Он криво ухмыльнулся, переключив все внимание вниз, вслед за своими чертовыми руками.

Обычно я предпочитала, чтобы мои романтические партнеры шли прямо к цели, вместо того чтобы докучать надуманными признаниями в любви, но сейчас позарез требовался хоть какой-то повод завести нужный разговор!

Если кавалер не пытался обольстить меня умом, в постели нам было делать нечего. Не то чтобы за последние два сезона мне довелось поразвлекать хоть одного любовника, к моему большому разочарованию.

– Элитные охотники вроде меня предпочитают улыбчивых женщин. Поулыбаешься?

А может, он будет говорить не так безграмотно?

– Нет, милорд. Осмелюсь вам отказать.

– Досадно. Ты довольно симпатичная, когда не хмуришься. Эти волосы из самого синего льда…

Я очнулась от захвативших меня воспоминаний под крещендо струнного квартета, едва увернувшись от очередного нежелательного прикосновения. Джексон провел рукой по воздуху вместо моих волос.

Взгляд его сделался страстным и голодным.

И неважно, что он был новичком, – он оказался точно таким же, как практически все члены особого королевского отряда, помешанные на азарте охоты.

– Вы говорили о севере, милорд. О ледяных драконах, которые рыскают вдоль границ Дома Чревоугодия. Я слышала о каком-то нападении…

– Хм… Разве я об этом говорил? Не припомню.

Я не поняла: то ли он так исподволь уклонялся от вопроса, то ли слишком увлекся, пытаясь меня соблазнить, что не обращал внимания ни на одно слово, слетевшее с моих уст.

– В чем именно заключалось ваше задание? – спросила я, надеясь, что его неопытность в делах гильдии пойдет на пользу моему расследованию. – Поверить не могу, что вы провели там столько времени. Я слышала, это весьма отдаленные места.

– А, Беспощадный Предел! Край цивилизованного мира и Семи Кругов, более известный как Застава Кошмаров из-за своего отдаленного расположения. Но это пока в казарму не проберутся самые сладкие грешницы… Тогда и думать забываешь о том, чтобы вести себя как цивилизованный человек.

Про себя я заорала, а вслух почти безразлично спросила:

– Его высочество отправился на охоту с вашим отрядом? Судя по донесениям, в этот инцидент был вовлечен еще один Принц Греха.

Конечно, я могла бы перевести разговор в более безопасное русло.

– Вечно всем хочется посплетничать о принцах, но нам есть что обсудить и поинтереснее… А я тебе рассказывал, как мы согреваемся холодными ночами там, на границе?

Его взгляд упал на мой лиф и больше не поднимался. Видимо, у Джексона сложилось впечатление, что моя грудь неким волшебным образом ответит на его вопрос, если смотреть на нее достаточно долго.

– Вспарываете врагу брюхо и спите среди его дымящихся внутренностей? – спросила я елейным голоском, хлопая ресницами.

Взгляд Джексона метнулся вверх, а огоньки в темных глазах тут же померкли.

– Прошу прощения?

– Значит, никаких дымящихся внутренностей, – сказала я с драматичным вздохом. – Скорее, мне нравится сама мысль о необузданной дикости, похоти и насилии. Так и хочется предаться всем этим грехам разом, не правда ли?

Он медленно заморгал, глядя на меня. Вероятно, Джексон все еще не потерял ко мне интереса, хотя бы из-за тех диких и необузданных скачек, что я могла устроить в постели, однако было заметно, что он насторожился.

Видимо, я была похожа на женщину, которая могла бы вспороть ему брюхо с такой же легкостью, что и доставить невероятный оргазм. Казалось, он взвешивал все риски.

К счастью, танец подошел к концу, как и время, проведенное нами вместе. Я провалила миссию, но, по крайней мере, Джексон больше не будет метаться, выбирая, куда смотреть.

Я сделала учтивый книксен, а затем направилась в дальний угол бального зала. Неудивительно, что Джексон за мной не пошел. Он тут же переключил внимание на аристократку с роскошной укладкой.

Райли прислонилась к стене в тени. В ее янтарных глазах горели веселые искорки. Я присоединилась к подруге. Мы обе были простолюдинками, так что нас приглашали на подобные мероприятия только ради того, чтобы мы написали о них колонку. Хотя почти вся знать уже позабыла о нашем статусе, ведь мы изо всех сил старались вписаться в высшее общество.

– Похоже, Джексон то ли очарован, то ли чертовски напуган. Вам и впрямь стоит поработать над тем, чтобы отточить свои навыки обольщения, мисс Сент-Люсент, – поддразнила меня Райли. – Упражняйся чаще, и это, несомненно, пойдет тебе на пользу.

– То ли он слишком пьян, чтобы сосредоточиться на моих вопросах, то ли не собирается ничего рассказывать, пока я не затащу его в постель.

Тем временем Джексон со своей новой партнершей по танцам наступал на ноги очередной ничего не подозревающей паре. Видимо, он все же был вдрызг пьян.

– И почему во всем надо винить мои навыки обольщения?

Райли выразительно на меня посмотрела.

– Узнала у него что-нибудь полезное?

Я схватила с подноса проходившего мимо лакея бокал вина из демон-ягоды и наполовину его осушила. Свет падал на сверкающие ягодки так, что они казались крошечными звездочками.

– Ничего такого, что помогло бы нам раздавить Экстона или доказать, что ледяные драконы представляют собой угрозу.

– Теперь он Экстон, так ведь? – игриво спросила Райли. – Принц Чревоугодия был бы польщен тем, что ты наконец-то используешь это прозвание.

Проклятый Габриэль Экстон, Принц Греха!

Это было его любимое прозвание, но, увы, не полное настоящее имя, иначе ведьма, которой я заплатила сэкономленными и бережно отложенными деньгами, давно и благополучно прокляла бы его. Габриэль был известен во всем королевстве как Принц Чревоугодия, один из семи нечестивых принцев подземного мира.

Я знала, что смертные слагали мифы и легенды обо всех богах и богинях, которые правили пространством, известным как подземный мир. Об этом мне говорили информаторы, допущенные в наше королевство. Хотя даже им удалось добраться только до островов Перемен.

На самом же деле подземный мир был разбит на семь кругов, и каждым из них правил один из принцев Греха. Существовал и восьмой круг: он простирался сразу за южной границей нашего королевства, но то были запретные земли, и обитатели подземного мира чаще всего обходили их стороной.

На более крупном острове к западу от нас располагались владения фейри, а поблизости от южной оконечности королевства находился остров Злобы – обитель вампиров. Дом Чревоугодия, где жила я, занимал территорию на самом севере Семи Кругов. Дальше были только дикие земли, населенные драконами, низшими демонами и другими существами, слишком мрачными, порочными или нелюдимыми, чтобы примкнуть к какому-либо из домов.

В пределах Семи Кругов грешники были необходимы принцам-демонам, чтобы разжигать выбранный ими грех, а вместе с ним и собственное могущество. Так они обеспечивали приток сил, чтобы защищать всех нас от внешних угроз. Поэтому обитатели подземного мира были распределены по тем домам, которым соответствовали лучше всего.

В отличие от большинства жителей нашего королевства, совершенно очарованных Экстоном, я испытывала к принцу отвращение.

Однако не было такого правила, которое бы гласило, что, примкнув к его Дому Греха, надо приходить в восторг от него самого. Это означало, что по крайней мере один из древних главнейших богов был действительно мелочным.

В других кругах немногие верили в древних богов – по большей части они управляли временами года, – но на севере кое-кто до сих пор отдавал им дань уважения, и мне бы не помешало выяснить, кого из них подкупить, чтобы свергнуть принца.

Я не собиралась называть его Принцем Чревоугодия с глазу на глаз, а Габриэль звучало слишком уж царственно для такого повесы. Возможно, он предпочитал, чтобы его называли Экстоном, но это не имело большого значения, поскольку само слово напоминало о каком-то оружии. На публике принц был слишком обаятелен, чтобы в это можно было поверить. Каждой из нас стоило бы ассоциировать его с топором – наверняка за столько лет он рассек надвое немало сердец.

– Он не посетил ни одного званого вечера за неделю. По времени его исчезновение как раз совпадает с первым, по слухам, нападением дракона, случившимся за последние сто лет, – сказала я. – Ты хоть раз видела, чтобы он упустил малейшую возможность предаться своему греху?

– Прошу, только не говори, что ты отмечала в календаре пропущенные им мероприятия, Адриана!

Я не стала удостаивать ее ответом. Музыка закончилась, танцоры поменялись партнерами, и заиграла следующая мелодия. Мы молча наблюдали за веселящимися, выжидая, не появится ли хоть какой-то намек на скандал, отказ или оскорбление.

Мужчины кружили своих партнерш по отполированному мраморному полу. Юбки знатных дам раскрывались, словно красочные цветы. Я набросала небольшую заметку о том, кто с кем танцевал, кто прокрался на балкон, а кто вернулся из сада с растрепанным видом.

Вдовствующая герцогиня Олеандрская по-прежнему пристально смотрела в нашу сторону, явно затаив обиду за то, что я нечаянно наступила ей на ногу. Волосы у нее были глубокого сливового оттенка, который весьма выгодно оттенял цвет лица, но никак не влиял на угрюмый нрав.

Для вдовствующей герцогини она была молода, совсем немного старше нас с Райли. Все знали, что она вышла замуж за герцога Олеандрского ради титула, а не по любви. Это была удручающая, но распространенная практика среди знати как в нашем мире, так и среди смертных.

Герцогиня переключила внимание на Райли и стала еще холоднее. Много лет назад были некоторые намеки на скандал, затрагивающий мою подругу и ныне почившего герцога. Этот случай едва не попал в новости, которые разносятся по всем колонкам светских сплетен, но был почти сразу забыт из-за другого, куда более скандального события.

Я быстро отвела взгляд и заметила Андерсона Андерса, журналиста одной из газет, конкурирующей с нашей. У него был до смешного высокомерный псевдоним, а сам он притаился на противоположном конце зала и наблюдал за всеми ястребиным взором. Андерс любил потешить себя мыслью о том, что его творениям суждено завоевывать награды.

– Почему тебя не беспокоят последствия нападения дракона? – спросила я наконец.

Райли вздохнула.

– В лучшем случае твой источник был ненадежным. Будь у него хоть какие-то доказательства, он бы уже давно попал в самую высокооплачиваемую желтую газету, но вместо этого он исчез.

– Он не стал бы изображать ужас, который я увидела в нем, Рай.

– Может, и нет, но есть множество других объяснений его страха.

– Например?

– Ведьмы. Проклятия. Черная магия. Чары, – сказала Райли, подчеркивая каждое слово. – Черт возьми, да кто угодно мог взять Заколдованное перо и переписать его воспоминания. Мне продолжить?

До меня не доходило никаких слухов о Заколдованном пере, не считая того, что говорила Райли после своего первого расследования этого феномена. Однако мне было известно, что на темных рынках и в частных коллекциях по всему миру хранятся предметы с несказанной силой.

Подруга была непреклонна, но мне было никак не избавиться от ощущения, что мой осведомитель столкнулся с чем-то, что привело его в ужас, и это было нечто гораздо более могущественное, чем чары.

Райли не соглашалась: ей казалось, что все это гнусный заговор, который плела конкурирующая газетенка. Но этим вечером необходимости пересказывать мои теории больше не было – бал почти закончился, и мне предстояло закончить много дел, прежде чем отправиться спать.

Я еще раз осмотрела зал. Никаких скандалов не намечалось даже вокруг Джексона с его двумя левыми ногами и чрезмерно шаловливыми руками.

– Тебе удалось собрать для статьи все, что нужно? – спросила я. Райли кивнула.

– Замечательно. Тогда пойдем отсюда. Я хочу добраться до дома, залезть в постель и оставаться там до скончания времен.