Колонной из трёх машин мчали по песчаной дороге, поднимая пыль за собой. Сидеть в кузове было совсем неудобно. Пол нагрелся от солнца, а само светило припекало голову всё сильнее. Ещё и рана на голове и порез на руке саднили. Петрухе было ещё хуже.

– Американцы тебе что-то предлагали? – спросил Петруха у меня, когда мы начали проезжать один высохший солончак за другим.

– Конечно. Я сказал, что мало. А они мне говорят, что у них больше нету. Вот и не сошлись в цене, – посмеялся я.

– Видел я, как ты Евичу вмазал. Вот же он гнида… ау! – вскрикнул Петруха, когда его в больное плечо толкнул душман.

Молодой дух с маленьким тёмным пушком волос под носом что-то начал активно кричать, но его слова было не разобрать. И ветер шумит, и говорит он на непонятном нам языке.

– Есть мысли, Саныч? – шепнул мне Казаков.

– В процессе.

Четыре душмана ехали с нами молча. Впереди и сзади ещё по одной машине. На той, что едет первой, установлен пулемёт ДШК. Даже если обезвредим всех в кузове, нас тут же расстреляют.

Осмотр окружающей нас местности, оптимизма тоже не добавил. Если и бежать, то вновь в сторону границы и прятаться в горах.

Я поднял руку и взглянул на часы. Странно, что хоть их мне оставили. Прикинув время, рассчитал, что вызвали мы помощь уже около часа назад.

Тут же колонна машин свернула на юг, выехав на другую дорогу – более накатанную и широкую. Теперь мы следовали на юг, проехав мимо каменной гряды. Впереди слева я увидел серое блюдце маленького озера.

Направление движения и предполагаемый пункт назначения мне стал понятен.

– Нас везут в Чагай. Это кишлак на развилке двух песчаных дорог, – сказал я.

– Как нам оттуда сбежать? – спросил Петруха и вновь получил стволом в больное плечо.

Вот оттуда сбежать крайне сложно.

Впереди прозвучал мощный взрыв. Пикап резко затормозил, и я кубарем полетел к заднему откидному борту. Машину повело из стороны в сторону, выбрасывая из кузова душманов одного за другим.

Задний борт открылся, и я сам вылетел из кузова, прокатившись по земле.

Сориентировавшись, откатился в сторону, чтобы не попасть под колёса третьей машины. Подняв голову, среди дыма и пыли обнаружил замыкающий колонну пикап перевёрнутым и скатившемся с дороги.

– Саныч! – услышал я крик Петрухи, тонувший в атмосфере раскручивающегося боя.

С гор началась стрельба. Пули били по всем духам, кто не успел залечь на землю. Скатившись с дороги, я чуть сам не попал под пулемётную очередь. Несколько пуль прошли рядом, раскрошив груду камней, за которой я укрылся.

Среди дыма и стреляющих во все стороны духов, я заметил Петра, который лежал на краю дороги и не мог пошевелиться.

Перед ним лежали убитые душманы, чья кровь уже начала оставлять на земле багровые пятна.

Я двинулся вперёд, чтобы вытянуть Петруху к себе. Но рядом прошла очередь, заставив меня вновь скрыться за камнями. Вновь это ощущение, когда пули пролетают рядом, обжигая тело.

Пикап, на котором нас везли, развернуло на дороге и за ним прятались душманы. Вот он момент, когда нам нужно валить. Кто бы ни стрелял с гор, они дают нам шанс уйти.

Перекатившись, я подполз к Петру. Ещё одна очередь прошла совсем рядом, подняв пыль и осыпав меня песком.

– Петруха, катись по земле. Катись! – кричал я Казакову.

Залегли за ближайшей к дороге грудой камней.

– Нога! Не могу больше терпеть, – кричал от боли Петруха.

Стрельба не ослабевала. Вокруг всё в дыму. Запах гари, горелой плоти и пороховых газов. Уже не так страшна испепеляющая жара, как всепоглощающий огонь.

Ещё один взрыв. Третья машина буквально подлетела в воздух и перевернулась. Взрывной волной сбило с ног двоих душманов.

Справа от себя увидел лежащий труп душмана с оторванной рукой. Рядом с ним был автомат, до которого я смог дотянуться. Быстро подполз к погибшему и вытащил у него два магазина.

Сполз вниз и подхватил Петруху. Короткой перебежкой, под прикрытием чёрного дыма от взорванной машины, мы залегли за каменным валуном. Выглянув за него, я наметил тропу, ведущую через горы к границе.

– Второй шанс, дружище – сказал я, прислонив Казакова к груде камней и проверив автомат.

Стрельба ещё продолжалась. Нужно уходить быстрее, пока нас не спохватились. Да и неизвестно кто ещё стрелял с гор.

– Саныч, не могу идти, – задыхался Петруха, который был уже бледный.

Рана на плече кровоточила, но к ней добавилось ещё и ранение ноги. Бежать он не сможет.

– Не можешь, а пойдёшь. Иначе придётся тебя нести.

Схватив Петруху, мы направились к горному хребту. За спиной стрельба затихла, а через минуту и вовсе прекратилась.

Пройдя несколько десятков метров, мы вновь залегли за камни. Бросив взгляд назад, преследования я не увидел.

– Привал окончен, – сказал я, подхватив Петруху.

Нужно идти в гору, а с ранами Петра это сложно.

Силы ещё есть, но с каждым метром их всё меньше. Ужасная жара и всепоглощающая жажда. Голова кружится, а мысли начинают путаться. Не хватает воздуха, чтобы вдохнуть полной грудью.

– Саныч, устал.

– Петруха, терпи. Сейчас второе дыхание откроется, – сказал я, когда мы начали взбираться на небольшую скалу.

Я закинул автомат за спину и начал хвататься за каждый клочок земли свободной рукой. Пальцы постоянно проскальзывают. Чувствую, что ногти сломаны и кровоточат.

– Держись. Немного осталось, – шепчу я.

Ещё одно движение рукой и ногой. Совсем немного и я залезу наверх. Тогда и отдохнём. Вот он и край этой скалы. Последнее усилие.

– Вот так! – выдавил я из себя, подав руку Петру.

Посмотрел вниз, но за нами никто не шёл. Однако за спиной раздался шорох, заставивший насторожиться.

Резко развернувшись, я приготовился выстрелить.

– Тихо! – крикнул нарушитель спокойствия, упав за камни.

Даже мимолётного времени мне хватило, чтобы увидеть, кто это был. Форма «прыжковка», а на голове песочного цвета кепка. Значит, наши.

– Капитан Клюковкин, позывной 902й, – проговорил я, убирая автомат.

Парень азиатской внешности выглянул из-за камня и направился ко мне.

– Отлично! Ефрейтор Рахметов, отдельный отряд спецназначения с Лашкаргаха. Мы уже собирались уходить. Были ближе всех, когда услышали вызов. А тут эту колонну обнаружили. Думали караван.

– Это хорошо, что вы не ушли.

Ефрейтор помог мне поднять Петруху, и мы понесли его к остальным разведчикам. Пройдя пару десятков метров, вышли к группе.

Большинство сидели или просто лежали в тени, отбрасываемой скалами. Вид у всех был весьма неопрятный и уставший. Похоже, что они уже не первый день находятся в рейде.

Мы подвели Петруху к санинструктору, и тот начал колдовать над ним. Ко мне в это время подошёл командир группы.

Парень был высокого роста, кавказской внешности, с тёмными волосами и густой щетиной.

– Лейтенант Саламов Рашид, – протянул он мне перевязанную руку.

– Капитан Клюковкин Александр. Предлагаю на «ты», – поздоровался я. – Связь есть?

– Не дозовешься никого. Сейчас твоего коллегу перевяжем и пойдём на север. Завтра нас должны будут забрать, если не выйдем на связь.

Я посмотрел на радиста, который колдовал над аккумуляторами.

– Как мне сказал Рахметов, вам команды не поступало никакой. Верно?

– Как же, поступало, – произнёс лейтенант и вытащил пистолет из кобуры.

Сзади ко мне подбежали двое и быстро схватили под руки. Автомат я вскинуть не успел.

– Ты чего, лейтенант?

– Команда была взять живыми двух лётчиков-предателей. Фамилии Казаков и Клюковкин.

Глава 3

Сначала подумал, что у меня солнечный удар. Какие-то галлюцинации на фоне усталости и жажды. О каких предателях говорит Саламов?

– Автомат отдай по-хорошему. У нас приказ тебя и твоего друга доставить в Кандагар. Так что не глупи, – произнёс лейтенант.

Рашид держал меня на прицеле, пока двое других проверяли, нет ли у меня ещё оружия. Вступать врукопашную с целой группой разведчиков даже в здоровом состоянии опрометчиво.

– Перегрелись, парни? Что за цирк? – удивился я.

– Шапито с последующим антрактом. Только в нём вместо чая будет пуля в затылок, – посмеялся за моей спиной один из разведчиков.

– Оборжаться! Ещё раз спрашиваю, какого хрена происходит, Рашид? – возмутился я, смотря в глаза лейтенанта.

– Много разговариваешь! – рыкнул на меня сзади второй боец и схватил за руку.

Может у этих парней есть приказ меня и Петруху взять живыми, но «тыкать» не позволю.

Только парень начал заламывать мне руку, как я выкрутился и сбил его с ног. Тут же заломил ему кисть. Второй боец уже рванул на меня, но получил удар ногой в живот и отлетел к скале.

– Стоять! – крикнул лейтенант, угрожая мне оружием, пока я выкручивал руку бойцу.

– Пусти, говорю, – застонал боец.

– Пустите, товарищ капитан, – поправил я схваченного мной бойца.

– Пусти… те, капитан, – повторил подчинённый Саламова.

– И так сойдёт, – ответил я и ослабил хватку.

Рашид опустил пистолет и подошёл ближе. Со всех сторон на меня были направлены стволы автоматов других бойцов. Естественно, что одно моё резкое движение, и меня расстреляют.

– Тебе всё равно не уйти, капитан, – сказал Рашид, убрав в кобуру пистолет и показав открытые ладони.

– Никуда и не собирался от вас бежать. У меня друг ранен. Ему помощь врачей нужна. Шёл бы я за ней в Афган, если б был предатель? Сам подумай, лейтенант, – сказал я.

Рашид почесал затылок. Я подошёл к лейтенанту вплотную и не сводил с него глаз. Саламов дышал как паровоз. Будто пытался успокоить надвигающийся на него гнев.

– А теперь прикинь по времени. Время моего взлёта 6 часов утра. Через 50 минут мы с товарищем вступили в бой с бывшими коллегами. В 7:00 я уже был на земле, а сейчас на часах 8:20. Не быстро ли меня записали в предатели?

Лейтенант причмокнул и посмотрел на ефрейтора, который первым нас обнаружил.

– Рахметов, это про них ты докладывал, когда видел несколько джипов? – спросил лейтенант.

Похоже, что группа разведчиков вела наблюдение уже давно. Осталось понять, что именно они видели.

– Да. Капитан разговаривал с ними, а потом вмазал человеку в такой же, как он форме, – сказал Рахметов, спустившись со скалы.

Лейтенант сощурился и подошёл ближе к ефрейтору. Молодой командир разведчиков внимательно выслушал подчинённого, который ему рассказал, что он видел нас рядом с наёмниками.

– А потом их духи погрузили в машины.

Рашид был весь в сомнениях. Понятно, что ему проще всего выполнить приказ и доставить нас с Петрухой в Кандагар.

– И что с того? Вы могли украсть вертолёт, а потом заказчики угона вас кинули. Так ведь было, гражданин капитан? – посмотрел лейтенант на меня с пренебрежением.

– Действительно! Нас двоих кинули, а третьего себе оставили. Правильно говорю, товарищ ефрейтор? – спросил я у Рахметова.

Лейтенант задумался и вопросительно посмотрел на подчинённого.

– Было такое? – уточнил он.

– Да, – ответил ефрейтор.

– Выходит, лётчиков было трое, – предположил боец, которому я заламывал руку.

Он поднялся и отошёл в сторону, присаживаясь на камни.

– А вертолётов два. Почему я должен тебе верить? Может вы хотели два вертолёта украсть, – продолжал рассуждать Рашид.

– Может. А может и нет. А может мы соберёмся и пойдём с территории Пакистана побыстрее?

– Командир, тут в паре километров кишлак Чагай. Там, наверняка, местный начальник уже всех под ружьё ставит, чтобы пойти в горы за головами шурави, – подсказал кто-то из бойцов Рашиду.

Саламов посмотрел на часы и поправил разгрузку на груди.

– Доберёмся до Кандагара, там и пускай разбираются. Надеюсь, связывать руки не нужно, Александр Клюковкин?

– Не нужно. Воды дадите? В горле пересохло, – сказал я, облизнув высохшие губы.

Мне дали попить воды и мы всей группой выдвинулись в сторону границы.