Как это водится с половиной статей в «Вечернем Городе», автор был анонимом. То есть, под статьей просто не стояло подписи. Такая вот редакционная политика, декларирующая что-то там о защите своих сотрудников от исков о клевете. Конечно, я могла бы пойти в суд и потребовать раскрыть имя, указать источники и дать опровержение, а также попытаться выбить из них компенсацию за моральный ущерб, но даже если дело выгорит, и редакция пойдет на досудебное соглашение (а она не пойдет, потому что судебный процесс поднимет шумиху и позволит им продать еще парочку тиражей), на все про все в лучшем случае уйдет не один месяц. Шансы, что скандал утихнет сам собой и все про него забудут под впечатлением от какого-то другого скандала, который не заставит себя ждать, были выше, и я решила занять выжидательную позицию.

По крайней мере, пока.

Ты можешь назвать это политикой страуса, а я скажу тебе, что у меня были и куда более важные дела. Например, поймать настоящего убийцу.

Стоило мне показать первые признаки жизни – положить телефон и встать с дивана – как в спальню тут же ворвалась пуэрто-риканская горничная Кармен, изъявившая готовность помочь мне одеться.

Понятия не имею, как можно помочь надеть джинсы (ведь если они подходят тебе по размеру, проблем с этим и так возникать не должно), поэтому я попыталась отослать горничную прочь, но она, обиженно надувшись, начала наводить порядок в спальне. То есть, поправлять подушки, расправлять одеяла и протирать несуществующую пыль на подоконнике. Эту бы энергию да в полезных целях…

Рассовав по положенном местам все свои пистолеты, я надела куртку, сунула ноги в кроссовки, и тут мне позвонил агент Доу.

– В восемь утра в вашем участке, – сказал он, даже не поздоровались, и тут же повесил трубку.

– Ай-ай, сэр, – сказала я, но не успела убрать телефон, выданный мне ТАКСом, обратно в карман, как по второму телефону, моему личному, позвонил Кларк.

Семь утра, а я уже нарасхват.

– В восемь утра в нашем участке? – спросила я.

– Да, – мрачно подтвердил Джон. – Откуда ты знаешь?

– Мне уже позвонили.

– Оперативно, – сказал он. – Похоже, теневики решили забрать это дело полностью под свой контроль.

– Какое дело? – на всякий случай я все же решила уточнить.

– Дело Мигеля, – сказал Кларк. – Доу приперся сюда час назад и выставил меня из нашего кабинета. После того, как я начал протестовать, мне позвонил Гловер, которого они, видимо, достали из постели, и приказал передать теневикам все, что у нас есть. Все материалы. Гловер, как ты понимаешь, против них не пойдет.

– Не пойдет, – согласились я.

– И вот еще что, – сказал Кларк. – Ты уже видела новости?

– Если ты имеешь в виду те новости, в которых меня сравнивают с самкой богомола, то да.

– Есть еще кое-что, и лучше, если ты узнаешь это от меня, – сказал Кларк. – Помнишь, ты знакомила меня с Джо?

Так звали парня, с которым я встречалась целых три месяца где-то два года назад. Еще до Дерека.

– И как он умер? – спросила я.

– Откуда ты знаешь, что он умер?

– Я догадалась об этом из контекста.

– Убит выстрелом в голову, – сказал Кларк. – Тело обнаружили три дня назад у него в квартире.

Я помнила ту квартиру. Типичное холостяцкое гнездышко со спальней и игровой комнатой. В смысле, там на большом столе у него стояли действующие макеты поездов, которые он любил запускать по рельсам, а вовсе не то, что ты мог подумать.

Квартира находилась в юго-западной части Города и под юрисдикцию нашего участка не попадала.

– Кто нашел?

– Клиринговая фирма. У него был контракт на обслуживание раз в неделю, у них были дубликаты ключей. Смерть, вероятно, наступила где-то за сутки до того, как был обнаружен труп, я не успел дочитать отчет патологоанатома до того, как заявился Доу. Боб, мне все еще нужен тот список, о котором мы говорили.

– Тебя же отодвинули в сторону, – напомнила я.

– Это только официально, – сказал Кларк. – Мы с ребятами не собираемся бросать дело только из-за того, что нам приказали снизу.

– Спасибо, Джон, – сказала я.

Но может быть, им и стоило его бросить.

Хотя повышенный интерес ТАКС вызывал у меня определенные подозрения. Ладно, тогда еще это было не определенные, а довольно смутные подозрения, но он их все равно вызывал.

А еще я подумала, что хоть ТАКС и подвинул в сторону весь убойный отдел, меня-то подвинуть так просто не получится, и я смогу сливать информацию о ходе дела Кларку и остальным ребятам, но по телефону я этого, разумеется, говорить не стала.

Телефоны и в лучшие-то времена вызывали у меня определенные подозрения.

* * *

Брат Тайлер обнаружился во главе огромного обеденного стола, сервированного для него одного, и с поистине сектантским аппетитом уплетал яичницу с беконом, запивая ее какой-то дурно пахнущей жидкостью из чашки с толстыми стенками.

Наверняка это что-то очень полезное и здоровое.

– Доброе утро, госпожа.

– Доброе утро, брат Тайлер, – сказала я. – Ты всегда встаешь так рано?

– Я никогда не сплю, госпожа, – сказал он. – Ведь нельзя знать, что происходит с твоим телом, пока ты спишь.

– И как у тебя это получается?

– Существуют особые духовные практики, госпожа, – сказал он. – И особые препараты.

– Можешь отсыпать мне этих препаратов?

Он выглядел свежим, бодрым и отдохнувшим, как будто бы лег спать в восемь часов вечера, хотя я точно знала, что это не так, и я подумала, что не прочь перенять этот опыт. Конечно, не на постоянной основе, но способность не спать хотя бы неделю кряду на моей работе бы очень пригодилась.

– Без соответствующих духовных практик это может быть смертельно опасно, – сказал он.

– А сколько нужно времени, чтобы овладеть этими практиками?

– Мне потребовалось больше двух лет.

– Видать, не судьба, – вздохнула я. – А что это за бур… в смысле, напиток в твоей чашке?

– Специальный травяной чай.

– А простой кофе в этом доме водится?

– Конечно, госпожа, – сказал он. – Эспрессо, латте, капучино?

– Да уже все равно. Лишь бы покрепче.

* * *

Атмосфера в участке царила какая-то нездоровая. Стоило мне только появиться в поле зрения коллег, как разговоры сразу же смолкали, взгляды либо упирались в пол, либо начинали рыскать по стенам, а за спиной начинались полные многозначительности перешептывания.

Впрочем, может быть, я себя просто накручивала.

Кларк встретил меня в коридоре, где кроме него ошивался волосатый агент Джонсон, тот, что привез меня в больницу с пустыря. Видимо, он занимал в иерархии ТАКС не такое низкое положение, чтобы его позвали в кабинет, но и не слишком высокое, чтобы просто выставить его на улицу или попросить подождать в машине.

Я поздоровалась с ними обоими, и тут из кабинета выглянул Эллиот и попросил меня зайти внутрь.

Агент Доу расположился за столом Кларка, агент Смит – за моим. Мне, очевидно, доставался гостевой стул, так я на него и уселась, не став ждать приглашения.

– Как вы себя чувствуете, Боб? – поинтересовался Эллиот.

– Прекрасно, – сказала я. – А вы?

Увы, светская беседа оказалась довольно краткой, потому что в нее вмешался агент Доу.

– Вы знали Джозефа Бернштейна? – спросил он.

– Да, – это именно о нем говорил Кларк часом ранее.

– Он мертв. Убит пулей в голову.

– Мы с ним больше года даже не переписывались, – сказала я.

– Вы помните Джеймса Далтона? – продолжал он.

– Вы же прекрасно знаете, что помню, – сказала я. – И его самого и его «олдсмобиль» шестьдесят девятого года выпуска. Такое не забывается.

– Он тоже застрелен, – сказал агент Доу. – Его «олдсмобиль» сожгли в гараже. Вместе с гаражом.

– Он до сих пор на нем ездил?

– Не все из нас добиваются в этой жизни успеха, Боб, – мягко сказал Эллиот. – Кстати, он был женат. Его жена при пожаре не пострадала.

– Я должна это как-то прокомментировать?

– Необязательно, – сказал агент Доу. – Вы помните Генри Боуна?

Три свидания, потом я свалила в туман, потому что он был маменькин сынок, и я слишком часто слышала фразы: «моя мама считает, что…», «моя мама делает не так», «моя мама хочет на тебя посмотреть, не могла бы ты сделать нормальную прическу».

Фразы я помнила хорошо, а вот лицо самого Генри – уже нет.

– Смутно, – призналась я. – Убит выстрелом в голову?

– Нет, ударом меча в грудь.

Он назвал еще несколько фамилий моих бывших, и все они оказались либо застрелены, либо зарублены в течение последней недели.

Конечно, однажды, когда я напилась и чувствовала себя особенно одинокой и несчастной, я пожелала, чтобы все они горели в аду, но не думала, что кто-то возьмется это мое желание исполнять.

– И что вы думаете по этому поводу, Боб? – поинтересовался агент Доу.

– Что в Городе объявился очередной опасный психопат.

– Одержимый вами опасный психопат, – поправил агент Смит.

– Похоже на то.

– Первые убийства были совершены при помощи пистолета, – сказал агент Доу. – Затем, после Эдгара, он перешел на меч.

– С Эдгаром у меня ничего не было, – привычно вставила я.

– Убийца экспериментирует, – сказал агент Смит. – Он сокращает дистанцию между собой и жертвами. Если сначала он убивал издалека, теперь он подходит ближе. Возможно, он входит во вкус.

Он сдохнет с голода. Там осталось не так уж много народа.

– Нам нужен список потенциальных жертв, – сказал агент Доу.

– Вы хотите сказать, что сами его еще не составили?

– Возможно, мы кого-то упустили.

– Дайте посмотреть.

– Извольте.

Он протянул мне листок бумаги формата А4, заполненный красивым, каллиграфическим почерком, которым я всегда хотела владеть, но никогда не.

Там были имена и фамилии, и похоже, что они никого не упустили, если не считать того случайного парня в баре, но я так и не удосужилась тогда спросить, как его зовут… Напротив примерно трети фамилий стояла аккуратная буква «у».

Убит.

Фамилия, значившаяся в списке последней, была подчеркнута.

– Весьма скрупулезная работа, – признала я. – А почему фамилия мистера Брауна подчеркнута?

– Это ваш наиболее свежий контакт, – сказал агент Доу. – И это единственный человек, который встречался с вами за последние три года и остался жив.

– Но мы не встречались, – сказала я. – В смысле, встречались один раз, но совсем не в том смысле. Я просто подменяла подругу и задала ему кучу каких-то тупых вопросов, ответы на которые меня и вовсе не интересовали. И больше ничего не было.

– Не лгите, Боб, – сказал агент Доу. – Он хотел продолжения. Он прислал вам контракт.

– Откуда вы знаете? Вы рылись в моем мусоре? – но ведь это случилось до того, как я пристрелила мистера Денверса и обратила на себя внимание ТАКС. Или они следили за мной и раньше?

– Мы читали его переписку, Боб, – сказал Эллиот. – Мы знаем, что он просил своего юриста подготовить этот документ. Мы знаем, что он отправил его к вам с курьером. Еще мы знаем, что помимо документа курьер передал вам бриллиантовое колье.

– Это было вовсе не бриллиантовое колье, – сказала я.

– Это было именно бриллиантовое колье, и мы нашли его в ближайшем к вашему дому ломбарде, – сказал агент Смит. – Его сдал туда какой-то бродяга, выручив за него всего пять сотен.

– А зачем вы вообще искали в ломбардах?

– Зная ваш нрав, мы предположили, что вы выбросили его в мусорку, – сказал агент Смит.

– Я подчеркнул его фамилию, потому что он – либо следующая жертва, либо наш главный подозреваемый, – сказал агент Доу.

– Подозреваемый?

– Если он одержим вами, он вполне мог кого-то нанять, чтобы устранить всех, кого считает конкурентами.

– Он мне больше даже не писал ни разу.

– Да, – сказал агент Доу. – Возможно, так происходит, потому что он перевел игру в новую плоскость и теперь ждет, пока вы сами ему напишите. Или придете к нему.

Я подумала, что для этого больному ублю… Кристиану пришлось бы перебить не только всех мужчин в Городе, но и предместья захватить.

Сама я до сегодняшнего утра даже не рассматривала его в качестве подозреваемого. По крайней мере, всерьез.

Ну мало ли, он заинтересовался и хотел продолжения, сколько их таких заинтересовавшихся было? Никаких поводов я ему не давала, никаких двусмысленных намеков не делала, да и вообще, вряд ли я у него такая первая, а подобных серий убийств в Городе еще вроде бы не было.

– В Городе происходит что-то странное, Боб, – сказал агент Доу. – И мы должны понять, что.