Ну а где одна, там и вторая. В итоге каждый из пассажиров уже друг друга знает и нашёл точки соприкосновения. Пока командир корабля рассказывал очередной смешной случай из его долгой лётной карьеры, всё более расстроенным становился капитан, чью минералку никто не пил.

– Хорошо пошла! Может, «Ессентуков» ещё? – спросил он.

– Нет. Лечиться утром. Время взлетать. Так, Володька, пошли! Не время, Володя! Ты… я кому сказал, не время! Давай взлетим сначала, – не дал командир выпить штурману и отправил его на рабочее место в кабину в передней части фюзеляжа.

Экипаж начал запускаться. Поочерёдно раскручивались винты самолёта-труженика. Пока двигатели Ан-12 выходили на нужные обороты, собравшиеся в гермокабине, готовились к перелёту морально. При этом все жадно посматривали на сервировку стола и не пропускали очередной «подход» к стопкам.

Через иллюминатор грело яркое солнце Ташкента. Жаркая погода, красивое небо, запах вкусностей и… не запускающийся третий двигатель.

Первым делом я высмотрел пожарный ЗиЛ, который подъехал к самолёту. Пожарные начали поливать двигатель с брандспойта. Льют воду, но результат появился только через минут 10.

– Мужики, ну может «Ессентуков»? Душа болит, – продолжил донимать всех капитан своей минералкой.

Но и в этот раз ему не удалось хоть кого-то сподвигнуть на употребление напитка из «бутылок-чебурашек».

А тем временем, самолёт начал рулить на исполнительный старт. Заняв полосу для взлёта, экипаж приготовился выполнить разбег.

Мгновение и командир корабля отпустил тормоза. Самолёт слегка кивнул всем фюзеляжем и тронулся с места. Скорость Ан-12 набирал достаточно быстро. И неважно, что в грузовой кабине что-то с грохотом падает от тряски. Несколько секунд и самолёт послушно начал отходить от полосы.

– Отрыв! Теперь за взлёт! – обрадовался один из попутчиков – седой майор в форме десантника.

Он же дал старт серии из нескольких тостов, которая включала в себя «за взлёт», «за набор высоты перехода», «за занятие эшелона на выход из района» и всё в этом духе.

Как только Ан-12 вышел в горизонтальный полёт, застолье перешло в стихийное.

Тем кто боялся лететь, уже и прыжок без парашюта не страшен. Лица попутчиков становились всё добрее и приветливее.

– Кеша, налей-ка мне граммулечку, – прибежал к нам Володя, быстро опрокинул стопку коньяка и убежал обратно, держа в зубах крупный кусок шашлыка и веточку зелени.

И не прошло и полминуты, как появился командир. Роман Михайлович – так его зовут, оказался замполитом эскадрильи и тоже направлялся со своим экипажем домой после командировки в Афганистане.

Поочерёдно к нам приходили и остальные члены экипажа. Особенно частил борттехник по авиационно-десантному оборудованию Сёма, но его очень строго контролировал Роман Михайлович. Пытался Семён хоть как-то попробовать добраться до спасительной рюмки, но командир был непреклонен.

– Саныч, а мне «джеллалабадские» рассказывали, что какой-то лейтенант вертолёт с вертолёта сбил. Когда 799ю высоту обороняли. Не ты ли случайно? – спросил у меня командир корабля.

Мне кажется, что скоро эта история обрастёт мифами и легендами. Ещё и количество сбитых вертолётов увеличится.

– Врут. Я ж капитан, – улыбнулся ему и закусил шашлыком.

– Понятно. Но ваша «баграмская» эскадрилья наделала там делов. Я в смысле, что духи еле ноги унесли, – одобрительно похлопал меня по плечу Михайлович.

Отдали должное ребятам из пехоты и ВДВ. В их работе риска даже больше, чем у нас. Пили и за техников, инженеров, аэродромщиков. Вообще за всех, без кого армии не бывает.

И про красивых женщин не забыли. Просто других женщин не бывает, вот и пили за всех.

Сёма попытался через капитана с «Ессентуками» себе попробовать «накапать», но вновь потерпел неудачу.

– Сёма, ну хочешь подлечиться? Попроси у человека минералки.

Тут хмурый капитан расцвёл.

– Да! Возьми, Сёма. Не пожалеешь.

Понял борттехник, что больше чем «Ессентуков» ему сегодня в полёте не дождаться. Выделили ему одну из бутылок с зелёной этикеткой и Семён тут же открыл её, пройдя в кабину к штурману.

Командир корабля продолжал рассказывать о службе в 50-м полку, который базировался в Кабуле.

– В «полтиннике» работы всем хватало. Я порой забывал лётную книжку заполнять, – рассказывал Михайлович, выкуривая уже вторую подряд сигарету.

Его стопка с коньяком так и стояла нетронута, пока он был с нами на очередном «перекуре».

– Да всем хватило, Михалыч. А сколько ещё будет, – произнёс один из командированных лётчиков. – Может хоть пригубишь?

Командир корабля снисходительно улыбнулся, затушил сигарету и вложил окурок в специально подготовленную банку.

Видно было, что ему хочется как-то пошутить, но не получается. Поистине, экипажи «чёрных тюльпанов», как называют в Афгане Ан-12, проклинают свою работу.

– Я, дружище, уже свою чашу выпил. Стольких парней домой… отвёз. И за каждого душа болит. Ни водка, ни спирт, ни хрена не помогли. Коньяк тем более.

Командир начал уходить, но тут же столкнулся с Семёном. Тот уже не выглядел таким печальным. Глаза расширились, улыбка не сходила с лица, двигаться стал быстрее. Как будто второе дыхание появилось.

– Полегчало? – спросил у него командир, и Сёма показал ему большой палец.

Я же присмотрелся к бутылке «Ессентуков», которую бортовой техник не выпускал из рук, словно младенец пузырёк с молоком. Не так уж и много выпил Сёма, чтобы вот так преобразиться. В бутылке больше чем половина минералки осталась, а ведь капитан дал ему «Ессентуки» уже давно.

– Дружище, а ну, дай и мне «Ессентуки», – попросил я, и капитан, счастливый как никто, протянул мне «чебурашку».

Кеша отвлёкся от беседы с майором и повернулся ко мне.

– Саныч, чего задумался?

– Да бутылка как бутылка. Этикетка, пробка фирменная, не вскрытая, – раздумывал я и открыл крышку.

В общем, я догадывался, что «Ессентуки» непростые. Вместо лечебной минералки внутри оказался не менее «лечебный», но негазированный спирт. Теперь понятно, чего капитан так носится с этим ящиком.

В целом, первая часть маршрута удалась на славу.

После промежуточной посадки, дозаправки и очередного похода в магазин за закуской, никто не хотел, чтобы полёт заканчивался. Уже даже начали договариваться о встрече в условном месте через год, обмениваться адресами и телефонами. А капитан «Ессентуков» и вовсе вышел с предложением к командиру корабля Михайловичу, чтобы слегка изменить маршрут и полететь в пункт назначения через Новосибирск.

Когда мы прилетели в Мигалово, время было уже за полночь. На аэродроме темнота и добираться в Торск весьма проблематично. Только мы сошли на бетон, как тут же все начали друг с другом прощаться, обниматься и желать всего, чего обычно желают при расставании. И зря.

Командир корабля помог всех устроить на ночь в казарму. Мы с Кешей со всеми попрощались и решили поблагодарить ещё раз экипаж за доставку.

– Командир, спасибо! Надеюсь, ещё увидимся, – поблагодарил я Михайловича.

– Да будет вам. Мне самому было приятно. Вон, мои пацаны не голодные, Семён даже весёлый… зараза! Чересчур весёлый. А ну отдай сюда «Ессентуки»! – крикнул на него Роман Михайлович.

– Командир, это минеральная вода…

– Да я и вижу! Третью бутылку глыкаешь, а всё под градусом. Сюда иди…

Дальнейшее развитие событий мы решили недосматривать. Зато заметил одиноко стоящего старлея-сапёра. Я и забыл, что у него и денег-то нет.

– А тебе куда вообще ехать? – уточнил у него Кеша, когда мы подошли к нему.

– Мне в Калининград. Сейчас посплю в казарме, а утром как-нибудь буду пробираться дальше. Вам спасибо за застолье. Если будете в Калининграде, звоните. Встречу, помогу чем надо.

Только ему ещё добраться надо туда. Я порылся в карманах и нашёл три червонца. Взглянул на Кешу, и он достал ещё один.

– Держи. На билет точно хватит. Ещё и жене цветы купишь, – передал я ему деньги.

– Не возьму. И даже не предлагайте…

– А мы и не предлагаем. Требуем, – настойчиво произнёс я.

Старлей кивнул. Подумав с минуту, он согласился и взял деньги.

Транспорт в Торск нашли только к 4 часа утра. Колонна машин направлялась на полигон, и нас взяли с собой.

Старший колонны предложил нам места в УАЗе, но мы с Кешей решили завалиться в кузов УРАЛа с постельным бельём.

– Подремал бы, а то нам не меньше часа ехать, – предложил я Кеше, когда колонна машин начала движение.

Иннокентий продолжал что-то ворчать себе под нос. Через минуту я понял, что он вздыхал над потраченной суммой денег.

– Не скупердяйничай.

– Всё равно. Может лучше бы полетели рейсовым самолётом до Москвы? – спросил у меня Кеша, когда я прикрыл глаза.

– Иннокентий, поверь мне. Ты будешь эту поездку долго вспоминать. И о потраченных деньгах на коньяк, шашлык и рыбу жалеть не будешь, – ответил я.

Тут же задремал и проснулся от резкого толчка. Оказалось, что УРАЛ уже достиг точки нашей высадки.

Утренний Торск пока ещё «не пробудился». Автобусы только вышли на маршруты, но остановки уже ломились от количества людей с рюкзаками. Только сейчас понял, что сегодня суббота и многие собрались на дачи. По берегам Тверцы столпотворение рыбаков, мирно вылавливающих рыбу. Конкуренция очень серьёзная.

– Саныч, ну ты не пропадай. Ещё увидимся, – попрощался со мной Кеша.

– Адрес знаешь. Место работы тоже. Ещё увидимся, – ответил я, и мы разошлись каждый в сторону дома.

Над городом начался перезвон колоколов. Приятная утренняя музыка. Но я сейчас мечтаю о прохладном душе и мягкой постели.

Подойдя к дому, встретил у подъезда мужиков, начинающих утренний раунд игры в домино.

– Санька! Как делишки? – поздоровался со мной один из них.

– Фархадыч, как видишь живой! Как большой спорт? – спросил я, намекая на счёт в игре.

– Голову не даёт поднять соперник. Приходится прибегать к подпитке, – ответил Фархадович, достав из авоськи бутылку… кефира.

С утра сосед на здоровом питании! Я вошёл в подъезд и быстро поднялся к себе. Дверь открыл тихо, чтобы не разбудить Кристину. Войдя в квартиру, тихо положил сумку на пол.

В коридоре стоял приятный, но уж слишком сильный запах духов Кристины. А ещё ощущался аромат фруктов и… выдохшегося шампанского. Включив свет, я обнаружил стоящие в коридоре красные туфли на каблуке и… начищенную мужскую обувь.

Не мою.

Глава 8

Ситуация поражает своей оригинальностью. Налицо измена со стороны моей девушки, но я даже рад этому. Выходит, что все разговоры и обсуждения наших дальнейших отношений потеряли смысл. А значит, и соблюдать тишину не надо.

Я громко хлопнул дверью и запустил цепную реакцию. Тут же в комнате послышался грохот.

– Дорогая, я приехал! – радостно сказал я и ещё больше ускорил процесс «подъёма по тревоге».

Только я вошёл в комнату, как слегка обалдел.

– Я… я за солью зашёл, – пробежал мимо меня молодой парень с простынёй в руках.

– Трусы хоть надень, – посмеялся я, но потом стало не смешно.

Любовник Кристины рванул к открытому окну и начал пробовать залезть на подоконник. Совсем от страха обезумел. Ещё и «воздух» испортил.

– Ты дурной?! Второй этаж. Да погоди ты, я тебя не трону! – остановил парня и отшвырнул его на кровать.

На ней лежала Кристина и не могла поверить в происходящее.

– Александр, вы не так поняли. Я правда за солью забежал. Вот уже уходить собрался, – начал искать вещи парень, метаясь по комнате.

– Да сядь ты! Не торопись. Я тебя ненадолго задержу.

Запыхавшийся пацан укутался в простынь и стал ждать дальнейшего развития событий. Правда, он постоянно смотрел в коридор, чтобы выбрать момент улизнуть.