхе и бездействии. Я буду бороться за каждый миг счастья, за каждую возможность к лучшей жизни. Для себя и для моего ребенка.

Но утром Марат пришел и сказал, что сегодня я еду с ним в город. Он хочет, чтобы я была рядом. И весь страх вернулся с новой силой.