– Огонь! – повторил команду, хотя хурриты в ней не нуждались. Из своей бойницы я видел, как второй залп оказался куда удачнее – не менее десятка хеттов свалилось с лошадей. Непрерывно гарцуя на месте, хетты также без остановок отвечали стрельбой из луков. Часть всадников поскакала к тропе под южной стеной, но наткнулась на нагромождение камней и стала отличной мишенью для лучников на стене.

Со стены полетели не только стрелы, но и камни. До хеттов, попавших в ловушку, было не больше двадцати метров. Первый конь с перебитым крупом вздыбился, сбросив седока прямо под копыта других.

Второй всадник получил валуном в голову – шлем сплющился, кровь брызнула на камни.

Непрерывный град стрел со стен крепости сделал сове дело: хетты замешкались и начали отступать. От их первоначальной численности осталось меньше половины. Ещё минута и они станут недосягаемы для лучников.

– Труби! —приказал воину рядом со мной. Ещё вчера выбрал трубача для подачи сигнала. Хуррит вскинул рог: протяжный заунывный звук служил сигналом для открытия ворот и атаки конницы хурритов. Распахнулись западные ворота, и хурритская конница – всего пятьдесят всадников, но отборных – врезалась в бок растерянным хеттам. Первый натиск был столь успешен, что казалось будто хетты не оказывают сопротивления. Оба конных отряда уже вышли из зоны обстрела лучников и сейчас личное мужество, и выучка конных всадников решала исход битвы.

Недаром хурритская конница считалась лучшей в Месопотамии: число хеттов на лошадях уменьшалось с катастрофической быстротой. Около десятка хеттов не выдержали, развернув лошадей, рванули в сторону выхода из ущелья.

– Не упусти их, Этаби, – хуррит не мог слышать меня, но беглецов он видел. Вместе с Этаби в погоню ринулось несколько хурритов. За пять минут битва была окончена: хурриты вязали раненых и сдавшихся хеттов. Вся площадка перед западными воротами была усеяна трупами людей и лошадей. Бедным животным тоже досталось, я видел не меньше тридцати павших лошадей. Ещё пара десятков, с торчащими в боках стрелами, носилась по ущелью. Большинство же лошадей, потеряв всадников, успело убежать к западу, вслед за отступавшими хеттами.

Лучники покинули стену, добивая раненых ударами кинжала в горло. Прямо на моих глазах один из лучников перерезал горло хетту, придавленному лошадью. Покончив с хеттами перед крепостью, хурриты умчались на запад за бежавшими хеттами и Этаби. У войны неприглядное лицо во все времена. Это я видел и раньше, увидел и сейчас, как с убитых снимали доспехи, сапоги. Ещё не остывшие после боя хурриты, собирали оружие и доспехи врага.

Этаби с хурритами вернулся через десять минут:

– Двое ушли, кони у них быстрее наших оказались, – гигант сплюнул на землю. Его правая рука и часть лица была в брызгах крови.

– Это твоя кровь?

– Нет, этих шакалов, что бежали как трусы, – спрыгнув с лошади, Этаби показал рукой на поле сражения:

– Что делать с трупами?

– Скинем в пропасть, – ещё до его возвращения я думал про трупы. Не хватало, чтобы у нас началась эпидемия.

Итог первого боя для хеттов оказался плачевным: мы насчитали сто сорок восемь трупов, из которых большая часть полегла под стрелами. У хурритов тоже были потери: трое лучников погибло под ответным огнём хеттов, два конника были серьёзно ранены и один погиб, сорвавшись в пропасть вместе с конём во время преследования. Эта смерть больше всего опечалила хурритов, погибший Гарси слыл отчаянным смельчаком и балагуром. Ещё несколько человек получили лёгкие ранения, но такие раны воины получали практически всегда и привыкли обходиться элементарным прижиганием раны.

– Это была пробная попытка, в следующий раз не будет так легко, – остудил радость Шулима и командира лучников. – Они придут снова, придут с большой армией, с лестницами и тараном.

Меня удивила тактика Супилулиума – как можно послать конный отряд на штурм крепости. Но потом вспомнил о прежней тактике хурритов: не будь меня, они открыли бы ворота, чтобы вступить в бой. Возможно, что хеттский царь рассчитывал на такое развитие событий. А учитывая, что хурритские всадники практически не пользовались луками, хетты могли без труда расстрелять врага ещё на дистанции.

Отобрав пятерых лучших всадников, вместе с Этаби мы решили провести разведку, чтобы понять, где находятся главные силы противника. Каждый взял по дополнительной лошади, если придётся спасаться бегством. Старшим в крепости оставил двоих – Шулима и командира лучников по имени Супимат. Я бы предпочёл взять Шулима вместо Этаби, но последний уже успел повздорить с парой лучников, собиравших стрелы.

Большинство стрел приходило в негодность после стрельбы: наконечники застревали в теле врагов, падая, хетты ломали древки. К моему огорчению, хурритские и хеттские луки различались, разными были и стрелы. Тем не менее приказал собрать и вражеские стрелы с луками – если останемся без своих, пригодятся и они. Несколько лучников отпустили нелицеприятную фразу относительно моего приказа. Я не слышал, но от ушей Этаби реплики не ускользнули. Недолго думая, хуррит обрушил свой огромный кулак на голову одного лучника и едва не задушил второго.

Пришлось вмешать лично, потому что едва не случилась бойня между своими. Лучники вступились за товарищей, а «спецназ» ринулся на помощь Этаби. Только пригрозив лично убить голыми руками зачинщиков, смог восстановить порядок. Но оставлять Этаби среди превосходящего числа лучников не решился.

– Шулим, Супимат, если хотя бы один из воинов тронет другого, я лично сброшу вас обоих в пропасть! – Для убедительности поклялся именем Тешуба, этого бога хурриты чтили.

Отъехав от Нарриша на метров четыреста, остановился: с этого расстояния стены крепости не казались очень высокими, хотя достигали двенадцати метров.

– Только мне попались эти два труса, – рычал всю дорогу Этаби, вспоминая сбежавших хеттов. Я планировал вернуться в крепость к сумеркам, чтобы не оставаться ночью на вражеской территории. Меняя лошадей, мы быстро продвигались на запад. Маленькое хеттское село из десятка домов оказалось покинутым, причём люди ушли совсем недавно. Угли в очагах даже не успели остыть.

Солнце перевалило через зенит, пора было возвращаться, но зоркий Этаби заметил группу людей в кустарниках. Сколько я не вглядывался в равнину, людей не видел.

– Они спрятались среди кустов, – горячился хуррит. Никто из остальных воинов не заметил людей в чаще, куда указывал палец кузнеца.

– Ладно, проверим этот кустарник и поворачиваем обратно, – до места, указанного Этаби было не меньше километра. Как можно заметить среди кустов людей на таком расстоянии, я не мог понять. «Померещилось ему», – но я ошибся, среди кустарника действительно находились люди. Судя по тому, что мы увидели, это были жители покинутого селения. Пятеро взрослых мужчин, пара стариков и около двух десятков женщин с детьми разного возраста.

Дети осмелели первыми, поняв, что их не будут убивать, осмелели и остальные беженцы. Они рассказали, что бежали, напуганные словами двух хеттских воинов, спасавшихся после разгрома их отряда. Хетты поведали им о бесчисленном войске хурре, что следует по их пятам.

– У страха глаза велики, – не удержался от русской поговорки. Пришлось перевести Этаби, доставшему меня, что я сказал на «необычном языке».

– Возвращайтесь в своё селение, мы не воюем с мирными людьми, – беженцы даже стали предлагать нам еду после моих слов.

Распрощавшись с беженцами, повернули домой, надо было добраться до Нарриша при свете дня.

– Сзади всадники, – подал голос один из хурритов. Облако пыли видел даже я, враг находился достаточно близко. Они могли нас не заметить, но, продолжая путь, хетты наткнутся на беженцев. А те расскажут про пятерых хурре, что ещё не успели уйти далеко.

– Много их, Этаби?

– Пыль большая, – уклонился от прямого ответа хуррит, – мы же не будем бежать?

– Ещё как будем! Вперёд! —пришпорил своего скакуна. Вторая лошадь бежала рядом, с намотанными на луке седла поводьями. Этаби не стал спорить: любая храбрость имеет пределы. Вступить в бой с многократно превосходящими силами противника не является отвагой. Такое называют безумством. А безумцем кузнец никогда не был.

Отряд мог быть авангардом всего войска хеттов: в таком случае враг завтра окажется у самых стен с учётом скорости пеших воинов.

Меняя лошадей, мы, не сбавляя скорости, продвигались на восток, к стенам спасительной крепости.

– Они отстали, – резюмировал Этаби во время очередной смены лошадей. Я тоже не видел пыли, наше преимущество в сменных лошадях спасло жизни в очередной раз. Мысленно дал себе зарок, никогда не отправляться в путь без второй лошади. В эпоху конных путешествий сменная лошадь даёт возможность вдвое быстрее преодолевать путь.

До ущелья добрались уже практически в сумерках, ещё немного и окажемся среди своих. Лишь когда запели стрелы, спохватились и громко окликнули стражу на стене. Прошло несколько томительных минут, прежде чем я услышал голос Шулима:

– Зажгите огонь и покажите себя!

– Я придушу тебя своими руками, – не выдержал Этаби, но я успокоил его:

– Он прав, сейчас темно, а вдруг это ловушка. Есть чем высечь огонь?

У каждого всадника хурритов всегда в подседельной сумке имелось огниво. Найдя пучок высохшей травы, хуррит из нашего отряда развёл огонь. Держа горящую охапку, поднял над головой, освещая наши лица.

– Ворота открыть, – прозвучала команда Шулима, а минутой спустя мы оказались среди своих, радостно встречавших нас после разведки.

Глава 6

Спешно собрав военный совет, вкратце доложил о приближении врага. Все сошлись во мнении, что виденный нами конный отряд – не разведчики, а авангард основного войска.