Но упала не в траву, а в чьи-то объятья, зависла, недотянув до газона сантиметров тридцать, не больше. Вот ведь проклятое воображение! Чуть голову себе не расшибла, пытаясь спасти Воронцова, которого в парке не было, да и быть не могло. Даже хуже: я чуть не разбила скрипку, потому что падала всем весом на кофр, болтавшийся за спиной!

Чьи-то руки терпеливо удерживали, их хозяин молчал, дожидаясь, пока я приду в себя. Сильные руки, мужские. С тонкими пальцами музыканта. И дыхание теплое, свежее, ласкающее ухо и шею… Григ?

Я так резко развернулась, что все же упала, прямо на колени в траву. Под весом футляра согнулась, опираясь на обе ладони, будто кланялась земно спасителю. Поза покорности, блин. После иллюзии Кондашова я стала профи в БДСМ!

И конечно же, взглянув исподлобья, обнаружила, что это не Григ. Стыдоба!

Совершенно незнакомый мне парень сидел рядом на корточках и смотрел с удивлением. Его губы чуть изогнула улыбка, робкая и такая нежная, будто лепесток розы. В глазах светились смешливые искорки. Он сдерживался из последних сил, опасаясь, что мне неловко и больно, но не справился, улыбнулся шире, обнажая ровные крупные зубы.

И мне сразу захотелось улыбнуться в ответ.

– С вами все в порядке? – спросил незнакомец, поднимая с травы мой смартфон.

Когда я успела его потерять? И ведь хватилась бы только дома! Что и говорить, не задался денек, просто череда катаклизмов.

– Надеюсь, вы не ушиблись?

Говорил незнакомец с легким акцентом, заметно смягчая согласные.

Азиат. Японец, китаец? Или вообще кореец? Кто знает, как различить? Это ведь МГУ, тут и студенты, и просто туристы буквально со всех концов света.

Впрочем, для меня разницы не было, и дело не в шовинизме. При всей любви к европейским лицам, я не могла не признать: передо мною на корточках сидел самый красивый мужчина в мире и смотрел с сочувствием и интересом. А я кланялась ему на восточный манер, как обретенному господину, признавая право и власть.

Интересно, о чем думают боги, когда создают таких мужиков? Получают эстетический кайф? Развлекаются, предвкушая мучения женщин? Делают ставки на чьи-то души, переписывают сценарий Троянской войны, меняя гендерные роли героев, как это модно в кинематографе? Я бы точно сражалась за такого красавца, осаждая новую Трою!

Из чего лепили это лицо? Где взяли столько тепла и света? Как выстраивали тонкие связи мышц, этот нос, и скулы, и лоб? Четкую линию подбородка, густые брови и волосы, мягкой волной прикрывшие уши? Какие драгоценные камни обратили боги в глаза, большие, блестящие, такие темные, что зрачок затерялся в антрацитовой радужке?

В воздухе запахло вдруг миндалем, горьким, как цианистый калий. Оттого ли, что я отравилась, впустив в душу образ прекрасного принца? А может, от формы миндалевидных глаз, в сиянии которых я отражалась назло всей исподней Москве?

А как он звучал! Как звучал!

Я забыла, зачем шла и куда, кого хотела найти. Я просто слушала перезвон капели и журчание ручья на камнях, легкий изумительный шелест, будто касались друг друга чешуйки из нежного перламутра, подрагивая на ветру в горах.

– Ксилофон. Или бяньцин, – окончательно забывшись, сказала я вслух, найдя инструментальный источник звука, похожий на эту мелодию.

– Мне показалось, что скрипка, – с возросшим удивлением проговорил незнакомец. – Вы носите ксилофон в футляре? А как он туда помещается?

Судя по возникшему беспокойству, мой случайный спаситель решил, что я все-таки стукнулась головой. Или повредилась рассудком. Что ж, он был недалек от истины.

Азиат помог мне подняться, поддерживая под локти, и оказалось, он выше меня. Конечно, достижение так себе, мои метр с кепкой переплюнуть легко. Но если поставить его рядом с Григом, они были бы почти вровень.

От одной этой мысли перехватило дыхание. Азиат против Грига, и за мной право голоса! Кастинг на конкурс «Мистер Вселенная»! Выбор очевиден, но легко бы мне дался? Я ведь не знала, что сердце способно так сжиматься от мужской красоты! От восточного очарования – непостижимого и волшебного.

Он был полной противоположностью Григу, за исключением цвета волос. Утонченный, внимательный и тактичный, в светлых джинсах и бледно-серой рубашке с закатанными рукавами, с накинутым на покатые плечи белым джемпером тонкой вязки. А когда надел на нос очки, дужку которых сжимал в кулаке, сделал это настолько изящно, что я невольно закусила губу, любуясь им как чудесной картиной, выставленной в Музее Востока.

Ох, спасайся, кто может, девчонки! Я могу, но вряд ли хочу.

Столько лет прожила в глупых надеждах, а нормальных парней почти не встречала. И тут, как по спецзаказу, за неделю – трое молодцев как на подбор! Да таких, что хочется всех сграбастать, утащить в гарем и предаваться разврату. Дедушка Мороз, я плохая девочка, подари мне побольше подобных мальчиков!

Даже если с ними ничего не светит, так хоть подышать одним воздухом…

Азиат изучал мои губы, покрасневшие от прикусываний. Интересно, как долго мы с ним стоим, изображая садовые статуи? Хорошо хоть прохожих в аллее нет, никто не тычет в нас пальцами. Лишь пара студентов обжила скамейку и листает потертую методичку. Май – суровое время зачетов!

– Я китаец, – несколько странно представился незнакомец. – Не смущайтесь, девушка, я привык, в России путают восточные нации. А почему вы упомянули бяньцин?

Ну и как теперь объясняться? Выдать первому встречному про музыку мира? Да меня Обухов арестует и не выпустит из подвалов Бюро!

– Я скрипачка, – тоже странно откликнулась я. Ну а что, отличная пара: скрипачка и китаец, сюжет оперетты! – У меня с детских лет есть игра. Я рассматриваю лица людей и пытаюсь найти аналогии среди музыкальных инструментов мира.

– Подождите-ка! – поперхнулся китаец. – Мое лицо напоминает бяньцин?

Я представила длинную палку с подвешенными к ней кусками нефрита – ну, просто китайцу подошел бы нефрит, было в нем что-то от древних династий. Камни разного размера и веса, по ним бьют молоточками для извлечения звука… Оценила картинку и согнулась от хохота, вновь едва не рухнув в поклоне.

– Я не это имела в виду! – простонала, умываясь слезами. – Звучание, императорский камень…

Получилось не очень учтиво, зато очень путано и нелепо, но китаец выгнул красивую бровь, покивал с пониманием и вновь улыбнулся. Будто солнце выглянуло из-за туч – столько света подарила простая улыбка. Рядом с ним и солярий не нужен, грейся в лучах, мурчи от блаженства.

Почему-то он не спешил уходить, разглядывал меня и улыбался. Я подумала, что нужно представиться, мало ли, чего он там ждет, вдруг восточный этикет не позволяет облапать девушку и слинять! Вдруг он должен на мне жениться, чтоб не запятнать бесчестием род? В глаза смотрел, за руку держал… Если что, я за, имейте в виду!

– Меня зовут… – Я осилила фразу, достойную скверного разговорника.

Но напрочь забыла об окончании, потому что наконец различила ее – опасную музыку Грига. Осиный рой загудел вдалеке, отозвался дрожью потревоженной ЛЭП. Будто пролетел реактивный лайнер: ты слышишь звук, но не видишь источник. И лишь по белому следу в небе строишь смешные догадки.

Я снова забыла обо всем на свете, закрутила головой, словно радар, настроенный на чужую волну. И увидела вдалеке знакомую куртку, гриву темных волос; воздух сделался предгрозовым, хотя по-прежнему светило солнце.

– Извините! – слабо пискнула я, поправила кофр и рванула за Григом, оставляя китайца в немом удивлении, таком милом на безупречном лице. – Спасибо за помощь, мне нужно спешить!

* * *

– Девушка-загадка, – вздохнул Юэ Лун, стирая с лица улыбку. – Надо же, бяньцин из нефрита! Настоящая русская сумасшедшая.

Он проследил, как скрипачка несется, не разбирая дороги, как черный футляр бьет по спине, как заплетаются ноги…

– Снова упадет? Нет, устояла. Ей бы шнурки завязать на кроссовках. Интересно, кто этот парень? За какие грехи стал объектом охоты? Вдруг он украл ее сбережения! Или обесчестил сестру! А может, она чокнутый сталкер?

Юэ Лун мечтательно сощурил глаза и прищелкнул пальцами от любопытства.

Бумажный талисман с тихим шелестом полетел сквозь парк осенним листом, прилепился на черный кофр.

Двое студентов покинули лавочку, забыв на ней методичку. Поспешили вслед за скрипачкой и вдруг замерли посреди дороги, будто стукнулись лбами о стену.

Юэ Лун вновь улыбнулся. Не светло, не тепло, но с пониманием.

Издалека его разглядывал парень, тот, за которым гналась скрипачка. Расстояние вдруг уменьшилось, будто кто-то вырезал кадры и подклеил их ближе друг к другу. Еще три шага – и ты в поле атаки.

Длинноволосый отвел за спину руку, словно готовил удар. Юэ Лун, напротив, сложил тонкие пальцы в знак защиты и отражения. Потом от души рассмеялся.

– Ну хорошо, хорошо. Я понял. Ты здесь хозяин, я – гость. Кто я такой, чтоб влезать в ваши игры? Нравится бегать по жаре – наслаждайтесь.

Он вновь щелкнул пальцами, взрывая пространство, перечеркивая полосой тумана яркий солнечный день. В дымке растаяли силуэты студентов, их белесые ауры укрыли китайца, окутали плечи прозрачным плащом. Тихо звякнули камни бяньцина.

Аллея опустела, лишь на скамейке шуршала страницами методичка с нечитаемым китайским названием.

Часть IV
Когда горечь становится ядом

1

Грига я не сумела догнать. Ну разумеется, а как иначе! В плане везения я полный ноль. Исчез, растаял, перестал звучать, так резко, будто я разом оглохла. Не хотел меня видеть? Пусть. Но зачем так позорно сбегать?

Зато ветер принес легкий шепот с потрясающим мягким «ш»: ну хорошо, хорошо… Черт бы побрал Воронцова! Я ведь даже не представилась тому красавцу, и себя он не назвал, вот же непруха. Если б не Элен и ее проблемы, разве бы я убежала так быстро? Что подумал обо мне милый китаец?

Аллея уже опустела. Вроде и не было перспектив на роман, а все равно обидно. Верно говорят мудрые люди: за двумя зайцами побежишь – ни одного не поймаешь. Законный итог: и Григу я не нужна, и с иностранцем сойтись не успела. Конечно, в запасе оставался Обухов, единственный проявивший симпатию, тоже в моем вкусе парнишка. Ну, такой вариант, на крайняк. Потерялся на фоне азиатского айдола.

Ох и крутит меня от нехватки любви! Первым встречным на шею бросаюсь! Где вы раньше были, красавцы с Изнанки, принцы из страшной сказки?

И все-таки Григ Воронцов. Теперь я знаю, где вести поиски. Территория МГУ огромна, но гораздо меньше, чем вся Москва. Браслет к тебе тянется, помнит хозяина, а значит, прижму тебя к стенке. Мне нужна помощь, снова. И я ее получу!

Я сидела в гримерке и все это думала вместо подготовки к концерту. Перебирала в безвольной памяти образы трех парней, подкинутых щедрой судьбой, чтобы напомнить, каково быть девушкой! В меру привлекательной, в меру талантливой, не хватающей звезд с небес, но ведь и не отсталой дурнушкой!

Я могу быть другой. Чуткой, заботливой. Я умею варить борщ и резать салаты, я даже рубашку могу погладить, не подпалив рукава! В приболевшем воображении черная рубашка сменялась серой, тренч обращался джемпером, а очки владельца то теряли оправу, то снова ее обретали.

Да я бредила наяву!

Ленка сдержала слово, заскочила в гримерку перед концертом. С торжественной улыбкой вручила звезду, будто высший орден России. Она даже цепочку успела купить, серебряную, витую, чтобы я могла надеть амулет и спрятать его под концертным платьем.

– Никому не показывай! – поучала Элен. – Удача не любит посторонних глаз. Фортуна всегда играет вслепую, не нарушай темноты и тайны.

Не иначе, успела хряпнуть подруга. Для храбрости и за мой успех. Такой слог, такие эпитеты! Только спьяну и подберешь.

Элен сама застегнула цепочку, спрятала под локоны пышной прически под девятнадцатый век. Обошла меня кругом, будто статую, любуясь со всех сторон.

– Красивая ты, Алька, завидую. Пусть звезда тебе светит в ночи и вытащит из этой клоаки. Даже если мне не отмыться, у тебя есть шанс прожить долго и счастливо.