Паркер С. Хантингтон: Мой темный Ромео

PARKER S. HUNTINGTON, L. J. SHEN

MY DARK ROMEO

The moral rights of the author have been asserted Печатается с разрешения литературных агентств Brower Literary & Management, Inc., и Andrew Nurnberg.

Русификация обложки Екатерины Климовой

Copyright © 2023. MY DARK ROMEO.

Parker S. Huntington & L.J. Shen

© Валерия Мчедлова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Посвящается всем девушкам, которые страстно желают выйти замуж за угрюмого измученного миллиардера…

Этот – не для вас.

Тогда его я в губы поцелую и в этом

подкрепленье смерть найду…

– Уильям Шекспир«Ромео и Джульетта»^[1].

Саундтрек

Starphucker – Beauty School Dropout

Heartbreak Honeymoon – Mad Tsai

I’m Not Sorry – Dean & Eric Bellinger

Lover Like Me – CL

Take What You What – ONE OK ROCK ft. 5 Seconds of Summer

Favorite Crime – Olivia Rodrigo

WE MADE PLANS & GOD LAUGHED – Beauty School Dropout

Wedding Dress – TAEYANG

Strawberries and Wine – Jaylon Ashaun

Easier – 5 Seconds of Summer

End Game – Taylor Swift, – Ed Sheeran, & Future

HABIBI (MY LOVE) – Faouzia

Control – Halsey

Born Without a Heart – Faouzia

The Happiest Girl – BLACKPINK

Crush – Yuna & Usher

Oceans & Engines – NIKI

Si Fueras Mia – D.O.

Lay Your Head on Me – Crush

Time – The Rose

Die for You – Beauty School Dropout

Bonnie & Clyde – YUQI

Некоторые Ромео

заслуживают смерти.

Пролог

= Даллас =

Я всегда считала, что моя жизнь – любовный роман. Что среди страниц приютилось мое «они жили долго и счастливо».

Мне никогда не приходило на ум, что я неверно определила жанр. Что это может быть роман ужасов. Леденящий душу триллер.

Но потом Ромео Коста ворвался в мой мир и снял с меня розовые очки.

Он научил меня тьме.

Он научил меня силе.

А самое главное – преподал мне самый жестокий урок: в каждом чудовище есть красота. У каждой розы есть шипы.

А история любви может расцвести даже на обломках ненависти.

Глава 1

= Даллас =

– О Господи, а ведь не врали? Он и правда в городе. – Эмили схватила меня за запястье, впиваясь длинными острыми ногтями в загорелую кожу.

– Как и Оливер фон Бисмарк. – Саванна протянула руку. – Кто-нибудь, ущипните меня!

Что я с удовольствием и сделала.

– Ай, Дал! Хватит воспринимать все так буквально.

Я пожала плечами, сосредоточив внимание на угощении. На истинной причине моего сегодняшнего появления на балу дебютанток.

Взяла с хрустального подноса покрытую шоколадом кожуру помело и раскусила, наслаждаясь горько-сладким вкусом.

Бог не был мужчиной.

И женщиной тоже не был.

Надо полагать, Бог был глазированным фруктом от Godiva^[2].

– Что они здесь делают? Они вообще не с юга. – Эмили стащила у Сав программу бала дебютанток и стала обмахиваться. – И пришли уж точно не для того, чтобы знакомиться с женщинами. Оба – закоренелые холостяки. Разве Коста не бросил прошлым летом самую настоящую шведскую принцессу?

– Вместо не самой настоящей шведской принцессы? – вслух поинтересовалась я.

– Дал!

А где португальские пирожные с заварным кремом? Мне обещали португальские пирожные с заварным кремом.

– Ты говорила, здесь будут паштейш-де-ната^[3]. – Я схватила утешительный приз – мелопиту^[4] – и помахала им перед Эмили. – И поделом мне за то, что снова тебе поверила.

От ее зорких глаз не укрылось, как я кладу в сумочку два польских пончика.

– Дал, нельзя прятать это в Chanel. Испортишь телячью кожу.

Сав суматошно сунула руку в сумочку-клатч и достала тюбик помады.

– Слышала, что фон Бисмарк приехал в город, чтобы купить «Ле Флер».

Отцу Дженны принадлежала «Ле Флер» – компания по производству перкалевых простыней для отелей, отмеченных пятью бриллиантами^[5]. В восьмом классе мы с Эмили сбежали из дома и неделю спали в их выставочном зале, пока отцы нас не нашли.

– А зачем ему «Ле Флер»? – Следующим я выбрала кнафе^[6], продолжив стоять спиной к мифическим существам, из-за которых обе мои подруги разом сошли с ума. И, судя по взволнованному шепоту вокруг, не только они.

Эмили выхватила у Саванны помаду от Bond No. 9 и щедро нанесла ее на губы.

– Он занимается гостиничным бизнесом. Владеет небольшой сетью под названием «Гранд Риджент». Может, слышала?

Изначально «Гранд Риджент» был эксклюзивным гостиничным комплексом с доступом только по приглашениям, но со временем разросся в более обширную сеть, чем «Хилтон». Так что, как я поняла, Пафос фон Пижон не был стеснен в средствах. Собственно говоря, непристойное потомственное богатство служило негласным входным билетом на сегодняшнее мероприятие.

Триста третий королевский бал дебютанток в Чапел-Фолз был своего рода пресловутой собачьей выставкой, привлекавшей всех миллиардеров и мультимиллионеров штата. Отцы выставляли напоказ в оперном театре «Астор» своих дочерей, доросших до первого бала, в надежде, что они проявят себя достаточно хорошо, чтобы за ними начали ухаживать мужчины из той же категории налогоплательщиков.

Я приехала сюда не для того, чтобы найти мужа. Еще до моего рождения отец меня кое-кому обещал, о чем мне напоминало кольцо с бриллиантом на безымянном пальце. Это всегда казалось мне проблемой далекого будущего, пока пару дней назад я не увидела официальное объявление в светской хронике.

– Слышала, Ромео полон решимости стать генеральным директором компании своего отца. – Господи, Сав все бубнила и бубнила про него! Они собрались писать о нем статью на Википедии? – Он уже миллиардер.

– Не просто миллиардер. А мультимиллиардер. – Эмили потрогала бриллиант огранки «маркиз» в своем браслете от Broderie – фирменный жест, который всегда выдавал ее с поличным. – И он не из тех, кто спускает все деньги на яхты, золотые сиденья для унитаза или финансирование своих идей фикс, лишь бы потешить самолюбие.

Сав украдкой бросила отчаянный взгляд назад через компактное зеркальце.

– Как думаете, нас могут друг другу представить?

Эмили нахмурила брови.

– Их тут никто не знает. Дал? Даллас? Ты нас вообще слушаешь? Это важно.

Единственной серьезной ситуацией, которую я наблюдала, было отсутствие песочного печенья. Я неохотно перевела взгляд на двух мужчин, перед которыми расступалась облаченная в шелковый шифон плотная толпа с намертво застывшими прическами.

Оба были выше метра девяносто. Из-за высокого роста они выглядели похожими на великанов, которые пытаются уместиться в кукольных домиках. Впрочем, в них все было необычным. Но их сходство ограничивалось ростом. В остальном они были полной противоположностью друг другу. Один – словно шелк, а второй – будто кожа.

Могу предположить, что живой копией Кена был фон Бисмарк. Со светло-русыми волосами, квадратной челюстью и редкой щетиной, он был похож на того, кого мог нарисовать только иллюстратор компании Уолта Диснея. Безупречный европейский принц, вплоть до возмутительно голубых глаз и римских черт лица.

Шелк.

Второй мужчина был элегантным дикарем. Опасностью, облаченной в костюм от Kiton. Он носил классическую мужскую стрижку; черные как смоль волосы лежали волосок к волоску.

Все в нем казалось тщательно продуманным. Созданным специально для того, чтобы доставлять смертельные дозы обаяния в женскую кровь. Острые скулы, густые брови, ресницы, ради которых я рискнула бы попасть за решетку, и самые холодные серые глаза, какие я когда-либо видела. Собственно, они были светлыми и холодными настолько, что, как я сочла, совсем не сочетались с итальянскими чертами его загорелого лица.

Кожа.

– Ромео Коста. – В голосе Саванны послышалась тоска, когда он пронесся мимо нас к столику, зарезервированному для особо важных персон. – Я бы позволила ему уничтожить меня так же основательно и впечатляюще, как Илон Маск уничтожил Твиттер^[7].

– О, а я бы позволила ему творить со мной любые мерзости. – Эмили поиграла голубым бриллиантом на шее. – То есть я даже сама не знаю, что это могло бы быть, но все равно согласна, понимаете?

В этом и заключалась проблема. В том, чтобы в двадцать первом веке быть фанатично религиозными южанками-девственницами, посещающими церковь. Чапел-Фолз славился, во-первых, неприлично богатыми жителями, большинство из которых владели крупнейшими корпорациями Джорджии. А во-вторых, чрезвычайно устаревшей консервативностью в духе «держите своих дочерей под замком».

Здесь все было устроено иначе. Практически ни одна из нас до свадьбы не заходила дальше пары небрежных поцелуев, хотя всем нам уже исполнился двадцать один год.

И в то время как мои благовоспитанные подруги поглядывали на новых гостей украдкой, мне не составляло труда глазеть открыто. Пока взволнованный управляющий провожал мужчин к столику, они осматривались. Ромео Коста – с недовольным отстраненным видом человека, которому придется за ужином наслаждаться отбросами из подворотни, а фон Бисмарк – с весельем и циничной игривостью.

– Дал, что ты творишь? Они же видят, что ты глаз не сводишь! – Саванна чуть не упала в обморок. А те даже не смотрели в нашу сторону.

– И что? – Я зевнула и схватила бокал шампанского с подноса, который заметила краем глаза.

Пока Сав и Эмили продолжали разглагольствовать, я пошла мимо банкетных столов, заставленных заграничными сладостями, шампанским и сладкими комплементами для гостей. Я обходила их, здороваясь со сверстниками и дальними родственниками, лишь бы добраться до подносов с едой в противоположном конце зала. А еще высматривала свою сестру Фрэнклин.

Фрэнки была где-то здесь и, надо полагать, поджигала чей-то парик или спускала семейное состояние за игрой в карты.

Если меня называли лентяйкой с отсутствием амбиций и избытком свободного времени, то сестра была в семье Таунсенд настоящей банши.

Я понятия не имела, зачем папа ее сюда привез. Ей едва исполнилось девятнадцать, и знакомства с мужчинами интересовали ее чуть меньше, чем меня, – жевание нестерилизованных игл с целью заработка.

Расхаживая по залу в туфлях из лимитированной коллекции Louboutin (с двенадцатисантиметровыми, тонкими, как иголки, каблуками, черным бархатом и россыпью жемчуга и кристаллов Swarovski), я улыбалась и посылала воздушные поцелуи всем на своем пути, пока не натолкнулась на кого-то.

– Дал! – Фрэнки заключила меня в объятия, будто вовсе не видела сорок минут назад, когда взяла с меня клятву хранить молчание, после того как я застукала ее за попыткой засунуть миниатюры с текилой Clase Azul в свой бюстгальтер с мягкими чашками. Пластиковые края маленьких бутылочек впились мне в грудь, когда мы обнялись.

– Веселишься? – Я помогла ей выпрямиться, пока она не повалилась набок, как коза. – Хочешь воды? Таблетку обезболивающего? Божественного вмешательства?

От Фрэнки пахло по́том. И дешевым одеколоном. А еще травкой.

Боже, помоги папочке.

– Все нормально. – Она отмахнулась и огляделась по сторонам. – Ты видела тут какого-то герцога из Мэриленда?

– По-моему, в США нет монархии, сестренка. – А то, что у фон Бисмарка составная фамилия, еще не значит, что он королевских кровей.