Ваше Сиятельство 14 (страница 12)
Прежде чем наговаривать сообщение Ковалевской, я прикурил. На душе было неприятно. Неприятно от осознания, что я сейчас испорчу Ковалевской настроение, явно превосходное с утра. То, что Ольга упоминала фрегат «Гектор», ставший там для инженерно-технических работ, тоже не ушло от моего внимания. Как я понял новейшие системы наведения, разработанных на основе идей Ковалевской, имелись в четырех экспериментальных образцах. И если одну такую систему, называемую «Огненные Небеса», установят на «Гектор», то это могло бы значительно поднять боеспособность фрегата. Я был «за». Даже очень «за», несмотря на то что система еще не прошла испытания и в ее работе могут обнаружиться серьезные недостатки. Ведь старую систему демонтировать не будут, поэтому и рисков с отказом новой нет. У меня даже возникла мысль просить о содействии графа Варшавского.
«Оль, здравствуй!», – начал я, выпустив струйку дыма в сторону открытого окна. – «Я допоздна работал, поэтому проснулся позже, вот и вышло без доброго утра. Очень рад за тебя. Безумно рад, что у тебя все получается и ты так вдохновлена работой. Кстати, знаешь, над чем я работал ночью? Пытался Нурхану привить шаблоны защитной магии, и мне кое-что удалось. Но пока еще рано считать его полноценным защитником, таким, каким я бы хотел его видеть. Оль, дорогая, у меня новость, которая тебе, наверное, не понравится…», – я затянулся, выпустил густое облако дыма и посмотрел на Элизабет – англичанка лишь покачала головой. – «Тут из имперской канцелярии распоряжение пришло. Оно секретное, я не имею права его для тебя зачитывать и показывать до окончания операции – потом обязательно покажу. Суть его в том, что мне и всем, от кого зависит формирование экспедиционной группы, запрещено привлекать в группу посторонних людей, кроме тех, которые в утвержденном списке. Этот список согласовывается через Варшавского и руководство «Сириуса». Возможно, его будет просматривать сам цесаревич. Оль, дорогая, пожалуйста не расстраивайся, но я никак не могу теперь включить тебя в группу. Это уже не от меня зависит. Не обижайся. Хорошо, моя девочка! Целую тебя и очень жду встречи!».
Выключив эйхос, я тяжело вздохнул.
Снова повисла тишина.
– Саш, пойдем завтракать, – наконец сказала Стрельцова. – Знаю, там уже все готово. Ксения приглашала. Кстати, Бабский возле нее вертится и ей это нравится, – Элиз грустно улыбнулась.
– Сейчас пойдем, – я встал, подошел к шифоньеру, где хранилось кое-что из моей одежды, сохранившейся после пожара. Выбирая, что одеть, подумал, что после завтрака нужно всерьез взяться за перевод Свидетельств. Я обязан его закончить как можно скорее. Лучше это сделать до полудня, чтобы вылететь на базу «Сириуса» и прибыть туда хотя бы до вечера. – Элиз, после завтрака посмотри, пожалуйста британские газеты, – попросил я англичанку. – Глория грозилась, что там будет что-то важное. Она с маркизом Этвудом начала войну против герцога Крайтона и Круга Семи Мечей.
– Да, дорогой. Ты немного заблуждаешься: она начала войну не против Круга Семи Мечей, а против некоторые высоких аристократов, входящих в этот Круг, – поправила меня англичанка, давая понять, что в некоторых политических вопросах, касаемых Британии, она разбирается лучше меня. – Думаю, герцог Джозеф Нельсон будет на ее стороне. Он третий почетный член этого Круга. Да и господин Роберт Оуэн всегда был дружен с маркизом Этвудом.
– Спасибо за полезную лекцию, – я был несколько удивлен сказанным сестрой Майкла. Прежде мне казалось, что Элизабет очень далека от политики и запутанных игр в правящей элите Коварного Альбиона.
– Что касается прессы… Могу посмотреть нужные статьи в сети, но лучше съездить в газетный киоск – так можно собрать более полную информацию. Пока ты будешь занят, я пересмотрю все статьи и сделаю для тебя что-то вроде дайджеста. Так устроит? – поправляя прическу у зеркала, Стрельцова на миг повернулась ко мне.
– Элизабет, ты – золото. Пожалуйста, сделай именно так. И пусть этот дайджест будет покороче, – попросил я, любуясь своей чеширской кошечкой – она выглядела сейчас совсем по-домашнему. – Да, это все важно, – продолжил я. – Все, что сейчас происходит вокруг маркиза Этвуда отзовется по всему миру, но у меня нет времени, слишком погружаться в происходящее в Британии.
– Позволишь взять твой «Гепард»? – баронесса помогла застегнуть пуговицы моей сорочки.
– Разумеется, да. Давай купим тебе такой же, но другого цвета? – я не услышал от нее ответ – запищал эйхос.
На экране, мерцающими желтым, пульсировала строчка «Оля». Я нажал кнопку, готовясь услышать что-нибудь неприятное. Так и вышло. Вышло даже намного хуже, чем я ожидал. Раздался сердитый голос Ковалевской:
«Елецкий, я не дура, вообще-то! Думаешь, я не догадаюсь!.. Не догадаюсь, что Варшавский мог подыграть тебе? И это распоряжение, всякие там циркуляры ты вполне мог сам придумать! Это было бы вполне в твоем стиле. Я почти уверенна, что именно так и было! Докажи мне, что я заблуждаюсь. Прямо сейчас поклянись, что это распоряжение – не следствие твоей инициативы! Поклянись, что ты к этому никак не причастен, иначе я очень обижусь! Если это в самом деле придумал не ты, то мы вместе решим, как быть. Мы найдем способ, как это распоряжение обойти. А если ты… Вот тогда ты сам!.. Слышишь, Елецкий?! Сам будешь это исправлять!».
Я выматерился. Начавшееся так приятно утро поворачивалось скверной стороной. И виноват я сам. Ковалевская может быть милейшей из женщин, может быть ангелом, которая вся для меня. Но иногда на нее находят вот такие серьезные капризы и невиданное упрямство. К тому же Ольгу сложно перехитрить. Да, иногда можно. Лишь тогда, когда она не ждет подвоха. Такое уже было, к примеру, с «лицензиями». Но в данной ситуации мне следовало быть готовым, что на мою хитрость она ответит своей. Ведь ее ультиматум, тоже своего рода хитрость. Что мне теперь делать? Соврать, что я к этому никак не причастен? Нет, так нельзя! Ольга терпеть не может ложь. И я не хочу, я не могу врать ей! Я могу хитрить, недоговаривать, но нагло врать своей самой любимой женщине я не могу!
– Скажи, как есть, – шепнула Стрельцова, угадывая мои мысли.
– И что потом? Просить Варшавского отыграть все назад? – я был в ловушке, которую сам себе устроил.
– Саш, тебе нужно просто поговорить с ней. Честно сказать, что ты не можешь ее взять потому, что в этой операции очень велики риски. Тем более из-за событий последних дней. Ты же знаешь, Ольга ценит честность и с ней всегда можно договориться. Можно найти какой-то компромисс, – разъясняла мне Элизабет все то, что я знал без нее.
Я так и сделал. Спустившись в столовую, отошел к окну и, пока Ксения накрывала на стол, наговорил Ольге сообщение. Сказал все как есть. Все, честно до мелочей. Попросил мою княгиню понять, что я не могу ее взять на Шри-Ланку. Не могу, потому как не могу подвергнуть ее такому риску. Нажал на то, что ее желание все-таки обычный каприз, а предстоящая экспедиция – дело слишком серьезное, в которое не надо вмешивать всякие капризы и рядовые желания.
Когда я покончил с завтраком и допивал кофе, пришло еще одно сообщение от Ольги Борисовны:
«Ты меня очень обидел, Елецкий! Я все равно буду в экспедиционной группе! Вот посмотришь! Я буду в ней вопреки твоим уловкам! И тебе будет очень стыдно, что не помог мне, и я решала все эти вопросы сама!» – сердито сказала она, при этом голос моей невесты казался чужим. Я раньше не слышал, чтобы она говорила так.
Выйдя из-за стола, я закурил возле окна и отправил Ольге новое сообщение. Старался говорить как можно мягче. Еще раз просил понять, что вся эта хитрость с циркуляром Варшавского не что иное, как забота о ней. Ковалевская не ответила. Не ответила и на следующее сообщение. После чего я поднялся на второй этаж в гостевую и занялся переводом Свидетельств Лагура Бархума.
С переводом у меня снова не заладилось. Ситуация сложилась хуже, чем вчера. Если вчера, исследуя энергоинформационные слои кинжала, я смог найти достаточно много смыслов, относящихся к древнейшим Свидетельствам и превратить их в несколько важных строк перевода, то сейчас я видел лишь черную пустоту. Пустоту холодную, напряженную, похожую на кусочек космоса, который пронзает жесткое излучение. В какой-то момент мне показалось, что в этом куске металла, превращенном богами в кинжал, стоит защита на считывание информации. Но такого не могло быть – я бы ее почувствовал. Скорее всего, дело было во мне. Так бывает, и у меня, Астерия. Кто-то называет это отсутствием вдохновения, кто-то временным разладом в душе или эмоциональным падением.
Я повернулся на звук тихо открывшейся двери:
– Занят, мой демон, – Стрельцова замерла на пороге.
– Заходи, Элиз. Да, был занят, но это дело подождет, – я отодвинул кинжал и листы с логическими таблицами.
– Тогда я к тебе с дайджестом. Все прочитала, приготовила. Статей много, – баронесса прошла в комнату и положила на край стола стопку свежих британских газет, – но все они, из тех, что важны для нас, сводятся к нескольким посланиям. Во-первых, вот образцовая статья в «The Voice of the Capital», в ней доказывается, что деньги тебе переведены не маркизом Луисом Этвудом, а именно герцогом Уэйном через подложный счет в банке Tlaloc Gold. Есть фотографии банковских операций. Там же, в статье доказательства, что Джеймс Уэйн сделал это под давлением герцога Крайтона. Приводятся слова из опроса некоторых свидетелей визита Дэвида Крайтона к Уэйну, громкие крики и угрозы. Вскользь упомянуто, что назначено следствие под началом Ложи Чести при императоре. В других статьях тоже упоминается, что Ложа Чести по обращению в нее маркиза Луиса Этвуда начала расследования по попытке оклеветать честное имя Луиса Этвуда, будто он замешан в связях с тобой и причастен к убийству Ричарда Гилберта.
– Интересные дела творятся, – я прикурил, понимая, что Глория пошла в атаку по-серьезному.
– Так же маркиз Этвуд, считай, сама Глория, настаивает на немедленном начале расследований, связанных с покушением на жизнь герцога Уэйна, и ставит под сомнение, что принц Марлоу умер своей смертью, – продолжила баронесса. – Свидетели по всем этим событиям будут взяты под охрану имперской Службой Безопасности, некоторые изолированы с временным содержанием в замке «Autumn Leaves». Есть несколько статей, в которых говорится, что герцог Крайтон, маркиз Эндрю Пирси и еще некоторые лица толкают Британию к войне с Россией, и что именно ими организована провокация с гибелью дирижабля «Крылья Африки» и якобы ударами российских виман по порту Ракотиды. Приводятся свидетельства, будто не было никаких виман, а причинами взрывов в порту были заложенные кем-то бомбы. И вот самое интересное и, мне кажется, самое важное, – обратила внимание Элизабет, водя пальцем по листу со своими записями, – владелец ливерпульского издания «Репортажи Джо» подтвердил, что в статье об ударах виман по египетскому порту события вымышлены. Неизвестные заплатили за эту статью. Там же высказывается подозрение, что статьи, поднявшие информационную волну про гибель дирижабля «Крылья Африки», тоже куплены и не имеют под собой реальных фактов. То есть, все это кем-то спланированная заранее провокация. Кем? Ответ очевиден: герцогом Крайтоном, чья опасная игра может перерасти от граничных стычек между Египтом и Россией к большой мировой войне с миллионами жертв. Провоцирует ее не кто иной, как Дэвид Крайтон и люди из его окружения. Демон мой, думаю эти статьи – очень сильный удар по нашим врагам, – добавила Элизабет, отложив исписанный листок.