– Буду, – развел руками адмирал. – Сметы я все предоставил в казначейство.

Иоанн зло засопел.

Денег было жалко, и вообще…

– Ихорас?

– Ваше величество, я все проглядел. Траты, безусловно, большие и в бюджет на этот год не заложенные.

– Вот и отлично! В следующем году и получишь!

Иоанн подцепил свиную ногу и принялся обрезать с нее вкусное мясо.

– Ваше величество, это еще полгода. А корабли чинить надо сейчас. И я еще раз прошу ввести пенсии для военных моряков. Они защищают наши берега…

– Адмирал, ты понимаешь?! Денег – нет! – рыкнул Иоанн уже более раздраженно.

Диана, сидящая рядом, коснулась рукава его величества.

– О, Иоанн, вы правы, как всегда! Как эти смерды могут от вас еще что-то и требовать? Служить королю – высшее счастье! За это нельзя требовать награду!

И так облизнулась, словно готова была послужить здесь и сейчас, хоть бы и на столе. Прямо в блюде с паштетом.

Бустон прикусил губу.

Он бы сказал, что надо. Надо тратить на флот, это разумно! И Ихорас бы его поддержал! И уломали бы они короля постепенно! Но сейчас, с этими Эрсонами…

Вот и Виталис ухмыляется… вечный их спор, Димас ни на армию денег не жалеет, ни на флот, он лучше как-то извернется, но эти две статьи урезать нельзя! И соседи у них сложные, и пиратов гонять надо! И вообще…

– Кто не желает кормить свою армию, будет кормить чужую, – прозвенел над столом тихий голос. – И флот тоже. Эрр Марен, мой супруг не может сейчас выделить деньги, у него такие расходы… – насмешливый взгляд королевы прошелся по Диане, словно шкуродерка. Та покраснела, как все рыжие, ярко, пунцово, от ушей до… до самого низа. – Прошу принять от меня эти драгоценности, как вклад на содержание флота, и призываю присутствующих последовать моему примеру. Адмирал защищает нашу землю от пиратов. А моряки, которые состарились на службе или получили увечье, должны быть обеспечены.

Мария на глазах у всех расстегнула янтарный комплект и кивнула шуту. Мол, передай, не самой же мне тут вокруг стола скакать, несолидно это! Рене принял солнечные капли в ладони и проскакал к «викингу».

– Адмирал!

Янтарь стек из его пальцев, тонких и музыкальных – в подставленную ладонь викинга. Широкую, словно лопата, такую надежную, скрылся в ней, только блеснул прощально.

– Ваше величество, я не могу… я не имею права…

– Адмирал, вы оскорбляете королеву отказом?

И так Мария при этом выглядела… Иоанн грохнул кулаком по столу. Свиная нога вылетела из его тарелки и удрала под стол.

– Издеваешься?!

– Я пока еще королева Эрланда, – Мария выглядела безмятежно. – Я обязана заботиться о своей стране.

Если бы она дала пощечину Иоанну при всех, и тогда прошло бы легче! Но куда там!

Иоанн еще раз треснул по столу. На этот раз за ногой последовала и тарелка. Дианочка взвизгнула – часть объедков оказалась на ее платье.

– Я выделю деньги! Ты…

Ругаться он не стал. Может, потому что Мария смотрела на него так насмешливо, чуточку склонив голову… ну-ну! Попробуй! Опозорься еще больше!

Не был бы Иоанн королем, будь он полным дураком. И мужчина смог разжать кулак, встать из-за стола…

– Марен! Ихорас! Бустон! Живо в мой кабинет!

Мужчины послушно потянулись за королем. Рене Демьен промчался за ними.

Мария преспокойно вернулась к ужину. А что? Бросать, что ли? Так она голодная… Глядя на нее, осмелели и придворные.

Демьен вернулся через полчаса и сразу подошел к королеве.

– Ваше величество, деньги будут.

Мария кивнула.

– Тем лучше.

И отставила тарелку.

Есть уже не хотелось. Вообще…

Будут – и ладно, мужу она гадость сделала, Эрсонов цапнула, поужинала… янтарь жалко? Нет.

Украшения для нее никогда важны не были. Просто побрякушки. Духовная ценность подарка для нее всегда была важнее материальной, а сорванный ребенком лично для нее одуванчик стоил трех корзинок с бриллиантами.

Легко пришло – легко и ушло. Богатство течет, не прилагайте сердца. И не прилагала, и не жалко. Мария поднялась и отправилась к себе. Жутко хотелось спать. А что? Причинила людям добро? Можно и баиньки, чтобы завтра с утра, с новыми силами раздавать свет и радость, и кто не спрятался, я не виновата!

* * *

Темной ночью на морском берегу холодно и ветрено. Сыро и мокро.

Ветер дует с моря, срывает пенные хлопья, несет их на берег.

Трое чернозубых не жаловались. Им нужно было судно, они готовились его спустить на воду. Им повезло – в поселке были не только рыбачьи баркасы, большие и неповоротливые, рассчитанные на большое количество человек, на сети, на улов… с таким они бы втроем не справились. Но им повезло. В поселке оказались еще и несколько яликов^[10].

Для чего?

Так иногда скорость важнее улова. К примеру, передать весточку кому надо. Тут же все между собой связаны, где рыбаки, там и контрабанда, а может, и пираты!

Узел поддался быстро, и три тени оттолкнули ялик от берега.

По звездам они ориентировались отлично. Теперь надо отплыть на достаточное расстояние, причалить к берегу, запастись хоть какой провизией и водой – и плыть в Эрланд.

Приказ императора должен быть исполнен!

* * *

– Поздравляю! – Бустон был искренне рад за адмирала. Спокойное море – хорошие торговые пути – высокие доходы, а заодно и налоги, и торговля… да много чего следует из сильного флота!

Рикардо откинулся в кресле.

– Спасибо. Но если б не королева…

– Да, его величество сильно разгневался, – поежился Димас. – И ведь ни одного упрека, ни единого грубого слова – как бабам это удается?

– Не знаю. Я такое впервые видел, – честно сознался Марен.

Как-то раньше он на королеву и внимания не обращал, тень – и тень, и стоит себе за королевским плечом. А сейчас вдруг…

Тень обрела цвет, и звук, и улыбка у нее очаровательная, и вообще… красивая женщина. Яркая и умная. Королю повезло, а он, кажется… Рикардо вспомнил рыжую девушку, которая сидела рядом с Иоанном, и поморщился.

– В королевской семье все настолько плохо?

– Даже чуточку хуже, – вздохнул Димас. – То король хотел развода, а теперь и королева. Плохо это все. Я надеялся, они помирятся, так куда там, только пуще прежнего расходятся!

– Поделом королю, – отмахнулся Марен. – Слушай, как бы мне королеве обратно все эти побрякушки послать? Наверное, просто так нельзя?

– Ты уже совсем в море одичал! – возмутился канцлер. – Вот что, с утра прикажи купить большой букет цветов и к нему приложи украшения, да извинения написать не забудь. Что-то такое: ценю, навсегда запомню, вы – великая королева… понял?

Рикардо кивнул.

– Понял. Сколько там… часа два пополуночи? Три? Можно уже, пожалуй, и пройтись.

Димас кивнул.

Лавки-то ночью не работают, все верно. А вот большой Столичный рынок, на котором можно купить все и еще немножко больше, как раз в это время и начинает шевелиться. Первые торговцы приезжают, начинают выкладывать товар, чтобы к четырем часам утра все было на прилавках… к полудню рынок уже закроется. Жарко, не поторгуешь!

Так что Рикардо потихоньку и собрался. Пока письмо написал, тут уже и четыре утра. Пока прогулялся по столичным улицам в свое удовольствие, дошел до рынка, не слугам же поручать такое важное дело… и задумался.

А какие цветы любит королева?

Вот он… баран! Не догадался даже такое узнать! А если ей розы не нравятся – или наоборот? Если она какие-то цветы не любит?

Впрочем, адмиралу была свойственна решительность. Да и откуда-то потянуло таким знакомым запахом… Рикардо больше и не думал, и свернул в один из переулков.

Теперь он точно знал, что надо отправить королеве!

* * *

Надо сказать, Мария оценила.

А вот что подумали придворные дамы, когда ее величеству принесли громадную корзину вкусных копченых морепродуктов… рыбка, кальмар, осьминог, моллюски, что-то вовсе ей незнакомое, но вкусное… Мария едва не урчала от удовольствия!

Там же, в корзине, находились янтарные украшения, безнадежно пропахшие рыбкой, и письмо, котором адмирал благодарил королеву за помощь и заверял в своей вечной преданности.

Украшения отправились в лохань с водой, отмокать от восхитительного запаха, а письмо – увы – сберечь не удалось. На восхитительный запах прибежали штук шесть дворцовых котов. Мария честно поделилась рыбкой и с Анной, и с кошаками, но один из них решил, что пергамент – это тоже рыбка. И слегка подрал письмо когтями. Увлекся котик.

Но так пахло, просто ТАК пахло!

Мария подумала, что адмирал – человек неординарный и явно умный. Цветы дарить каждый козел может, а вот такое придумать – мозги иметь надо! Уммммм, ну как же вкусно! После завтрака из морепродуктов Анна отправилась на уроки, а Мария, откровенно зевая (объелась по уши), направилась в сад, где и устроилась в тени пышного куста сирени.

* * *

– Ваше величество!

Мария с интересом посмотрела на красноглазого эрра. Выглядел он замечательно! Правки – не требуется!

Глаза красные, до сих пор слезятся, под глазами синяки… за добавкой пришел?

– Эрр?

Мария абсолютно не помнила, как его зовут.

Эрр Расмус Вейнард даже обиделся. Это ж ОН!

Самый очаровательный и обаятельный кавалер двора! И его так демонстративно не помнить?

Мария не играла, она действительно его не помнила в упор. Ну, красавчик. И что? Много их тут бегает, на всякий вкус и цвет. Надо бы прекращать эту практику с выходом в сад, а то тут ее в покое не оставят! С другой стороны, в начале лета сидеть в своих покоях? Это жестоко! Там сыро, как ни топи, и темновато, и плесенью пахнет… на кой было травить всех этих графьев-королев, пожив в таких шикарных условиях, они отлично помирали сами! Сырость, плесень, а там и туберкулезные палочки себя ждать долго не заставят. Добавки мышьяка не требуется!

– Эрр Расмус Вейнард, ваше величество. Ваше величество, я умоляю о прощении!

Мария подняла брови, глядя, как к ее ногам опускается красиво упакованный сверток.

– Это что?

– Это мои извинения, и я умоляю вас их принять.

– Вы уверены, что вас простят за убийство эрра Эрсона? – невинно уточнила Мария.

Эрр Расмус так шарахнулся, что чуть в куст ежовника не упал.

– В-ваше величество?!

Мария фыркнула.

– Меньшее я в качестве извинений не приму.

– Ваше величество!!! – отчаянно возопил эрр Расмус.

– Вам еще разъяснения требуются? Или… добавить? – Мария многозначительно шевельнула пальцами.

Эрр слегка попятился назад.

То-то же!

Взяли моду, к королевам приставать! Я вас быстро отучу от демократии! Только феодализм, только хардкор!

Мария отпихнула носком туфельки сверток, в котором, судя по всему, было новое платье, и удалилась. Эрр за ней последовать не решился. И правильно, она бы ему точно добавила, чтобы ходил, моргал и хромал. Гад!

А будь она беззащитна?

Нет-нет, развод, и пошел этот гадюшник куда подальше! Пусть без нее тут друг друга травят!

* * *

Море…

Море – это единственное, что любил Дерек, что позволял себе любить после утраты жены и друга. Да-да, Марк хоть и остался жив, но разве это важно? Для Дерека он умер, когда предал их братство, когда потянул в постель единственную любимую женщину Дерека.

Он умер тогда…

А еще в тот день умер Дерек.

Когда-то ему была важна вся эта мишура. Дом, жена, дети… его этого лишили, ну так и пусть! Он ничего больше не желает, ему ничего не интересно. Только месть.

Это единственное, что у него осталось, единственное, что заставляет его дышать, двигаться, разговаривать… казаться живым. Там, глубоко внутри, Дерек уже умер. Умер и похоронен рядом со своей женой. С нерожденным ребенком… Марка!!!

Марка, будь он проклят!!!