Еще выше – и уже выше нас – новый островок с еще более величественными руинами, сплошь накрытыми виноградными лозами, судя по налитым гроздьям. В каждой локации свой климат, своя жизнь, но чем ниже – тем эта жизнь хуже. На нашем уровне все благополучно: клевер растет, медведи пасутся, рыбки плавают в живительном древесном соке. А вон на том высоко-высоко расположенном островке, считай, под самой кроной, куда улетел шершень, видна яркая радуга.

– Невероятное место, – подытожил Бом. – А ведь мы видим только одну его сторону и то не полностью. Захапать такое в клановую собственность… и можно нас всех считать обеспеченными до конца дней наших.

– Да уж, – кивнул я. – И все такое разное, но при этом расположено на одном и том же Древе.

– Вавилонское Древо! – бухнул Храбр Светлушка и тут же пояснил свою мысль: – Ну, у меня просто ассоциация так сложилась. Каждый из этих выступов по сути свой – крохотный уникальный мирок. И я подумал, что живи там люди, они бы разговаривали на непонятных друг другу языках. Потом вспомнил, что дерево очень высокое – а такой же высокой была Вавилонская башня.

– Это которая развалилась? – спросил я.

– Она самая.

– Будем надеяться, Древо не рухнет, пока мы на нем, – вздохнул я и задрал лицо. – Ну что? Как будем подниматься к кроне?

– Задержаться не получится? – судя по тону, Храбр уже знал мой ответ. – Здесь столько ценных трав…

Я с сожалением покачал головой:

– Нам надо двигаться вперед. Даже привал устраивать не будем. Я предлагаю как-то добраться до тех двух соединенных мостом лепестков, а точнее – до дальнего из них.

– Потому что до крыш тех руин почти достают виноградные побеги? – как и ожидалось, Бом уловил мою мысль мгновенно. – И подниматься уже по лозам?

– Ага.

– Так и сделаем. Мне что-то не улыбается карабкаться по осыпающейся скале, – проворчал полуорк. – И Рос прав – не стоит тут засиживаться. Мы понятия не имеем об этом месте, и не стоит тут никому мозолить глаза, если нам дороги наши жизни…

Говоря слова «если нам дороги наши жизни», Бом не улыбался. Нет. Он был предельно серьезен, максимально напряжен и, в отличие от нас, стоял не лицом к обрыву, а боком, то и дело цепким взглядом осматривая происходящее на приютившейся нас клеверной поляне с сетью мелких ручьев. Поняв это, я ощутил укол жгучего стыда – рано ты, Рос, расслабился. Рано. То, что мы успешно пролетели над бездной – пусть и невероятно опасным способом – это не повод расслабляться. Ощутил эту жгучую эмоцию не только я – остальные тоже встрепенулись, отошли на пару шагов от пропасти, повернулись лицами туда, откуда могла явиться опасность. И словно сама Вальдира услышала наши мысли: в клевере зашумело, стебли беззвучно упали, на открытое место вышли три бирвала разом.

Стоящий впереди бирвал девяностого уровня, самый крупный, грозно наклонил голову, исподлобья взглянул на гордо стоящего полуорка и тихо зарычал, медленно сдирая передними лапами дерн. Два других монстра одновременно рыкнули, словно подтверждая полученный приказ.

Нехорошо…

– Ударят меня! Одновременно! – повернувшись левым боком к врагам, Бом вернул в руку толстый щит и поверх него уставился на тварей. – Видать, затаили обиду… Один против них не выстою!

– Да это и так понятно, – пробормотал я, поднимая руку. – Рулгхэт! Кладония! – и как только первый зверь прыгнул вперед, я, успев перетасовать заклинания, добавил: – Кротовья нора!

Последнее было моим самым неразвитым заклинанием – на скалах и озерах им пользоваться было нельзя и в лесу тоже. Система не позволяла условным кротам рыть норы в воде, камне и древесине. Тут нужна нормальная мягкая почва – и здесь ее в достатке. К тому же еще требуется, чтобы твой противник обладал ногами или лапами – которые он переломает, попав в вырытую яму. Бирвалы обладали всем необходимым набором, и два первых зверя «клюнули» мордами, когда их передние лапы угодили в глубокую ловушку. Это сбило бирвалам атаку, что позволило Бому перейти от выжидания к нападению и нанести сразу два сокрушительных удара, выбив из противников визги боли и хиты жизни…

**

Уровень персонажа: 57

Базовые характеристики персонажа:

Сила – 45

Интеллект – 95

Ловкость – 20

Выносливость – 85

Мудрость – 55

Доступных для распределения баллов: 0

Три уровня я поднял благодаря цепочке мелких, но безумно досаждающих нескончаемых схваток, когда каждая следующая начиналась спустя секунды после завершения предыдущей. Причем нашей вины в этом не было – монстров мы не провоцировали, маршрут выбирали осмотрительно, вот только по меньшей мере половина здешней флоры и фауны была мало того что агрессивной, так еще и с немалым радиусом бдительности, позволяющим заметить нас издалека.

Расправившись с бирвалами, мы сначала попробовали, а потом вдоволь напились бегущего в ручье сока Древа – по вкусу чисто березовый, но с добавлением меда, а еще очень холодный и почему-то пахнущий огуречной свежестью. Рыбу ловить не стали – не хотели задерживаться, потому, собрав немного хвороста, подождали, когда Храбр соберет разных трав, после чего двинулись дальше.

Приютивший нас «лепесток» мы покинули с помощью древолазания, хотя здесь оно больше напоминала альпинизм, ведь двигались мы по отвесной бугристой поверхности, выветренной, испещренной бороздами и трещинами. Здесь гнездились диковинные птицы, в глубоких прогрызенных ходах бегали на вид милые пушистые и очень знакомые зверьки, чей уровень колебался от двадцатого до двадцать пятого. Вот только зверьки были агрессивными, а звали их совсем нехорошо: хомячиное отродье. «Милые» пушистики с нейтральным серым и белым окрасом обладали ярко-красными и раздувающимися при виде опасности щеками и ядовитыми острейшими зубами. И атаковали они жутко, пользуясь нашим незавидным положением: прыгали из своих нор прямо на лицо, норовя вгрызться в глаз, исходя при этом пронзительным верещанием. Мы были очень рады, когда благополучно преодолели сто с лишним метров по древесной скале и спрыгнули на следующий «лепесток» – и только там мы избавились от последних представителей хомячиного отродья, безжалостно прибив большинство и выпнув в бездну остальных.

Ядовитые проворные злобные хомяки есть кара небесная – ответственно заявляю!

Вторая площадка была песчаной, и ноги тонули в желтой сыпучей массе по щиколотку. Тут имелось несколько медленно движущихся по кругу барханов с присыпанными солью вершинами – мы попробовали – а в центре росло одинокое четырехметровое дерево верблюжьей колючки со свисающим с одной из верхних ветвей и немилосердно блестящим бриллиантовым колье, окутанным медленно пульсирующей синеватой аурой. Вокруг дерева неспешно ходил единственный обитатель этого места – белый горделивый верблюд четыреста сорок четвертого уровня. Белая густая шерсть, массивные горб, презрительный взгляд алых глаз, а к этому еще стоит добавить предостерегающий плевок, пришедшийся в метре от моих ног и выбивший из земли метровый фонтан песка. Как из миномета шарахнул… Бом не сводил глаз с поблескивающего колье, что-то бормотал, но мы решительно уперлись в него ладонями и потолкали к другому краю площадки, предусмотрительно двигаясь вдоль Древа. Когда мы покинули пустынное место и снова отправились кормить лицами проклятое хомячиное отродье, то увидели, как белый верблюд выпустил из горба широкие и длинные кожистые крылья, взмахнул ими и полетел над барханами вокруг зеленеющего колючего дерева.

Летающий верблюд четыреста сорок четвертого уровня… нет, спасибо, нам с таким враждовать не с руки.

Отбившись от массовой хомячиной атаки, мы добрались до чего-то вроде косого глубокого рубца – будто кто-то вбил в кору гигантский топор – и подниматься стало не в пример легче. На четвереньках, сдирая мокрый лишайник и удивительно твердую желтую паутину, мы поднялись еще выше и «выпали» на первый из двух расположенных бок о бок «лепестков» – тех самых, что были укрыты заливаемыми нескончаемым дождем рощицами, скрывающими какие-то руины.

В руинах были пауки сто семидесятого и двухсотого уровней – нам повезло увидеть их заранее, и, наверное, только это и спасло нас от гибели. Красные ники говорили об их агрессивности, а названия пугали: черный сорокопут-кровежор. Размерами они достигали здоровенной собаки, двигались с удивительным проворством, но явно были подслеповатыми, раз не заметили наше шествие по самому краю островка – уж лучше прыгнуть в бездну, чем драться с этими многоногими уродами. Там хоть аркан спасет, и есть шанс зацепиться. А в битве с пауками шансов у нас нет.

После тяжелейшего марш-броска через Пущу следом за золотистой осой и перелета через мрачную бездну я даже думать не мог без содрогания о том, чтобы повторить этот путь. А ведь именно туда нас и вышвырнет после гибели – на ближний берег Большого Рачьего озера.

Провал посередине моста мы преодолели прыжком, страхуясь моим лассо, после чего осторожно сошли на мокрую траву, усыпанную звенящими от дождя стеклянными колокольчиками. Я неосторожно наступил на один из них, и он удивительно громко хрустнул под подошвой, после чего рассыпался с пронзительным стоном-плачем, который разом подхватила вся поляна. Настоящий скорбный перезвон, и мы, подгоняемый этим жалобным плачем, рванули что есть сил через поляну, безжалостно давя стеклянные цветы – потому что увидели, как из рощи позади нас вымахнула целая стая огромных пауков сорокопутов и рванула за нами. Ругаясь, падая, вскакивая, мы оббежали пустую на вид рощицу с руинами – Бом выдрал по пути ржавый двуручный топор из массивного пня – перебрались через поваленное толстенное дерево, сдирая с него пласты гнилой коры, и, вцепившись в покачивающиеся на ветру виноградные лозы, начали спешный подъем.

Пауки почти настигли нас.

Почти.

Но они оказались на оставленном нами цветочном пятачке секунд через двадцать после того, как мы его покинули. И этого драгоценного промежутка нам хватило, чтобы подняться повыше, зацепиться понадежней и замереть в полной неподвижности и в глухом молчании, не сводя испуганных глаз с происходящего внизу. Пауки тоже замерли. Страшные, похожие на перевернутые суповые тарелки, покрытые густой черной шерстью, они мокли под проливным дождем и терпеливо ждали очередного звона или еще какого-нибудь звука. Но не дождались. Мы оказались терпеливее и не шевелились до тех пор, пока разочарованные твари не решили, что добыча ускользнула, и не пришли в движение. При этом пауки не убрались обратно на отделенный разбитым мостом лепесток – они спрятались под ветвями ближайшей рощи.

Получается, теперь те, первые заросли пустые, а здесь засели в засаде жуткие монстры. И если сейчас, не привлекая их внимания, вернуться туда и хорошенько пошариться, то можно и отыскать что-нибудь стоящее. Но мы просто полезли вверх, следя за тем, чтобы не производить лишнего шума. Старые лозы легко выдерживали наш вес, по пути мы подкрепились терпким виноградом, увеличившим наши силы и выносливость, что было как нельзя кстати. Поднимаясь, я бросил взгляд вниз и только сейчас заметил, что вокруг каждого из разбитых нами случайно стеклянных колокольчиков, вдавленных в траву, расплылись пугающие красные пятна.

Добравшись до низа очередной площадки, мы немного отдохнули, готовясь к очередному забегу от опасности, и только затем перевалили через край и осторожно ступили на поросшую серой, как графит, травой долинку.

В центре высились руины какого-то примыкающего задней стороной к Древу средневекового замка с островерхими башенками и частично обрушенной защитной стеной. Миниатюрное и хорошо защищенное жилище феодала с разбитыми вратами, за которыми виднелся небольшой каменный двор, а еще дальше мы увидели распахнутую дверь, за которой начиналась темнота внутренних помещений.