Но стоило мне обернуться, как я уткнулась в чей-то подбородок. Мой новый знакомый стоял. Стоял сам, вытянувшись в полный рост, а инвалидное кресло пустовало.

– Что? – едва слышно прошептала я, вдруг почувствовав себя последней идиоткой. – Значит, это была глупая шутка?

– Почти шутка. Спор. Прости, – спокойно ответил он. – Я вечно так. Сначала сам влезу в это дерьмо, а потом жалею. Не держи зла.

Меня аж затрясло. В груди свернулся болезненный ком, настолько большой, что пришлось приложить все силы, чтобы выдохнуть. Нет, это просто немыслимо. Наверное, это ошибка? Разве бывает так в жизни? Разве можно так поступать с чувствами других людей?

Мы застыли, глядя в глаза друг другу. Совсем как десять минут назад. Только теперь вся теплота исчезла, словно ее выжгли.

– Для тебя что, вообще нет ничего святого? – спросила я и поморщилась, кивнув на опустевшее инвалидное кресло. Крепче сжала ремень собственной сумки. Голос против воли начал дрожать. – Неужели такой бесстрашный, что не боишься кары свыше? Возмездия? Бога?

– Безумие – его бог! – выкрикнул кто-то, подтверждая, что никакой ошибки нет.

Воцарилась неловкая тишина. Все смотрели на нас. Вот только для него это был час победы, а для меня – позорного поражения. Что я себе напридумывала? Что встретила того самого? Что даже таким неудачницам, как я, однажды выпадет выигрыш в лотерее? Захотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю.

– Да пошли вы, – бросила я, крепче схватила сумку и побежала. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. – Что бы ты там ни выиграл…

Они снова громко расхохотались. А я все бежала, бежала – и, только когда в боку закололо, а в легких не осталось воздуха, остановилась и поняла, что все это время двигалась не в ту сторону. Прислонившись к стене спиной, я сползла на землю и от досады разрыдалась…

Глава 2. Тройная корона (Бланж)

«Реми Беланже превосходит ожидания, или Три победы подряд», «Тройная корона у двадцать первого номера», – прочитал я заголовки новостной ленты, а потом провалился в комментарии. Лучше бы я этого не делал.

«Вперед, Марсель».

Ну да, конечно. Куда ж без него.

«Все знают, что Марс был лидером. Если бы не та травма, где бы ты был, пацан?!»

Его запястье уже полгода назад срослось, завистливые вы ублюдки.

«Отстаньте уже от малыша Б».

Боже, когда от меня отлипнет это жуткое прозвище? То, что я начал выступать в семнадцать, не дает им права и дальше поливать меня грязью.

«Вы ненавидите его просто потому, что он не американец, признайтесь уже».

Ну наконец-то! Хоть один здравый комментарий.

Прокрутив еще череду таких же, я оттянул воротник футболки вниз и тяжело выдохнул. Жарища в это время здесь стояла просто невыносимая. В такие дни я особенно сильно скучал по Ванкуверу. По его горам в серой дымке, затянутым облаками, по соленому океанскому воздуху и вечерней прохладе. Хотя океан был и здесь, но тут он ожидаемо оказался другим. Раскаленным от южного солнца и обласканным туристами. Не по моему характеру.

«Иди поплачь, как в тот раз, малыш».

А это я даже комментировать не стал бы.

Все мы привыкли слышать о спортсменах, которых обожают, боготворят, перед которыми преклоняются. А если тебя ненавидит целая страна?

Выключив телефон, я швырнул его на стол. Какая-то девица, спящая на соседней парте, резко проснувшись, подпрыгнула. На ее футболке была нашита эмблема одного из многочисленных студенческих обществ вроде «Тета Каппа Ню», куда все здесь мечтали попасть, но только не я. Я даже не знал, сколько их в этом университете, хотя и проучился здесь три года. Формально.

Девчонка окинула меня взглядом:

– Ой, привет. Сигаретки не будет?

– Нет, – ответил я. – Не курю.

– А-а… – протянула она. – Ты ведь Реми, верно?

Я лишь нехотя кивнул.

– И всё действительно так, как о тебе говорят?

– Смотря что тебе говорили.

Она зарделась, как будто подумала о чем-то неприличном.

Что с этими людьми? Почему слова «мотоциклы» и «гонки» у них ассоциируются с чем угодно, только не с серьезным спортом?

– Говорят, что для нашей страны номер двадцать один слишком опасен. Что он безумный. Безбашенный. Сумасшедший. Примерно так, – сообщила она и улыбнулась. – Советовали не связываться.

Прозвенел звонок: лекция закончилась.

– Вот и послушай советов, – ответил я, игнорируя ее нахмуренные брови, и, написав Лили, где меня ждать, влился в поток студентов.

– Привет, Бланж! – Мне помахала и улыбнулась какая-то девчонка. Я ее не знал.

– Как дела, Реми?

Они все, почти абсолютно все знали мое имя. Конечно, я догадывался откуда, но все же…

«Он, как всегда, невыносим».

«Как будто сложно поздороваться!»

Мы ведь даже не знакомы, с какой стати? Если я стану здороваться с каждым, жить времени не останется. К тому же некоторая популярность приятна лишь в самом начале. Со временем она приедается. Как и другие, пусть даже самые крутые, вещи. А о том, что девушки любят мотоциклистов, я уже рассказывал. Их тянет к «плохим парням», а для большинства я именно так и выглядел. Романтика и адреналин. Вот что заставляло их обманываться.

Всем хочется принца. Такого, что увезет прямиком в глупую сказку. Столетия прошли, а ничего не поменялось, разве что четвероногие кони превратились в стальных. Вот только во мне это все не будило и капли интереса.

С тех пор как я сел на свой первый кроссовый байк, мечты о том, что именно этот спорт станет смыслом моей жизни, превратились в ничем не заглушаемую одержимость. Моя жизнь была распланирована на десять лет вперед. Все свободное время занимали тренировки и спортзал. А вот девушек там не было вовсе. Если не считать Лил.

– Ты это читал? – запыхавшись, выпалила она, догнав меня на лестнице. Она заправила за уши светлые, слегка вьющиеся волосы. На ее запястьях, как и всегда, была нанизана куча браслетов, и, когда она шла рядом, они всякий раз позвякивали. Из нашей четверки профессионалов она была самой младшей. И единственной, кто все еще учился в университете (не считая меня самого).

– Не читал и не буду, – ответил я. – К тому же я плачу тебе не за это. Так что избавь меня, пожалуйста, от этих сплетен.

– Ты мне не платишь, Бланж, – с любезной улыбкой напомнила девушка. И, не сдержавшись, процитировала: – «Эти фанаты просто невыносимы. Вместо того чтобы восхищаться тем, что буквально у них на глазах раскрывается талант поколений…» Ты слышал? Слышал это? – спросила она и пихнула меня маленьким кулачком в плечо. – «…Они продолжают стонать: „Это отстой, чемпионат отстой, этот малолетний пацан – отстой, раньше все было лучше“». И еще вот: «Это будут сложные десять лет для всех ненавистников Бланжа», ха-ха-ха. Триста сорок пять лайков на комментарии.

– Обхохочешься просто.

– Ну, они хотя бы признают.

– Но все равно ненавидят.

– Просто ты кэнакс¹. – Лил пожала плечами. – Американцы не терпят, когда кто-то другой забирает то, что принадлежит им по праву.

– Ну, тогда им придется смириться.

– Привет, Бланж! – снова раздался где-то сбоку женский голос, на который я не отреагировал, а Лилиан обернулась.

– Это что, та девчонка, которая в прошлом году взяла титул «мисс Калифорния»?

– Понятия не имею, – ответил я.

– Бланж, ну, ты хоть бы кивнул для вежливости.

Ей было достаточно одного моего красноречивого взгляда.

– Узнала? – спросил я и тут же пояснил: – Про Марса.

– Калифорнийская серия для отбора на мировой чемпионат? Представлять честь страны на MXoN²? Да, он подал заявку на участие.

– Почему мы до сих пор не подали? – натягивая перчатки, поинтересовался я.

– Мы подавали, нам пришел отказ… Вернее, – осторожно уточнила она, – тебе пришел отказ…

Я рассмеялся.

– Ага, очень забавно. – Только Лил не улыбалась.

– О чем ты? Я лучший.

Я, конечно же, не стал уточнять, что есть еще Марс. Ненавистный Марс, вечно портящий мои планы.

Годы истории подтвердили, в мотокроссе не бывает феноменов одиночек. Почти всегда, если появляется достаточно сильный спортсмен, Вселенная как будто решает уравновесить баланс, подкидывая ему равного соперника. И вот они мы!

Марс был первым, с кем я познакомился много лет назад, когда сбежал из Ванкувера сюда. Через его руки прошел мой первый кроссовый байк. И я не мог не признать, что эти руки творили чудеса. Он был гением. Я же – безумным экспериментатором, без тормозов и инстинкта самосохранения. Логично, что мы быстро подружились. А потом все посыпалось.

Не знаю, как вышло, что наше с Марсом противостояние переросло в такую войну. Наверное, дело в том, что в нем оказалось замешано больше, чем просто амбиции. Старые обиды. А это смесь куда более гремучая. И конечно же, никто из нас не мог подумать, что когда-нибудь все это выльется в такое сумасшествие. Поединок лучших.

– Это первенство мира, где каждая страна по результатам соревнований выставляет свою команду. Ты не гражданин США, Реми, а значит, не можешь представлять Штаты.

– Что за бред? Я живу здесь с пятнадцати лет. У меня есть виза.

Лил приподняла брови, развернув телефон экраном в мою сторону. В ее глазах читалось сожаление.

– Вот, смотри: виза не подходит. Только гражданство.

Я открыл рот, но тут же его захлопнул. Твою мать! Меня охватил приступ злости и унизительной паники. Такой, которую я не позволял себя никогда. Я не привык, чтобы мне говорили «нет». А это случилось уже дважды.

Я предполагал, что Штаты сделают все, чтобы не допустить меня к участию. Но у меня в запасе всегда оставалась Канада. Вот только и они мне уже отказали. «Ты не был в стране больше пяти лет. Ни разу не представлял Канаду ни на каких соревнования. У нас и без тебя есть те, кто может сделать это достойно» – вот таков был их ответ.

– Ладно, что-нибудь придумаю, – бросил я напоследок и распахнул дверь на улицу. Прикрыв рукой глаза от солнца, направился в сторону парковки. Я уже знал, что через неделю все мотосообщество станет радостно кричать о том, что Беланже вышел из гонки, заранее слышал эти голоса, снова вопящие: «Он не нужен даже своей стране, так зачем сдался Америке?» – и очередное «Вперед, Марсель!».

Говорят, жадность – это порок. Зависть – чернота в сердце. Но я примирил эти два понятия со своей совестью, считая, что в спорте меры простых смертных перестают работать. Первое место одно. И если я желал получить его…

– Черта с два я позволю ему забрать это.

Глава 3. Выходи за меня

Меня разбудил звук свалившейся на стол книги. А следом за ним голос:

– Спать в библиотеке запрещается!

Я подскочила, готовая не то защищаться, не то рассыпаться в извинениях, что так нагло посмела заснуть в секции технических справочников, но облегченно выдохнула, потому что передо мной стояла моя соседка по комнате.

– Боже, Кэсс! – воскликнула я и швырнула в нее первое, что под руку попало, – резиновый ластик, а потом машинально провела рукой по кудрявым, непослушным волосам. – Ты напугала меня до смерти.

Она лишь тихо рассмеялась.

Год назад, когда я только переехала учиться в Калифорнию, мне меньше всего на свете хотелось попасть в одну комнату с какой-нибудь безумной тусовщицей, активисткой студенческого братства или девчонкой из группы поддержки, поэтому, заполняя анкету для подбора соседа, я указала в качестве хобби: пение в хоре (никогда не имела ни слуха, ни голоса), вышивку (даже иголку в руках не держала) и фотографию – ведь когда-то работала в школьной газете. Чем скучнее мне попадется соседка, тем лучше, думала я, тем тише и спокойнее будет протекать моя жизнь. Проблема в том, что Кэсс сделала то же самое.