Он уже знал, куда их отправит. На “Глыбу”. На ту самую Нейтральную станцию, откуда они все и вылетели ранее. В рабство. Туда, где их встретят ошейники, и у каждого нового пирата, глядящего на них, будет один-единственный вывод: лучше обойти этого охотника десятой дорогой.

………

На борту “Клинка Пустоты” царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь шелестом вентиляторов и негромким гулом систем жизнеобеспечения. Серг всё также сидел в кресле капитана корабля, слегка наклонившись вперёд, с опорой на одну руку. Его взгляд был прикован к голографической проекции, где мигали значки: захваченные корабли, статус пленных, биометрия, сигнализация движения и парализующих протоколов. Почти все оставшиеся пиратские экипажи сдались. Они не просто прекратили сопротивление – они обрушились, словно карточный домик, раздавленный молотом страха. Боевые дроны, отточенные до бездушного совершенства, стали для них не врагами, а пришедшими с неба судьями. Сражаться с машинами, которые не чувствуют боли, не устают, не делают ошибок – бессмысленно. Особенно когда у тебя в руках пистолет с двумя патронами, и один из них ты приберёг для себя.

Моральный дух, и без того хлипкий, после разгрома москитных волн, после потери тяги, после уничтожения флагманского корвета рухнул ниже нуля. Паника расползлась, как плесень – в рубках, в технических отсеках, даже в каютах. Люди метались, требовали выбросить оружие, кидали коммуникаторы, кричали, что они просто “механики”, “пилоты по найму”, и банально “ничего не знали”.

На одном из фрегатов команда схватила своего капитана, когда тот попытался включить протокол самоуничтожения. Его били прикладами, топтали ногами, прежде чем связать по рукам и ногам. Кто-то из экипажа – из бывших колонистов, ставших пиратами не по своей воле – орал в общий канал:

– “МЫ СДАЁМСЯ! НАШ КАПИТАН СУМАСШЁЛ! МЫ НЕ ХОТИМ УМИРАТЬ!”

– “У НАС НЕТ ОРУЖИЯ! МЫ СЛОЖИЛИ ВСЁ!”

– “МЫ ПЕРЕДАДИМ ЕГО ВАШИМ БОЙЦАМ!”

На другом корвете десантный дрон буквально вошёл в ангар и застал всю команду стоящей на коленях. Кто-то держал над головой данные доступа, кто-то – координаты склада, где пираты прятали добычу. Один из наводчиков дрожал так, что потерял сознание ещё до того, как высадившийся там боевой дрон подошёл ближе.

И каждый, кто сдавался, был быстро и эффективно парализован. Шокеры дронов, импульсные излучатели узкого диапазона, легко “отключали” тело на двадцать – тридцать минут, не повреждая нервную систему. Разумные просто падали, как куклы, с дрожащими веками и учащённым пульсом. Затем дроны подбирали тела и загружали их в транспортные модули. Каждый из таких модулей – представлял из себя антисептический кокон со встроенными фиксирующими полями и лёгкой седацией. Они не давали пленнику ни шанса двинуться или сказать хоть слово. Всё было максимально автоматизировано… Бесстрастно и точно…

На “Клинке Пустоты” один из боковых ангаров уже был переоборудован – в зал для содержания пленных. Именно там Серг заранее приказал развернуть модульный блок-контейнер с клетками, прозрачно-силовыми камерами и подвижными сканерами. Дроны, выгружая парализованных пиратов, проводили их через дезинфекционные дуги, затем – через молекулярные сканеры. Каждый клочок ткани, каждый имплант, каждый зацепленный в кожной складке осколок проходил проверку. Любые тайники, даже под кожей, или даже внутри их тел – были вскрыты. Любой киберпротез – временно деактивирован. Даже зубы просвечивались – на предмет встроенного оружия или капсул с ядом.

Одежду с пленников снимали полностью. Дроны делали это механически, за считанные секунды. Одежда обрабатывалась и сортировалась в стерильных отсеках. Пленники же – голые, испуганные, многие дрожащие от унижения и шока – помещались в прозрачные клетки с мягкими, но прочными полями. Камеры поддерживали нормальную температуру и вентиляцию, но лишали всякой приватности. Не из жестокости – из расчёта. Психологически проще подчинить тех, кто уже опущен в глазах самого себя. Серг не получал удовольствия от этой процедуры. Но знал – это нужно. Весьма показательно. И максимально рационально.

Капитаны пиратских кораблей получали иное обращение. Каждого из них, после парализации и идентификации, дроны загружали в индивидуальную криокапсулу. Такое, похожее на высокотехнологичный гроб, устройство автоматически фиксировало тело, вводило анестетики, блокаторы двигательной активности и медленно опускало температуру до стабильных -173°С, без фрагментации тканей и с сохранением сознания в глубоком подавленном режиме.

Каждая такая капсула фиксировалась в верхнем отсеке ангара – вдали от основного плена. Они были живыми пакетами данных, сжатыми в лёд, до тех пор, пока Серг сам не решит, что с ними будет делать. Дроны работали бесшумно и безукоризненно. А сам молодой парень, глядя на их действия, отметил мысленно:

“Всё идёт почти также, как и у тех самых муравьёв. Каждый знает, что делать. И не задаёт вопросов. Когда-нибудь мне придётся всё это объяснять своей команде… Но не сейчас.”

В воздухе висел едва заметный запах стерильного металла и озона. Когда последний из пленников был размещён, когда все криокапсулы были герметизированы, а сканеры показали ноль угроз, Серг медленно встал и направился в ангар с пленниками. Его шаги отдавались гулко среди холодных стен, а за прозрачными барьерами десятки глаз следили за ним. Одни – с мольбой. Другие – с животным страхом. Третьи – с пустотой, за которой больше не было личности. Он остановился перед клетками, осмотрел всех и, чуть повысив голос, произнёс в комм:

–Вы – живы. А значит, вам повезло. Ваши капитаны продались кому-то, кто хотел моей смерти. Теперь вы станете частью ответа. Вас продадут. Не всех, но почти. Некоторые, возможно, получат выбор. Остальные – судьбу. В следующий раз подумайте, прежде чем поднять оружие на того, кто не прощает.

Он развернулся и пошёл прочь. Сзади за его спиной – только тишина. Поисковая операция началась сразу же после полной зачистки пиратского флота. Серг, глядя на голограмму с десятками ярких меток, отдал короткий и чёткий приказ:

– Запустить протокол зачистки. ИИ кораблей – в отстойник. Топливо, боекомплект, расходники – на склад. Всё остальное – уничтожить. А до этого – выловить всех, кто выпрыгнул из своих москитов. В приоритете живые.

И тут же начался поиск катапультировавшихся пилотов. Почти сотня капсул с пилотами пиратских москитов, до сих пор плавали в пространстве. Крошечные спасательные капсулы, разбросанные по полю боя, всё ещё оставались там, беззащитные и открытые любым угрозам. Большинство были в спящем или полусознательном состоянии. Некоторые капсулы подавали слабый сигнал, у других питание уже на исходе. Внутри – живые, но обезвоженные, травмированные, запертые в этих летающих гробах с автоматическими системами жизнеобеспечения.

Дроны-разведчики “Клинка Пустоты” с точностью до сантиметра прочёсывали область – импульсные сканеры, термографы и тонкие квантовые колебательные сенсоры выявляли малейшие аномалии в температуре и плотности. Каждая капсула, как только её находили, облучалась инфразеленым сигнальным лучом, маркировалась и подхватывалась при помощи манипуляторов. Некоторые пилоты успевали очнуться – и пытались сопротивляться, что заканчивалось мгновенным уколом паралитика через оболочку капсулы, или мощным электромагнитным шоком, от которого их мышцы просто переставали слушаться. Были и те, кто молил о помощи, в слезах, понимая, что им чудом удалось выжить – но что свободы им не видать.

Они пополняли ряды пленных. Будущих рабов. Потенциальных объектов для дальнейшей перепродажи или использования в ремонте, шахтных работах, аванпостах. Ведь Серг ни разу не произнёс слова "милосердие".

Пока шла операция по спасению уцелевших, более тяжелые дроны с “Клинка Пустоты” приступили к работе с оставшимися кораблями пиратов. Это были жалкие корыта. Их корпуса держались буквально только на честном слове. На болтах… Заклёпках… Местами имеющейся сварке. Или, как говорили на Ковчеге – на верёвках и соплях. Внешняя броня местами была практически под ноль выедена коррозией, а внутренние отсеки – изношенные, как сапоги старого мародёра.

Серг даже не думал оставлять себе эту рухлядь. Ему были нужны только три вещи: ИИ кораблей – пусть и примитивные, но они могли содержать записи, логи, координаты тайников, данные на других пиратов, заказчиков и маршруты караванов… Запасы топлива – особенно тяжёлый гелий и гелий-3, которые использовались в форсажных камерах москитов… Боеприпасы – торпеды, боеголовки, снаряды для старых корабельных пушек. Даже устаревшие, они могли быть модифицированы под дроны или использоваться как мины…

Так что в каждый повреждённый корабль пиратов проникали дроны-инженеры. Их манипуляторы, на манер металлических щупалец, ловко извлекали блоки ИИ из главных вычислительных ядер. Эти блоки упаковывались в поглощающие тепло капсулы и отправлялись в защищённый отсек “Клинка Пустоты”. Отсек за отсеком разбирались топливные резервуары. Баки с гелием маркировались и затаскивались в склады. Боезапас выгружали вручную – дроны аккуратно перемещали контейнеры, даже если на них были царапины или вмятины. Старьё, но опасное. А закончив с разбором и изъятием интересующих его объектов, Серг отдал финальный приказ:

– Уничтожить. Без остатков.

И буквально через несколько секунд после его слов, отправившихся в эфир, первая торпеда ударила в центр самого крупного пиратского фрегата… И… Тот вспыхнул, как консервная банка, в которую закачали горючий газ. Металл раскалился, внутренние отсеки вспыхнули, уцелевшие кабели заискрились в хаотическом огне. Следом попала вторая, прямо в открывшуюся пробоину. Там уже виднелась бронированная обшивка реакторного отсека этого старого корабля. Этого удара хватило, чтобы корабль полностью испарился, превратившись в яркую звёздочку.

Следующие удары шли по более мелким кораблям. Один за другим… С предельной точностью… Разрывы вспарывали обшивку, выбрасывали осколки, турели срывались со своих ложементов и, вращаясь, уходили в пустоту. Некоторые фюзеляжи ломались пополам, словно тростинки. Всё это делалось методично и чётко. Так что всего лишь через час от достаточно грозной пиратской флотилии не осталось ничего, кроме обломков – расползавшихся под давлением импульсов и разлетающихся в разные стороны. И всё это время Серг внимательно следил за телеметрией.

–Подтвердите. Нет активных источников энергии? Ни сигналов, ни маяков? – Тут же запросил он, как только пошли сигналы об окончании работы по уничтожению кораблей пиратов.

–Подтверждено. Все корабли пиратов уничтожены. В секторе полное радиомолчание по всем диапазонам. Остались только дрейфующие фрагменты без термоподписи. – Тут же ответил ему Хорус, на что парень просто молча кивнул и приказал возвращаться к станции “Глыба”. Так как там должна была состояться вторая часть его плана по укреплению своих собственных позиций на территории Фронтира. Именно поэтому, после окончания всей этой бойни, которая кому-то могла бы показаться просто бессмысленной, “Клинок Пустоты” развернулся медленно, плавно – как хищник, насытившийся добычей. Гравиметрические якоря плавно развернули нос корабля в сторону точки выхода в гиперпространство, ведущей к нейтральной станции “Глыба” – серому, нейтральному анклаву, куда стекались торгаши, наёмники, дипломаты и палачи.

Там Серг мог продать пленных. Обменять трофеи. Закрепиться. И, как он думал, и даже планировал, начать новую фазу. Пока корабль набирал скорость, в ангарах всё ещё мерно гудели конденсаторы, работали сканеры и дроны сортировали тела пленных. Но это был уже конец этой операции. Ведь это была его победа. Холодная, расчётливая и безжалостная. И всё ещё пытаясь осознать всё произошедшее, Серг медленно закрыл глаза и приказал:

– Хорус! Прокладывай маршрут. Скорость – на максимум, как только выйдем из зоны остаточного излучения. Пусть это будет быстро.

– Принято. Время до выхода из системы в гиперпространство – пять минут.