Мне страшно весело воображать полные ужаса взгляды врачей центра «Радуга», как бы они смотрели на меня сейчас! Потом я представляю, с каким разочарованием взглянула бы на меня медсестра Летиция, и убираю нож от лица.

Я аккуратно отрезаю два куска хлеба и кладу их в тостер. Потом открываю холодильник и достаю оттуда стеклянную банку, наполненную томатным пюре. Я мажу его на тосты. Запах от еды такой свежий и приятный, я неожиданно понимаю, что проголодалась.

Я отрываю лист бумажного полотенца и заворачиваю в него получившийся сэндвич с помидорами. Съем позже, я хочу поскорее покинуть это мрачное место.

Сегодня утром замок выглядит по-другому. Я думала, что днем он не будет меня пугать, но солнечный свет рождает новые тени, резко подчеркивает размер и древность крепости.

Из обеденной залы можно пройти в еще один кроваво-красный коридор, который ведет куда-то в глубины Ла Сомбры. Я изучаю темноту, и она изучает меня в ответ. У этого замка есть глаза.

Бродить здесь в одиночку, когда никто не услышит, даже если я закричу, слишком опасно. И я иду в противоположную сторону – к парадной двери, физически ощущая, как стены Ла Сомбры давят мне на плечи. Я останавливаюсь полюбоваться большой залой с ребристыми сводами и гербом рода Бралага – днем он выглядит еще эффектнее.

За порогом меня встречает серое утро, гораздо более холодное, чем я ожидала. Я мерзну даже в худи и в шарфе. Возвращаться в замок за курткой не хочется, и я устремляюсь вперед.

Сквозь заросший сад иду к воротам, которые охраняют гаргульи, а потом шагаю по мощеной дорожке, что ведет, как я понимаю, в город. Отсюда четко видно, почему жители Оскуро прозвали замок Ла Сомброй: тень от него накрывает весь городок.

На пути вниз по склону – неровные ряды домов, они стоят под наклоном, балконами и косыми крышами упираясь друг в друга, а автомобили припаркованы только на одной стороне улицы. В некоторых домах окна приоткрыты, я чувствую запах кофе и свежеиспеченного хлеба, и у меня урчит в животе.

Я разворачиваю салфетку и откусываю хлеб с томатным джемом. Не знала, что у помидоров может быть такой аромат! Я с аппетитом жую, и тепло разливается по телу, а по подбородку стекает томатный джем.

Когда я дохожу до главной площади Оскуро, от моего завтрака остаются лишь крошки. Я вижу ресторан, рынок, круглосуточный магазин продуктов, лавку подержанной одежды, которая предлагает услуги по пошиву и ремонту, и еще несколько небольших домов.

Клиника – самое внушительное здание на площади, которое словно пытается вытеснить другие строения. Его как будто засунули на площадь в самый последний момент, после того как все уже было построено. Второе по величине здание – Ayuntamiento de Oscuro^[17]. Оно выглядит несколько заброшенным, невольно задумаешься, точно ли там располагается администрация городка.

Посреди площади, к которой ведут четыре улицы, расположился неработающий фонтан: человек из кувшина льет воду в бассейн. Эта статуя ассоциируется у меня со знаком зодиака Водолеем. Голубовато-зеленый Водолей похож на андрогина, у него длинные волосы, большие глаза, носит плащ с капюшоном.

На скамейке в тени статуи сидит старушка, она сыплет семечки голубям. Больше никого на площади нет. Я не спеша прогуливаюсь вдоль магазинчиков, разглядываю витрины и останавливаюсь, когда вижу книги за стеклом.

Я толкаю входную дверь, вдыхаю знакомый аромат, который обычно исходит от старых книг, и у меня поднимается настроение. Наконец-то я могу вздохнуть свободно!

В детстве, когда мы с родителями приезжали в новое место, я первым делом заходила в местный книжный. Иногда, чтобы добраться до книг, приходилось ехать на автобусе, а то и на двух, но каждый раз, оказавшись в книжном, я ощущала одно и то же: я в убежище для тоскующих по домашнему уюту библиофилов.

Мне кажется, что в библиотеках это ощущение было бы еще сильнее, потому что ты становишься частью определенного сообщества. Каждый раз, если мы оставались где-нибудь дольше нескольких недель, я подумывала обзавестись читательским билетом. Но меня пугала мысль, что карточки будут накапливаться в моем кошельке, создавая коллекцию «неродных мест», и она начнет давить на меня со временем. Я решила, что запишусь в библиотеку, когда родители обзаведутся собственным домом, тогда бы я точно почувствовала себя местной.

Этот книжный не похож ни на один из тех, которые я когда-либо посещала. Доски, которыми он обшит внутри, необработанные, будто сделанные давным-давно, когда еще не было деревообработки. Полки, на которых расставлены книги, тянутся почти до самого потолка, загораживая свет. Я дотрагиваюсь до сучковатого дерева, и у меня возникает ощущение, что этот магазин такой же древний, как и замок.

Пробираюсь сквозь плотно стоящие стеллажи, будто через дремучий лес, и выдыхаю с облегчением, когда оказываюсь наконец на открытом пятачке. Здесь стоит пара кресел и стол. Отсюда разбегаются дорожки, на каждой обозначено, куда она ведет: ficción, referencia, juvenil^[18].

– ¿Busca algo en particular?^[19]

Я замираю, услышав сиплый мужской голос. Обернувшись, вижу яркие, светящиеся янтарным блеском глаза и кривую ухмылку. На вид парню около восемнадцати, он одет в джинсы и темно-серую футболку, поверх которой наброшен тонкий черный блейзер. На футболке что-то написано, я могу разобрать только «Ла Сомбра».

– Это ты!

Увидев мое лицо, он переходит на английский, его глаза вспыхивают еще ярче.

– Как здорово! Я Фелипе.

Он так по-свойски обращается ко мне, будто мы давно знакомы. Наверное, здесь так принято. Он приближается, как будто собирается прикоснуться ко мне в знак приветствия, и мой желудок нервно скручивается. Я знаю, что здесь принято целоваться при встрече, но невольно отшатываюсь.

Фелипе испуганно замирает.

– Eh, perdón. Прости, – говорит он и засовывает руки в карманы.

Полы блейзера раздвигаются, и я читаю полностью надпись на его футболке: «LA SOMBRA DEL VIENTO»^[20]. Это известная книга испанского писателя Карлоса Луиса Сафона. Мама любила его цикл романов.

Я продвигаюсь в глубь магазина в надежде, что парень затеряется среди стеллажей, но слышу сзади его тихие шаги. Я иду быстро, мне хочется поскорее наткнуться на другого покупателя или продавца, и оказываюсь в задней части магазина, осматриваюсь: дверь, лестница, экран на стене. Не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Фелипе стоит у меня за спиной.

Пока я соображаю, как бы мне сбежать, мой взгляд натыкается на полку над экраном на стене. На ней написано: «LEYEDAS LOCALES»^[21]. Книги выстроены в ряд лицевой стороной, и на каждой обложке изображение одного и того же замка.

– Ты там живешь. – Его сиплый голос звучит громко. Он стоит совсем близко. – Вместе с la doctora, – добавляет парень.

Непонятно, спрашивает он меня или просто констатирует факт. Я разворачиваюсь и делаю решительный шаг в сторону Фелипе, меняя таким образом наши позиции. Этому трюку меня научил папа. Теперь Фелипе прижат к стенке.

– Не волнуйся, – говорит он, темные волосы падают ему на глаза, – этот магазин – бизнес моей семьи. Я здесь хозяин. Ты ведь пришла ко мне.

Я хмурюсь, не знаю, что сказать на это.

– Уроки испанского? Твоя тетя сказала, что ты придешь.

«Либроскуро» – всплывает памяти слово из записки Беатрис. Я увидела книги в витрине и сразу же заскочила в магазин, не посмотрела, как он называется.

– Поработаем в офисе, – говорит парень и идет к лестнице. Я смотрю туда, куда он поднимается, и вижу залитую светом мансарду.

Я жила когда-то в перестроенной мансарде в Дареме, что в Северной Каролине. Мама писала статьи об успешном сезоне женской футбольной команды Дьюкского университета. В мансарде было маленькое треугольное окошко, и мне нравилось наблюдать сквозь него, как ветер шепчется с золотистыми верхушками деревьев, разбрасывает по округе листья медного цвета.

Я смотрю, как Фелипе растворяется в лучах солнца, и вспоминаю Алису, спускающуюся в кроличью нору. Только в реальном мире девочки не лазают за незнакомыми парнями на мансарду.

Я беру с полки с надписью «Местные достопримечательности» одну из книжек, она тонкая и глянцевая. Все книжки на этой полке очень тонкие. Это скорей буклеты в твердых обложках.

Я перелистываю страницы. На них в основном фотографии замка и городка Оскуро. Информации почти нет, как и в статье из Википедии. Этот городок существует несколько столетий, а известно о нем не больше, чем о магазинчиках на его главной площади. Я чувствую какое-то странное щекотание в животе, когда думаю о том, сколько вокруг меня тайн, сколько…

– Хочешь узнать настоящую историю Ла Сомбры?

Может быть, я говорю вслух сама с собой и даже не замечаю этого? Тут я смотрю на Фелипе и вспоминаю, что он не просто странный мальчик, он еще и книготорговец, и киваю в ответ.

– У нас есть книги об этом, но они не продаются. Это частная коллекция моей семьи. Я покажу их тебе, если поднимешься на мансарду.

Он снова взбирается по лестнице, заслоняя головой свет. У меня возникает странное ощущение дежавю, но я отмахиваюсь от него. Фелипе, возможно, моя первая зацепка.

Я поднимаюсь на пятнадцать ступенек, и вот передо мной письменный стол, диван, картотечные шкафы, кухонька и книжные полки, заставленные ветхими томами, у которых совсем непрезентабельный вид, такие не продашь. Мансардное окно над головой освещает каждый уголок.

Фелипе садится на один из двух табуретов у высокого стола на кухне. Кухонька состоит из раковины, микроволновки и холодильника. Я сажусь на табурет рядом с ним и вижу, что на столе уже лежит книга. Я автоматически беру ее в руки.

Блеклая черная обложка без текста и изображений. Я открываю книгу и листаю шероховатые страницы. У книги нет ни названия, ни автора, не указано даже издательство или авторские права.

– Она сделана из кожи, натянутой на деревянный переплет, – говорит Фелипе, и я киваю, будто понимаю, что это значит.

Книга выглядит потрепанной и старой, но при этом не кажется хрупкой. В ней чувствуется какая-то удивительная прочность, будто она переплетена в те времена, когда слова имели большой вес.

– Можем заниматься испанским здесь, если хочешь, – говорит Фелипе, и я кладу книгу обратно на стол. – Это первый опубликованный текст о Кастильо-Бралага. Он датируется 1600-ми годами.

Мы перелистываем несколько пустых, пожелтевших от времени страниц. Затем натыкаемся на первую строку, написанную чернилами: «La maldición del castillo».

Я постукиваю по предложению, жду, когда он переведет.

– Проклятие замка, – говорит Фелипе. – Maldición значит «проклятье».

Я переворачиваю страницу, и Фелипе объясняет:

– Это предисловие автора, но в таких книгах авторы никогда не раскрывают своего имени. В предисловии обычно рассказывается, что эта книга – результат многолетних исследований и опросов, что она составлена из рассказов очевидцев, выдержек из дневников, новостных статей и личной переписки.

Несколько часов подряд мы изучаем это предисловие. Испанский язык в этой книге настолько архаичен, что Фелипе лишь иногда останавливается, чтобы подчеркнуть какое-нибудь слово или фразу, в основном он просто переводит содержание текста. Я сомневаюсь, что такое устаревшее построение фраз пригодится мне сегодня. Наконец-то мы добираемся до первой главы.

– «Глава первая, – переводит Фелипе, – самый ранний письменный документ, который я смог найти, – это дневник примерно 1300-х годов». Есть хочешь?

Я хмурюсь, не понимая, почему автор так странно пишет. Потом поднимаю взгляд от страницы и вижу, что это Фелипе задает этот вопрос мне. Я мотаю головой, но мой желудок при этом громко не соглашается со мной.