На данный момент «Возмездие» возвращался в Севастополь, на борту были раненые офицеры, попутный груз, задача – забрать пассажиров с базы. Там представители будущего наместника захваченных земель и Константинополя, как уже переименовали ещё неделю назад Стамбул. Вообще, предстояло разделить земли, мы не всю Османскую империю взяли, две трети, остальное, я так понял, им оставят. Войска Анталию взяли, прошли километров двадцать и встали. Пока границы не начерчены, этим сейчас политики и займутся. Турки, собирая скарб, семьями бежали повально к своим, тут им житья не будет. Вели себя с населением хуже некуда. Англичан и французов на подписание капитуляции не пригласили, отчего те сильно бесились. Точнее, по одному представителю каждой из сторон было, но они ничего не решали. Теперь у Черноморского флота был выход в Средиземное море и дальше в Атлантику. То, о чём мечтали наши. Поэтому уже был отдан приказ создать базы флота в одном из портов, начать строительство крепостей и восстановление тех, что были разрушены бомбёжками моего дирижабля. В общем, небольшая победа в этой большой войне, но теперь на этих землях бюрократия. Часть Кавказского фронта оставят в качестве сил сдерживания и комендатур, пограничная стража возьмёт под охрану новую границу, остальные двинут к границам Болгарии и Греции и там дальше в сторону Австро-Венгрии. Уже идут. Моё судно на девяноста километрах в час двигалось к базе, пока радист – эфир тот мониторил постоянно, второго не было, ранен, в госпитале – не сообщил, что по нашим позывным идёт шифровка. Тот её принял. Шифровал или расшифровывал я всегда сам. Так что сел у себя в каюте и быстро расшифровал, прочитав сообщение. То, что в каюте двое раненых офицеров, меня не смущало, стол со стулом свободны. В сообщении за подписью начальника штаба Черноморского флота, он местный, не из людей Бахирева, шёл приказ. Пополнить припасы на базе и «Возмездию» немедленно отбыть в столицу. Поступаю в распоряжение командования Балтийского флота.

Я сидел за столом и размышлял, стоны одного из офицеров, его как раз сопровождающий врач обрабатывал, мне не мешали. Получил от начштаба приказ, а мы с Бахиревым напрямую работаем. Да и договорённости нарушаются. Тот в курсе, что работать я буду только с ним. Тем более судно, это частный капер. Командующий Балтийским фронтом мне крайне неприятен как член суда, что лишил меня звания и дворянства десять лет назад. Офицерский суд. Я хорошо запомнил эту морду. Тогда тот капитаном первого ранга был, сейчас адмирал. Я злопамятный. Так что тут два пути, связаться с Бахиревым и узнать, какого чёрта его подчинённый через его голову ко мне обращается. Или послать тех, кто отдал приказ, судно убрать и вернуться на флот простым офицером. Типа сын Альфы расторг контракт по вине представителей нанимателей, нарушили пункты контракта. Подумав, всё же написал запрос на имя командующего Черноморским флотом с вопросом: «А что происходит?» Зашифровал, и радист отправил. От радиста штаба флота, а он в Константинополе теперь размещался, пришло подтверждение, что приняли сообщение. Будем ждать ответа. Пришел через час, я как раз обедал, а вдали уже показалась береговая линия, точно на Севастополь вышли. То, что раненых везём, на базе в курсе, у причальной мачты уже должны ждать повозки с мягким ходом для перевозки раненых. Ну, мы их не в первый раз перевозим, в третий, если так подсчитать, команда и встречающие знают, что делать.

Вот так, получив лист с шифровкой, я доел, и поглядывая, как идёт судно, расшифровал сообщение. Короткое, надо сказать. От Бахирева, его личная подпись-код, приказ тот же, получить припасы и топливо и срочно следовать в столицу. Блин, засада. Ладно, надеюсь, не к Балтийскому флоту припишут. Видеть рожу его командующего я не хотел. Принимаем припасы и медленно ползём к столице. Средние близнецы как раз и нагонят следующей ночью. Нормальный план. Тут удивляет то, что перебрасывают на другой участок боевых действий. Кавказский фронт, что перегруппировывался и готовился наступать дальше, в сторону болгар, высоко оценил действия моего судна и команды. Я сносил всю оборону, что перед ним вставала. Бомбы уже подвозили, завтра должны доставить, то есть боеприпасы есть, и помощь моя фронту будет неслабая. А ведь с тем, что турки капитулировали, они своим союзникам крепкую свинью подложили, войск на этом направлении у противника нет, что-то спешно перекидывали, но там мосты железнодорожные обрушены. Старались выстроить новую линию обороны на этом направлении, торопились, пока наши не подошли. Этим нужно пользоваться, офицеры Кавказского фронта это тоже отлично понимали. А меня снимают и в столицу. Странно. Последние три дня я вёл в основном патрульную и разведывательную службу, передав немало данных по разным вооружённым группам, находкам, куда отправляли или кавалерию, или боевые корабли. Где противник строит оборону и как. То есть в штабе фронта знали, что и где находится, свежие карты доставлял часто, да и на штаб флота работал, разведданные поставлял, а тут раз – и кидают на новое направление. Кому такое понравится?

Да и не хочу я в столицу. Как уже говорил, на месте видно будет. У меня одна надежда была, что моё судно у меня отберут. А что, оно и так не новое, да ещё мы выжали из него всё что могли. Бои и обстрелы – это не ладошкой погладить, заплата на заплате. Часто травится газ. В общем, команда больше ремонтом занимается, чем ведёт службу. Опыт шикарный наработали, это так, но чем дальше, тем больше я хотел избавиться от этой обузы. Тут или полный капитальный ремонт, что займёт несколько месяцев, требуется полная разборка, да и детали придётся изготавливать самим, или скинуть судно кому другому. Не хочу, чтобы оно погибло, находясь под моим командованием, я числюсь непобедимым и удачливым, пусть так и остаётся. Удаче своей тоже помогать нужно, подталкивая Судьбу в нужную сторону. В общем, на месте видно будет.

На базу, где сдали раненых и получили топливо и припасы, также прибыл офицер, что доставил приказ вылетать наискорейше к столице. Причём подписал приказ контр-адмирал Колчак. Видимо, единственный адмирал на базе. Он тут командующий всеми миноносными силами. Ранен и находится на излечении, вот и командовал заодно оставшимися тут подразделениями штаба. Впрочем, тот уже окончательно переводился в Константинополь, Севастополь становился тыловой базой флота. И вот, не задержавшись в Севастополе даже на три часа, я поднял «Возмездие» в небо. На высоте полутора километров повёл его вглубь страны. Скорость пятьдесят километров в час, в бортовом журнале, если что, сделал отметку о встречных ветрах, а сам с механиком занимался ремонтом. Я уже говорил, за последние дни мы так растратили ресурс, что меня удивило, как судно до сих пор летало. Понятно, газ выходил, заделывали как могли, но так долго это продолжатся не могло. Я уже подавал рапорт на имя Бахирева с описанием состояния судна, но тот прямо спросил: «Летать может? А надо». Вот и летал. Теперь нужно написать повторный рапорт, уже на имя начальника штаба Балтийского флота. На имя командующего писать не буду из-за острой антипатии к нему. Я уже говорил про это.

Причём летели не пустые. Пассажиры были до столицы, напросилось несколько дворян, двое рекомендательные письма от Колчака принесли, тот просил взять их. Да взял, хотя честно сообщил, что судно не в лучшем состоянии, а парашютов на всех не хватит. Посмеялись как удачной шутке и загрузились. Было двое детей. Я даже свою каюту уступил одной дворянской семье, две женщины, мать и дочь, с маленьким ребёнком у дочери. Впрочем, накаркать не вышло, добрались до столицы благополучно, да ещё за двое суток. Удивило. В пути нас обогнал дирижабль близнецов, те Румынию покинули, взлетев за два часа до заката, торопились, ещё в первую ночь нагнали, под утро приняли их на борт, и дальше беспосадочный перелёт до столицы.

Время было утреннее, специально так подгадал, десятого июля. Спустив пассажиров и пожелав удачи, я отдал приказы команде, какими делами заняться, кому отдыхать, и покинув борт дирижабля, машина с офицером уже ждала, поехал к штабу флота. Не один, взял попутчиков из своих пассажиров. А то всего две пролётки на аэродроме были, а вот все авто уже давно отобрали у аэродромной обслуги, на них и везли остальных. Высадив пассажиров у нужного дома, заехали к моему бывшему, высадили пассажирку с вещами, и мы доехали до здания Адмиралтейства. Пока ожидал командующего, он ещё не подъехал, оформил рапорт и передал его секретарю. Час пришлось ожидать, пока адмирал не прибыл. Как я понял, подслушал разговор секретаря по телефону, тот был у Николая II. Время было пол-одиннадцатого, когда меня допустили до тела командующего флотом. Общаться с ним я не хотел, не желал и сейчас, но пришлось.

– В каком состоянии «Возмездие»? – прямо спросил тот.

Сам адмирал был не один, два капитана первого ранга, причём один подавал бумаги на подпись, и тот ставил свою печать и делал завитушки подписи. Второй офицер стоял у стола, но чуть в стороне, и внимательно слушал. Кажется, он из разведуправления штаба флота, но не уверен. Это человек командующего, с собой привёз с Дальнего Востока.

– В плохом. С трудом добрались до столицы. В пути один мотор отказал, сейчас его разбирают. Как мне сообщили, в столицу судно направили на ремонт. Требуется полная разборка жёсткого корпуса с отсоединением гондолы. Ремонт займёт от двух месяцев до трёх, всё зависит от запчастей, которые придётся делать самим. Поэтому о сроках ремонта уверенно ничего сказать я не могу.

Адмирал даже отвлёкся от работы, рука с пером зависла в воздухе. Он с каким-то недоумением смотрел на меня.

– Барон, вы хотите сказать, что «Возмездие» не боеспособно?

– Так точно.

– Но судно летает?

– Пока да.

– Вас вызвали не на ремонт, для выполнения срочного задания, а вы сообщаете мне, что дирижабль не может выполнить задание.

– За последние недели ресурс был выработан в ноль. Судно не только требуется обслуживать, но и ремонтировать, тем более мы не раз были под обстрелом.

– «Возмездию» нужно будет пролететь две тысячи морских миль, выполнить задание и вернуться, оно способно это сделать?

– Возможно, да. Не могу сказать уверенно.

– Мне не раз говорили, что для братьев Баталовых нет ничего невозможного, а тут вижу неуверенного в себе офицера.

– В себе я уверен – в судне нет. Если желаете, можете назначить другого командира.

– Пожалуй, соглашусь, тем более бывший капитан «Феникса», старший лейтенант Губин, вернулся из Франции с командой.

Вообще, я так просто ляпнул, не ожидал, что Губин тут, но обдумав всё, понял, что это даже хорошо. Да это просто отлично. Я тут не знаю, кому эту обузу скинуть, а мне сами помогают. Губина заранее жалко, но себя жальче. На легкую попытку адмирала взять меня на слабо я не обратил внимания и подтвердил, что готов подать рапорт о снятия меня с поста капитан судна. Причём сообщил, что забираю и команду, раз у Губина своя есть. А пока всё оформлялось, средние близнецы, собирая вещи Беты и свои, сообщили команде, что капитан сдаёт судно новому офицеру и команде. Их тоже списывают на берег, как говорят на флоте. Впрочем, мы и были флотскими, и форма на нас военно-морская. А пока оформлялись бумаги, я рапорт подал вернуть меня с командой на Черноморский театр военных действий, рапорт приняли, но пока ответа нет. Также выяснил кое-что интересное. Губин вернулся ещё месяц назад, и его задействовали в секретной операции. Так как та провалилась, секретность стекла с неё. В общем, решили умники привлечь пластунов, местный спецназ, ну или полевую разведку, что ночами способна тихо работать. Это армейцев операция, в Генштабе спланировали. Взяли Губина с его людьми перегонять трофей. Да, был приказ захватить вражеский дирижабль, морем докинули и высадили ночью втихую у Данцига. Четыре дня ждали, пока патрульный дирижабль к причальной мачте не подойдёт. А тут вышло не так, как было спланировано. Нехорошие бароны Баталовы ранее так взбодрили германцев, что охрана мест стоянок воздушных судов оказалась поднята на небывалую высоту. Особенно по ночам. В общем, потери понесли пластуны, хотя дирижабль сжечь смогли. Там по одному отбирали в группу, такие зубры были. Жаль парней. Остатки группы отошли, и их эвакуировали с берега. Неделю назад вернулись с этой операции. Хорошо иметь знакомых и приятелей в штабе, описали как своему.