Окрик Учителя стоит в ушах до сих пор. И что означает вопрос, понятно ли сказанное, Виктор тоже отлично знает. Это его первый рейд. И он, в любой момент готовый выхватить закреплённый над плечом пистолет-автомат, пытается определить, что значит «близко».

Опытные пацаны говорили – жди, пока плеснёт вода! Поначалу они просто всплывают, присматриваются. Сразу не нападают. И надо ползти быстрее, выигрывать время! Пройдёшь место, где потолок низкий, доберёшься до сухого, а там уж стреляй, по сухому эти твари неуклюжие. Но если слишком рано выхватишь ствол и замедлишься, то с одной рукой можешь не успеть. Нужно тянуть до последнего, до пока прям плеснёт! Вот, если плеснуло – тогда пора. Тогда, главное – прицелиться.

Во сне Виктор полз по трубе впервые. Опыта, который мог бы дать понимание, как звучит по-настоящему опасный всплеск, у него не было. Он перебирал руками и ногами быстро, как мог. А к сердцу против воли подступало жуткое, ледяное предчувствие: он не успеет. Не доползёт. Крысы порвут его раньше, чем увидит долгожданный просвет в темноте. И он навеки присоединится к тем пацанам, что уже ушли к Стражам…

Всплеск.

Да! Теперь – это точно он. Виктор отрывает от трубы правую руку, выхватывает из петли пистолет. Но уже поздно. Он не успел! А ведь говорили парни – те, кто поосторожнее, – держи ствол наготове. Патронов потратишь больше, от Учителя огребёшь – зато живым выберешься…

Виктор вскидывает руку, палит очередью. Уже понимая, что бесполезно, уже зная, что выстрелы эти – Проклятым на смех. Рядом с ним распахиваются зловонные пасти, капает слюна. Крыс слишком много. Нескольких он, может, и снял, но тварей осталось гораздо больше, чем сдохло.

Последнее, что понимает Виктор – пиршество крысы начнут с лица. Непременно с его лица! И это почему-то самое жуткое.

Виктор кричит, задыхается от крика. А навалившиеся со всех сторон крысы победно скалятся…

Он проснулся в четыре утра, в холодном поту. Судя по тому, что саднило горло, снова кричал.

Лючия, психолог Департамента, во время каждого нового сеанса уверяла, что эмоциональный фон Виктора выровнялся и вот-вот стабилизируется… Что ж. Видимо, долгожданное «вот-вот» пока не настало. Хотя, справедливости ради – в последнее время кошмары действительно являются всё реже.

Его детство закончилось двенадцать лет назад. С того рейда прошло долбаных двенадцать лет! Он давно не сопливый пацан. Шрамы от крысиных зубов свели с подбородка и предплечий Виктора ещё во время учёбы в Академии. Тогда же починили не единожды ломаный нос – внешность эсдика должна располагать к себе граждан. Изучив свою физиономию в зеркале после всех проделанных манипуляций, Виктор с изумлением обнаружил, что не такой уж он и урод.

У него всё отлично! Он давно живёт другой жизнью, детство вычеркнуто из неё раз и навсегда.

Так, спрашивается – почему?! Откуда снова этот проклятый сон? Лючия о нём наверняка уже знает, служебный браслет контролирует эмоциональный фон детектив-сержанта Ковальски денно и нощно. Лючия снова будет участливо его расспрашивать. Да ещё Штольц со своим висяком…

Да уж. Утро сегодня явно не задалось.

Виктор встряхнул головой. Всё, хватит раскисать! Думать сейчас нужно не о снах, а о предстоящей работе. Он уже, кстати, почти приехал.

Глава 4

Локация: Зеленый округ, Юго-Западный сектор
Лесопарковая зона. Испытательный полигон

Полигон находился на окраине округа, в Лесопарковой зоне. Последние полсотни метров Виктор шёл пешком, скутер оставил на парковке. В лесопарке никаким транспортным средствам не позволялось нарушать покой отдыхающих. Здесь по специально выделенным для этого дорожкам передвигались только на велосипедах, самокатах, роликах и прочих безмоторных приспособлениях.

Ограду полигона вписали в окружающий пейзаж искусно и ненавязчиво. Расцветка высоченного, в полтора десятка метров, ограждения, копировала деревья на фоне неба и казалась продолжением парка. Ворота в ограждении Виктор заметил не сразу. Зато отворились они, как только он приблизился – створки бесшумно разошлись в стороны. Едва ли на полметра, ровно, чтобы пройти. И сомкнулись сразу, как только Виктор оказался на территории полигона.

– Эс-Ди? – спросил встретивший его парень в форме охранника.

Виктор кивнул. Поднёс руку с браслетом к устройству, которое протянул парень. Подождал, пока тот проверит считанные данные.

– Проходите, – охранник махнул рукой. – Хозяина предупредили.

– Э-э… – Виктор запнулся.

То, на что указывал охранник, больше всего напоминало гриб на высокой тонкой ножке. Стеклянная колонна – присмотревшись, Виктор понял, что это лифтовая шахта, – и круглая площадка, увенчанная прозрачным куполом.

– Кабинет хозяина, – проследив за его взглядом, пояснил охранник. Он, похоже, был доволен произведенным впечатлением. – Высоко сижу, далеко гляжу.

– Да. Я понял.

Шагая к «грибу», Виктор ругал себя за неуместную растерянность. Третий год в Эс-Ди – и рот раззявил, как пацан зелёный. Давно пора перестать удивляться чему бы то ни было…

Стеклянные двери лифта разошлись в стороны так же предупредительно, как ворота ограды. Виктор шагнул в кабину. Двери сомкнулись, мелодичный голос предупредил о том, что сейчас они поедут вверх, и спустя минуту Виктор вышел из лифта посреди круглой площадки.

Хозяин кабинета поднялся ему навстречу из-за стоящего возле прозрачной стены стола. Столешница повторяла изгиб стены. А хозяин сидел так, что мог одновременно видеть и полигон, и сидящего напротив собеседника.

– Детектив Ковальски?

– Совершенно верно, – Виктор снова вытянул вперёд руку с браслетом.

Хозяин кабинета улыбнулся:

– Это лишнее. Присаживайтесь, – кивнул на кресло с высокой удобной спинкой. – Я ждал вашего визита.

– Вот как?

– Ну, разумеется. От души надеюсь, что во время встречи вы зададите все интересующие вас вопросы, – он выделил голосом слово «все», – и мы наконец-то сможем вернуться к полноценной работе. Хотя, считаю своим долгом предупредить: за беседой со мной вы зря потеряете время. К тому, что уже рассказал вашим коллегам, мне добавить нечего.

– То есть, вы утверждаете, что свидетелей преступления нет?

Виктор уселся в предложенное кресло, вытащил из кармана и развернул плежер.

– Детектив Ковальски. – Хозяин кабинета, мужчина с элегантной седой шевелюрой и белоснежной улыбкой, скучающе вздохнул.

Выглядел он лет на пятьдесят, но Виктор подумал, что реальный биологический возраст, вероятнее всего, перевалил за девяносто. Стариков выдавала не внешность, её при нынешних возможностях коррекционной медицины можно варьировать как угодно. Их выдавал скучающий взгляд. Ничто не ново под луной. Всё уже было. А всё, что будет – лишь повторение пройденного.

– Я ведь уже отвечал. Свидетелей нет, и быть не могло. В это время суток на полигоне не положено находиться никому, кроме уборщиков. Это категорически запрещено Инструкцией.

– Но кто-то здесь, тем не менее, оказался, – напомнил Виктор.

Хозяин полигона развёл руками:

– После того, как вы или ваши коллеги объясните мне, как этому кому-то подобный фокус удался, я, разумеется, приму все меры для того, чтобы такое больше не повторялось.

– На камерах слежения – никого?

– Никого. Мы ведь предоставили записи.

– А уборщик на полигоне – единственный?

– Машина – нет. Их шесть. Территория у нас, как видите, не маленькая, – хозяин повёл рукой в сторону своих владений. – А даст-оператор – да, один.

– Принимая Бероева на работу, вы знали о том, что он журналист?

– Разумеется, нет. Если бы знал, не принял бы. Бероев использовал поддельный номер ай-ди. Выдавал себя за некоего Питера Свенсона.

– А почему вы его не приняли бы?

Хозяин любезно улыбнулся.

– Потому что информация о клиентах, которые посещают полигон, конфиденциальна. А я не настолько наивен, чтобы поверить, будто практикующий журналист ни с того ни с сего решил сменить профессию.

– А с чем связана конфиденциальность?

– С коммерческой тайной. Полигон предназначен для испытаний новинок автопрома. Никому ведь не хочется, чтобы его секретный проект стал достоянием конкурентов, верно?

– А как же тогда Бероеву удалось к вам пробраться? Каким образом ваша служба безопасности проморгала поддельные документы?

Хозяин снова улыбнулся:

– Помилуйте, молодой человек. У меня тут всё-таки не Эс-Ди. Первый уровень контроля документы Бероева прошли – он подготовился к своей, так сказать, миссии достаточно серьезно. А копать глубже у нас до сих пор было не принято. Хотя сейчас я, разумеется, уже задумался о том, чтобы усилить контроль.

– Я могу осмотреть полигон и помещение, где убили Бероева? – Виктор поднялся.

Хозяин полигона кивнул:

– Осматривайте. От души надеюсь, что после осмотра вы уберёте ваше ограждение. Время – деньги, знаете ли.

– Знаю. Но гарантий дать не могу.

Виктор поймал себя на том, что последнюю фразу произнес с затаенным злорадством. Хозяин полигона его раздражал – как раздражали другие подобные личности.

«Новинки автопрома», как же!

Нет, есть, конечно, вероятность, что время от времени тут действительно что-то испытывают, существует. Но в то, что это – единственное назначение полигона, Виктор не верил.

Слишком уж лощёным выглядел хозяин. Слишком дорого был одет, слишком снисходительно-уверенно себя вёл. Виктор отчего-то был уверен, что банковский счет этого человека давно превысил шестизначное число. На доходах от сдачи территории под испытания столько не заработаешь.

Одним Стражам известно, что тут на самом деле происходит, – думал Виктор, шагая вслед за сопровождающим, которого приставил к нему хозяин, мимо гигантской бетонной петли и таких же гигантских трамплинов.

Гонки с тотализатором, размеры ставок в которых он себе и представить не сможет? Скорее всего. Хозяин полигона откровенничать точно не будет. И он не из тех людей, кого можно допросить с пристрастием. На вопрос, для кого предназначены расположенные амфитеатром трибуны в дальнем конце полигона – по прикидкам Виктора, они могли бы вместить добрую сотню человек, – старик только улыбнулся, всё так же безмятежно.

«Для приёмных комиссий, наблюдающих за испытаниями, конечно же».

«Эти комиссии столь многочисленны?» – попробовал съязвить Виктор.

«О, по-разному. Бывает, что весьма многочисленны. А мы должны быть готовы принять любое количество наблюдателей. Места оборудовали с запасом».

И опять лыбится. И ведь не скажешь гаду ничего…

– Подсобное помещение – вон там, – голос сопровождающего заставил Виктора встряхнуться. – Пойдёте туда, или вам здесь что-то нужно?

Виктор помедлил. Но придумать, что ему может понадобиться на полигоне, не сумел.

– Идёмте.

Сопровождающий, жестом пригласив Виктора следовать за собой, зашагал к небольшому ангару у ограды.

Площадка перед ангаром была огорожена переносными столбиками с полосатыми лентами, дверь опечатана.

Виктор отодвинул столбик, к двери приложил руку с браслетом. Магнитная полоска, украшенная голографическими значками Эс-Ди, с тихим шелестом свернулась. Виктор убрал её в карман и толкнул дверь.

Свет в ангаре включился автоматически. Помещение было небольшим, лишенным окон, метра два на три. С правой стороны выстроились двумя рядами пять куполообразных, похожих на перевёрнутые чашки, машин-уборщиков.

– Шестую машину ваши забрали на экспертизу, – пояснил сопровождающий. – То, что от неё осталось.

Виктор кивнул.

У левой стены ангара стояли небольшой стол и кресло оператора. Тело Бероева убрали, остался только контур на полу, нанесенный светящимся маркером.

Фото с места происшествия Виктор уже видел. Воображение мгновенно дорисовало картину: перевернутое кресло и изрешеченное пулями тело в луже крови на полу.