– Что ж, выложим карты на стол, – кивнул Сэм, и это были единственно правильные слова, которые он мог сказать в такой ситуации. – Поговорим в открытую. Тут, марико, такие дела…

– Я лучше вас знаю испанский язык! – с внезапной резкостью произнес Грис Гато. – И я с легкостью мог бы найти подходящее словечко и в ваш адрес, похлеще, чем марико! Так что не надо называть меня этим словом! Я нужен вам так же, как и вы мне. Поэтому и беседа у нас должна идти на равных! Ты хорошо меня понял, перико?

Перико – так на жаргоне венесуэльских наркоторговцев назывался кокаин. Но вместе с тем это слово имело и другое, куда более оскорбительное значение. Сэм это знал и прикусил язык. «Два – ноль в пользу этого венесуэльского кота!» – с досадой подумал он. А вслух сказал:

– Что ж… Пока что нам от тебя ничего не нужно. Подчеркиваю – пока. Но не исключено, что скоро ты нам понадобишься. Очень возможно, что у нас появится для тебе одно дельце. Между прочим, очень даже выгодное дельце. Выгодное в первую очередь для тебя. Так что жди и будь на виду. Ни в какие аферы не влезай. Живи, как полагается жить законопослушному американскому гражданину. Когда ты нам понадобишься, мы тебя найдем. И продолжим этот разговор. Ясно?

Грис Гато ничего не ответил, лишь молча кивнул.

– Вот и хорошо, – сказал Сэм. – Будем считать, что мы обо всем договорились. Да, вот еще что. Насколько я знаю, здесь, в Америке, ты не один, с тобой вместе сюда из Венесуэлы перебрались и другие твои единомышленники…

– Может, и так, – лениво ответил Гато. – Да только я с ними не поддерживаю никаких отношений. Зачем они мне нужны? Поэтому я понятия не имею, где они сейчас. Живы ли, в тюрьме ли, а может, подались в какие-то другие страны… Говорю же – не знаю.

– А ты узнай, – сказал Сэм. – Собери небольшую надежную команду и не теряй их из виду. Пускай эта команда будет наготове.

– Собрать, конечно, можно. Но они будут спрашивать, какое дело им предстоит. И что я должен сказать?

– Скажи что хочешь, – пожал плечами Сэм. – Главное, чтобы они были у тебя под рукой.

На этом разговор закончился. Сэм ушел, а Грис Гато долго еще пребывал в задумчивости. Он прекрасно понимал, откуда дует ветер, а также понимал, что ему никак не уклониться и не укрыться от этих дуновений. Он был всецело в руках американских спецслужб, и эти парни в любой момент могли сделать с ним все что угодно. Скажем, арестовать и передать венесуэльскому правительству. Впрочем, это вряд ли. Ничего такого они бы не сделали – хотя бы в отместку за то, что венесуэльское правительство выперло их из страны, лишив лакомого куска. А вот убить его – могут запросто. В любом месте, в любое время и любым способом. Избавиться как от ненужного балласта, если посчитают, что он, Грис Гато, и вправду стал для них балластом.

Значит, нужно продолжать игру. Да-да, именно так – продолжать, хотя Гато не знал ни правил этой игры, ни ее целей. Он мог лишь догадываться о целях, но догадка – дело ненадежное, она может и обмануть. Ну да ладно, не в этом сейчас дело. И о правилах, и о конечной цели он узнает по ходу дела: у кого-то спросит, о чем-то догадается самостоятельно… А пока нужно начинать с малого…

…Спустя три дня Грис Гато сидел в заднем помещении одного из баров, и не один, а в окружении целого десятка неких личностей. Этими личностями были те самые люди, которые некогда творили в Венесуэле всякие предосудительные дела. Оказалось, что не так-то и сложно отыскать их в Америке. Всех, конечно, Гато не отыскал, но вполне хватило и десятка.

– Кажется, возвращаются добрые старые времена? – спросил у него один из них. – Ну, так говори, не томи душу! В кого будем стрелять? Или, может, пойдем грабить банк?

– Тут вот какое дело, парни… – начал Гато.

То, как он сказал эти слова, и то, как себя вел, внушило собравшимся личностям уверенность и оптимизм. Они видели, что перед ними – прежний Грис Гато, а значит, и дела предстоят серьезные. Весь вопрос в том, когда именно они случатся, те самые дела.

Глава 3

Несколько лет кряду ни Паррандеро, ни Гриса Гато никто, можно сказать, не беспокоил. Имеется в виду – никто из американских спецслужб. Казалось, американские спецслужбы о бывших мафиозных королях позабыли напрочь. Конечно, могло быть и такое, что все это время за ними велось тайное наблюдение, однако ни Паррандеро, ни Грис Гато этого не замечали.

А вот бывшие их сподвижники – те то и дело давали о себе знать. Недели не проходило, чтобы какой-нибудь бандит не звонил своим бывшим боссам. Зачастую звонками они не ограничивались, а являлись к Паррандеро или Гато лично, да притом еще и целыми делегациями. Разговор во время таких встреч был, по сути, на одну и ту же тему: когда состоится то дело, которое им было обещано. Бандиты не спрашивали, что это за дело – это им было безразлично. Их интересовали сроки.

– Нас остается все меньше и меньше! – говорили они своим боссам. – Кто – в тюрьме, кого – застрелили, кто-то – и вовсе исчез без всяких следов. А те, кто жив и на свободе, занимаются всякой мелочовкой вроде уличных грабежей и квартирных краж где-нибудь на окраине. Нам хочется большого дела! Вы обещали нам большое дело! И большие деньги! Где обещанное дело? Где деньги?

– Вы нам врете! – говорили другие. – Босс, который постоянно врет, не достоин называться боссом. Он заслуживает презрения. Или пули!..

Да-да, были и такие разговоры, которые по большому счету были не разговорами, а неприкрытой угрозой. Бывшим наркоторговцам, торговцам оружием и пиратам ничего не стоило сунуть нож под ребро своему бывшему боссу или выстрелить ему в спину.

И Паррандеро, и Грис Гато все это прекрасно понимали, но что они могли сказать, кроме невнятного «ждите»? Они уже и сами не верили в то, что когда-нибудь пригодятся своим бывшим покровителям.

Но оказалось, что Паррандеро и Гриса Гато не забыли. Первым вспомнили о Грисе Гато. Однажды в его квартире раздался телефонный звонок. Ему редко кто звонил, а если и звонили, то в основном его бывшие сподвижники с вопросами и угрозами. Однако на этот раз это был кто-то другой.

– Это ты, марико? – раздался в трубке насмешливый голос. – Знаю, что ты… Живой, стало быть. Это хорошо. Привет тебе от перико. Помнишь наш давний разговор, когда мы награждали друг друга этими веселыми эпитетами? Ха-ха-ха! Славные были времена, что и говорить! Значит, говоришь, ты жив? Узнаешь старого друга?

Это был старый знакомец Сэм – Грис Гато узнал его сразу. Ведь это именно он называл Гриса Гато обидным словом «марико», а тот в ответ называл Сэма еще более обидным «перико». Да, это был Сэм. И это означало, что о Грисе Гато наконец вспомнили. Для каких таких надобностей вспомнили – того он, конечно, пока не знал. Но, главное, вспомнили…

– Узнаю, – сказал он. – И что дальше?

– Надо бы встретиться и кое о чем потолковать, если ты не возражаешь.

– Ну, подъезжай. Думаю, ты знаешь, где меня найти.

– Знаю, – сказал Сэм. – Но лучше будет, если не я подъеду к тебе, а ты к нам. Скажем, сегодня вечером, в восемнадцать ноль-ноль. Тебя устраивает такое время?

– Куда подъехать? – спросил Гато.

– Запоминай адрес, – и Сэм продиктовал название улицы и номер дома. – Здесь тебя встретят и проводят куда надо. Ну, мы тебя ждем. Надеюсь, ты по-прежнему все тот же Грис Гато, который никогда и никуда не опаздывал? Будь точен и на этот раз, – напомнил Сэм и повесил трубку.

А Грис Гато погрузился в размышления. Да, он по-прежнему был все тем же Грисом Гато, который никогда ничего не предпринимал, прежде чем не обдумает каждый свой шаг. Итак, ему позвонили. Позвонил Сэм, старый знакомый. Тот самый Сэм, с которым некогда его связывали серьезные дела. Это были дела с отчетливым политическим ароматом – стало быть, и предстоящее дело также будет иметь тот же самый аромат. В том, что такое дело намечается, Гато ничуть не сомневался, иначе для чего Сэму было ему звонить спустя столько лет? А вот же, позвонил. Значит, дело предстоит серьезное и срочное.

Тем более что в разговоре Сэм произнес слово «мы». Не «я тебя жду», а «мы тебя ждем». Вот оно как. Его, Гриса Гато, ждет не Сэм, а кто-то другой. А Сэм в этом деле – посредник. Ну да, он и в прежние времена был лишь посредником, за спиной которого явственно маячили могущественные тени. Похоже, эти самые тени вновь замаячили за спиной Сэма. Вряд ли за минувшие годы он сменил ремесло и превратился, скажем, в какого-нибудь заурядного налетчика или такого же заурядного мошенника. Так не бывает.

Значит, и впрямь дело, в которое пытаются втянуть Гриса Гато, окрашено в омерзительные политические цвета. И хотя они омерзительные для Гриса, но куда от них деваться? Их не закрасишь ни в какой другой цвет. Да и для чего их закрашивать? Ведь наверняка это еще и денежные дела. А у Гриса Гато с деньгами туго, поистратился он за минувшие годы, разлетелись в разные стороны те богатства, которые ему удалось вывезти в свое время из Венесуэлы. Разлетелись – будто бы их никогда и не было.

А из всего этого следовал вывод: Грис Гато поедет по тому адресу, который назвал ему Сэм. И ровно в восемнадцать ноль-ноль он будет на месте, потому что он по-прежнему все тот же Грис Гато, который никогда и никуда не опаздывает.

Но даже не в этом было дело, он просто не мог отказаться от такого предложения ни под каким видом. Отказ означал бы для него верную смерть – это Грис Гато прекрасно понимал. Не для того о нем помнили столько лет, чтобы простить его отказ. Если бы он отказался, его бы просто убрали, как ненужный мусор, который валяется под ногами. Как мусор, которому известны кое-какие тайны, о которых никому лишнему знать не положено…

Примерно в это же самое время такое же предложение получил и Паррандеро, правда, не по телефону – Сэм не смог застать Паррандеро дома, хотя и звонил ему несколько раз. Он разыскал Паррандеро в одном из дешевых частных санаториев – Паррандеро лечил здесь свои застарелые раны, которые с годами начали его беспокоить все чаще. На шикарный санаторий у него не хватало денег.

– Ну, разве этот убогий пансионат – место для птицы такого полета, как Паррандеро? – такими словами приветствовал его Сэм. – По большому счету жалкое это зрелище! Недостойное! Нелогичное!

– Мои высокие полеты – в прошлом, – ответил Паррандеро. – С такой-то жизнью как бы и вовсе не уйти в штопор. Во всем приходится экономить. А лечиться надо.

– Что-то серьезное? – изобразил Сэм участливость.

– Старые раны, – нехотя ответил Паррандеро. – Скажем, то самое плечо, которое когда-то прострелил мне Луис Верде. Помнишь такого?

На это Сэм ничего не сказал, лишь нетерпеливо поморщился.

– А ты постарел, – заметил Паррандеро. – Пополнел, облысел. Хорошая у тебя жизнь, как я понимаю, спокойная… Не спрашиваю, как ты меня нашел. Спрошу другое – зачем я тебе понадобился?

– Не одному мне, – ответил Сэм. – Нам – так будет правильнее.

– Ну, вам…

– Есть дело, – коротко сказал Сэм. – Большое дело, серьезное. И если все сладится, то и денежное. Будешь лечить свои старые раны не в этом убожестве, а в самых лучших санаториях. Ну и к этому всякие иные удовольствия, которые можно купить за деньги. Не такие уж мы с тобой и старые, если вдуматься. А деньги – они и вовсе молодят. Особенно большие деньги.

– Говори короче, – буркнул Паррандеро. – Что за дело? И что требуется от меня?

– Не здесь, – сказал Сэм. – И не сейчас. Запоминай адрес. Там тебе нужно быть сегодня ровно в восемнадцать ноль-ноль. Есть на чем добраться?

– Ну, не такой уж я бедняк, чтобы ходить пешком, – на лице Паррандеро появился хорошо знакомый Сэму оскал.

Впрочем, не совсем такой. Правая сторона лица у Паррандеро оставалась неподвижной, скалился лишь левый угол губ.

– Эге! – покачал головой Сэм.

– Это неважно, – понял его Паррандеро. – Я пока еще больше жив, чем мертв. Так, значит, ровно в восемнадцать ноль-ноль? Ждите, буду.