– И вполне можно обойтись без таких подробностей, – сказала я. – Что было дальше? И по возможности, нормальным человеческим языком, без этих вот «плоть от плоти».

– Их роман был бурным и быстротечным, – сказал брат Тайлер. – В конце концов, их пути разошлись, а потом случилась большая война и твои родители оказались по разные стороны баррикад, и когда твоя мать встала против твоего отца, ее постиг Смерть.

– Э… – вот эту новость было не так уж легко переварить. Папа Бэзил говорил мне, что мама умерла, но никогда не говорил, как. – То есть, ты хочешь сказать, что мой отец убил мою мать?

– Нет, госпожа. Я же сказал, ее постиг Смерть.

– Постигла?

– В мирах бесконечной войны Смерть имеет мужской пол, – сказал брат Тайлер. – В мирах бесконечной войны у Смерти есть имя, и имя ему – Борден. Смерть – близкий друг и соратник Мести, твоего отца.

– И он убил мою мать?

– Да, госпожа.

– Они после этого так и остались друзьями?

– В Заветах об этом ничего не сказано.

– Чушь какая-то, – сказала я. – Разве Месть не должен был отомстить?

– Отомстить Смерти?

– Почему бы нет?

– Это произошло в бою.

– Какая разница? – спросила я. – Никаких компромиссов, даже перед лицом Армагеддона.

Брат Тайлер развел руками. Сигара оставила в воздухе дымный след.

– Это мифология, госпожа, – сказал он. – Причем, это даже не наша мифология.

– И что?

– Мифы иносказательны. Они преувеличивают одно, преуменьшают другое, раскрашивают вымышленными подробностями третье. Возможно, на самом деле все было совсем не так.

– Зачем тогда ты мне об этом рассказал?

– Потому что ты попросила.

А, ну да.

Тут мне крыть было нечем.

Но я подумала, что список вопросов, которые бы я хотела задать папе Бэзилу, вырос уже просто до неприличных размеров. Если бы еще он на них отвечал…

– А в какой момент этой душещипательной истории на свет появилась я?

– В Заветах об этом точно не сказано, – брат Тайлер затянулся сигарой. – Но, полагаю, что произошло это незадолго до той решающей битвы.

– Мой отец утверждает, что не знал о моем существовании, – сказала я. – Что не присутствовал на родах и вообще не знал о беременности.

– Такое вполне может быть, госпожа, – сказал брат Тайлер. – В мирах бесконечной войны время на разных планетах течет с разной скоростью, так что твоя мать вполне могла родить тебя втайне от него. Тем более, нигде не сказано, какой у богинь обычно срок беременности.

– А как я оказалась здесь?

– Полагаю, что наш мир был выбран твоей матерью в качестве укрытия, – сказал брат Тайлер. – Она знала о грядущей войне и попыталась защитить тебя.

– От моего отца?

– От твоего отца, от его врагов, от самой себя, – сказал брат Тайлер. – Она ведь была богиней войны и похоти, и нравом обладала соответствующим.

Да, так вот послушаешь и поймешь, действительно, лучшее, что могли сделать для меня родители – это оставить в покое.

А еще я подумала о том, что если папа Бэзил действительно был тем самым рушащим миры парнем, о котором рассказывал брат Тайлер, то он возился с Пеннивайзом неприлично долго. Либо мифология все-таки преувеличивала, либо в этом мире папа Бэзил лишался части своих божественных сил.

Но не всех – он же все таки услышал мой зов и пришел на помощь.

Я поставила пустую кружку из-под глинтвейна на широкий подлокотник кресла и потерла виски, стараясь уложить все это в голове.

Помогало, прямо скажу, слабо.

– Нелегко, должно быть, узнать такое о себе, – с искренним сочувствием в голосе произнес брат Тайлер.

– Я уже почти привыкла, – буркнула я.

По крайней мере, от этих новостей в психушку я не вернусь.

Меня, конечно, тревожили все эти пророчества, но то, что по Городу до сих пор бродит неистребимый Мигель, а Реджи лежит в больнице без сознания, тревожило меня куда сильнее.

Пророчества ведь не всегда сбываются.

Зато убийцы не кончаются никогда.

– Ты, наверное, устала, – сказал брат Тайлер. – Позволь мне сопроводить тебя в твои апартаменты.

– Спасибо.

– Но сначала у меня есть к тебе одна нижайшая просьба, госпожа, – сказал брат Тайлер. – Могу ли я посмотреть на топор?

– На топор?

– Да, госпожа.

– Не вижу проблем, – сказала я. – Он в багажнике.

По лицу брата Тайлера было видно, что он немного удивился. Похоже, он считал, что я умею призывать топор в руку, как это делал мой отец. Того и глядишь, скоро он заподозрит, что я – ненастоящая Роберта Кэррингтон, а какая-то дешевая подделка, типа второй серии «Горца» или четвертой серии «Матрицы».

Я надела кроссовки, мы снова погрузились в гольф-кар и доехали до моей машины. Дождь вроде бы кончился, но на улице все еще было слишком свежо, сыро и не слишком приятно.

Я открыла багажник и достала из машины топор. Брат Тайлер смотрел на него с благоговением.

– А можно…?

– Конечно, – я передала топор ему.

Он обхватил рукоять обеими руками, и я даже немного напряглась, потому что пусть он и казался нормальным человеком, он же все равно сектант, и фиг знает, что придет ему в его сектантскую голову, и на всякий случай положила руку на рукоять «гадюки».

Но брат Тайлер не сталь пытаться пронзить топором мою якобы божественную плоть. Вместо этого он пафосно воздел его над головой.

– Впервые держу оружие, которого касалась десница бога, – сказал он. – Ты тоже каждый раз чувствуешь потоки силы, проходящие через него?

– Ну, типа того, – соврала я. Хотя на самом деле я никогда ничего подобного не чувствовала.

Да и откуда возьмутся потоки силы в обычном топоре, позаимствованном в пожарной части городка Дерри, штат Мэн?

– Я чую мощь, неподвластную простым смертным, – сказал брат Тайлер, возвращая мне топор.

Он выглядел довольно уставшим. Брат Тайлер, я имею в виду, не топор. Топору-то что будет.

Словно не просто подержал в руках орудие, которого коснулась рука бога, а пару деревьев с его помощью свалил. Хотя валить деревья пожарным топором – то еще занятие.

Тоже, наверное, довольно утомительное.

Брат Тайлер вернулся в электрокар, а я села за руль «тахо», чтобы отогнать его поближе к дому.

Мы снова встретились на подъездной дорожке, и брат Тайлер был так любезен, что сопроводил меня в мои апартаменты.

Ну, что сказать…

Это была спальня размером с футбольное поле, и в ней стояла кровать, размером с теннисный корт, а вокруг были какие-то бесконечные альковы, диваны, кресла, столики, пуфики и зеркала, и все это было в стиле «дорого-богато». Сплошное золото, красный бархат и шелк. Совершенно не в моем вкусе. За кого они меня вообще принимают?

Брат Тайлер показал мне ванную комнату, и уборную, и гардеробную, где на вешалках можно было найти наряды на любой случай и вкус, и все они, разумеется, были моего размера, пообещал утром прислать горничную (я трижды отказалась), пожелал мне спокойной ночи и отчалил по своим сектантским делам.

Кровать казалась мне слишком большой, и я боялась на ней потеряться. Надеюсь, в мое отсутствие они не устраивали здесь своих оргий…

Я села в кресло, сняла куртку и кроссовки, избавилась от части своих пистолетов.

Я чувствовала себя чужой в этом роскошном доме, но это была ерунда по сравнению с тем, что я оказалась чужой в этом мире, а в том, в котором я была рождена, царила война, которая никогда не меняется и никогда не заканчивается.

Хотя этот мир тоже был далек от совершенства, но моя мама выбрала для меня именно его. А может, у нее и выбора-то особого не было. Кто знает, как работают эти божественные переходы между мирами.

Куда дверь открылась, там и оставила…

В местной ванне можно было помыть слона. Может быть, даже двух слонов. Может быть, при небольшой доле фантазии, они могли бы даже заняться там чем-то более интересным…

Я вышла оттуда, завернувшись в банный халат (пистолет в кармане), стащила с кровати подушку и одно из многочисленных одеял и устроилась на диване, который куда больше подходил мне по размерам.

И как только я разобралась с тем, как здесь выключается освещение (достаточно было просто сказать об этом вслух), как мне позвонила рыдающая Джанет.

Пробившись через ее всхлипывания, я выяснила главное. Фортуна изменила ее брату, попавшему в больницу уже не впервые, и хотя Джанет думала, что и на этот раз все обойдется, на этот раз все не обошлось.

Реджи впал в кому.

Глава 33

После таких новостей спать мне совершенно расхотелось, и я провела полночи сидя по подоконнике и вглядываясь в окружающую тьму.

Надо сказать, что подоконники в особняке Пирпонта подходили для долгого сидения куда лучше, чем подоконники у меня в квартире. Здесь они были шириной больше метра, и на них лежали специальные подушечки, которые позволяли устроиться с максимальным комфортом.

Похоже, что заказчики особняка исходили из того, что их дом когда-нибудь все-таки будут брать штурмом, и всерьез озаботились толщиной стен. Думаю, что он даже легкую бомбардировку мог бы выдержать, хотя в те времена, когда закладывались эти стены, авиация была представлена разве что братьями Монгольфье.

Не знаю, почему во время оценки осадоустойчивости очередного здания я всегда подсознательно ставлю себя на сторону штурмующих. Наверное, это уже часть профессиональной деформации.

Потому что в этом случае было бы логичнее, что я окажусь внутри, а не снаружи.

И драться мы будем обреченно и весело, а когда они выкурят нас с оборонительных рубежей, мы отступим по подземному ходу, потому что в таких особняках всегда есть подземный ход, раньше без них вообще не строили.

Отголосок феодализма, не иначе.

Мысли бродили по кругу, сбиваясь от Реджи до шестирукой статуи и истории жизни моих родителей в интерпретации брата Тайлера, и к четырем часам утра я стала клевать носом. Тогда я перебралась на ближайший диван и заснула.

* * *

Спала я плохо и недолго, а проснувшись, как и всякая современная девушка, тут же полезла в телефон.

В мессенджере было пусто. Никаких новостей от Джанет, а значит, состояние Реджи не улучшилось. Но оно и не ухудшилось, и, наверное, в данных обстоятельствах это уже можно было расценивать, как хорошую новость.

Потом я открыла твиттер, просто чтобы полистать новостную ленту, и уже на втором экране обнаружила свою фотографию в полицейской форме и с подписью «Леди Смерть». Под фотографией обнаружилась ссылка, которая вела на статью в «Вечернем городе», в которой расписывалось, что любовники сержанта Кэррингтон долго не живут. В качестве иллюстраций пригодились фотографии Дерека и Эдгара.

Про Реджи автор статьи, видимо, еще ничего конкретного не знал.

Знаешь, даже с учетом всего остального, эта публикация сумела выбить меня из колеи. Мою личную жизнь не просто вытащили на всеобщее обозрение, автор статьи делал недвусмысленные намеки на то, что именно я виновата в этих убийствах и дважды именовал меня Черной Вдовой, хотя официально я в браке ни с кем не состояла и никакой выгоды от их смертей получить не могла.