Голос у женщины был низкий, бархатный – Хельге понравился. И одета она была довольно богато. Рубаха была не льняная, а хлопчатая с большим количеством вышивки. Такая же вышивка шёлковой нитью шла по сарафану, а поверх сарафана была накинута душегрея из тончайшего кружева. Хельга быстро пробежала глазами по вышивке.

«Странно, у нас в скиту каждый рисунок на одежде оберегом был, а тут разве что для красоты. Цветочки, листики какие-то… Да такими и анчутку не отгонишь».

Пауза затянулась. Девочка поклонилась гостье: нельзя, чтобы дедушку обвинили в её плохом воспитании.

– Я внучкой буду, – улыбнулась она как можно приветливее. – А дедушки дома нет – будет поздно.

– Знаю, что поздно, – женщина тоже улыбнулась, – поэтому меня к тебе и послали. Помощник князя Эйрик, муж мой, вестника прислал. Сказал проверить, как ты тут одна на хозяйстве справляешься, да ужином накормить. Дед твой от нас тебя и заберёт. Вышемила меня зовут.

«Справляешься? – Хельга на минуту задумалась. – За продуктами сходила, обед и ужин приготовила, полы вымыты, посуда тоже. А вот бельё не разобрала, с баней ничего не решила, в огороде сорняки скоро с меня ростом будут. Так справляюсь я или нет?»

Из раздумий её вывели шум и писк из кухни. В эпичной битве сошлись девочка и домовой.

– А ну! Кыш от стола, мышь прожорливая! Это что же, в дом зайти не успела, а уже по столам шаришь?! – грозный домовой, вооружившись ложкой, отгонял от стола гостью.

– Тебе что, колобков жалко? – девочка пыталась ухватить колобок, пряча за спиной другой, взятый ранее.

– А ты на ужин князя не разевай роток! Ишь, шустрая, даже не поздоровалась, а сразу за стол.

Прошка ловко стукнул девочку по протянутой кисти ложкой. Девчушка отдёрнула руку и развернулась к женщине.

– Бабушка, а Прошка мне колобок не даёт! – захныкала было она, но, увидев сердитое лицо женщины, замолчала.

– Забава! Стыд-то какой, тебя дома не кормят, что ли? Или ты забыла, зачем мы сюда пришли? – мягкий голос женщины моментально стал строгим. – Это что же ты нас перед внучкой князя позоришь?

– Мы пришли позвать её на ужин, – ничуть не смущаясь ответила похитительница колобков. – А смысл её звать, если у неё дома вкуснее, чем у нас?

Хельга молчала, не зная, что делать.

«С одной стороны, Проша прав: нечего дедушкины колобки таскать, иначе что мне вечером к каше подавать? А с другой – что, если их прислали, чтобы я их накормила? Вдруг перепутали всё?»

– Вы, может, пообедать хотите? – наконец предложила Хельга. – У меня похлёбка осталась и брюква печёная.

– А почему бы и нет? – Забава отодвинула стул и стала на него усаживаться.

– Обойдёшься. – Вышемила сняла девочку со стула. – Это внучка моя, Забава, не серчай на неё, очень уж покушать любит.

– Заметно, – кивнула Хельга.

– Ничего я не толстая! – нахмурилась Забава. – Матушка говорит, что через несколько лет подрасту, стану ладная и красивая.

– Ну раз матушка сказала, то так и будет, – кивнула Хельга: она была готова согласиться со всем, лишь бы гости дорогие ушли восвояси.

– Идём, милая, – улыбнулась Хельге Вышемила, – мы тебе город покажем да с семьёй познакомим. Хоть и дальняя, а всё родня.

Соблазн посмотреть город пересилил всё недоверие к гостям. Хельга дала Забаве ещё один колобок, та довольно показала язык домовому. Прошка щёлкнул пальцами – и тесьма, которая удерживала у девочки на ногах лапотки, расплелась. Забава запнулась, и если бы Вышемила не успела её поймать, то нос гостьи встретился бы с полом. Хельга взглянула на эту безмолвную битву, потом в полной растерянности перевела взгляд на Вышемилу. Эти двое – девочка и домовой – явно не ладили друг с другом. Но женщина только вздохнула, завязала тесьму на обуви внучки и, крепко держа Забаву за руку, вышла из терема на улицу. Хельга последовала за ними. Уж очень ей хотелось посмотреть город и на то, как живёт Эйрик и его восемь внуков.

Через пару минут девочка поняла, почему Вышемила так крепко держала Забаву за руку. Та просто не могла идти спокойно: подпрыгивала, крутилась, прыгала на одной ноге. Хельге даже казалось, что если женщина её отпустит, то Забава за секунду долетит до конца улицы и ещё и успеет вернуться.

– Вот, смотри, первый дом от вас – это дом нашего воеводы. Как он воюет – непонятно. Он толстый и ленивый, и стражники у него около ворот всегда спят. Тятя говорит, что мимо них и комар не пролетит, а мне кажется, там медведь пройдёт, они и не заметят. А за ним, да, вон тот дом, как комод, – это Квашонкины, они самый вкусный хлеб в городе пекут. – Тут Забава на минуту замолчала: затолкала в рот колобок, быстро прожевала и продолжила. – Ну или пекли. У них таких колобков нет. А ты пряники печь умеешь? А вот дом Сыроделовых – сразу понятно, чем занимаются. У них сыроварни прямо на берегу Мошки находятся. Деда говорил им близко не ставить: половодьем снесёт – так ведь не послушали. А вот тут дедушкин друг живёт. У него несколько ладей рыболовных, но они на озере стоят.

Хельге казалось, Забаву не остановить: она рассказывала о каждом доме, задавала вопросы, и её даже не интересовал ответ. Но вот озеро…

– А что такое озеро? – наконец успела вставить слово Хельга.

Забава от удивления аж остановилась и задумалась: «Неужели есть кто-то, кто не знает наше озеро? Непорядок».

– Бабушка, а можно мы на озеро сходим, Хельге покажем? Она даже не знает, что это такое.

– Нет, – отрезала Вышемила, – нам и прошлого раза хватило, когда ты лягушек целовала. Посмешище на весь город.

– Так я ж богатыря искала! – ничуть не смутившись ответила Забава. – Богдан мне так и сказал, что у нас на озере богатырь заколдованный есть, и если дева его поцелует, то заклятие спадёт, и богатырь станет её женихом. Вот я и искала.

– А потом всю ночь от тебя лекарь не отходил: так тебя тошнило! Как ты вообще в эту ерунду поверила?! – рассердилась Вышемила. – И Богдану надо розгами прописать по одному месту, чтобы всякой ерунде тебя не учил.

У Хельги аж глаза округлились от удивления: «Ого, богатырь заколдованный! А Забава и целоваться умеет? Как же всё интересно!»

– Забава, а богатырь-то тебе зачем? – поинтересовалась она.

– Как зачем? – Забава взглянула на Хельгу. – Пирожки мне покупать, пряники, сайки. Богдана, брата моего, гонять, когда тот меня задирает. На Ярилин день со мной через костёр прыгать. За грибами и ягодами со мной ходить, корзину таскать. Да много для чего.

– Да, – кивнула Хельга, – действительно нужен. Так ты богатыря-то нашла? А там на озере лягушки остались? Мне бы тоже богатырь не помешал: огород весь зарос и баня развалилась.

– Да какие богатыри на озере?! – не на шутку рассердилась Вышемила. – Наврал Богдан с три короба, подшутил над Забавой, а она и рада стараться с лягухами целоваться, тьфу!

– Не верь ей, – шепнула Забава Хельге на ухо, – у неё просто дедушка есть, ей богатыря не положено. – И уже не шёпотом. – О, а вот и наш дом.

Дом Эйрика Белозёрова был побольше княжеского терема. От основного здания отходили два жилых двухэтажных флигеля, в них проживали сыновья Эйрика со своими семьями. Дом был большой, добротный. В стороне стояли амбар и скотный двор. Кругом сновали дворовые: женщины в больших корзинах тащили постиранное бельё, ключница спорила с поваром, кузнец подковывал огромного, как гора, жеребца. Было шумно, людно и весело.

– А где ваш домовой? – покрутив головой и не обнаружив оного, поинтересовалась Хельга.

– Да кто ж его знает? – ответила Вышемила. – Дел у него много: дом огромный. А вот и тебя встречают.

Хельга увидела, как из флигелей выбежали дети – три мальчика и девочка – и направились в их сторону.

– Забава! – Мальчик, почти на голову выше Хельги, пробежал мимо неё. – Ну? Где она?

– Забава, а у неё правда борода как у князя, и она такая же страшная? – переведя дыхание, поинтересовалась девочка.

Хельга потеряла дар речи и на всякий случай спряталась за Вышемилой.

– Да вот она! – Забава вытолкала Хельгу. – Наврал Богдан, ничего она не страшная, и бороды нет. Вообще всё наврал. Вот вернётся с училища – я ему устрою!

– Доброго дня, – поздоровалась Хельга, надеясь, что компания не начнёт приставать к ней в поисках бороды.

– Так она обычная! – оглядев Хельгу с головы до пят, резюмировал мальчик. – А я Богдану за рассказ пряник отдал…

– Ну мы с него спросим, – заявила Забава. – Хельга, не трусь, это мои братья. Игнат – родной, как и Богдан, а Бальд и Добрыня – двоюродные, Голуба – их сестра. А есть ещё Дара и Светлана, но они сегодня дома у себя. – И обратилась к Вышемиле. – Бабуля, мы Хельге дом покажем, пока на стол накрывают.

С этими словами шумная компания утащила Хельгу в один из флигелей. Стоило только Вышемиле исчезнуть из поля зрения, как Забава остановилась.

– Так, после полдника идём на озеро, – объявила она, – Хельга его ни разу не видела.

Вся компания изумлённо повернулась к девочке, та пожала плечами и подумала: «Ну да, не видела. Как же мне его увидеть, если возле скита лишь леса да река?»

– И ещё. – Забава обвела всех взглядом. – Я видела, куда перевёртыши спрятали плоты, мы можем поиграть в викингов прямо на воде.

– Круто! – отозвались мальчишки. – На настоящих плотах!

– А то! – Забава победно сложила руки на груди. – Но до полдника – тишина, бабку не сердим, иначе со двора не выпустит.

Хельга поняла, что она тоже хочет на это неизвестное озеро – плавать на плоту и быть викингом, что бы это слово ни обозначало. Поэтому вся многочисленная братия важно и спокойно до полдника гуляла по дому, показывая Хельге светлицы, кузню, амбар; заглянули на скотный двор и стряпущую, откуда были выгнаны поваром.

Пришло время полдника. Вышемила и невестки решили сначала накормить шестерых детей, а уж потом сесть самим. Хельга понемногу попробовала все блюда – и овсяный кисель, нарезанный ровными кусочками, и румяные блинчики со сметаной, и ещё тёплый каравай.

– А ты чего ешь как птичка? – с полным ртом начала было Забава, но получила от матери ложкой по лбу и сердито замолчала.

* * *

– Ма-а-ам, – заныла Забава, как только закончили полдничать, – ну можно мы Хельге озеро покажем? Она не видела никогда. Мы все вместе пойдём, ничего не будем делать, только покажем с холма, и всё.

Женщина махнула рукой, разрешая (иначе эта толпа свела бы всех с ума). И Забава повела свой отряд на озеро. Правда, Голубу мать не отпустила, посадила за вышивание: десять лет уже, пора приданое начинать готовить, а не с малышнёй бегать.

По дороге знания Хельги обогатились новой информацией про население города, а в частности про детей, которые учились вместе с братьями Забавы у мастера письма.

– А ты писать умеешь? – поинтересовалась Хельга у подруги.

– А как же! – задрала нос Забава. – И писать, и читать по-всякому, даже по-заморски.

– Врёт, – отвесив сестре щелбан, опроверг Игнат. – В прошлый раз нам с Богданом все дощечки для письма перепортила, он её за это с лягушками целоваться отправил.

– Так, выходит, нет богатыря на озере? – искренне удивилась Хельга.

– Откуда ему там взяться? – расхохотался Игнат. – Обычные лягушки – и только.

– Ах ты гад! – Забава подхватила валявшуюся у дорожки шишку и кинула в брата. – Так это я простых лягушек целовала?

– Ага. – Игнат увернулся от шишки. – Вот теперь с тобой никто целоваться не будет после лягушек-то!

– Хм! Не очень-то и хотелось! – запыхтела рассерженная Забава. – А вот ты сейчас получишь!

Игнат смеясь побежал от разъярённой сестры. Остальные потянулись за ними, и в таком составе они высыпались на берег озера.

Хельга остановилась как вкопанная.

«Какая красота!» – восхитилась в мыслях она.