Он хватает мои руки и закидывает мне за голову. Прижимает своей лапищей и ухмыляется. Седлает мои бедра, и теперь трепыхания ногами просто бессмысленны.

– Подожди, – прошу его. – Остановись. Ну ты же не будешь и правда меня насиловать.

– Буду, – довольно ухмыляется он. – Пацаны предложили тебя разделить на всех, но я жадный.

– Да что такое-то?! Отпусти меня немедленно! Ты не имеешь права! Ты не можешь… Что ты делаешь?

Я тяжело дышу, а сердце еще сильнее ускоряется, когда он хватает край моей кофты и задирает ее вверх, обнажая ничем не прикрытую грудь.

– Какая ебабельная девочка, – сипло произносит он, испепеляя мою грудь своим острым, горячим взглядом.

От этого полушария мгновенно тяжелеют, а соски сжимаются в твердые камешки. Они болезненно ноют, требуя прикосновений. Настойчивых, даже грубых. Болезненных, которые будут простреливать острым удовольствием прямо в пах. Там и так уже все горит и взмокло. Хочется корить себя за эту реакцию, но почему-то возбуждение побеждает, и я растворяюсь в этом ощущении.

– Я не девочка, – выдаю севшим голосом.

Сын подруги склоняет голову набок, прищуривается и смотрит так, будто понимает, какую реакцию вызывает в моем теле. Потом на его лице расплывается дьявольская улыбка.

– Это хорошо. Люблю постарше. Ты уже умеешь наслаждаться настоящим сексом.

Его расслабленный язык ведет по моей шее, на пару секунд задерживаясь на трепещущей венке.

– Отпусти меня, – прошу. Голос слабеет и подрагивает, выдавая то, что я хотела бы скрыть. – Пожалуйста.

– Ох, как сладко ты умоляешь, – рычит он и прикусывает мою шею. Вздрагиваю, и из меня вырывается громкий выдох. – Проси еще, меня это заводит.

Я сжимаю губы и стараюсь держать глаза открытыми. Но когда вторая лапища накрывает мою грудь и сжимает именно так, как я того хотела, они сами закатываются. Он мнет полушарие, практически доставляя боль. Тянет пальцами за сосок. Выкручивает его, заставляя ерзать на простынях, сходя с ума от того, что творится между ног. А там клитор уже нетерпеливо пульсирует, требуя к себе внимания.

Нет! Я не должна позволять ему делать это!

Не должна разрешать в принципе прикасаться к себе!

Только вот… кажется, сыну подруги совершенно плевать на то, что я ему позволяю или запрещаю. Он просто берет то, что хочет.

– М-м-м, – тянет он, спускаясь губами ниже.

Его бедра съезжают на мои, и полотенце расходится. В образовавшемся разрезе показывается большой член с тяжелой, налитой головкой. Сглатываю, глядя на этого монстра. Потому что он не просто большой. Он, черт побери, гигантский! Какой-то член-переросток, как и сын подруги.

Парень крепко удерживает мои руки одной своей, кажется, даже не прикладывая для этого никаких усилий. Тем временем его невозможные губы спускаются все ниже, а потом накрывают твердую горошину соска.

Я вьюсь под ним, пытаясь то ли скинуть с себя, то ли заставить прижаться теснее. Сама уже не понимаю, чего хочу больше. И только остатки здравого рассудка напоминают, чей это сын, и что потом я не смогу смотреть в глаза подруге.

Его губы посасывают сосок, и моя спина непроизвольно выгибается. А потом на твердой горошине смыкаются зубы и тянут так, что горячая, острая волна влетает точно в пах, заставляя клитор пульсировать еще сильнее. Это доставляет болезненное, мучительное удовольствие.

Из меня вырывается протяжный, хриплый стон, и я опять сжимаю губы. Слышу усмешку сына подруги, а потом он с новым рвением берется за дело, доводя меня практически до исступления.

В какой-то момент я настолько погружаюсь в этот похотливый, вязкий туман возбуждения, что перестаю соображать, что делаю. Прихожу в себя от того, что начинаю стонать и выгибаться, подставляя свою грудь под ласки этого ненормального парня. Они становятся все грубее. Зубы все сильнее тянут, рука все жестче мнет. И мне, черт побери, это нравится! А не должно ведь!

– Давай сыграем в игру, – хриплым голосом предлагает сын подруги и, оторвавшись от моей груди, нависает так, что наши губы находятся в считанных миллиметрах.

– В какую? – спрашиваю еле слышно.

– В очень горячую игру. Я не буду тебя трахать, если ты этого не хочешь. Но ты позволишь вылизать тебя и довести до оргазма. Если я сделаю это плохо, и ты не кончишь, я отвалю и пацанам запрещу приближаться. Но если ты кончишь максимум за десять минут, ты позволишь себя трахнуть.

– А если я откажусь?

– Тогда я не буду останавливать своих друзей. Раз ты не моя, то ничья. А ничья…

– Я своя собственная! – рявкаю на него.

Он усмехается, и эта полуулыбка кажется мне настолько сексуальной, что это даже пугает.

– Ты в доме с пятью голодными парнями. Очень, блядь, голодными, – подчеркивает он. – У нас не было секса два месяца, а тестостерон прет даже через поры. Как думаешь, ты сможешь спокойно пережить эту ночь?

Я сглатываю от ужасной перспективы.

– Если тебе не удастся довести меня до оргазма за десять минут, ты оставишь меня в покое и больше не приблизишься, правильно?

– Примерно так, – слегка кривится он.

Я облизываю губы и встречаю наглый взгляд мерзавца.

Ну пусть попробует довести меня до оргазма своим языком. Даже самым искусным любовникам ни разу не удалось это сделать. А какой-то мальчишка возомнил себя мастером куни. Ну-ну.

– Я согласна, – выпаливаю, слегка задрав подбородок.

В момент, когда я произношу это, я еще не знаю, что подписываю себе приговор. В этом я убежусь позже…

Глава 4

Как только я произношу слова согласия, Мерзавец отпускает мои руки и слезает с меня. Сбрасывает полотенце, и я непроизвольно ахаю, увидев его член во всей красе. Он огромный. Реально огромный. Твердый, как камень. С налитой, красной головкой, кончик которой блестит смазкой. Ствол испещрен вздутыми венами, и я ловлю себя на мысли, что хотела бы проехаться по каждой из них языком.

Сын подруги идеально выбрит в паху, если не считать тонкой темной дорожки волос от пупка вниз ровно посередине между ярко выраженными V-образными мышцами.

Вообще сложен он нереально. Каждая мышца на своем месте. Каждая прокачана достаточно, чтобы быть выразительной, но не настолько, чтобы казаться надутой. Живот напоминает доску для стирки с идеально прорисованными кубиками. Чуть ниже – массивные бедра. На мощной груди небольшая поросль волос, совсем не прикрывающая бежевые соски.

– Налюбовалась? – криво усмехается сын подруги. – Теперь твоя очередь.

– Что? – хмурюсь.

– Раздеваться, – отвечает он.

Становится коленями на кровать, и его… ствол дергается прямо надо мной.

Мерзавец хватает полы моей куртки и начинает стягивать по плечам. Я пытаюсь сопротивляться, но он вопросительно выгибает бровь, молча напоминая мне о нашем уговоре. Тогда я расслабляюсь и даю стянуть с меня одежду. Всю по очереди, пока не оказываюсь голая на кровати.

Сын подруги окидывает меня плотоядным взглядом. И каждая часть тела, на которую падает этот прожигающий взгляд, вспыхивает, и по ней разливается кипяток.

– Как, говоришь, тебя зовут? – спрашивает, вклиниваясь коленом между моими бедрами.

– Крис… Кристина.

– Крис-с-с, – растягивает он, нависая надо мной.

– Я – Кир.

– Это Кирилл?

– Нет, – он качает головой, не сводя с меня взгляда. – Это просто Кир.

– Вот и познакомились, – выдыхаю.

Более идиотской ситуации, чтобы познакомиться с сыном подруги, я и представить себе не могла.

Кир усмехается и, наклонившись, трется своими губами о мои. А потом накрывает их своими и сразу проникает в рот языком. Настойчивым, упругим, влажным. Мое сердце за секунду разгоняется так сильно, что я чувствую, как оно тарахтит, даже в кончиках пальцев.

Мерзавец целует так, что я вдруг понимаю, мне не выиграть это пари. Потому что его язык слишком искусно орудует у меня во рту, взвинчивая мое возбуждение. Я правда завожусь за секунду, и вот уже мои руки живут отдельной жизнью. Они скользят по рельефным бицепсам выше к широким плечам, и я провожу ногтями по упругой коже.

Кир углубляет поцелуй, вылизывая мой рот, пока его большая ладонь скользит по моему бедру и сжимает его. Двигается чуть ниже, приподнимая мою ногу так, чтобы я уперлась пяткой в матрас. Он же скользит по бедру, и его огромная рука оказывается на моей попке. Накрывает ягодицу практически целиком и сжимает, вырывая из меня стон, который тонет во рту Мерзавца.

Он отрывается от моих губ и прошивает меня таким темным, тяжелым взглядом, что волоски на теле встают дыбом.

Не говоря ни слова, Кир прикусывает мой подбородок, а потом спускается по телу вниз, проводя расслабленным языком по чувствительной от возбуждения коже. Обхватывает руками оба полушария груди и, сжав их практически до боли, сводит вместе. По очереди захватывает ртом соски, а потом выпускает их с пошлым причмокиванием. Захватывает зубами. Прикусывает, тянет, снова всасывает и щелкает по чувствительным горошинам языком.

Я извиваюсь под крупным телом, ерзая попкой по кровати. Глаза закатываются, а изо рта вырываются резкие выдохи с практически неслышными стонами.

Кир довольно урчит и спускается ниже. Прочерчивает языком влажную дорожку до моего пупка, обводит его и ныряет во впадинку. Мой живот вздрагивает, и я улыбаюсь, закрыв глаза. Раз уж сдалась, то хотя бы получу какое-никакое удовольствие.

Зарываюсь пальцами в волосы Кира и слегка выгибаюсь, подставляя себя под его грубоватые, но при этом чувственные ласки.

Он спускается еще ниже. Намеренно медленно и спокойно проводит расслабленным языком по низу моего живота. Открываю глаза и сталкиваюсь взглядом с его потемневшими.

– Засекай время, малышка, – хрипло произносит он.

Я усмехаюсь, а потом бросаю взгляд на висящие на стене стильные часы.

– Засекла, малыш, – отвечаю язвительным тоном.

Кир хмыкает и, сев на пятки, закидывает мои ноги себе на плечи. Я провожу жадным взглядом по его точеному телу. А он поворачивает голову и выпускает на волю свой невозможный язык. Проводит им по своду стопы, по внутренней стороне лодыжки и дальше к колену. Проделывает то же самое со второй ногой, а потом добирается до внутренней стороны бедра. Сжимает пальцами нежную кожу, ласкает языком, прикусывает.

Я ахаю, когда его зубы особенно сильно смыкаются на внутренней стороне бедра в опасной близости от моей промежности.

– Пальцы в меня не засовывать, – произношу четко. – Это будет читерство.

– И не собирался, малышка, – усмехается он.

Я зеркалю его улыбку, но она мгновенно испаряется, когда он раздвигает пальцами мои складочки, и его язык впервые касается моего клитора. Мне кажется, эта чувствительная горошинка уже гудит от возбуждения.

Вздрагиваю, когда Кир начинает вылизывать меня. Он не касается самого клитора. Кажется, мерзавец в курсе, что в такой момент эта горошинка слишком чувствительна, и если ее чересчур яростно стимулировать, можно сбить настрой. Нет, он кружит своим невозможным языком вокруг, делая сверхчувствительной кожу вокруг клитора.

Я ерзаю на кровати. Глаза закатываются, а все тело обдает жаром.

Чувствую, как он кипятком растекается по животу, опоясывает меня, приближая к неизбежному.

Кир же, черт побери, ничего нового не делает с моим телом! Трое мужчин до него делали все точно так же! Или почти так же. Тогда почему именно с ним я чувствую, как сводит внутренние мышцы от того, насколько быстро я приближаюсь к оргазму?!

Вспоминаю обещание мерзавца трахнуть меня, если я успею кончить за десять минут от его языка, и мои глаза в ужасе распахиваются. Впиваюсь взглядом в настенные часы и с ужасом обнаруживаю, что прошло всего три! Три чертовых минуты, а я уже на грани!

Господи, как остановить это?

Как сделать так, чтобы я не кончила?

Меня охватывает паника. Только и она не спасает. Слишком искусные действия сына подруги заставляют мои глаза закатываться, а стоны – вырываться изо рта.

Я не сдамся!

Я не сдамся!