– Мало ли что он сказал! Он уверял, что у него все получится, – напомнил Банкер. – Может, он получил знак, что его будущий «я» преуспел. Человек, уверенный в своей способности создать работающую машину времени, не должен переживать из-за каких-то там статей.

– Ты очень уж спокойно воспринимаешь все эти разговоры про машину времени. Это немного странно, нет?

– Откуда мне знать? Я же не получал медаль Кельвина Кляйна.

– Оскара. Оскара Кляйна.

Они помолчали еще несколько секунд, погруженные в размышления, а потом Авигаль подвела черту:

– Ладно, какой смысл строить пустые догадки? Через несколько минут мы будем на месте и сможем спросить его самого.

Они продолжили путь, сворачивая во все более мелкие улочки и проулки, пока не оказались на широкой улице с односторонним движением, укрывшейся в тени вечнозеленых деревьев. Авигаль прищурилась, а Банкер перестал выбивать барабанную дробь на коленке и уставился на последний дом, который, если верить навигатору, был их конечной целью.

– Ой, – выдохнула Авигаль.

– Это и есть нужный нам дом? – спросил Банкер.

– Это он.

– Последний?

– Последний.

– Который полиция обнесла сигнальной лентой?

– Именно.

– Ой…

Часть вторая
Две отметины мелком

И прекрасногривый лев

С медовыми когтями

Падет, сраженный стрелой,

Что была выпущена промеж книг.

Псалмы монаха Микеле, псалом MCMLXIII

Я никогда не думаю о будущем.

Оно наступает достаточно быстро.

Альберт Эйнштейн, декабрь 1930

Они вышли из машины и подобрались поближе. Дом профессора Йонатана Бренда действительно был последним на улице. За ним тянулась простенькая ограда из колючей проволоки, обозначавшая границы поселения, а дальше простиралось огромное поле в длинных бороздах рыхлой земли. Часть сигнальных лент уже порвалась, – значит, основные события минули. Зеваки, сбежавшиеся на шум, соседи, отважившиеся подойти и посмотреть, что происходит, – все уже разошлись. Только одинокая полицейская машина, припаркованная чуть дальше по улице, указывала на происходившее ночью.

На ступеньках крыльца сидел человек и смотрел в землю перед собой. Долговязый, даже выше Банкера, в кремовой рубашке, застегнутой на все пуговицы, в хлопковых черных брюках, из штанин которых выглядывали тонкие щиколотки, схваченные резинкой носков, синих, в темный ромбик. Ветер трепал падающую ему на лоб прядь черных волос. Лицо человека, приятное, но ничем не примечательное, за исключением разве что выразительных карих глаз, выглядело хмурым и неестественно серым, как у комика на похоронах. Он примостился на верхней ступеньке, закинув ногу на ногу и судорожно скрестив пальцы рук, как будто что-то в нем надломилось и он не имел уже сил скрывать это от посторонних.

Банкер поднырнул под уцелевшую сигнальную ленту, открыл ворота и, деловито сунув руки в карманы, двинулся по дорожке к крыльцу. Авигаль последовала за ним, вооруженная блокнотом, то ли по привычке, то ли для того, чтобы не идти с пустыми руками. Шагали они не торопясь, шурша ботинками по гравию.

– Вы ведь не профессор Бренд, – констатировал Банкер, подойдя к человеку на крыльце.

Тот поднял глаза:

– Нет.

– Он внутри? – спросил Банкер.

– Нет, – покачал головой человек. – Он умер. – Несколько секунд незнакомец хранил молчание, как будто слушая эхо собственных слов, а потом снова посмотрел на подошедших к нему людей, изучая их реакцию. – А вы кто?

– Я Биньямин Кроновик, частный детектив, но вы можете называть меня Банкер. Это моя помощница и правая рука Авигаль Ханаани. Мы из сыскного агентства «Лорами». Профессор Бренд просил нас о встрече сегодня вечером.

Человек на ступеньках поднял бровь:

– Он просил вас приехать? Сегодня?

– Он связался с нами несколько дней назад, и вчера мы договорились о встрече здесь.

– По какому поводу?

– Мы точно не знаем, – подала голос Авигаль из-за спины Банкера. – Он написал, что, как ему кажется, находится в опасности, но не уточнил деталей.

– Ну, видимо, он оказался прав, – вздохнул человек, – но теперь уже поздно. Его убили вчера ночью. Тело увезли несколько часов назад.

Банкер и Авигаль обменялись взглядами.

– Может быть, вам стоит сообщить полиции про его опасения, – продолжал человек. – Больше ничего не поделаешь.

– Можно выяснить, кто это сделал, – возразил Банкер.

Авигаль удивленно подняла бровь.

Человек встал, оправил брюки и вперил в Банкера внимательный взгляд:

– Как, говорите, вас зовут?

– Банкер. А вас?

– Дорон. Дорон Рубинштейн.

– Родственник?

– Друг. Близкий друг. – Дорон запнулся и посмотрел на них. Было заметно, что он собирается сказать еще что-то, но сдерживается. Наконец Дорон произнес: – Он был моим лучшим другом.

– Мне очень жаль. Можете нам рассказать, что тут произошло? – спросил Банкер. Краем глаза он видел Авигаль, которая смотрела на него в упор. «Что ты творишь?» – вопрошал ее взгляд.

Дорон опустил голову, но тем не менее выдавил из себя:

– Да, конечно. Какая уже разница? Все равно через два часа все будет в новостях.

В последний раз профессора Йонатана Бренда видели живым прошлым вечером, примерно в 19:30. Он вернулся домой на машине и припарковался ниже по улице. Несколько соседских ребят, игравших в мяч на дороге, видели, как он прошел в свой дом. Он помахал им, и некоторые привычно помахали ему в ответ. Спустя примерно четверть часа они снова увидели Бренда: профессор вышел из дома с мусорным пакетом, выбросил его в зеленый бак и возвратился к себе. Позже, на полицейском допросе, ребята расскажут, что все было как обычно. Бренд не выглядел напряженным, грустным или обеспокоенным. Впрочем, никто на самом деле не ожидал, что эта пятерка четырнадцатилетних подростков заметит такие детали.

– Он всегда паркуется ниже по улице, а не около дома? – осведомился Банкер.

– Да, – подтвердил Дорон. – Если поставить машину около дома, она помешает другим развернуться в конце улицы.

– О’кей, – кивнул Банкер. – И что было потом?

– Сосед услышал выстрел, – сказал Дорон. – На его часах было тридцать шесть минут одиннадцатого.

– И когда вызвали полицию? – спросил Банкер.

– Думаю, примерно без двадцати одиннадцать, – предположил Дорон.

– «Примерно»?

– Точное время станет известно, когда полиция проверит записи с камер видеонаблюдения и выстроит таймлайн событий вчерашнего вечера.

– О каких камерах речь?

– Да обо всех окрестных. Тут почти на каждом доме установлена камера, а то и две. В начале улицы тоже есть одна. Полиция забрала записи со всех. Таков протокол, они говорят.

– Конечно, – сказал Банкер, – само собой. – Взгляды Авигаль он игнорировал. – И что было, когда приехали полицейские?

* * *

Капрал Давид Явин приехал на вызов в 22:58. Это был конец его долгого и скучного дежурства, которое он провел, залипая в телефоне. По приезде он осмотрел дом и обследовал улицу, а потом поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Стивен Лев-Ари, сосед, заметив прибытие наряда, вышел и уговорил полицейского пройти вместе с ним вокруг дома и проверить кабинет. Явин поддался на уговоры, но исключительно потому, что сам намерен был это сделать. Он не из тех, кто слепо повинуется чужим командам. Обойти дом и оглядеться было его, и только его, единоличным решением. Мельком заглянув в окно, он увидел профессора Бренда, лежащего лицом вниз в кабинете. Капрал Явин сообщил об этом в полицейский участок ровно в 23:00, а затем взломал запертую на ключ дверь одним ударом.

– Так дом был заперт? – поинтересовался Банкер.

– Все было заперто, – ответил голос изнутри дома, а потом добавил: – А кто спрашивает?

Капрал Явин возник в дверном проеме. Когда все началось, он пообещал себе, что покинет это место последним, пусть даже ночь выдалась долгой и он изрядно устал, а также зверски проголодался.

– Это я обнаружил тело вчера вечером, – объявил он, то ли гордясь собой, то ли извиняясь, а может, просто из желания с кем-то поговорить. – А кто спрашивает?

– Мы частные детективы, нанятые профессором Брендом, – довел до его сведения Банкер с уверенностью человека, постоянно бывающего на местах преступления. – Будем рады узнать детали случившегося здесь.

– Это дело, – веско произнес капрал Явин, – расследует израильская полиция. Думаю, вам лучше не вмешиваться.

– Мы и не пытаемся, – поспешила вставить Авигаль.

– Мы всего лишь хотим понять, что произошло, – сказал Банкер. – И не просим поделиться с нами секретной информацией или чем-то подобным. Завтра ведь все и так будет в газетах.

Явин собрался было ответить, что не вправе разглашать тайны следствия, и отделаться обычными объяснениями, но только вздохнул. Что-то в нем надломилось от усталости, долгой ночи и лицезрения мертвого тела, которое он видел впервые в жизни.

Поспешно пробираясь через погруженный в темноту дом, капрал Явин достиг двери рабочего кабинета и обнаружил ее закрытой изнутри. Капрал взломал дверь и узрел на полу бездыханное тело профессора Бренда. Жертву лишили жизни одним выстрелом в грудь, и теперь Бренд лежал лицом вниз, а под ним растекалась лужица крови.

– Все было заперто, – рассказывал Явин, уставившись на ноги присутствующих. – И входная дверь, и дверь кабинета, и оба окна в нем. Заперто изнутри. Никаких вентиляционных шахт или потайных дверей. Я связался с дежуркой, и через четверть часа мы уже оцепили район.

– Иными словами, до сих пор неясно, как стрелявший проник в дом? – подвел итог Банкер.

– Выясним, не волнуйтесь. И скоро, – заверил Явин. – Мы сняли отпечатки пальцев с каждого сантиметра в комнате. Если убийца проходил по улице или даже за домами, это наверняка зафиксировали камеры видеонаблюдения. Вот увидите, через сорок восемь часов будут произведены первые задержания. – Он повернулся к Дорону. – Думаю, первые результаты вскрытия появятся к вечеру. Вы оставили свой номер телефона инспектору?

– Да, – кивнул Дорон, – мы переговорили до того, как он уехал. Если я правильно понимаю, то… вы тут уже закончили?

– Да, – сказал Явин, – извините за разгром. Так всегда бывает: приходится устроить бардак на месте преступления, чтобы навести порядок в деле. Но мы закончили. Я как раз получил сообщение, что можно снимать охрану. Убирать сигнальные ленты и прочее. – Он двинулся было по тропинке, но притормозил и повернулся к Банкеру и Авигаль. – А вам тут делать нечего. Все, что можно было найти и забрать, уже нашли и забрали. Позвольте полиции делать ее работу.

* * *

Банкер, Авигаль и Дорон смотрели, как уезжает дежурная полицейская машина. Дорон сказал:

– Хотите взглянуть на кабинет?

– Да, – выпалил Банкер, а Авигаль одновременно с ним спросила:

– Зачем?

Дорон заговорил не сразу, а после некоторых размышлений:

– Хорошо, если кто-то еще попытается понять, что тут произошло. Раз Бренд связался с вами, у него, очевидно, были на то веские причины. Может быть, вы разглядите то, чего не увидела полиция. Может, мне вообще стоит вас нанять для параллельного расследования.

Авигаль хотела было заметить, что они не знают, почему, собственно, профессор Бренд связался с ними и о чем хотел поговорить, но Дорон уже снова спросил:

– Так… вы хотите взглянуть на кабинет?

И Банкер снова ответил:

– Да!

* * *

Кабинет профессора Йонатана Бренда был большим и просторным, в обычные дни, видимо, еще и чистым, содержащимся в идеальном порядке. Сейчас же, после визита полицейских сыщиков и команды криминалистов, он был весь в черных пятнах от дактилоскопического порошка. Отсюда вынесли все, что могло рассказать о случившемся в последние сутки. Однако лицо Банкера не выражало разочарования, и он сказал Авигаль:

– Почему бы тебе не набросать небольшой план комнаты? Просто на всякий случай.