Я задрал голову к голубому небу и мысленно сосчитал до пяти.

«Это ребёнок, Вань. Самый обыкновенный подросток. Ему нельзя устраивать допрос как преступнику, он ничего не сделал плохого, пристали к нему, а не он сам. Отпусти, заслужи доверие».

– Так, ладно. – Я шумно выдохнул и ещё раз осмотрел Теона, убеждаясь, что ему ничего плохого не сделали. Клянусь, этим детям не няня нужна, а персональный охранник… – Теон, пообещай, что не будешь от меня убегать и впредь не станешь разговаривать с незнакомыми взрослыми. Договорились?

– Договорились, – тихо согласился парнишка, а я облегченно перевёл дыхание.

После закупки специй и одежды Теон отвёл меня к мастеру по обуви. Тут всё прошло быстро: мастер снял с моей стопы мерки и обещал изготовить пару сандалий – открытые и закрытые – в ближайшие дни. Кроссовки он тоже взял, с любопытством поковырял застывшую клеевую массу и выдал:

– Поколдую немного и очищу, будут сверкать как новенькие.

– Ну, поколдуйте, – с сомнением отозвался я.

На прилавке у мастера стояла обувь с ценником в несколько риен, напоминающая исключительно верблюжьи копыта. Я от всей души надеялся, что мне сделают нормальные сандалии, а вот это всё – обувь для «богатых и знатных».

Я уже порядком устал от шопинг-броска и собирался домой, когда Теон напомнил, что мы ещё не зашли к исэи.

«Лекарь, целитель, шаман или даже шарлатан, но какая разница, даже если последний? Уж обезболивающее должно у него быть».

Дом исэи выделялся среди остальных – компактный по площади, но многоэтажный, вытянутый вверх, словно пытался дотянуться до неба, и цвет необычный – белый. Перед входом висел бумажный фонарь, расписанный причудливыми символами. Эти символы дублировались на колоннах при входе. «От сглазов, Мёртвых душ и людей с плохими намерениями», – пояснил Теон, а я мысленно закатил глаза. Ну точно шарлатан тут живёт. Слева и справа от входной двери стояли деревянные стойки со множеством привязанных бумажных лент. Последние шуршали на ветру, создавая ощущение, что дом разговаривает сам с собой.

Теон уверенно шагнул внутрь, а я за ним, только пригнув голову – дверной проём был низким, словно рассчитанным на детей. Впрочем, все дверные проёмы в деревне казались низковатыми. Это дома в замке хорошо, там потолки высоченные.

«А вот, дружище, ты ещё и суток не прожил в Курятнике, но уже называешь его домом», – поймал себя на неожиданной мысли.

Внутри дома исэи было… странно.

Темновато, даже несмотря на лучи света, пробивающиеся сквозь бумажные окна. Запахи – густые, терпкие, как в травяной сельской аптеке. Повсюду на полках и в нишах располагались глиняные и керамические баночки с надписями-иероглифами, бамбуковые коробочки, свёртки с травами и небольшие стеклянные флаконы, внутри которых плавали жутковатые части растений. В углу стоял маленький алтарь, а рядом – курильница, из которой поднимался тонкий голубоватый дымок от очередной модной «благовонялки».

Из-за ширмы вышел человек – седовласый старик, одетый в простое, но аккуратное тёмное кимоно. Его кожа была сморщенной, как высохший пергамент, но взгляд, на удивление, оказался пронзительным и цепким.

– Добро пожаловать, господа, – произнёс старик медленно, но отчётливо, склоняясь в полупоклоне. – Чем могу быть полезен?

Теон поклонился в ответ и толкнул меня локтем. Мол, давай.

– Эм… У меня голова болит, – промямлил я, чувствуя себя одновременно неловко и глупо.

Зачем я вообще сюда пришёл? Как-то глупо было ожидать, что на острове будет нормальная аптека. А уж на КТ и МРТ вообще можно было не рассчитывать. Да и чего меня дёрнуло про аптеку спросить? Раньше без таблеток всегда обходился, максимум – сосалки для горла во время ангины да какой-нибудь парацетамол, если совсем кирдык.

– Как давно мучают боли? – уточнил старик, явно не догадываясь о моих мыслях.

– Со вчера. М-м-м… неравномерно. Иногда голова болит, иногда нет.

– Это всё?

– Ну, у меня ещё есть пробелы в памяти. Если напрягаюсь, то боли усиливаются, – признался я, хотя в целом не видел в этом смысла. – У вас продаётся какое-нибудь обезболивающее?

Старик прищурился.

– Обезболивающее? Просто так? – протянул он, поглаживая куцую седую бородку. – Нет-нет, молодой человек. Сначала я должен осмотреть вас.

– Да что там смотреть-то? – пробормотал, но Теон вздохнул позади так многозначительно, что я решился.

«Ой, да пофиг! Ну что он мне сделает?»

Старик указал на стул по центру комнаты. Меня попросили расставить ноги на ширину плеч, руки – вытянуть по швам, словно на фотографию для паспорта.

– Сидите прямо, не двигайтесь, – произнёс исэи и пододвинул к себе деревянный табурет, становясь за спину.

Я ожидал, что шарлатан начнёт производить над моей головой всевозможные эффектные пассы и бубнить какую-нибудь замысловатую фигню, как буквально через две секунды он воскликнул:

– Не может быть!

– Что? – хором спросили мы с Теоном.

– Не может быть, не может быть! – как заведённый повторял старик, смотря на меня такими глазами, будто я предложил подарить ему годовой абонемент в элитную качалку.

– Что такое? – переспросил я, ощущая себя экспонатом в музее диковинок. Неприятное, знаете ли, чувство.

– У вас… – Старик обошёл меня и опустился на подушку рядом, оказываясь напротив. – У вас настолько густая… плотная… и необычная аура, что я не могу её полностью прочитать, – взмахнул он руками.

– Понятно, шарлатан, а обезбола нет. Теон, пошли отсюда.

– Погодите, погодите, это не всё! Я имел в виду, что… на вас стоит печать богини Авроры! Конечно же, я дам вам лекарство.

А дальше под моим удивлённым и задумчивым от Теона взглядами этот старикашка забегал по комнате, собирая в мешочек какие-то травы и бормоча себе под нос что-то о загадочной печати. Честно говоря, мне было по барабану, что там думал этот седой мужичок. Больше всего на свете хотелось уже свалить домой. Ноги гудели, голова налилась свинцовой тяжестью, да и многочисленные тюки ещё нести через холм. Бр-р-р!

– Вот, возьмите. Надо размять травы в ступке и смешать чайную ложку со стаканом воды. Обязательно поможет. – Исэи протянул тот самый холщовый мешочек.

– Сколько? – мрачно поинтересовался я, ожидая, что сейчас мне назовут цену в лучшем случае с несколько сотен скриптов, в худшем – в пару сэру.

Но старик удивил:

– Вам – бесплатно.

Он сложил руки ладонями друг к другу и поклонился. Я озадаченно принял подарок. М-м-м… странный какой-то шарлатан, ну окей.

Я поднялся со стула, и тут Теон внезапно сказал:

– Уважаемый исэи, а у вас флакона Эльфийского Шёлка не будет?

– Отчего же не будет? Будет, конечно.

– Дайте, пожалуйста. Наверное, даже стоит два.

– Минуту.

Хозяин дома прошёл по скрипучим половицам, заглянул в подсобку и вернулся с двумя сине-зелёными флаконами.

– По пятнадцать риен за флакон, – невозмутимо сообщил исэи.

Сколько-сколько?! Я вытаращился на то, как Теон отсчитывает деньги (куда большие, чем мой аванс!) за неведомую фигню. Это точно не наркота?

– Так, стоп. Я против. – Я выставил руку ровно в тот момент, когда эти двое обменивались. На лице Теона мелькнуло раздражение, а вот старичок посмотрел на меня с недоумением.

– А что такое?

– Вот и я хотел бы спросить, что это такое – ваш Эльфийский Шёлк. – Хмуро подвигал бровями.

– Так… средство для красоты волос.

Оу.

Я ещё раз посмотрел на Теона, который закатил глаза и положил в специальную мисочку для монет тридцать крупных «баранок». Блин… Ну если хочет парень ухаживать за своей внешностью, я тут не могу палки вставлять в колёса. Вероятно, надо ещё раз поговорить о том, что не стоит красить волосы в синий цвет, но это всё, на что простираются мои полномочия как няня.

Четырнадцать лет – уже не ребёнок. Подросток, который вполне может принимать решения и нести за них ответственность. Опыта общения с детьми у меня не было совершенно, но интуиция подсказывала, что нельзя вот так бульдозером обрушиваться на парня с нотациями, пытаясь задавить авторитетом.

Да и кто я такой, чтобы диктовать Теону, на что тратить деньги? Если у него есть собственные средства – заработал или получил в подарок, – значит, это его личное дело. Он уже имеет право распоряжаться ими по своему усмотрению.

– Так вы не будете брать? – уточнил исэи.

Теон вопросительно выгнул бровь.

– Будем, – неохотно ответил я.

Глава 8. Крыша

Иван

Гружённые всевозможными вьюнами, тюками и сумками, мы как раз обходили Курятник с восточной стороны, когда ушей достиг странный звук «пшик-чпок», а затем расстроенный детский голос:

– Промазал!

Крошечная горошина упала рядом с подошвой временных сандалий. Я тут же закрутил головой, пытаясь понять, откуда донёсся голос одного из моих подопечных, как послышался ещё один «пшик-чпок» и возмущённое голубиное кудахтанье. Я поднял голову – и обомлел.

– А ну, быстро вниз! Кто вам разрешил вылезать на крышу?! – искренне обалдел от открывшейся картины. Близнецы сидели на черепице третьего этажа и стреляли из бамбуковых трубок сухим горохом по птицам.

– Так никто не запрещал… – возмутился, кажется, Сём.

Нога мелькнула над краем загнутого края крыши, и я мысленно очень грязно выругался. Теперь я доходчиво осознал выражение «сердце ушло в пятки». Даже если я сейчас поймаю ребёнка, нет никаких гарантий, что это не закончится летальным исходом.

– Запрещаю!

– А мы всегда так делаем.

– Мне плевать, что вы делали «всегда». Марш вниз!

– А вниз – это вот так? – Рём перегнулся через загнутый край лицом, и я еле-еле сдержался, чтобы не высказаться вслух не предназначенными для детских ушей словами.

Паршивцы!

Очевидно, близнецы меня проверяли… Как очевидно и то, что они специально сейчас будут демонстрировать, как у них «обычно» получается играть на крыше. И чем больше я буду требовать слезть, тем сильнее близнецы будут дразниться. Что в сложившейся ситуации реально опасно. Я скрипнул зубами, бросил все покупки на землю и рыкнул на Теона:

– Как туда залезть? Только быстро!

– Так там в восточном крыле лестница… такая из тёмного дерева… у неё перила красные… и ещё люк с кольцом на крышу…

Я бросился в Кура-Яма-Чё-То-Там со всех ног, крутя в голове мысль, что местные попы совершенно точно никогда не знали ремня. Коридор, ещё коридор, лестница, пролёт… Интересно, та или нет? Я понял, что с утра совершенно запутался в местных хитросплетениях помещений, вообще-то могу с лёгкостью напутать восток и запад, и уже мысленно укорил себя за то, что не попросил Теона помочь показать путь, как перед глазами встала узкая тёмно-коричневая лестница с алыми перилами.

Она самая!

Распахнув люк с такой силой, что он чуть не слетел с петель, я вылез на крышу и… замер. За то время, что я бежал, вроде бы ничего не произошло… Только солнце за облака спряталось.

Под ногами расстилалось море мелкой черепицы, каждая плиточка ровная, гладкая, немного шершавенькая и уложена так аккуратно, будто не крышу строили, а пазл собирали. И всё это под таким углом…

Но если бы только черепица! По краям крыши возвышались какие-то витиеватые фигурки с завитками, которые, очевидно, что-то значили для местной архитектуры, но для меня выглядели как очень дорогие крючки для одежды.

«Или то, что может вспороть тело человека за долю секунды, если он поскользнётся и упадёт на такую фигурку», – сказал внутренний безопасник, и я мотнул головой, отгоняя жуткие мысли.

– Рём! Сём! Быстро в дом! – скомандовал идиотам, которые бегали вдоль края, продолжая палить из трубок по голубям.

– О, Ивэнь! Иди к нам.

– Это вы идите сюда.

– Не-а. Тут такой красивый вид! Если что, я полечу…

А дальше произошло страшное. Внезапно подул ветер.