Как парень, Илья оказался хорошим, внимательным и романтичным. Цветы, милые подарки в виде каких-то безделушек, прогулки по парку и самый большой плюс – терпение. Конечно я понимаю, что ему хочется больше, чем просто поцелуи, но я не готова к такому шагу с человеком, к которому испытываю только симпатию. Это ведь такой важный шаг, и он, вроде как, должен быть особенным, так пишут в книжках. Ещё говорят, что с любимым человеком это и вовсе волшебно. Вот и я верю в сказки, и не готова лишиться девственности с тем, кого не люблю.

– Во сколько у тебя собеседование? – на грани сна спрашивает Лена, когда мы уже лежим в кроватях.

– В одиннадцать, – отвечаю с закрытыми глазами.

– Поставлю будильник, чтобы ты не проспала, – говорит подруга, и я улыбаюсь, хоть она и не видит.

Завтра очень важный день – меня пригласили на собеседование на место шеф-повара в небольшом кафе. И это мой шанс начать реализовывать себя, а не стоять на заготовках.

Знала бы, как всё обернётся, никогда бы туда не пошла.

Глава 3. Охота на синеглазку

Она сама сделала первый шаг в ловушку, а я лишь закрою за ней дверь

Даня

– Не подскажешь, что это было? – возле меня вырастает брат, отвлекая от наблюдения за обжиманиями мелкой с каким-то мужиком.

Не мелкая, да, она права, девчушка выросла. Стройная, высокая, но всё же на голову ниже меня. Талия тонкая, можно одной рукой обхватить, а вот грудь… она уже не плоская, далеко нет, твёрдая двойка, глаз намётан. Бёдра округлые, пухлые губы и эти небесные глаза, в которых можно своё отражение увидеть.

– Ты о чём? – бросаю на него короткий взгляд и возвращаю взор на сладкую парочку, но Ксюши уже нет.

Кто это был? Уверен, не просто гость клуба, она не стала бы. Не стала бы ведь? Влепить мне пощёчину за моё предложение и упасть в руки какого-то пацана? Зачем я вообще это сказал, я не знаю, вышло на автомате, но не на пустом месте. Она так шустро выбежала из ВИПки, а пока я гонялся за ней, возбудился. Игра мне понравилась, и почему бы не продолжить. Чем дольше будет бегать, тем вкуснее будет.

– Не строй из себя дурака, – хмыкает Никита, отпив из своего стакана.

Поворачиваю голову к нему, осматривая его лицо, я ещё не привык к его новому «образу», а именно к кольцу в носу и проколотым ушам.

– Не знаю, – с выдохом честно отвечаю. – Инстинкты какие-то, – пожимаю плечами.

Мелкая уже свалила, а её знакомый пожирает взглядом проходящую мимо официантку. Что она там лепетала? Комнатой ошиблась? Возможно и в самом деле не к нам направлялась.

– Инстинкты? – удивляется брат. – Охотничьи? – вскидывает брови, и я коротко киваю. – Интересно, – протягивает, допивая остатки виски. – Что-то новое в тебе, – добавляет.

– Она мне пощёчину влепила, когда я предложил потрахаться, – рассказываю Никите, и он, подавившись воздухом, начинает кашлять.

– Ты идиот? – ухмыляется, вытаращив на меня глаза.

– Что? – развожу руками, не понимая. – Это всегда работает: приметил, подошёл, сказал – всё, она твоя.

– Но не эта же, – восклицает, а я всё ещё не догоняю, к чему он. – Она втрескалась в тебя ещё… сколько там лет прошло?.. Наверняка мечтает о принце на белом коне и хранит девственность до свадьбы, – слова Никиты вызывают только смех.

– Где ты таких видел? – фыркнув, вопросительно на него смотрю.

– В деревне, – выплёвывает. – Дань, мне иногда кажется, что в нашей семье больше мозгов досталось мне, – на его самомнение только глаза закатываю. – Ты ведь не нашёл её трясущей задницей на танцполе с явной целью уехать отсюда не в одиночестве, она не как твои бабы.

– Думаешь, я не понял? – возмущаюсь уже я. – В этом и интерес, – добавляю, и на лице Никиты появляется понимание.

– Так бы и сказал, – бормочет, но так, чтобы я слышал. – Долго вокруг неё хороводы будешь водить, – усмехается, чем только раззадоривает меня.

– Я видел, как она на меня смотрела. Два свидания, цветочки – и она сама ляжет, – с уверенностью заявляю, мне давно не шестнадцать, и влюблённые взгляды девчонок на себе мне удавалось не раз видеть.

Да, эта игра будет дольше, но привычная мне уже наскучила. Со школы, наверное, не приходилось прикладывать усилий, чтобы девушку в постель затащить, они сами с удовольствием раздвигают ноги. Потому что я неотразим, богат и уверен в себе, а им больше ничего и не нужно.

– Ну, удачи, – веселится брат и опирается на перила балкона. – А я поищу себе развлечение, стриптиз ведь обломали, – не упускает шанса подколоть.

– Даня я… люблю тебя, – выпаливает девочка ростом до моей груди.

Смотрю на неё, сдерживаясь, чтобы глаза не закатить. Не слепой, видел всё, но сегодня наша последняя встреча, и думал, обойдётся.

– И я тебя люблю, мелкая, – всё же отвечаю что-то. – Ты мне как сестра, – добавляю честно, но немного приукрашенно. – Пошли к костру, а то замёрзнешь, – беру её за руку, собираясь к остальным ребятам, но девчушка упирается ногами в землю.

– Я люблю тебя не как брата, – чуть ли не криком.

Твою мать! Вздыхаю, нервно лоб свой тру и по сторонам смотрю, не привлекли ли мы внимание.

– Ксюша, ну какая любовь, тебе тринадцать лет, ты просто привязалась, потому что я тебя от Миши с Ромой спас… – выпаливаю, но она перебивает.

– Нет! – ножкой топает. – Это не так…

– Да так оно, так. Тем более у тебя нет старшего брата, отца, это всё психология, – говорю очевидные вещи. – Ты забудешь обо мне уже через неделю.

– Не забуду! – всё же кричит и рыдать начинает.

Ну что за наказание, только плачущего ребёнка мне не хватало.

– Ну нет, только не плачь, – поднимаю голову к небу.

– Когда-нибудь ты окажешься на моём месте, и, надеюсь, тебе ответят так же, как и ты мне, – выплёвывает со злостью сквозь рыдания.

Пророчества не случилось, на её месте не оказался, и вряд ли окажусь. И, нет, не потому, что в любовь не верю, она существует, у нас всю жизнь с братом и сёстрами прекрасный пример перед глазами – родители. Не знаю, любит кто-то настолько сильно друг друга, как наши мать с отцом, но если любовь есть, то она выглядит именно так, как у наших родителей.

– Ты поймёшь, когда это случится, в голове щёлкнет, сердце замрёт, – вспоминаю слова мамы.

– У тебя так было? – с недоверием смотрю на неё.

– Ну, не совсем, – отвечает и глаза отводит.

– Она сразу в обморок упала от моей красоты, – вставляет отец, а мама только глаза закатывает.

Несколько лет спустя после того разговора я узнал немного больше подробностей, и это был первый раз, когда я хотел набить морду собственному отцу за то, что обидел мою маму ещё задолго до моего зачатия. Узнал я и другое, например, что я мог и не родиться из-за каких-то уродов. Папа рассказывал это нам с братом исключительно для того, чтобы показать, что мы никогда не должны сдаваться, всегда смотреть в оба и быть сильными как мама. Да, вот так, у нас в семье в пример маму ставят, потому что она упекла отца в тюрьму ради моего рождения.

К чему это я? В любовь верю, но никакого щёлка и замирания сердца за мои двадцать два года не почувствовал. А стояк в штанах и вожделение вряд ли можно считать за любовь. Нет, это конечно любовь, но к сексу, с которым у меня очень тесные отношения.

На танцполе отмечаю ту, кто сегодня поможет мне снять напряжение, а завтра я начну охоту на мелкую принцессу. И я ещё не подозреваю, как мне повезло, и что жертва сама в ловушку шагнёт.

Утро начинается, мягко говоря, неприятно, грудь царапают длинными ногтями, в нос проникает приторно-сладкий запах, и я морщусь.

– Даня, – шепчет девушка из клуба, имени не помню и не старался запомнить.

Чёрт! И какого хрена я вырубился? День длинный и тяжёлый был, наполненный событиями, уснул сразу, как разрядку получил. А теперь придётся слушать с самого утра, какой я мудак, урод, козёл и так далее. Сделать вид, что сплю, не получится, мне на работу надо.

Да, такие, как я, тоже работают, отец внушил нам желание быть самостоятельными, стремиться самим к чему-то и ни от кого не зависеть. И, нет, я не тот, кто везде говорит, что начал сам всё с нуля, папа дал денег, чтобы начать, я открыл кафе возле какого-то университета.

Мы мажоры, такими все нас с братом считали в институте, но никогда не пользовались этим статусом в том ключе, как это делали другие. Опять же, потому что так воспитывали, мол, не в деньгах счастье, и всё такое.

– Дань, я вижу, что ты проснулся, – девица проводит рукой по моему животу вниз, к утреннему стояку.

– Ну, раз видишь, чего ждёшь? – так и не открыв глаза, дёргаю бёдрами, намекая, что она может приступить.

Пусть отработает за ночлег, а потом вызову такси и послушаю, какой я кобель. Но что-то идёт не по плану, когда в тишине квартиры хлопает входная дверь, слышится, как приземляются ключи на тумбу, и голоса.

– Это кто? – хмурится блондинка, уже нависая над моим пахом.

– Понятия не имею, – пожимаю плечами, отталкиваю её, нахожу трусы и, выйдя из комнаты, заглядываю с балкона на первый этаж. – Уля? – хмурюсь, глядя на сестру.

– Привет, – расплывается в улыбке.

– Кто это? – рядом появляется девица без имени.

– Папочка, ты обещал сводить нас на аттракционы, – подаёт голос Милана.

– Папочка? – округляет глаза блондинка.

– Наверное, тебе пора, – рисую на своём лице сожаление.

– А кто эта тётя, и почему она голая? – спрашивает Ульяна, а я язык себе прикусываю, чтобы не заржать в голос.

– Наверное, мамина подруга, – отвечает ей Милана. – Она так обрадуется, – продолжает измываться.

– Поторопись, – качаю головой девице.

– Тебе сколько лет? Они взрослые, – хлопает накладными ресницами.

– Мы с женой удочерили их, – выпаливаю, и, окинув меня презрительным взглядом, девушка скрывается в спальне.

Показываю сёстрам большой палец вверх, иду в свою комнату, где ни одна девушка не была, и натягиваю спортивные штаны и футболку. Когда выхожу, блондинка в ультракоротком платье спешит вниз по лестнице.

– Здрасти, – кивает ей Уля, когда та спускается на первый этаж.

Фыркнув, безымянная несётся к выходу и, схватив туфли, вылетает из квартиры.

– Вы слишком умные для вашего возраста, – бросаю, спускаясь к сёстрам, и, обняв, целую их в макушки.

– Это вместо спасибо, – усмехается Уля своей близняшке.

– Спасибо, – улыбаюсь и, обойдя их, иду к кофе-аппарату. – Так что вы здесь делаете в такую рань? – интересуюсь, пока нажимаю нужные кнопки.

Живу я в старой квартире отца, сделал небольшой ремонт, но, в основном, всё осталось на своих местах. Мама очень трепетно относится к этому месту, и я решил ничего не менять. Никита тоже живёт отдельно от родителей, только в квартире, подаренной дедом. К слову, чтобы покинуть родное гнездо, мы неделю танцы с бубнами устраивали вокруг матери. Такая трагедия разыгралась, что сыновья улетают из родных пенатов, будто мы в другую страну уехали, как минимум. Как максимум – на другую планету улетели.

– В торговый центр едем, зашли тебя увидеть, соскучились, – спешно проговаривает Милана, но я слышу в её голосе какую-то скрытую деталь.

Поворачиваюсь к близняшкам, внимательно смотрю, как они синхронно крутят головами, играют прядями светлых, как у мамы, волос. Всё ясно, врут и не краснеют.

– Мама послала? – вопросительно брови выгибаю.

– Да, – в унисон отвечают партизанки, которых поймали бы в первый же день.

– Ты целую вечность не заходишь.

– Звонишь редко.

– Мама волнуется.

– Потому что любит.

Прямо выученный стих, не иначе.

– Три дня не заходил, не звонил лишь вчера, некогда было, а вечером у нас запланирован семейный ужин, – принимаюсь, вроде как, оправдываться.

– Ты это маме скажи.

– Мы всё знаем.