– А кому и вот такие, – Костик вздохнул и показал дворовый жест «полруки». – Ладно, пошли со мной к «Калейдоскопу» на туссэ, одному влом по пробеням ехать. Пообщаемся!

– А что сегодня?.. – важно спросил Владлен, как будто внимательно следил за светской жизнью московского диджитала.

– Да вот не похер тебе, что? – резонно ответил генеральный. – В жопу кому-то без мыла лезут, как обычно.

Имелось в виду, что небольшое, но крайне борзое агентство «Калейдоскоп» умело укатывать потенциальных (и уже существующих) клиентов с такой купеческой щедростью, что те таяли и заносили куда надо какие надо бюджеты. Предварительно, разумеется, получив у владельцев «Калейдоскопа» 15–20% от суммы гросс кэшем. «Кэшо́м» – так это называлось в соответствующих кругах.

Не дожидаясь ответа (вернее, справедливо решив, что от такого предложения подчиненный в любом случае отказаться не сможет), Костик вызвал черный «мерседес» сервиса «Wheely», заставил Влада бросить ноутбук на рабочем месте и кокаиновой ракетой ворвался в стылую сентябрьскую Москву.

Ехали долго. Костик завел сагу о том, как важно ни на кого в жизни не рассчитывать, кроме себя, – он то ли недавно прочитал об этом какую-то модную книгу, то ли, что вероятнее, сходил на тренинг личностного роста.

– Ты понимаешь, старый, – в речи гендира вдруг прорезалось бумерское выражение, – каждому из нас на каждого из нас насрать. Только ты сам можешь протянуть себе руку помощи! Точнее, не, как там было, только ты можешь открыть свою внутреннюю дверь к успеху! Такому, старый, реальному успеху, не то что как мы тут с говна сметану собираем…

Влад согласно мычал, кивал в кожаной темноте «мерседеса» и мечтал напиться. Называется, пообщались.

Вечеринка «Калейдоскопа», когда они наконец добрались до нее в одиннадцатом часу, успела принять мутный и агрессивный оборот. Укатываемый клиент уже уехал спать (ну как, «спать»; на самом деле, в бордель в гостинице «Пекин» в сопровождении директора «Калейдоскопа» по развитию бизнеса), а оставшиеся в клубе словно разом лишились всех тормозов. Владлен пил с кем-то противную горькую текилу, потом переходил на вино, трезвел после расчерченных кем-то из гостей прямо на столе дорожек и снова накидывался липкими, зато бесплатными коктейлями. Костик про него моментально забыл и ушел нагружать своим «помоги себе сам» стайку пьянющих тружениц диджитала у бара.

Резко сорвавшийся в алко- и наркоштопор Владлен вдруг почувствовал себя ужасно одиноким и захотел домой; была надежда, что удастся хоть немного поспать и прийти в себя перед завтрашним рабочим днем (Костик, разумеется, завтра забудет собственное снисходительное отношение к тендеру и заставит переделывать злосчастную презу в стотысячный раз).

Как он оказался в такси (обычном, не «Wheely»), Влад не помнил. Мелькали фонари, звучали какие-то псалмы на страшном древнем языке (водитель-азиат включил радио на свой вкус), машину мотало. Влада, кажется, в какой-то момент едва не вырвало. Челюсти ныли от того, как сильно он стискивал зубы. Время остановилось: сейчас могло быть и два, и четыре, и шесть часов утра. Влад пытался посмотреть время на лок-скрине телефона, но не мог сосредоточиться на цифрах – а когда мог, тут же их забывал.

Дома лучше не стало.

Он походил по коридору, врезаясь плечами в стены, заплакал по неизвестной причине, ударил кулаком в стену. За входной дверью вроде бы кто-то завозился («Соседи вызвали полицию!» – мелькнула первая за много часов трезвая мысль). Влад грохнулся на колени и прижался ухом к бордовому кожзаменителю. Ничего не услышал. Вскочил и на пьяном кураже рванул на себя входную дверь.

На лестничной площадке никого не было.

Потом возня началась уже за запертой дверью хозяйской комнаты. Там кто-то сначала скребся, а потом вроде как начал дергать изнутри ручку (снаружи она оставалась неподвижной).

– Сука! – закричал Владлен, вскочил и рванул по коридору.

Споткнулся.

Упал. Лязгнули зубы. Во рту появился приторный привкус позапрошлого коктейля.

– Впусти, – прошептали из-за двери запертой комнаты. – Открой.

Влад подавил рвотный рефлекс, скрипнул зубами и со всей силы врезал ногой по двери.

– Уйди! Тебя нет! – прохрипел он, давясь слезами и коктейльной рвотой.

7

После стремной вечеринки «Калейдоскопа» события начали развиваться с невероятной скоростью. Определилась дата тендера – он должен был состояться через неделю, то есть буквально вот-вот. Владлен решил бросить пить и употреблять – мысленное исключение он сделал только для дудки, денег на которую, правда, всё равно не было.

Зарплату в «Мульти-Пульти» снова задержали, теперь на неопределенное время; чтобы расплатиться за квартиру и купить минимальную еду, пришлось занять у Костика. Гендир расстался с деньгами нехотя: видно было, что Влад был на этой неделе не первым, а каждому занимать – поломается кровать.

Преза кое-как собралась, слоганы кое-как родились; не лучшие, конечно, и, прямо скажем, стыдные, но Владлен был уверен – это просто формальность. С учетом обстоятельств он, без ложной скромности, справился неплохо. «Не живи мечтой – живи в мечте!» Нормально, сойдет. То, что мечта находилась в жопе Новой Москвы и на момент создания слогана являлась котлованом, никого смущать было не должно. Все же всё понимают. Не первый день замужем, так сказать.

За пару дней до назначенной даты тендера в офисе «Мульти-Пульти» нарисовались инвесторы. Двое грузных мужчин южного вида не выглядели (и не являлись) цифровыми предпринимателями – агентство было для них, по правде говоря, одновременно небольшой отмывочной лавочкой и легальной ширмой для других интересных занятий. Пахнущие сладковато-душным ароматом «Pasha de Cartier» инвесторы прошли по офису, с интересом поглядывая на телочек и как бы пропуская взглядом всех остальных, закрылись в бордруме с Костиком и сидели там часа два. Судя по долетавшему изнутри ровному бубнежу и взрывам подобострастного гендирского смеха, всё было на мази – бюджеты строителей распределились самым оптимальным для всех причастных образом. Это предположение подтвердилось почти сразу: проводив инвесторов, Костик вызвал сотрудников в бордрум по одному и отсыпал им кэша «в счет будущих заслуг».

– Выдали, понимаешь, авансом, – сказал гендир в ответ на удивленно вскинутые Владом брови. – Они в курсе, что у нас кассовый разрыв, перекрыли немного. Мы как первую оплату по договору получим, я там перекину на офшор, чтобы… Да короче, Ленин, не твоего ума дело. Дают – бери, епта. Иди, не знаю, накати или кроссовки новые в «КМ» купи. Всё, короче, зови там следующего.

Влад сунул конверт в карман (по результатам беглого осмотра получалось, что лежит там тысяч сорок) и в приподнятом настроении выскочил в стылый сентябрь.

С Ольгой, которая на самом деле была совсем не Ольга, креативный директор познакомился в баре «Noor». Точнее, познакомилась с ним она – когда Влад продрался сквозь висящие на входе плотные зеленые шторы, девушка уже была на пятом коктейле «Стравинский», в третий раз рассказывала бармену историю своего мудака-бойфренда и была готова к приключениям. Полноватая блондинка в деловом костюме и с чуть потекшим макияжем была совсем не похожа на жилистых пацановатых диджитал-чикуль – и именно этим Владлену сразу понравилась.

– О! – пьяно обрадовалась незнакомому Владу не-Ольга. – Дай угадаю: Ашот? А, нет, Мага!..

Пока новая знакомая смеялась собственной шутке, Владлен приземлился на соседний с ней барный стул.

Бармен гнусновато ему подмигнул и сказал:

– Как обычно?

В «Noor» Влад в последний раз был года полтора назад, и наглухо не помнил, что он тогда заказывал, – не помнил этого, разумеется, и бармен, воспользовавшийся случаем начислить Ашоту-Маге двенадцатилетнего вискаря.

Всё пошло как по накатанной. Влад широким жестом попросил носить «Стравинские», пока он не скажет прекратить. Конверт с нежданным бонусом худел. Ольга громким шепотом призналась, что вообще-то по паспорту она Олеся, но в этой ебаной Москве с таким именем можно только в проститутки, а она аж целый финансовый аналитик. Влад технично подхватил тему одиночества приезжих в негостеприимной, жестокой и дорогой столице; особенно таких приезжих, которых давно забытая бабка-гречанка обрекла на существование в касте неприкасаемых. Незаметным, но вполне ожидаемым образом вечеринка переместилась сначала на заднее сиденье такси, а потом к Владу домой; ехать от «Noor» на Мосфильмовскую, к счастью, было недалеко. К счастью, потому что Ольга-Олеся начала навзрыд смеяться, называть Влада Олегом (так, по всей вероятности, звали негодяя-бойфренда) и пытаться выяснить, нельзя ли сначала завезти ее на «Юго-Западную».

Владлен был не очень сильно пьян (виски в «Noor» был дорогим), поэтому обратил внимание на слишком многие ненужные подробности во время секса. Оле-Олесе надо было сменить дезодорант и марку зубной пасты, а также не пренебрегать эпиляцией, – креативному директору было вязко, колко, не очень приятно и хотелось поскорее закончить эту часть вечера.

Поскорее никак не получалось – в квартире с новой силой пасло гнилью, что тоже не добавляло креативному директору прыти.

…Влад проснулся от стыда за то, что не помнил, в какой момент уснул.

Было темно, пахло по́том, перегаром и табаком («Она хоть в комнате не курила?!»). Он повозил рукой по той части кровати, где должна была, по идее, находиться гостья, и ощутил мятую пустоту простыни. Прислушался, поморщившись от стучавшей в висках похмельной крови, – может, на кухне? Нет, было тихо. Может, пошла в туалет и там вырубилась?! Этого еще не хватало!

Владлен вскочил, поискал на полу трусы, не нашел и, как был, прошлепал по коридору – успев подумать, что одежды гостьи в комнате уже не было.

– Оле… Ольга! Ты там?

Не дожидаясь ответа, дернул ручку санузла.

Пусто.

Почему-то стало жутковато. Он включил в коридоре свет и посмотрел на запретную дверь хозяйской комнаты.

С ней всё было по-прежнему – стояла закрытой и не подавала никаких признаков неположенной активности.

Тут Влад вспомнил, как Олеся всё порывалась уехать к злодейскому Олегу на «Юго-Западную», обругал себя за излишнюю впечатлительность и с облегчением вздохнул. Уехала – и слава богу! Так даже лучше. Долгие проводы – лишние слёзы, и всё такое. Надо будет, кстати, через неделю-другую сходить сдать анализы – финансовый аналитик не производила, как он начал ретроспективно понимать, впечатления чрезмерно разборчивого в связях человека.

Креативный директор зевнул, почесался, выключил свет и побрел досыпать.

Угнездился на подушке, всё еще хранившей запах чужого человека. Поморщился. Перевернул подушку.

И увидел чужой телефон.

Спать резко расхотелось. Влад осторожно и неприязненно, как огромное насекомое, тронул позапрошлой модели айфон в розовом чехле. На заблокированном экране высветилось фото Ольги-Олеси в объятиях мощного и лысого, видимо, Олега, – а также уведомления о тридцати пропущенных вызовах и еще какая-то ерунда из инстаграма и «ВКонтакте» (деталей без FaceID видно не было, да не очень-то и хотелось их знать). Обратил внимание на время: 3:44 утра.

– Блять, овца, – прошипел Влад, которому хотелось поскорее забыть о недавнем приключении.

Забытый телефон всё усложнял: теперь как-то искать эту дурищу; а то еще, не ровен час, лысый Олег воспользуется функцией «Find My iPhone»…

В голову пришла стремная, но показавшаяся стопроцентно логичной мысль.

Не включая света, он на ощупь оделся, сходил на кухню за мусорным пакетом и сгреб туда Олесин телефон. Накинул легкий летний пуховичок, отщелкнул замок входной двери и споткнулся о чью-то незнакомую обувь.

Присел на корточки, повозил рукой в темноте.

Наткнулся на замшу и каблуки Олесиных ботильонов.

Замер.

Это она, получается, так накидалась, что уехала босиком? Да нет, вроде не настолько пьяная была… А может, подтарчивает еще? Тайком от него таблеток съела каких-нибудь и улетела окончательно. Нет, нахер это всё!