Да ты… Да такие, как вы и сделали меня такой! воскликнула Агния, заикнувшись, а голос ее коснулась дрожь. Меня в школе знаешь, как гнобили?! Да я выросла такой, чтобы защищаться от вас! От всех вас, злых людишек! Я выросла и теперь вы мне все должны! Ясно?!

Стас захохотал в голос, запрокинув голову.

Че ты несешь? Причем здесь мы и твоя школа? Что мы тебе сделали? недоумевал Воскресенский, ткнув в ее сторону указательным пальцем. Иди таблетки выпей или что ты там пьешь… Дура!

Я еще сильнее надавила на его грудь, чтобы остановить его, а Макс схватил его за руку, оттаскивая подальше от Цветочкиной.

Да че вы меня держите? Ее вон держите, ненормальная! возмутился Стас, вырвав руку, а после быстрым шагом направился в сторону автобуса.

Мы с Янковским неоднозначно переглянулись. Он укоризненно покачал головой и опустил руки на пояс, а бросилась бежать за уходящим парнем.

Только не надо сейчас нравоучений, раздраженно произнес Стас, зажав сигарету между зубов.

Пару секунд, один щелчок зажигалкой, и сигарета в сумерках загорелась желто-сырной точкой. Мы остановились возле автобуса, и он сделал первую затяжку, умиротворенно выпустив серый табачный дым. Я мельком глянула на его профиль и учуяла ядовитый запах сигарет. Шел третий день нашего пребывания в нейтральной зоне, и его легкая щетина уже угрожала перерасти в колючую бороду.

Конечно, вы оба хороши, но…

Если ты сейчас скажешь что-то в ее защиту, я откушу твой прекрасный носик. Говорю тебе, блонди, ухмыльнулся Стас, сделав акцент на последнем слове, и едва прикоснулся к кончику моего носа.

Я чуть отстранилась, но все же не смогла сдержать улыбку.

Хочу сказать, что ты абсолютно прав. Ты озвучил мысли каждого. Агния действительно перегибает палку.

Я держался, как мог. Она верещит, как скрипка на низких нотах. К тому же, эта шепелявость… его передернуло, и он тут же сделал очередную затяжку, чтобы расслабиться. Твою мать, да она долбанная весенняя невменяшка!

Думаю, все уже давно заметили, что у нее февраль в голове, подметила я, спиной облокотившись об автобус. Ей нужна помощь психиатра. Причем срочно.

Воскресенский усмехнулся.

Твои психиатры выглядят так, будто сами… не до конца обследованы. Был я как-то у одного такого, когда права получал. Он задавал такие вопросы, которые нормальному человеку и в голову не придут, парень стряхнул пепел с сигареты и взглянул на меня томно. Я вообще удивлен, как ты вчера не перегрызла ей глотку, когда она назвала тебя плохой матерью.

Ну, вот опять. Я нервно сглотнула.

Просто… знаю, что это не так. И что она больной человек, который любит всех провоцировать. Амир, Анжелика, я и ты… Скоро очередь дойдет и до остальных.

Ну уж нет, только не до Макса. Его она любит. Он ей постоянно помогает, в привычной насмешливой манере подметил Стас, выдохнув табачный дым в небо. В каждой компании должен быть кот Леопольд. Вот у нас это Макс. Он как надувная кукла с заправки: такой же приветливый, улыбчивый и вежливый.

Ну и сравнение… я не смогла сдержать улыбку. Вообще-то помогать кому-то это нормально. Макс, как воспитанный человек, помогает всем. И не только Агнии. Мне тоже постоянно помогает. Да и ты сам сколько раз выручал… К тому же, я все-таки думаю, что Агнии тяжело. Предполагаю, что у нее ДЦП, плюс беременность с огромным животом и вся эта ситуация с войной…

А, ну, дай сюда, Стас шутливо ущипнул меня за нос, но я вовремя увернулась. Я же сказал, что укушу тебя!

Ай, нет! вскрикнула я, смеясь.

Увернувшись от него, я тут же моментально натолкнулась на Макса. Буквально пару сантиметров разделяли между моим лицом и его грудью. В нос мгновенно ударил аромат свежего постиранного белья и крепкого черного чая с лимоном. Он машинально схватил меня за локти, удержав от столкновения. Я неловко прочистила горло, сделала шаг назад и уставилась на него, словно нашкодивший ребенок.

Прости.

Все нормально, отозвался он, неоднозначно оглянув нас. А после на его лице мелькнула натянутая дежурная улыбка. Спокойной ночи.

Спокойной ночи, бросила я вслед, уловив его удаляющуюся спину.

О, да брось, за что ты извиняешься? зажав сигарету муж зубов, сказал Стас. Вы с ним оба душнилами бываете.

Я глупо улыбнулась, все еще буравя взглядом дверь автобуса, в которую вошел Макс. И гадала какую часть нашего разговора он ненароком успел услышать.

***

Алиса, ты уверена? с сомнением спросила мама ранним утром, помогая натянуть на меня рюкзак. Путь предстоит не близкий. Ты никогда раньше не…

Мам, все будет в порядке, заверила я, и тут же перешла на шепот. Сама подумай, вдруг девочкам нужна медицинская помощь, а я взяла с собой тревожный чемоданчик. Ну, не весь, конечно, но самые необходимые лекарства для первой помощи. К тому же, Сергей Александрович вряд ли выдержит такой путь в своем возрасте и… со своим телосложением. Он останется с вами, вдруг что случится.

Не дай бог, прошептала мама со слезами на глазах, и тут же притянула меня к себе. Слушайся мальчиков, и всегда ступай за ними. Пусть сначала идут они, а потом ты. Хорошо?

Я кивнула, крепче прижав ее к себе.

Мам, не забудь измерять давление и своевременно пить таблетки, напомнила ей, поправив белую бейсболку на голове. Ее любезно одолжила Анжелика. Перед выездом я поменяла батарейки в тонометре, они не должны быстро сесть. Но, в любом случае, в сумке есть комплект запасных. И у Ярика смеси осталось на одно кормление. Я уже предупредила Дашу, чтобы она имела в виду. Надеюсь, он возьмет ее грудь.

Дай бог, дочка, дай бог. Удачи вам, тихо произнесла мама, поцеловав меня в лоб.

И оставляй малыша почаще Анжелике, она очень хочет… понянчиться.

Мама кивнула, слабо улыбнувшись.

Мы с Максом и Стасом терпеливо дождались, пока Амир совершит утренний намаз, а после сразу отправились в путь. В ту ночь дежурил Алмаз, чтобы мужчины полноценно выспались перед дорогой. Удивительно, но мне удалось более-менее поспать без пугающих кошмаров.

В тот день уже на рассвете палило жаркое июньское солнце. Несмотря на зной, пришлось надеть легкие голубые джинсы с небольшими дырками, вместо привычных шорт, чтобы не царапать ноги об высокую траву. Поверх – светлая футболка, чтобы не сгорели плечи, и удобные кроссовки, в которых я успела вспотеть уже за первый час пути. Но деваться было некуда: не станешь же в лесу щеголять в босоножках с открытым носом, чтобы спотыкаться о каждую ветку. На загрязненной голове – низкий небрежный пучок из светлых волос, чтобы спина и шея не потели, а сверху – белая бейсболка. Мужчины тоже не обошлись без головных уборов и оделись примерно также.

В лесу было заметно прохладнее, чем на открытых полях и опушках. В воздухе царил непередаваемый аромат хвои, шишек и зелени. Неторопливо куковала кукушка, а в ответ ей перекрикивались другие незнакомые птицы. Здесь было то, чего не встретишь в городах – чистый, незагазованный воздух. Тот самый воздух, от которого у городского жителя, привыкшего к химическим выбросам и смогу, сможет закружиться и заболеть голова. Через несколько километров я уже не могла разобрать, от чего давило в висках: от жары или от чистого воздуха.

Дорога давалась нелегко. Организм, не привыкший к таким нагрузкам в жару, сдавал позиции. Футболка на спине насквозь пропиталась потом, со лба и носа струились испарины, которые я без конца вытирала тыльной стороной ладони, а ноги в кроссовках парились в настоящей бане. Казалось, я тонула в поту. Мечтала окунуться в ледяное озеро или хотя бы о прохладном встречном ветре.

Воздух в лесу был чрезмерно сухим и жарким, а вокруг тишина, которая казалась неестественной, словно природа затаила дыхание. Сначала раздалось далекое жужжание, издалека напоминающее огромного летящего жука. Но в какой-то момент Макс остановился и вскинул голову, и я повторила его движение. Глаза уловили квадрокоптер, плавно летящий на северо-восток. И вдруг… несколько минут спустя над нашими головами с гулким жужжанием пронесся беспилотник. Его холодный, механический звук резал слух, а тень скользила по земле, как призрак. Я замерла, сердце бешено заколотилось, а в горле застрял комок страха.

Какого хера… удивленно произнес Стас.

Потом пролетели два вертолета. Их мощные лопасти разрывали воздух, создавая вибрацию, которая отдавалась в груди. Я подняла голову и увидела их – огромные, серые, с военной символикой. Они летели достаточно высоко, но от их гула и самого вида было чертовски страшно. Я почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу, а руки сжались в кулаки, будто пытались ухватиться за что-то надежное, но вокруг была лишь бесконечная лесная глушь.

Война ближе, чем кажется, хмуро заключил Янковский.

А потом… вдалеке раздался первый взрыв. Глухой, тяжелый удар, от которого содрогнулась земля. Птицы взметнулись в небо, отчаянно крича и хлопая крыльями, а я почувствовала, как ноги подкосились. Каждый следующий взрыв звучал все ближе, и с каждым разом страх сжимал сердце все сильнее. Я смотрела на своих спутников, их лица были бледными, глаза – широко раскрытыми от ужаса. Мы не знали, куда бежать, что делать. Лес, который раньше казался таким спокойным и уютным, теперь превратился в ловушку, полную неизвестности и угроз.

Ля хауля ва ля куввата илля биллях! воскликнул Амир. Сила и мощь принадлежат только Аллаху!

Я молниеносно схватилась за локоть Макса, мои пальцы впились в его кожу с напряженными и крепкими мышцами, будто он был единственной опорой в этом хаосе. Все вокруг пригнулись, стараясь стать меньше, незаметнее, но он стоял непоколебимо, словно скала, которую не сломить ни ветром, ни огнем. Его спокойствие было почти пугающим. Он не дрогнул, не опустил голову, лишь слегка повернул лицо к небу, где разворачивалась настоящая война.

Янковский опустил взгляд на мою руку, сжимающую его локоть. Его глаза, холодные и расчетливые, встретились с моими, но он ничего не сказал. Ни слова утешения, ни упрека. Просто молчание, которое говорило больше, чем любые слова. Он будто знал, что происходит. И это знание, эта уверенность в его взгляде заставляли меня чувствовать себя одновременно и защищенной, и еще более уязвимой. Он снова поднял голову, его взгляд устремился вдаль, где в небе метался беспилотник, а вертолеты, словно хищные птицы, кружили над лесом. Взрывы гремели где-то на горизонте, но Макс, казалось, не обращал на них внимания. Он оценивал ситуацию с холодной ясностью, как будто видел не только то, что происходит, но и то, что будет через минуту, через час.

Я не отпускала его локоть, чувствуя, как дрожь постепенно отступала, сменяясь странным чувством облегчения. Рядом с ним я была в безопасности. И даже если мир вокруг рушился, даже если небо горело, а земля дрожала, он стоял непоколебимо. И в этом была какая-то странная, горькая надежда.

Нам нужно идти. Найдем опушку, предупредил Макс, который очнулся от оцепенения первый, я пошла вслед за ним. Там устроим привал, а после разделимся.

Я уже хотела ответить ему, как вдруг перед ногами уловила шевеление. Молниеносно остановилась и шагнула назад, чем только натолкнулась на позади идущего Воскресенского. А затем в траве уловила плавно удаляющуюся черную змею с двумя желтыми пятнами на голове. В длину она была не хилая, едва ли не метр, поэтому я пугливо взвизгнула и спиной еще больше вжалась в грудь Стасу.

Блонди в клубе потных ладошек? раздалась его привычная ухмылка позади. Он находился ко мне настолько близко, что его губы едва коснулись уха.

Я резко отстранилась, толкнув его в плечо.

Отвали, Воскресенский, я испугалась!

Эй, это всего лишь уж, он не ядовитый, с легкой улыбкой констатировал Макс, обернувшись на мои крики. Сразу видно, кто не гостил у бабушки в деревне все летние каникулы.

Ядовитый, не ядовитый, какая разница? Вы видели какой он длинный? возмутилась я, все еще приходя в себя. Сердце испуганно колошматилось в груди. Да он длиной с половину меня!

Хочешь, я понесу тебя на руках? Ну, чтобы ты больше не пугалась, саркастично отозвался Воскресенский, вскинув бровь.