Человеку она бы внешне дала лет двадцать шесть или двадцать восемь, и он определённо принадлежал к самому низшему сословию. Он не имел магии – тут Киоре даже переходить на драконье зрение не было надобности – и, судя по обноскам, отсутствию украшений и ужасно коротким ярко-рыжим волосам, не обладал поддержкой хоть сколько-то состоятельной семьи. Нет, оттенок как раз очень благородный – лисий, – что редкость среди людей без магии, но длина… Фаланга пальца, не больше!

С самого начала Ивэнь пренебрежительно поклонился, а затем попытался совершенно возмутительным образом прикоснуться к ней. Драконице! Никакого почтения! Киора имела полное право разгневаться и выставить чужака вон, но пребывала в таком ошеломлении, что просто села на циновку, на которой обычно принимала гостей. Ивэнь же вновь плюхнулся бесцеремонно близко, дерзко проигнорировав положенные по этикету пять шагов, а ведь именно столько – не меньше! – сословий их разделяло.

И в тот момент, когда Киора мысленно потянулась к Кураяма-дзё, чтобы выставить наглеца за порог, Ивэнь заговорил. Голос у мужчины оказался на редкость звучный. Низкий, мелодичный, обволакивающий, с лёгкой хрипотцой. Про такой говорят – словно тяжёлый шёлк, скользящий по полированному древу старого сундука.

«Киора»…

Не «Киора-сан», не «леди Морской Лотос» и даже не «госпожа крылатая». Вот так одним обращением показал, что считает вправе общаться с ней как с равной. Драконица мысленно хмыкнула.

Её взгляд упал на непривычно широкие плечи и руки с выступающими жилами, обожжённое солнцем лицо с лёгкой растительностью на щеках и обветренные губы. Чересчур развитые мышцы плеч, рук и особенно выдающиеся – груди. Тонкая светлая ткань вопиюще неприлично обтягивала последние… Так даже самая развратная гейша не оденется перед своим покровителем. А уж про обтягивающие штаны и гм-м-м… место, которое принято скрывать взрослым, драконица и вовсе тихо ахнула. Как он вообще сидит в этой одежде, скрестив ноги?! Любой мужчина, будь то человек, оборотень или дракон, предпочёл бы широкие штаны и кимоно, пускай даже укороченное, но которое скрывало бы гм-м-м… вот это всё. Богиня Аврора! Ему там вообще удобно так? Не пережимает? Впрочем, мужчины-эльфы тоже предпочитают утягивающие штаны, правда, они поверх носят туники…

Киора отвела взгляд от мужского паха и мысленно себя одёрнула. Не смотреть, не смотреть, не смотреть… Это бесстыдство, в конце концов. А она драконица. Взгляд вновь упал на широченные плечи. Никогда не видела столько крупных мужчин… Даже среди драконов. Кто он? Кузнец? Строитель кораблей? Разнорабочий?

В драконьем языке существовало выражение «тонкий, как ива», и было это желанным комплиментом и для женщины, и для мужчины. Ивэнь же напоминал ствол высокой и крепкой сосны, что стоит на утёсе над морем – непоколебимый, несмотря на штормы и солёные ветра. Никакой благородной гибкости и тонкости.

– …И если мы договоримся, я гарантирую, что этот замок не только не рухнет, но и станет чуть организованнее, – закончил свою речь Ивэнь.

– Вы действительно издалека, – вырвалось у Киоры, которая ещё не пришла к выводу, как общаться с диковинным гостем. С одной стороны, он вёл себя неприемлемо, на грани оскорблений, с другой – говорил складно, вполне уважительно и пришёл с детьми…

Ах да, дети.

Драконица перевела взгляд на стену, увешанную ценными свитками с историческими картинами. Когда-то тут были обычные бумажные вставки, но близнецы настояли, что хотят украсить приёмную гостиную и продемонстрировать гостям богатство рода Морского Лотоса. Разумеется, это не имело никакого отношения к тому, что бумага просвечивала, а свитки – нет. Ну-ну.

Киора прекрасно отдавала себе отчёт, что её сорванцы сейчас сгруппировались по ту сторону стены и подслушивают каждое слово. Выходит, от детей не укрылось, что за последний год в Кураяма-дзё слишком много посторонних драконов. Неужели они чувствуют себя брошенными? Ревнуют? И потому действительно хотят видеть нянем этого мужчину из… из…

– Да, я очень издалека, – подтвердил Ивэнь, не догадываясь о мыслях драконицы. – И раз уж мы затронули эту тему, хочу сразу предупредить, что буду работать нянем временно. Мне надо скопить на обратный полёт, так что не обессудьте, как только нужная сумма будет заработана, разумеется, за вычетом расходов на мою еду и проживание, я вас покину.

Полёт?

Киора посмотрела на Ивэня по-иному. Если гость собирается лететь на кондорах, то это храбро. Если же речь про драконов… то это очень и очень дорого. Никакой уважающий себя дракон не опустится до транспортировки человека… Разве что совсем молоденькие, из бедных родов.

– Это будет очень дорого, – отметила драконица, прикидывая, сколько лет надо работать в услужении, чтобы скопить достаточную сумму на перелёт на драконе. За какую сумму бы она пустила человека на свою спину? Да ни за какую! Кошмар какой!

– Догадываюсь, – шумно вздохнул мужчина, но тут же улыбнулся. – С другой стороны, вам же это только в плюс. Я поработаю у вас подольше. Собственно, тут возникает следующий вопрос: на какое ежемесячное жалование я могу рассчитывать?

Киора моргнула, пытаясь переварить этот напор. Ивэнь говорил так, будто они были добрыми давними знакомыми, а не обычным человеком из низов и драконицей из рода Морской Лотос. Его наглость была почти восхитительной – если бы не граничила с откровенной дерзостью.

Она уже открыла рот, чтобы сделать замечание, но он продолжил, чуть склонив голову набок:

– И да, я хочу иметь один выходной в неделю.

Ошеломительно бесстыдно!

Один выходной в неделю!

На Огненном Архипелаге такие просьбы считались бессовестными. Каждому дракону, оборотню и просто человеку, рождённому в драконьем государстве, с молоком матери вкладывались мысли, что труд – это не просто обязанность, это честь. Ежегодные государственные праздники – вполне достаточный отдых для тех, кто живёт с чувством долга и уважением к общему делу. Люди, клянчащие свободные от забот дни, – это песчинка в чётко отлаженном механизме, способная вывести из строя всю систему. Беря выходной, они увеличивают нагрузку на других людей. Свободный день можно попросить только в очень редких уважительных случаях, будь то болезнь или смерть родственников. Она сама последний раз брала выходной более пяти лет назад!

***

Иван

Красотка зависла, а я вздохнул и потянулся. Что-то какая-то неудобная эта поза со скрещенными лодыжками… Неужели так жалко стульев для гостей? Пока Аянэ сюда меня вела, я точно пару пуфиков приметил. Блин, ну всё ж удобнее, чем сидеть на полу.

– Один выходной в неделю? – переспросила Киора, и я, немного подумав, кивнул.

Ну да, одного мне будет достаточно. Пять на два – стандартный режим для большинства следственных подразделений, сутки через трое – у оперативных групп, а мне будет нормальным и график шесть-один. Хочется поскорее заработать на билет до дома и слинять из этих диковинных земель.

– Любое существо – натянутая струна в инструменте, – внезапно ответила девушка, прерывая мои размышления. – Если одна струна ослабеет или оборвётся, вся мелодия рухнет, обрываясь на резком фальшивом звуке.

Эм-м-м… при чём тут музыка? Я вообще-то её про оплату и выходной спрашивал… Может, это не в её ведении? Ах, я ещё про безопасность хотел обозначить свою точку зрения. Тут точно надо с мужиком разговаривать!

– Я, конечно, не сексист, но можно поговорить с вашим супругом?

– Секс… кто?!

Тёмно-янтарные глаза уставились на меня с неприкрытым шоком.

***

Киора

– Секс… кто?!

Киора пыталась понять, что именно он только что сказал. Этот мужчина, этот… Ивэнь сидел перед ней с неуклюже скрещёнными ногами и вальяжно растягивал губы в улыбке.

Неужели это мужчина-гейша?! Драконица слышала, что такое есть у эльфов, но и представить не могла, что эти извращения докатились до людей… Ужас какой! С другой стороны, это многое объясняло: мужчина выглядел бедно, но говорил и вёл себя как равный, явился явно издалека, но при этом держался замечательно. И выговор! Никакого акцента. Эта деталь с самого первого мгновения озадачила драконицу, а сейчас она пришла к выводу, что если Ивэнь занимался обслуживанием женщин…

«А почему только женщин? Вполне вероятно, что и мужчин тоже! Про супруга же спрашивает».

Киора на миг зажмурилась, запрещая себе думать об этом. Это не её дело. Какая разница, как он зарабатывал деньги раньше? Сейчас Ивэнь претендует лишь на должность няня.

– Увы, у меня нет супруга. Я вдова.

– Оу… мои соболезнования.

Драконица бросила взгляд на открытые двери балкона. Огромный жёлтый диск уже коснулся верхушки гор. «Жду вашего отчёта лично во дворце не позднее часа Закатного Солнца», – всплыло напоминание принца Аккрийского в голове. Драконий принц – не то существо, которое можно заставлять ждать.

– Простите, но на этом всё. Аянэ, подготовь комнату для Ивэня, покажи ему всё.

***

Киора

– Увы, у меня нет супруга. Я вдова, – ошеломила меня эта женщина.

– Оу… мои соболезнования, – произнёс я на автомате, понятия не имея, как реагировать на такое признание.

Эта изящная красавица с тонкой талией, перевязанной алым поясом, никак не хотела у меня ассоциироваться ни со вдовой, ни с матерью четырёх детей (А Теону, между прочим, четырнадцать, и я вообще боюсь представить, во сколько лет она родила!) и владелицей гигантского исторического замка. Весь мой запал и подготовленная речь на тему детской безопасности и отсутствия охраны на входе растворились сами собой. Пока я пытался подобрать хоть сколько-то подходящие к ситуации слова, Киора стремительно и грациозно поднялась и сказала:

– Простите, но на этом всё. Аянэ, подготовь комнату для Ивэня, покажи ему всё.

– Да, Киора-сан, – отозвалась та самая пожилая кухарка, сложив руки ладонями друг к другу и низко поклонившись.

Я подскочил с небольшим промедлением и быстро уточнил, поймав ускользающую девушку за рукав:

– Так погодите, я, получается, принят? А какая будет зарплата?

– Достойная. – Тёмно-янтарные глаза блеснули, клянусь, угрожающе!

Что за отвратительная манера отвечать, не отвечая! Ар-р-р!

– М-м-м… А выходной один раз в неделю, верно?

– Я подумаю. Отпустите, мне надо улетать, – почти гневно произнесла Киора.

Пришлось разжать кулак.

А дальше где-то сбоку прошелестела длинными халатами Аянэ и попросила следовать за ней. Коридор был длинным и тихим. Полы из лакированного дерева блестели так, будто их натирали с утра до ночи. Бумажные стены украшали росписи – одни с горными пейзажами, другие с карпами, плывущими среди облаков. Мы прошли по огромному залу с открытыми панелями, откуда открывался вид на внутренний дворик с декоративным прудом. В целом, местные декорации меня не особенно трогали, в крови бурлила злость на новую работодательницу.

«Нет, ну как так можно даже не сказать, сколько у меня будет выходных?» – сказал я, как оказалось, вслух.

– Господин Ивэнь, вы говорите о свободных днях так, будто они являются неотъемлемой частью вашего существования, – внезапно откликнулась моя сопровождающая, всё так же идя чуть поодаль. – Но позвольте мне рассказать вам одну древнюю истину, которую шёпотом передают из уст в уста в каждом уголке этого мира. День матери начинается с первым лучом рассвета, а заканчивается лишь тогда, когда последние тени ночи растворяются в утренней дымке. Её руки трудятся, когда руки детей отдыхают. Её глаза следят, когда глаза детей закрыты сном. Ветра могут утихнуть, волны – успокоиться, а горы – осыпаться пеплом, но сердце матери никогда не перестаёт биться в ритме заботы. Она – как лотос в пруду: всегда на поверхности, всегда готова к новым трудностям.

К чему клонит пожилая повариха, понять было не сложно.

– Но я ведь не мать! Я наёмный работник! – воскликнул раздражённо.