Но это не ощущалось так остро, всегда было больше злости, чем страха или тоски. Даже поначалу, когда его еще пытались лечить, бесполезные попытки вызывали бессильную ярость.

Сейчас он жалел, что пришел к болотной ведьме. Осознавать, что умираешь и тебе осталось совсем немного, было страшно. И тоскливо.

Интересно, если он умрет здесь, в клане узнают?.. Лучше бы нет. Ларс не соврал Ните про любящую семью: узнав о «болезни», отпускать его не хотели. Пытались поддержать, помочь, отец не скупился на целителей. И то, что с ним проделала Нита, было цветочками по сравнению с некоторыми «лечебными» процедурами. Раны быстро заживают на волках, неважно, может он перекинуться или нет, и фразу «спущу шкуру» Ларс давно перестал воспринимать пустой угрозой.

Мать часто плакала. Сейчас Ларс понимал – он оттого и ушел, что больше не мог выдерживать переживаний и сочувствия матери, младшей сестры, смотрящих на него как на неизлечимо больного. Отец и тот отводил взгляд и старался быть помягче. А «помягче» и отец – пугающее сочетание…

– Эй, долго себя жалеть будешь? Ты еще не умер. Может, и не умрешь, я же сказала, наблюдать надо, растет дыра или нет.

Нита появилась на пороге, прервав его тягостные раздумья. Она успела сменить домашнюю одежду и, присев рядом, начала натягивать сапоги.

– А когда умру, тогда можно? – Усмешка вышла кривой.

– Я думала, ты привычный к угрозам, – покосилась на него ведьма, – на болота очень решительно сунулся. Один, без оружия.

– Оружие у меня было.

Ларс помрачнел сильнее. Перед смертью стоило наведаться в город к тому типу, что продал ему револьвер. Денег Ларс выложил немало, а обман едва не стоил ему жизни. Думать о возврате всей суммы было слишком оптимистично, поскольку предмет сделки сгинул в болоте, но хотелось компенсации. Хотя бы моральной. Он представил, как смачно кулак врезается в нос продавцу, и на душе стало чуточку легче.

Нита закончила с экипировкой, но уходить не спешила. Наоборот, привалилась к его боку, плечом к плечу. Пыталась поддержать? С чего бы? Ларс собрался отодвинуться или вовсе подняться с крыльца; ее жалость унижала сильнее, чем жалость родных. Но Нита заговорила, и он замер. Это была не жалость, что-то другое. Личное.

– Примерно в твоем возрасте мне пришлось уйти из клана. Никто не предлагал остаться, не спрашивал, справлюсь ли я сама. Было так плохо и больно, что хотелось умереть, – начала она. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но тут же расслабились волевым усилием. – И страшно, очень страшно. Тогда я предпочитала бегать зверем. Волчице проще, инстинкты берут верх: сначала поохотиться, потом поспать. Некогда думать, почему ты никому не нужен…

– И поэтому ты поселилась на болоте вдали от города?

– И поэтому я поселилась у болотной ведьмы. – Нита будто не заметила его шпильки, да и шпилька та была скорее дружеским уколом, чем желанием сделать больно. – Она заменила мне всех. Ты говорил, что у тебя любящая семья. Ты не один. Цени это. – Она сжала его здоровое плечо.

– Я говорил, что у меня была семья, – возразил он. Сорвал травинку, торчавшую из щели крыльца, медленно надорвал длинный узкий лист вдоль, наблюдая, как легко и аккуратно расходятся неровные половинки. – Сейчас нет. К лучшему.

– Зачем ты ушел, если тебя любили? – спросила, хмурясь.

– Потому и ушел. – Он горько усмехнулся и принялся разбирать надвое одну из половинок несчастной травинки. Раз у них вечер откровений, почему бы не ответить честностью на честность? – Без меня им будет легче. Лучше один раз проститься совсем, чем мучиться каждый день. Особенно теперь… – Он запнулся и потер плечо с татуировкой, но так и не смог озвучить поставленный ведьмой диагноз.

– А их ты спросил? – Волчица глянула пытливо.

– А я не только о них говорил, – огрызнулся он. – Мне тоже лучше так, чем с их жалостью.

Нита хотела укорить его, но промолчала, только вздохнула. Упрямый мальчишка не послушает возражений. А то она не знает, сама такой же была! Это с годами одиночество тяготит все сильнее, а в его возрасте еще кажется, что это мелочи. И одному неплохо. Но против природы не пойдешь, а волки – стайные существа. Не зря же изгнание из клана в древности считалось более жестокой заменой казни.

Вместо этого Нита заговорила о другом.

– Не спеши себя хоронить. – Она качнулась, слегка толкнула его плечом в плечо. Кусок травинки выпал из пальцев, Ларс поморщился и бросил на землю остальное. – Даже в худшем случае это вопрос не пары дней. Ты повредил проклятие некоторое время назад и еще жив, и дыра не так уж сильно разрослась. Нескольких месяцев точно в запасе, а решение проблемы может быть где-то рядом.

– И прежний ключ подойдет к изменившемуся проклятию?

– Говоришь так, будто ты его уже нашел! Прежний ключ или нет, какая разница. Найдем! Не попробуешь – не узнаешь. Это всяко лучше, чем просто лечь и умереть, не находишь? Зря я, что ли, на тебя столько сил и времени потратила? Ты уж хотя бы постарайся, чтобы я не угробила все это напрасно. Это и кучу еды.

– Постараюсь. – Усмешка у Ларса вышла все еще кривой, но гораздо более живой. Странно, разговор его действительно успокоил. – Куда ты? – нахмурился он, когда Нита поднялась с места.

– В город. Куплю разного по мелочи, заодно зелья в аптеку отнесу. – Она не видела смысла скрывать.

– Я с тобой! – Ларс с готовностью поднялся.

– И зачем ты мне там нужен? – Нита насмешливо вскинула брови.

– Я тебе, может, и не нужен, а вот город мне – очень. Хоть смену белья взять и у скорняка обрезков на заплатки, куртка – сплошные дыры. – О своем желании поговорить с продавцом револьвера он благоразумно умолчал, вряд ли ведьма оценит эту идею.

Нита тем временем смерила его взглядом, вздохнула и кивнула.

– Только быстро! – подбодрила она Ларса, который помчался обуваться и натягивать просохшие к вечеру собственные штаны взамен одолженных.

Тащить с собой мальчишку не хотелось, но желание его было понятным и справедливым. Деньги у него имелись, наверняка он попытался отдать ведьме не все, так что разберется. А ей еще к ювелиру надо заглянуть, причем больше не из недоверия, а из любопытства, сколько волчонок предложил за свою шкуру. В камнях Нита не разбиралась, но выглядел изумруд солидно.

– Твои вещи тоже гулю достались? – спросила она, когда парень вышел.

Выглядел он потрепанным, но куда приличнее, чем при их первой встрече. Хотя бы не стыдно находиться с ним рядом.

– Нет, речным духам на Ремте, – поморщился он, – паром затонул вместе с багажом.

– Ты под Черным Бродом переправлялся, что ли? Там это раз-другой в год случается, повезло, что живой. – Нита покачала головой. – И часто ты пытаешься утонуть?

– Пока в ваши края не приехал, ничего такого не было.

Волчица в ответ задумчиво промолчала. Хотела сказать, что это может быть связано с проклятием, но по совести – ни бельмеса она не знала, может ли оно так сработать. Скорее нет, чем да, хотя совпадение озадачивало. Но на всякий случай стоило бы ему держаться подальше от воды.

Остальной путь проделали в молчании. В сопровождении местной ведьмы дорога оказалась сравнительно недолгой и не такой уж трудной, хотя Ларс, как ни пытался, так и не понял, в какой момент свернул не туда. Вроде тропа достаточно отчетливая, а он не дурак, чтобы в трех соснах блуждать. Тоже, что ли, болотная живность поучаствовала?

На лазурниц, всю дорогу вившихся над головами, он уже не обращал внимания – привык. На ведьмином подворье они были везде, а тут всего штук пять. Но здоровенные, с ладонь. А больше по дороге никто не попался до самой крайней улицы, из изгиба которой вытекала ведьмина тропа.

Клофорд был обычным человеческим городком, каких тысячи. Центром его жизни служило каменное древо, судя по размерам – достаточно молодое, десяток метров в диаметре – пара веков, не больше. Столько было и городку, выросшему вокруг источника магии на месте старого шахтерского поселка. Местные гордились тем, что их дерево посадили люди, и было чем: каменные древа всходили там, где считали нужным, и считалось, что контролировать этот процесс невозможно. Но иногда получалось.

Светло-коричневый каменный ствол обрамляла широкая, с запасом, площадь: строили на перспективу, в надежде прожить здесь не один век, а значит, и дереву требовалось оставить пространство для роста. Первые толстые ветви начинались на высоте метров пяти, и дальше древо ветвилось, образуя почти правильный шар.

Каменные древа всегда были очень ровными и симметричными. Разделялись они строго пополам, под одинаковыми углами, и никогда из одной точки не выходило три ветки или больше. Ларс смутно помнил, что в школе про это рассказывали и как-то объясняли, но учеба никогда не была его коньком.

Свободное кольцо вокруг ствола занимали легкие шатры и павильоны. Здесь собирался городской рынок, уже давно закрывшийся по вечернему времени, организовывали магические дуэли на выгороженном пятачке, устраивали все народные гулянья по любому случаю и общественные собрания – в общем, центр городской жизни.

Конечно, городская управа тоже выходила фасадом на площадь, а еще пара кабаков, несколько магазинов побогаче и гордость Клофорда – Высшая магическая школа вместе со своей библиотекой. В масштабах страны она считалась заштатной, но зато была своей, местной, и для нужд города с предместьями ее вполне хватало. Гордились ею клофордцы по исторической привычке, потому что город начался именно с нее. Точнее, с отделения Емшанского университета, построенного как раз ради выращивания этого самого каменного древа.

Потом в Емшане что-то случилось, и он до сих пор лежал в руинах в нескольких днях пути от Клофорда, охваченный кольцом Мертвого леса; те же, кому не посчастливилось оказаться поблизости к городу, бродили теперь вокруг нежитью. Теорий, что там стряслось, бытовало множество, но Нита ими не интересовалась: было и было, все равно ничего не изменишь. Местные бесхитростно величали то происшествие Катастрофой – с большой буквы.

Школу эту она знала отлично. Окончить ее полноценно Нита не могла, не тот дар, но по настоянию наставницы какую-то часть занятий посетила и с тех пор по старой памяти снабжала местные лаборатории некоторыми полезными компонентами. Конечно, не бесплатно.

Здесь же располагалась и единственная в Клофорде аптека, куда Нита по заведенной еще наставницей привычке относила готовые снадобья. Схема устраивала всех: аптекарь не конкурировал с ведьмами, имея с их работы свой небольшой процент, а ведьма успешно избегала личного общения с большинством страждущих.

В окрестностях она была единственной ведьмой, хоть изначально и не совсем ею – Ните с ее редким даром ко вторичной магии было комфортно и в Мертвом лесу, и рядом с ним, чего нельзя сказать о ведьмах настоящих, чутких к жизни во всех ее проявлениях. Наставница была уникальным исключением. Волчица предполагала, что к такой жизни ее подтолкнуло какое-то горе, но ни разу не отважилась расспросить о личном: старая ведьма не любила откровений.

– Вот тут и разойдемся. Часа тебе на все дела хватит, надеюсь? – спросила Нита, когда они вышли к ближайшему перекрестку.

Ларс кивнул, и волчица объяснила ему, как добраться до недорогого, но довольно приличного магазина готовой одежды. Они договорились встретиться на площади у управы, и ведьма направилась к аптекарю.

А Ларс, несмотря на совет, пошел в другую сторону – хотелось кое с кем потолковать.

Магазин «Охотник» мог предложить что-то полезное всем, кто хоть как-то подтягивался к этому названию, и кто не подтягивался – тоже. Игральные карты и кости, силки и капканы, рыболовные сети и снасти, ружья и револьверы, ножи и короткие мечи для борьбы с нежитью, удавки и яды. А также чучела и шкуры, поделки из кости и нужные алхимикам части нежити и нечисти.