Ася Стилькова: Ванильный остров

Пролог

Любое приключение должно с чего-либо начаться… банально, но даже здесь это правда…

(Льюис Кэрролл)

Он

Весна выдалась затяжная и необычно холодная. Грязные лужицы ночью замерзали, местами образуя коварные скользкие ловушки, а дворники, и без того не слишком усердные, расслабились и уже перешли на летний режим. Да и фонды на посыпку тротуаров у городских властей растаяли ещё до того, как выпал первый снег.

Утро. Выхожу из машины и осторожно ступаю на предательский тротуар.

«Ой!» – к ногам скатывается «нечто» в короткой серенькой курточке и затёртых джинсах. Из-под съехавшей вязаной шапочки выбиваются русые кудри. Протягиваю руку и легко поднимаю это почти невесомое создание. На мгновение она оказывается прижатой к моей груди – и испуганно вскидывает лицо.

– Простите, – произносит мягким приятным голосом, – тут ступеньки, скользко. – Говорит что-то ещё, но слова пролетают мимо меня. Эти невероятные глаза, огромные, неописуемого зеленовато-голубого цвета. В них бездонная глубина морской воды, и я в ней буквально тону!

– Имя, – спрашиваю строго.

– Света, – немедленно отвечает и тут же закусывает губу. Знаю, что мысленно уже обозвала себя дурой, что вот так назвала своё имя какому-то незнакомому мужику. Все её мысли и эмоции отражаются на симпатичном лице, а ведь уже не ребёнок – чуть больше двадцати, навскидку. Мне нравится эта открытость.

– Надо быть осторожнее, – строго говорю я и, слегка развернув, стряхиваю какие-то невидимые глазу пылинки с её джинсов. Попка тугая и очень приятная под рукой. Она тихо ойкает и пытается отстраниться.

– Стой смирно! – От этих слов она замирает и только ошеломлённо смотрит на меня бездонными глазищами. Краснеет, но не вырывается.

«Послушная», – отмечаю с удовольствием.

Несколько лёгких похлопываний, и вот уже удивлённо приподнимает головку мой маленький друг: безуспешно пытается рассмотреть – чего это ради разбудили его в такой неурочный час.

«Ничего, приятель, потерпи, скоро ты её увидишь», – мысленно его утешаю.

– Подвезти? – говорю спокойно и подчёркнуто нейтрально-дружелюбно.

– Нет, спасибо! У меня машина.

Машет рукой в сторону чего-то непонятного от наслоений грязи. Ясное дело: в мойку отвезти денег жалко, а самой помыть нет сил и времени. Номер, правда, недавно тщательно протёрт и очень хорошо мне виден.

– Тогда до свидания.

Отпускаю её руку. Она не находит слов для ответа, кивает и как-то растерянно-робко улыбается. Убегает.

Провожаю взглядом до машины и знаю, что она обязательно обернётся. Оборачивается и пристально смотрит на меня, прежде чем сесть в машину.

Мотор с трудом и скрежетом заводится, и она исчезает из виду, но не из моей жизни. От неё остаётся лёгкий, почти неуловимый аромат кофе и ещё какой-то специи.

Тигр Шерхан во мне просыпается, лениво потягивается, чует сладкий запах добычи и сразу берёт след. След ведёт в кафе, откуда выпорхнула птичка с удивительными глазами. Шерхан величаво входит, принюхивается и обводит взглядом кафешные джунгли, заросшие потёртыми столиками и стульями, не предназначенными для долгого сидения. Фауны в этот ранний час немного, точнее, – никого.

– Нужно посыпать песком перед входом. Света чуть ногу не сломала, выходя сейчас от вас! – рычит он сурово.

Официантка наверное наблюдала разыгравшуюся у входа сценку. Испуганно и не очень убедительно лопочет про то, что за песком уже послали и вот-вот привезут. Заискивающе извиняется и с затаённой надеждой предлагает дисконтную карту: конечно, такие серьёзные шерханы к ним вряд ли часто заходят.

– Ладно, сделайте мне такой же кофе, что и Свете, – милостиво мурчит Шерхан, гордо отказываясь от подачки.

И вот уже кобра Нагайна, в образе кофемашины, шипит и плюётся, являя перед ним капучино без чрезмерной пены, с посыпкой корицей, в которой лишь продвинутый абстракционист-извращенец смог бы опознать сердечко. Шерхан чует знакомый запах добычи, опасливо пригубливает: так и есть – ванильный сироп. Как удивительно и необыкновенно банально!

Из вежливости выпиваю половину, расплачиваюсь и оставляю приличные чаевые.

– Света к вам часто заходит? У неё есть бонусная карта?

Притихшая было официантка оживляется:

– Да, есть. Раньше часто заходила, – немного с вызовом: – У нас очень хороший кофе. – Косится на недопитую чашку. – Сейчас она редко бывает, трудное время, мама в больнице, сами понимаете: деньги на операцию нужны.

– Вот и хорошо. Добавьте бонус на её карту, когда в следующий раз придёт.

– Конечно! – с явным облегчением отвечает она, довольная, что конфликт так просто улажен. Берёт недопитую чашку и вдруг немного лукаво добавляет:

– А знаете, Света очень хорошая!

«Это мы ещё проверим, какая она хорошая», – думаю про себя, выходя из кафе.

Набираю Эдика. После ритуальных приветствий диктую номер машины и добавляю коротко:

– Света. Первый уровень. Нужно с ней случайно встретиться. Посмотри больницу, где лежит её мать.

Сажусь в машину в хорошем настроении – охота началась, всё складывается удачно.

Эдик как бы работает у меня на фирме айтишником. «Как бы» – это потому, что на работе он мелькает с частотой пролёта кометы Галлея. При этом доступен для меня всегда и везде, где бы ни находился. А где он обретается – сия тайна неведома никому. Лишь периодически обгорелый на солнце нос выдаёт пребывание своего владельца в неких экзотических странах.

По натуре он минималист, а по убеждениям – нечто между буддистом и анархистом. Деньги его не волнуют – они у него как-то появляются, когда ему нужно. Я не понимал, зачем он выбрал работу у меня. Однажды спросил прямо. Он пожал плечами и коротко объяснил: статус, не внапряг, я вам доверяю. Коротко и ясно и в этом весь Эдик со всей своей зумерской философией.

В офисе девчонки подтрунивают над ним. Он вроде мальчика-компьютерщика на подхвате: чего-то там в программе настроить, западающую клавишу починить.

Зовут они его исключительно «Эдичка», причём начальное «э» принято произносить с тягучим и наигранно сексуальным распевом: «Э-э-эдичка!», а он лишь глуповато улыбается в ответ. Короче, всерьёз его никак не воспринимают, и зря: Эдик не просто компьютерщик от Бога, – он из породы российских хакеров, которых с чертыханиями проклинают по всему миру. Как и где копает он инфу, лучше вообще не знать.

«Уровни» в его эфемерном сетевом мире – это глубина копания информации. Их много, даже не знаю сколько. За все годы лишь однажды заказывал у него третий, когда нужно было осадить обнаглевших рейдеров. Обычно уровень два – это подробные сведения о конкурентах, информационная поддержка серьёзных сделок и прочее. Первый уровень – для детсадовских хакеров: биография, учёба-работа, поверхностный поиск по соцсетям о вкусах, пристрастиях, пороках и прочая бытовая мелочёвка.

Она

Поскальзываюсь на предательской ступеньке при выходе из кафе и на пятой точке влетаю прямо под ноги вышедшему из машины мужчине. Падая, группируюсь – сказываются занятия гимнастикой – и ойкаю, но не от боли, а от неожиданности. Сильная рука в один миг подхватывает меня так резко, что я слегка ударяюсь о его грудь. Его короткое стильное пальто расстёгнуто, и на мгновение моя грудь прижимается к твёрдому мускулистому телу так, что чувствую лёгкий аромат дорогого мужского парфюма. А его рука цепко, как клешня, держит меня за локоть.

В испуге смотрю вверх. Худощавое, серьёзное лицо кажется красивым, но его портит шрам, идущий от виска через всю правую щёку почти до подбородка. А ещё глаза: тёмные, с прищуром, почти дьявольские. Кажется, что взгляд пронизывает меня до самых пяток. Начинаю смущённо извиняться, но он как будто не слышит. Не отрывая взгляда, спрашивает низким, властным голосом: «Имя?»

От растерянности сразу называюсь, потом спохватываюсь, но уже поздно. Он строго отчитывает за неосторожность, не отпуская моей руки. Собираюсь нечто резко ответить, но тут он ловко разворачивает меня и принимается энергично нечто стряхивать с джинсов. Пытаюсь освободится от его хватки, но хлёсткий приказ вдруг парализует волю. Его властный голос обладает такой магический силой, что я замираю как кролик перед удавом.

Тем временем он деловито и методично обрабатывает мой зад: вроде помогает отряхнуть тротуарную грязь, но такое ощущение, что меня шлёпают как маленькую девочку! При этом его лицо совершенно невозмутимо, и весь он какой-то крепкий, жёсткий и лишённый эмоций – просто скала, а не человек! И машина, из которой он только что вышел, ему под стать: огромная, чёрная с агрессивной блестящей мордой-радиатором. Кажется, что она вырублена из той же скалы, что и её хозяин.

Наконец его рука разжимается, хватка ослабевает, как и его власть над моей волей. Чуть придя в себя, вежливо отказываюсь от его предложения подвезти и бросаюсь к своему старенькому опелю, ощущая всем телом тяжёлый, пронизывающий насквозь взгляд. Даю себе слово не смотреть назад, но у самой машины не могу удержаться и оборачиваюсь. Он спокойно и так же невозмутимо продолжает на меня смотреть.

Уже успокоившись, внимательней его разглядываю: не старый – лет тридцати пяти, высокий, поджарый и весь такой статный. Короткая стрижка, на висках немного седины. Одет просто, но довольно элегантно и явно дорого.

«Надутый, самоуверенный, наглый индюк» – услужливо подсказывает мне мой здравый смысл и советует: «Светка, держись подальше от таких типов! Наверняка какой-нибудь мафиози».

Твёрдо решаю выкинуть его из головы, но в ней настырно крутится резкая как выстрел команда: «Стой смирно!», а попа никак не хочет забыть жёсткую сильную ладонь. «Какая же ты дура», – говорю сама себе. – «Сегодня много дел: сначала в банк просить кредит, потом в магазин и к маме в больницу».

Он

Дома неспешно готовлю ужин – своего рода ритуал, который выработался с годами. Мне нравится это спокойное и неторопливое занятие: можно обдумать всё, что произошло за день, составить планы на завтра. Мысленно ещё раз проигрываю маленькое утреннее приключение. Что же в этой девочке меня зацепило: необыкновенные глаза или то, как она послушно замерла по моей команде? Может быть попробовать? Для начала, просто встретиться ещё раз, – хочу понять, что в ней так привлекает.

Давно уже установил для себя правило не заводить серьёзных отношений в своём городе, где я хорошо известен, а Шерхана вообще кормлю теперь исключительно на выезде в хороших проверенных столичных клубах. Только несколько раз отступал, тщательно определив границы отношений, но всегда потом жалел об этом. Обычно, всё сводилось к деньгам. А самый долгий роман был несколько лет назад с очаровательной брюнеткой Анжелой.

В то время бизнес быстро пошёл вверх: почти все иностранные конкуренты ушли, а потребность в нашем оборудовании резко выросла. Фирма была включена в особую федеральную программу и, одно время, курировалась на самом высоком уровне. Мы расширили производство и создали несколько филиалов в других городах.

Появились деньги – реально серьёзные деньги – и я решил осуществить заветную мечту: построить большой удобный дом, наполнить его жизнью, звучанием музыки, радостными детскими криками и шлёпаньем маленьких ножек по полу. Создать настоящее семейное гнездо, – нечто вроде старинной усадьбы из русских романов.

Вот тут и появилась трещина в отношениях с Анжелой. Нет, против дома она не возражала, но не в этом же «скучном провинциальном захолустье», а как минимум, в Москве, в престижном районе, – она уже видела себя в центре столичной светской жизни.