Она не чувствовала ветра, ей было безразлично. Вода с силой билась о невысокие скалы, капли разлетались по округе, попадая на нежную кожу Юнесы. Ей было безразлично. Слёзы катились по щекам, так какая разница, где ощущать влагу?

Прошлой ночью она дала Джастину пустые надежды, слишком рано они размечтались. Не стоило говорить ему. Обольстившись напрасными надеждами, как же горько ему будет принять новость. И если бы только это…

Кто-то подошёл сзади и накрыл плечи Юнесы тёплым кардиганом. Хотя кто ещё это может быть, кроме него? Джастин обнял её со спины и прижался своей щекой к её щеке. Так они стояли, глядя на потускневшее зимнее озеро.

– Здесь холодно, Юнеса. Пошли в дом, – чуть хрипло проговорил он.

Догадался ли он? Наверно, да. Что ещё могли значить её слёзы, поток которых не прекращался, даже когда он пришёл.

– Как ты узнал, что я здесь? – тихо спросила она, сделав попытку улыбнуться, но не вышло. Губы вновь задрожали.

– Увидел, как ты шла сюда с общего балкона. Вернее, тебя увидел Джей Си. – Он развернул её лицом к себе. – Ты звонила врачу?

Юнеса энергично закивала головой, слёзы с новой силой хлынули из глаз.

– Поэтому ты плачешь?

– Мои подозрения – ошибка. И тест соврал. Джастин, я так… расстроена.

Ещё год назад она и думать не хотела о детях. Сама была ребёнком, и мысли были только о том, как завоевать Джастина. Стоя перед зеркалом в день свадьбы, она не понимала, что значит быть женой. Брак для неё было абстрактное понятие – человек, которого любит больше жизни, отныне связан с ней нерушимыми узами. Надев обручальные кольца, Юнеса осознала лишь одно: Джастин принадлежит ей целиком и полностью. Мама не раз напомнила ей, что брак – не игрушки. Это ответственность. «Ты ещё толком не пожила, а уже спешишь замуж», – говорила мама. Юнеса не противилась этим словам, ведь так оно и было. Но маниакальная идея заполучить Джастина навсегда лишила её рассудка. И вот она – ответственность. Юнеса подготовилась. Она не хотела так рано ребёнка, однако мысль, что это ребёнок Джастина – её любимого человека, выбила почву из-под ног. Юнеса забыла о трениях с собственным разумом. Она приняла эту новость. Но утром доктор сказал, что беременности нет, и девушку накрыло разочарование.

– У нас ещё будут дети, детка, – ласково шептал Джастин, крепко прижимая её к своей груди, чтобы не только пожалеть, но и согреть. Юнеса дрожала, и кожа покрылась пупырышками. – Возможно, нам ещё рано иметь ребёнка. Давай ты поступишь в университет, я получу диплом, устроюсь официально у Кевина, и тогда мы начнём планировать малыша. Что скажешь на это?

Он, конечно же, был прав. Она приняла всё слишком близко к сердцу. И как бы эгоистично это ни прозвучало, но она счастлива, что он рядом, рада, что вышла за него, счастлива видеть его таким, не растерявшим самообладание. Юнеса знала, что Джастин – любовь всей её жизни.

И она сказала всё это вслух, а потом повторила. Это было бурное, пламенное признание безумной любви.

***

Джулия

Всё утро Джулия провела в лихорадочной суматохе. Она не спала полночи, думала о Ричи, о Лансе, о Брайане, потом представляла, как приедет в поместье. В первые несколько дней мать будет устраивать приёмы в честь неё и внука, но сначала будут упрёки, её необдуманные поступки осудят. Вечером Джоана придёт к Джулии в спальню, сядет на край кровати и со всей строгостью прочитает нотацию о том, что сразу поняла натуру Ричи, он не подходит ей. А все попытки Джулии объяснить маме, что вины Ричи здесь нет, окажутся бесполезными. И Джулия не могла думать ни о чём другом.

На часах было пять тридцать, когда все вещи были уложены, а багаж выставлен в коридор, готовый к отправке. Дункан ещё спал. Они договорились выехать из дома в семь пятнадцать. Джулия ходила по комнате, волнуясь и потирая руки, пока к ней не заглянул Скотт.

– Успокойся. Ты очень напряжена, – шёпотом сказал он, чтобы не разбудить Стивена.

– Да, я нервничаю, – призналась Джулия.

Скотт предложил ей спуститься вниз, выпить кофе и немого расслабиться.

– Я побуду со Стивом, будь спокойна, – улыбнулся он, вытолкав девушку из комнаты.

С минуту Джулия смотрела на закрытую дверь, а потом всё же спустилась в гостиную. Мими уже приехала и протирала вазы на полках. Джулия попросила приготовить кофе. Мими выполнила просьбу. Уже через десять минут Джулия сидела в кресле спиной к лестнице и медленно потягивала бодрящий напиток.

Внезапно она почувствовала чьё-то присутствие позади себя.

Знакомое, однако, чувство.

И запах мускуса подсказывал, что это не Ричи. Джулия отдала бы всё на свете, чтобы это был её муж, но Ричи не станет подкрадываться и смотреть в затылок. И Джулия прекрасно знала, кто мог так сделать.

Не поворачивая головы, она быстро молвила:

– Никак не изменишь своих привычек?

И когда Ланс обошёл её и сел на диван, Джулию охватило чувство внутренней гордости. Она лишь раз подняла на него глаза, а потом спрятала взгляд в чашке с кофе. И всё это время её не покидало ощущение, что он сделает на ней дыры своим пронзительным взглядом. Было неуютно.

– Всё-таки уезжаешь?

– А ты думал, что я останусь? Чего ради? – огрызнулась Джулия. Ей хотелось, чтобы он ушёл.

– Хотя бы ради сына… Нет, я… – Ланс не мог подобрать слов. Сложно говорить, когда ожидаешь упрёков. Но ничего не последовало. Джулия сидела с каменным лицом, глядя в пустоту. Может, она и ждала каких-то объяснений. По виду он не мог угадать. – Я… не отговариваю тебя.

– Только не пытайся утверждать, что тебе нужен сын.

– Не утверждаю. Мне будет очень вас не хватать. Не буду повторять, то, что уже было сказано. Я сделал много ошибок, Джулия, и сам в ответе за свои поступки. Если таким образом ты хочешь наказать меня, хорошо.

Ланс посмотрел в блестящие глаза Джулии, даже взял на себя смелость дотронуться до её руки и крепко сжать её.

Чувствуя боль в сердце, она высвободила руку. Она могла бы многое ему высказать, но уже не видела смысла в пустых словах. Ланс – прошлое, вопреки внутренним желаниям, глупой любви и его признаниям. Она уже дала себе слово стереть его из своего сердца, так она и поступит.

– Джулия, пойми, я… – продолжил Ланс, сглатывая после каждого слова. – Я буду всегда ждать вас.

Джулия повернула голову к нему, их глаза встретились, но в гостиную вошёл Дункан и момент растаял.

Спустя час к главным воротам подогнали «мерседес». Скотт держал Стивена, пока Джулия вместе с Дунканом укладывали сумки в багажник. Кевин вышел на пять минут, чтобы попрощаться, поцеловать племянника и передать привет дяде с тётей. Затем он поспешил на работу. Дом спал. Солнце уже разбросало свои лучи по двору, но воздух ещё не прогрелся, чувствовалась свежесть и прохлада.

Хлопнула крышка багажника, Дункан подошёл к Джулии и посмотрел на неё, а она печально смотрела на крыльцо, словно выжидая кого-то.

– Ты готова?

– Можно ли быть готовой к тому, чего не хочешь? – с трудом сдерживая слёзы, ответила Джулия. Она ждала всё утро, но Ричи так и не пришёл. Дура. Глупая дура! Надеялась, что после разговора он поедет с ней. Наивная. Ричи никогда не бросит музыку ради жизни в поместье. Дункан потянул к ней руки, нежно взял за запястья и привлёк к себе. Он думал, что она не хочет уезжать, или ей просто грустно – жаль расставаться с теми, к кому привыкла. Только истина крылась глубже. Джулия не хотела уезжать без Ричи, поэтому плакала.

– Ты сама сказала, что так будет лучше, – прошептал Дункан, крепко обнимая девушку, незаметно внимая запах её волос. Он сам готов был заплакать, но стойко держался. Слёзы не для мужчин, считал он.

Шмыгнув носом, Джулия отстранилась, достала платок и вытерла лицо.

– Это пройдёт, – молвила она.

– Ну что, пора? – Он открыл заднюю дверцу своего автомобиля – того самого, который Джулия дважды угоняла. Только по этой причине он ещё долго не продаст этот «мерседес».

Взяв себя в руки, девушка кивнула. Но сесть в машину не успела, как услышала:

– Джулия!

Обернувшись, она глазам не поверила.

– Ричи, – шепнула она. Слёзы непрерывным потоком побежали по лицу. Она шагнула во двор.

Ричи поставил дорожную сумку, снял с плеча футляр, в котором лежала его любимая гитара и, оставив всё это на ступеньке крыльца, пошёл своей жене навстречу. Они остановились посреди двора, пальцы переплелись, никого вокруг словно не существовало.

– Я думал всю ночь, – сказал Ричи. – И понял, что люблю тебя больше, чем музыку. Не смогу оставить тебя одну. Я просто сойду с ума, если не увижу твоей улыбки хотя бы день, если не услышу твоего голоса, если не смогу тебя поцеловать, – чуть тише добавил он. Их лбы соприкоснулись, Джулия плакала. – Час назад позвонила мама и сказала, что за счастьем человек может поехать на край света, нужно только знать, в чём заключается это счастье.

– Ричи… – снова и снова повторяла его имя Джулия, касаясь ладонями его лица.

– Моё счастье – ты.

Больше никаких слов не потребовалось. Джулия приподнялась на цыпочках и крепко обняла своего мужа. А потом они поцеловались.

Дункан отвернулся, не в силах видеть её с другим.

– Не смотреть, – сказал Скотт, прикрывая Стивену глазки рукой. – Как всё это романтично! – затем воскликнул он. – Сейчас сам слезу пущу.

– Эй, влюблённая парочка! Время! – переборов свои чувства, крикнул Дункан, затем сел за руль и завёл мотор.

Ричи сложил свои вещи и гитару в багажник, взял у Скотта ребёнка, затем они с Джулией устроились на заднем сиденье. Скотт сел спереди рядом с водителем. Он болтал всю дорогу. Ричи и Джулия смеялись, даже Стивен кричал от радости, хоть и не понимал ничего.

И только Дункан молчал. Его незатихающая песня – это любовь, которая струится сквозь пальцы, он не в силах её удержать.

***

Джулия

Да, сказочный мир, который она придумала в детстве, рухнул. Вся её жизнь сейчас похожа на карточный домик, до которого стоит только рукой дотронуться и всё рассыплется в одно мгновение. А ведь ещё два года назад Джулия жила и не знала жестокостей судьбы, не думала, что боль и разочарование коснутся её. Казалось, что любая мечта может исполниться, если сильно пожелать. Но желать порой очень сложно, а достичь цели почти невероятно. Иногда обычное желание перекрывают гордость, обида, горечь и всё то же разочарование… страх вновь попасть в капкан, в котором побывала не раз.

Велико чувство, велик соблазн. Но что это по сравнению с теми вещами? Между эмоциями, любовью и между страхом, грустью, а также нуждой стоит неприкасаемая грань, которую нельзя ни обойти, не перейти. Нужно только выбрать, на какой стороне остаться. И тут появляется сомнение – отдаться соблазну или послушать голос разума.

Именно в таком состоянии Джулия находилась несколько дней после концерта.

Её блестящие от слёз глаза не сводили взгляда с белых пушистых облаков. Они были на высоте десять тысяч метров, а ей казалось, что она где-то в раю, ведь кроме белого сгустившегося воздуха в иллюминаторе ничего не было видно.

Глубоко погрузившись в свои мысли, она не знала, чем занимается рядом сидящий муж. Кажется, он смотрел фильм. Стивен спал у неё на руках. А она все всматривалась в белые облака, вырисовывающие образ человека, которого надо забыть. И это Ланс.

Их последний разговор был страшно напряжённым, но его голос до сих пор звучал в голове. И слова: «Я буду всегда ждать вас». Она запомнила его глаза. И вспомнила, как почувствовала лёгкое содрогание, когда взглянула на него в последний раз. Его вид был печален. Как будто снежная лавина накрыла их обоих… они потерялись, и ничего не могли исправить.

Джулия не знала, зачем думает о нем. Факт оставался фактом. Она сидела в самолёте рядом с Ричи, с сыном, и невозможно повернуть время вспять. Слишком поздно для того, чтобы опомниться.

***

Ланс

С той самой минуты, когда Джулия покинула дом, Ланс поднялся к себе в комнату и вот уже несколько часов не покидал её.

Он думал о ней.

И не просто думал.