Глава 17

Я отмывала себя по крайней мере полчаса. И с ужасом представляла, как мы будем пить вино.

Но вскоре вода была выключена, а на тело я надела чистую сорочку.

Я делала это механически, лишь бы не думать о смерти.

О его смерти.

А когда я подошла к зеркалу, то совсем не узнала эту женщину напротив. В отражении была уже не девочка Жасмин. Из глаз ее ушла наивность, легкость движений – тоже.

У нее есть деньги, машина, дорогая квартира – все, да только сердца нет.

Я отвернулась, а чуть позже вышла из ванной. В квартире оказалось темно и тихо.

– Давид?

Мне никто не ответил, и я осторожно прошла вглубь. Из кухни доносился запах никотина.

Здесь было так темно, что я видела лишь как тлела сигарета между его крепко сведенными пальцами. Луна посветила, и я заметила вскрытую пачку.

Он дымит не первые полчаса. Недобрый знак.

– Я почти поверил, что нравлюсь тебе.

Я схватилась за дверной косяк. Смутная тревога захватила сердце, и я осталась стоять в дверном проеме. Никотин травил легкие, но я стояла.

– Иди ко мне, Жасмин.

Давид стукнул по коленке два раза. Он звал меня.

Я подошла еще, но не более.

– Ближе.

Ближе было страшно.

Я придумывала пути к отступлению, но поняла, что их нет. Ужасной битве быть.

– Смелее. Ну же… ко мне! – хрипло велел он.

Я моргнула несколько раз. Луна сместилась, и я увидела его тело. Давид был одет – свободные джинсы и белая рубашка обтягивали его мощное напряженное тело. Давид застегнул все пуговицы.

Так даже лучше. У полиции могли возникнуть вопросы, если бы они нашли его голым.

– Опустись на колени. Вот сюда.

Давид указал между своих широко разведенных ног.

Я посмотрела на вино, разлитое по бокалам, сделала, как он сказал и заглянула в его глаза. Я ждала, что он уйдет принять душ – за это время я могла бы наполнить его бокал вина содержимым ампулы и освободиться ото всего.

– Что-то случилось, Давид?

Давид открыл рот, и я почувствовала запах вина. Он уже выпил свое.

– В тебе идеально все: тело, мордашка, грудь, – Давид неласково потрепал меня по щеке, – это отвлекает.

– Отвлекает от чего?

– Например, от пропавших документов.

Я дернулась.

А он не позволил.

Опустил правую ладонь на мою макушку и зафиксировал меня в унизительном положении. Я глянула на него исподлобья и тяжело задышала.

Конечно, все не могло быть просто.

И я была к этому готова.

– Документов у меня нет, – прошелестела губами, – больше нет.

Давид нахмурился. Свет луны сделал его лицо совсем дьявольским, порочным. Он опешил от моей дерзости и сразу понял: у меня в кармане козырь.

Поэтому сжал мою голову крепче.

– Я это знаю. Уже обыскал твою сумку, но не нашел.

Я тяжело задышала.

И перевела взгляд на то, что он держал в своих руках, по видимости, уже очень долго.

– Зато нашел вот это.

Яд.

Давид нашел его.

Он разжал левый кулак и опасно прищурился.

– Если бы я бил женщин, я бы тебя ударил.

Давид ожесточился. Он больше не был возбужден, и брать он меня не собирался, как обещал это стоя у ванной.

Его разум трезв, а мои дела плохи.

– Но сперва я бы дал тебе объясниться.

Я покачала головой, мол, объясняться не стану. Все как есть.

Давид печально усмехнулся, встал и навис надо мной сзади. Лопатками я почувствовала его ребристую ширинку. Резким движением Давид вскрыл ампулу и вылил содержимое в бокал вина.

В мой бокал.

А половину оставил в ампуле на всякий случай. Давид взял ложечку со стола и перемешал красное с желтым. Я не видела, но, наверное, цвет вина не поменялся. Остался таким же смертельно бордовым.

Сердце гулко застучало.

– Тогда выпей со мной, – предложил Давид.

Зверь сладко обнял пальцами ножку своего бокала, а мне он подвинул мою порцию, пророчащую смерть.

– Я обещал тебя напоить. Помнишь, моя девочка?

Мои ладони вспотели, я незаметно вытерла их о сорочку. Я не стану пить, и он это знает. Но вопрос с исчезнувшими бумагами не закрыт.

Для Давида все происходящее как ком в горле: он хотел трахать меня, а не мучить. Но по тяжелому дыханию за своей спиной я понимаю, что он будет делать второе.

– Пей! – гаркнул он.

Давид ударил кулаком в стену и задел ампулу. Она перевернулась, и содержимое вылилось на пол.

Черт!

– Что ты наделал?!

Я оттолкнула Давида и с ненавистью уставилась на его лицо. Его руки были в крови – он поранился. Капли крови стекали с его пальцев и падали на ламинат.

– Либо выпиваешь до дна, либо выкладываешь все, – пригрозил Давид.

Я не сразу заметила, что торчало под его сорочкой. Это был пистолет.

Давид сунулся за пояс, но хватиться за рукоять не спешил. Был уверен, что справится со мной и без пистолета.

– Кому ты отдала документы? Имена, Жасмин. Говори.

Его сорочка натянулась до предела. Мышцы рук напряжены, а глаза… его глаза пророчили мне муки.

– Кто тебя подослал? – Давид недобро прищурился.

Мне показалось, он потянулся к оружию. И я вспомнила, что предательство не прощают.

Я схватила бокал, наполненный ядом, и бросила его в стену.

А после…

После началась борьба.

Та, к которой меня готовили много лет. Я училась бороться на выживание, пока Давид сидел в тюрьме. Мы не в равных позициях.

Иногда дыхание спирало, а мышцы горели от боли, но в итоге Давид допустил одну единственную ошибку: он так и не смог ударить меня.

А я смогла.

Это была битва не на жизнь, а на смерть. Я не помнила, как мы оказались в спальне – я едва успевала дышать. Легкие горели, и я с ужасом смотрела, как после моего удара Давид отлетел к стене.

Незаметно для себя я сжала пистолет в руках. Он стал моим, это было легко.

– Не трогай меня, – мой голос дрогнул.

Давид рассмеялся. То ли вино ударило в голову, то ли безумство – он оттолкнулся от стены и снова двинулся на меня.

– Ты не выстрелишь. Ты слабая, моя девочка.

– Просто не трогай меня… больше.

Я не знала, чего хотела.

Уйти или остаться, сделав свое дело.

Пистолет принадлежал ему, все могло выглядеть как самоубийство. Да, Монарх хотел другой смерти, но ампула разбита. И я даже немного этому рада.

А потом я вспомнила, ради чего это все.

Перед глазами проносились лица родителей и последние пять лет моей жизни.

Это было горькое воспоминание. Я целилась в мишень, а Монарх твердил в самое ухо:

– Стреляй, стреляй!

– У тебя будет возможность отомстить за них.

– Всему свое время. А сейчас меться в сердце, Жасмин.

– У тебя не будет шанса на ошибку.

– Сейчас!

И вот раздался выстрел.

Я замерла, оглушенная им.

Давид тоже. Эмоции сменялись в его глазах с бешеной силой.

Неясность. Неверие. Шок.

Принятие.

И, наконец, боль.

А я не дышала, вдруг вспомнив, что именно Давид стал моим первым мужчиной. Я не могла думать ни о чем другом, кроме этого.

И кроме пятна на его кристально белой рубашке. В томном свете луны оно выделялось так ярко… и расползалось так быстро.

Я отвернулась…

А когда тяжелое тело Давида упало на пол, я содрогнулась.

– Боже.

Я проглотила ком в горле и стала лихорадочно вспоминать, сколько минут после остановки сердца живет головной мозг.

Пять минут. Точно.

Я много читала об этом: сердце перестает работать, а вот мозг еще живет.

Это безумство.

Шестьсот секунд на прокрутку своей жизни… буду ли я в его воспоминаниях? Вспомнит ли Давид меня как свою последнюю женщину в жизни?

Я схватилась за телефон, звонок сняли моментально.

– Надеюсь, у тебя хорошие новости?

– Он мертв, – я тяжело задышала, – ты обещал прислать людей для очистки… здесь мои следы.

– Я все сделаю. Уходи оттуда.

Я оделась, бросила в сумку телефон и позаботилась, чтобы в квартире Давида не осталось моих вещей.

Вино из бокалов вылила в раковину. Не став разбираться, какое из них было с ядом, вымыла с мылом оба. Я стерла с пола остатки пролитого и бережно убрала в сумку ампулу.

Я заботилась о себе на автоматизме. В голове было перекати поле, а внутри нещадно пекло как от боли.

Прошло ровно шестьсот секунд, когда я вернулась в спальню. Когда я подошла, Давид не дышал, и огромное бордовое пятно определяло его сердце…

– Прости.

Я коснулась его холодной руки и тут же бросила ее.

Это кощунство.

Ровно, как и пытаться оправдаться перед трупом, который никогда тебя не услышит.

– Из нас двоих мог выжить только один.

Я захлопнула дверь его квартиры и кое-как добралась до своей – той, что на другой стороне.

Первым делом я разломила симку надвое, бросила ее в мусорку и вытащила из-под кровати подготовленную дорожную сумку.

Вот и все.

Старые вещи сбросила по дороге в аэропорт, там же нацепила на лицо черные очки – чтобы вдруг кто не увидел смерть в моих глазах.

Вот и все.

Этой ночью сердце Давида истекало кровью, а в моем, кажется, погас всякий свет.

Начало нового дня я встречала в самолете Москва-Новосибирск и искренне верила, что все самое ужасное – позади.

Дорогие читатели!

Предыстория Давида и Жасмин завершена! Приглашаю вас в продолжение, где через короткий промежуток времени герои встретятся вновь ❤️

Книга уже завершена! Приходите читать, будет очень горячо – ДЕВОЧКА ДАВИДА 2 (продолжение)