У парадного входа нас уже поджидала внушительная, знакомая мне до боли, фигура. Генерал Генрих Христофорович Борисевич, а точнее генерал-губернатор Борисевич был из тех людей, которые опровергают законы физики самим фактом своего существования. В свои семьдесят лет, с комплекцией, которая заставила бы присвистнуть борца сумо, он излучал энергию термоядерного реактора средней мощности.

– Господа адмиралы! – прогремел он голосом, от которого, казалось, задрожали стекла в окнах. – Добро пожаловать в мою скромную обитель! Или как говорили наши предки: «Не красна изба углами, а красна пирогами»! Правда, пирогов у меня нет, но коньяк имеется!

– Генрих Христофорович, – я попытался уклониться от неизбежного, но было поздно.

Губернаторские объятия обрушились на меня как цунами на прибрежную деревушку. Ребра жалобно скрипнули, легкие решили взять краткосрочный отпуск, а позвоночник напомнил о себе всеми своими проблемными местами одновременно.

– Александр Иванович! – ревел Борисевич мне в ухо. – Спаситель! Герой! Последняя надежда Российской Империи! Как же я рад вас видеть, голубчик!

– Взаимно, – просипел я остатками воздуха. – Но если вы меня сейчас удушите, придется надежде Империи искать замену.

Борисевич расхохотался и разжал хватку. Я с облегчением вдохнул, мысленно проверяя, все ли внутренние органы остались на местах.

– Все такой же шутник! – губернатор переключился на остальных адмиралов, и я с сочувствием наблюдал, как они проходят через тот же ритуал удушения. – Госпожа Хромцова! Красавица! Хотя что это я – вице-адмирал! Извольте простить старика!

Агриппина Ивановна стоически перенесла объятия, хотя по ее лицу было видно, что она предпочла бы атаку вражеского линкора.

– Господа балтийцы! – Борисевич не унимался. – Все как на подбор! Молодцы! Как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло»! Юзефович помер – вы к императору примкнули! Все правильно!

Пегов и Гревс обменялись взглядами, явно не зная, как реагировать на такую трактовку событий.

– А вы, сударыня, просто ягодка, – губернатор повернулся к Настасье Николаевне. – Скинуть бы мне годков двадцать… Ох!

– Не прибедняйтесь генерал, вы еще молодым фору дадите, – спокойно ответила Настасья Николаевна, снисходительно воспринявшая разговорный стиль Борисевича.

– Вот чертовка! – зарделся тот, подмигивая Зиминой. – Знает, что ответить… Ха-ха! Шучу, конечно! Проходите, проходите мои дорогие!

Он буквально втолкнул нас в дом, продолжая говорить без остановки:

– Чаю? Кофе? Коньяку? У меня есть прекрасный коньяк с Новой Армении-3! Сто лет выдержки! Или сто пятьдесят? Не помню, но точно старый! Как и я! Ха-ха!

– Благодарим, но мы по делу, – попытался охладить его энтузиазм вице-адмирал Пегов.

– Дело не волк, в лес не убежит! – отмахнулся губернатор. – А вот коньяк может выдохнуться! Шутка! Он в запечатанной бутылке! Но все равно, грех отказываться от гостеприимства!

Мы оказались в гостиной, которая выглядела как музей эклектичного безумия. Чучело какой-то местной шестиглазой твари таращилось на древнегреческую амфору. Коллекция оружия соседствовала с матрешками. Над камином висела картина, изображающая то ли космическое сражение, то ли абстрактный натюрморт – в зависимости от угла зрения и количества выпитого.

– Садитесь, садитесь, дамы и господа! – командовал Борисевич, разливая коньяк несмотря на наши протесты. – Знаете, что я всегда говорю? «Война войной, а обед по расписанию»! Правда, сейчас не обед, но принцип тот же!

– Генрих Христофорович, – я решил перехватить инициативу, пока он не начал рассказывать анекдоты. – Мы действительно торопимся. Император ждет.

– Мальчишка подождет! – отмахнулся губернатор, но тут же спохватился. – То есть, Его Величество, конечно. Умный пацан, надо признать. Вчера в шахматы со мной играл – разделал как младенца! А я, между прочим, чемпион гарнизона был!

– Чемпион гарнизона Херсонеса-9? – уточнил я. – Это многое объясняет.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожился Борисевич.

– Ничего обидного. Просто на Херсонесе главным развлечением была стрельба по арктическим тиграм, так что конкуренция в интеллектуальных играх была, скажем так, ограниченной.

Губернатор расхохотался:

– Вот за это я вас и люблю, Александр Иванович! Всегда найдете, чем старика уколоть! Помните, как вы нас вытаскивали? Март месяц, весна, птички поют…

– Птички во льдах? – удивилась Зимина.

– Образно говоря! – Борисевич махнул рукой так энергично, что коньяк чуть не выплеснулся. – Мы там с княжной Таисией и этим… как его… американцем перебежавшим…

– Илайей Джонсом, – подсказал я.

– Точно! Джонс! Хороший мужик, несмотря на то, что «янки»! Так вот, сидим мы, значит, патроны кончаются, еда тоже, надежды – ноль целых, хрен десятых…

– И тут появляюсь я на «Одиноком», – закончил я, чтобы ускорить процесс.

– Не просто появляетесь! – возмутился Борисевич. – Вы как ангел спаситель! Бац – и прямо из-под носа у «морпехов» Дэвиса!

– Как пьяный водитель на встречной полосе? – предположил я.

– Лучше! Как лиса в курятнике! Нет, как… Черт, метафору потерял. Но красиво было!

– Это была скорее отчаянная импровизация, – признался я. – План был примерно такой: влететь, схватить, улететь, не помереть. Четвертый пункт был опциональным.

– Скромничаете! – Борисевич ткнул в меня пальцем. – Как там говорится: «Скромность украшает, но не кормит»! Или наоборот?

– Может, все-таки к императору? – напомнила Агриппина Ивановна, явно теряя терпение.

– А, ну да! – губернатор допил коньяк одним глотком. – Кстати, о стройке! Видели, что Гинце вытворяет? Дворец лепит! Я ему говорю: «Густав Адольфович, какой дворец, когда кругом война?» А он мне знаете, что отвечает?

– Что символы важны для народа? – предположил Пегов.

– Хуже! Говорит: «Генрих Христофорович, это инвестиция в будущее»! Инвестиция! Я ему: «А может, лучше на флот?» А он: «Космофлот – это тактика, а дворец – стратегия». Во как загнул!

– Стратегия по облегчению казны, – пробормотал Арсений Павлович.

В этот момент в дверях материализовался робот-камердинер.

– Господа, Его Императорское Величество готовы вас принять, – объявил он голосом английского дворецкого из старых фильмов.

– Наконец-то, – выдохнули Хромцова и Гревс.

– Ну что ж, пошли выяснять, как восьмилетка собирается командовать флотом, – бросил Пегов достаточно тихо, но я услышал.

Мы поднялись и двинулись за роботом. Борисевич пристроился в хвосте, на ходу наливая себе еще коньяка из фляжки, которая материализовалась из кармана.

– Умный мальчишка, – сообщил он мне вполголоса, дыхнув перегаром. – Не по годам. Но все-таки – восемь лет! В восемь лет я максимум солдатиками командовал!

– А я в восемь лет взорвал школьную лабораторию, – поделился я. – Случайно. Хотел посмотреть, что будет, если смешать…

– И что было?

– Новая лаборатория. И три недели домашнего ареста.

Борисевич громогласно заржал…

Бывший кабинет губернатора был спешно переделан под тронный зал. Иван Константинович восседал на троне с таким достоинством, словно это был настоящий императорский дворец. Странно, но профессора Гинце рядом с ним в этот момент не было. Возле трона стояла только Таисия в как всегда безупречной форме капитан-командора. При виде меня она чуть заметно улыбнулась – или мне показалось? В последнее время я стал слишком часто искать скрытые смыслы в ее взглядах.

– Ваше Величество, – мы синхронно поклонились.

– Господа адмиралы, – Иван кивнул с серьезностью университетского профессора. – Благодарю за оперативность. Контр-адмирал Васильков, доложите обстановку.

Я шагнул вперед, мысленно структурируя информацию. Странно докладывать военную обстановку ребенку, который еще недавно должен был волноваться только о домашнем задании и мультфильмах.

– Ваше Величество, ситуация следующая. Зафиксированы три точки входа в систему. Предварительные данные говорят о минимум трехстах кораблях противника. Вероятные командующие – Суровцев, Шереметев, возможно, сам Граус. У нас пять критически важных объектов для защиты: столичная планета, запасы интария на Сураже-7, ремонтные верфи на Сураже-9, Константинов Вал у врат в «Лиду» и промышленные модули в астероидном поясе. Наши силы – сто семнадцать вымпелов. Соотношение почти три к одному не в нашу пользу.

Император слушал внимательно, изредка кивая. Его маленькое лицо было сосредоточенным, глаза – внимательными. Ни следа детской растерянности или страха.

– Время подхода противника к ближайшим целям? – деловито уточнил он.

– От десяти часов, в зависимости от выбранных целей, Ваше Величество.

– Понятно. И что предлагают мои адмиралы?

Вот тут началось самое интересное. Точнее, предсказуемое.

– Необходимо сконцентрировать все силы у столичной планеты, – немедленно выступил Пегов. – Это наш политический и военный центр. Потеря столицы будет означать крах всего.

– Полностью поддерживаю коллегу, – кивнул Гревс. – Лучше гарантированно удержать один ключевой объект, чем потерять все в попытке защитить каждый объект.

– Прошу прощения, но это стратегия никуда не годится! – вмешалась Хромцова, и я узнал в ее голосе знакомые стальные нотки. – Пока мы будем отсиживаться у столицы, противник спокойно приберет к рукам все остальное. Через несколько стандартных суток мы окажемся в блокаде без топлива и возможности ремонта.

– У нас элементарно не хватит сил защитить все! – возразил вице-адмирал Пегов. – Это простая математика!

– Математика здесь другая, – парировала Агриппина Ивановна. – Отдав противнику девяносто процентов системы, мы рано или поздно проиграем.

Я наблюдал за этой повторяющейся раз за разом перепалкой со смешанными чувствами. С одной стороны, оба подхода имели свою логику. С другой – без единого командования мы так и будем спорить, пока враг не решит вопрос за нас.

– А что думаете вы, контр-адмирал Васильков? – император повернулся ко мне.

– Я думаю, что главная проблема не в тактике, Ваше Величество, – ответил я честно. – Любой план может сработать, если его выполнять решительно и согласованно. Но без единого командования мы обречены на поражение. Нам нужен главнокомандующий, чье слово будет законом для всех.

– Хм, – Иван Константинович откинулся в кресле. – Интересная мысль.

– Это не просто интересная мысль, это необходимость! – поддержала меня Таисия. – Ваше Величество, без четкой командной вертикали флот развалится при первом же серьезном испытании.

– Согласна с Их Высочеством, – неожиданно вмешалась Настасья Зимина. – Простите за прямоту, но нам нужен командующий. Срочно. Иначе мы потратим больше времени на споры, чем на подготовку к обороне.

Император встал с кресла и прошелся по комнате. Несмотря на малый рост – макушка едва доставала мне до середины груди – в его движениях чувствовалась уверенность. Или это была хорошо отрепетированная роль? С этим мальчиком трудно было понять.

– Вы все правы, – наконец произнес он. – Единое командование действительно необходимо. И выбор… непрост.

Он остановился перед Хромцовой, и мое сердце слегка екнуло. Неужели ее?

– Вице-адмирал Хромцова. Опыт командования, решительность, готовность принимать непопулярные решения. Вы доказали верность трону, когда поняли истинную природу конфликта. Ваш переход на нашу сторону требовал немалого мужества.

Агриппина Ивановна склонила голову, принимая комплимент. Но император уже двигался дальше.

– Вице-адмиралы Пегов и Гревс. Дисциплина, верность традициям, безупречная боевая выучка. Балтийский космический флот под вашим командованием остается одной из лучших боевых сил Империи. Ваша верность присяге выше любых сомнений.

Балтийцы выпрямились, явно польщенные. Иван тем временем остановился перед Зиминой.

– Контр-адмирал Зимина. Самый молодой дивизионный командир в истории ВКС. Тактический талант, помноженный на решительность. Вы доказали, что возраст – это просто цифра, когда речь идет о способностях.

Настасья Николаевна чуть покраснела. Кажется, комплименты от императоров она принимать еще не привыкла.